чтобы...
..слёзы скатывались по костям и скулам. На душе все ещё не спокойно, покалывает. Трепещет, и от счастья и от горечи, от воспоминаний, что стало горько. Костлявая рука все ещё не может шелохнуться, держа смычок на инструменте. Брук хотел исполнить новую песню, придуманную для своих накама. Снова. Ту песню, что изольет его душу, успокоит, может, порадует души его ушедших накама. Но вдохновение наоборот, не позволяло открыть челюсть и запеть заготовленным словами. Проклятье, сковывает движения. Бруку слишком печально вспоминать их смерть. Большинство знакомых умерли в старости и с улыбками на лицах, оставив наследство и память после себя. Некоторым не повезло. И о смерти некоторых дорогих сердцу Брука особенно не хочется вспоминать, ведь погибель была страшна. Потому снова больно. А ведь все записано в книжке. Жаль, что все чувства нельзя перенести на бумагу, ведь для этого никаких слов не достаточно. В такое Брук отказывался верить, так как это обесценивало бы всё его музыкальное творчество. Но начинал в этом сомневаться, заметив, что стал забывать. Последней ушла Нико Робин, постарев и доживая свои дни в постели. Она была на пороге смерти. Как-то спросила: — Получается, что ты бессмертен? — Не совсем, но если буду подкреплять свои косточки молоком, то переживу и несколько поколений! Йо-хо-хо!.. — печально посмеялся Брук, держа дрожащую руку накама. Робин прикрыла глаза, все ещё не прекращая улыбаться. — ..прошу лишь об одном, — проскрипел её тихий и ослабевший голосок, — пожалуйста, не обременяй себя... Слишком трогательно для сентиментального Брука, вдавшегося тогда в горячие слёзы. Он не сможет больше записать куда-либо то самое чувство, чувство и ощущение от ещё пока что тёплой и последней руки. Он начал забывать это. В то же время, Брук был счастлив. Его любимые накама прожили те жизни, которые хотели. В конце концов, смерть настигает каждого, это вполне естественное явление. Казалось, каждый из них был готов к этому. — Ну, разве что Усопп-сан бы кричал о своем желании жить, йо-хох! — чуть веселее ответил своим мыслям вслух музыкант, представляя ту гамму эмоций на лице товарища. Думать о них очень даже приятно. Воспоминания о них для Брука стали даже ценнее, чем само сокровище мира. Накама — стали его личным сокровищем. Которое было утрачено, хоть и изувековечено в памяти живых. Скелет устало вздохнул. Кажется, ему и самому пора на покой. Стало чуть полегче. Настроение сегодня было очень изменчивым. «Словно погода в Новом Мире!» — отметила бы Нами. Рука наконец смогла опуститься. Брук снова предстал перед своей дилеммой. Ему хотелось утонуть, пойти ко дну, чтобы больше не воскреснуть, ради того, чтобы встретиться с любимыми накама. Не раз он вспоминал, как таким же образом хотел встретится с Пиратами Румбы, но тогда объявились Мугивары, возродив в скелете желание жить и напомнив о важном. По другую же сторону дилеммы: Брук мог бы снова подождать, чтобы вновь произошло что-то новое, что-то то, что заставит его желать жить и дальше, возможно с новыми товарищами. И так бы до тех пор, пока кости не рухнут... — Наверное, Луффи-сан бы сказал, чтобы я продолжал жить... ради себя? Ради накама? Чёрт, я не знаю, не помню. Брук уверен в том, что мог бы сказать его Капитан. Просто уверен, что он бы желал ему лучшего, того, чего ему было действительно нужно. Музыкант все ещё думал над словами Робин. «Обременён». Не мог понять чем обременён — жизнью или смертью. Что сделать? Уйти или остаться. Как и Луффи, Робин тоже желала лучшего Бруку. Если бы Брук вспомнил, что когда-то эта прекрасная девушка громко сказала «Я хочу жить!», он бы ещё больше думал. Со стороны берегов раздался громкий рёв животного, вырывающий из раздумий. Брук обернулся. Это был ещё один его накама, помимо одиночества, это была его исполнившаяся мечта — это был Лабун, ожидавший своего лучшего друга. Как он посмел забыть о нем? Забыть о том, ради которого Брук и отправился в плавание с Мугиварами. Зашевелив челюстью, он рассмеялся, легко и просто, отдаляясь от возвышенных статуй и могил товарищей. Было даже смешно из-за того, насколько очевидным был ответ его раздумьям. Всю эту дилемму можно было отложить. Нет, даже нужно. Лабун был тем, с кем Брук ещё готов прожить всю жизнь. Нельзя же его оставлять одного. Спасибо накама за счастливое время. Люблю.Спасибо Лабун, что ты мне и сейчас помогаешь, тоже вскоре собираясь уйти ко дну. Я с тобой до конца.