white candle spark.

-...Чун Юнь, а кто тебе нравится? В большой комнате наполненной книгами раздался глухой стук. Неповинная полка над кроватью темноволосого юноши стала очередной причиной головной боли экзорциста, в который раз бьющегося о нее головой. Через маленькое окошко прямо перпендикулярно кровати Син Цю пробивался последний закатный луч, горделиво освещающий изумленное лицо собеседника. Вечерний морской бриз и гомон туристов Ли Юэ медленно заполнял пустую комнату, будоража окружающие мальчиков пыльные романы и истории о приключениях. -Что, прости? Син Цю прекрасно знал, что он нравится его другу. И сам осознавал что Чун Юнь ему не просто друг. А вот невинный экзорцист пока к этой мысли не пришел, все наивно полагая что у них с мечником всего лишь дружба. Но его не устраивает статус друга. Он хочет больше. Эгоистично. Не правда ли? Но что если чуть-чуть надавить? -Недавно читал новый инадзумский роман... После такого чтива хочется немного посплетничать! Хе-хе! -Ну так что? Есть кто-то на уме? Светловолосый немного покраснел. Отвел взгляд. Сгорбился и начал ворошить волосы. Очаровательно. Всегда так делает когда задумывается. Еще слегка надавить. -Уже темнеет, кажется пора принести пару свечек. Можешь подумать пока, а потом расскажешь, о том какая у тебя ненаглядная красавица~! Кажется этого хватит для его раздумий? *** А я ведь никогда не задумывался о влюблённости. Вопрос Син Цю меня не на шутку меня озадачил. Влюбленность - влюбленность. Должен же быть кто-то? Я ведь помимо Син Цю ни с кем и не общаюсь толком.... -А-а-а! Подкинул мне очередной ребус, Син Цю! ...Вечно он так. Чун Юнь решил посмотреть, что лежит на злосчастной прикроватной полке, в надежде найти какой нибудь роман, но где на удивление оказались свеча и какие-то рукописи. Любопытство взяло верх, а вопрос "Зачем же тогда друг пошел за свечами?" сразу отошел на второй план. Начиная читать рукопись, он в мгновение узнал корявый почерк своего друга. Такой родной, который может разобрать далеко не каждый. Это то, что делало Чун Юня... ...Особенным. Погодите, особенным? Что это вообще черт побери значит? Никакой я не особенный! Самый-самый обычный. В рукописи не было ничего интересного. Всего лишь черновик одной из выпущенных Син Цю книг. Но, особенный ли я для Син Цю? Каждый раз когда я задумываюсь об этом, все сложнее становится контролировать энергию Ян.  ...Жарко. Что он он обо мне думает? Не слишком ли я приставуч? Если Син Цю оставит меня... А что если оставит? -... - Не хочу что бы ты меня бросал. - Не уж то ты это обо мне? Освещенный подвесной свечой и канделябром в руках Син Цю озадаченно и с ноткой игривости во взгляде оглядывал уже раскрасневшегося и неловкого, чуть не свалившегося с кровати друга. Кровь приливала к щекам и ушам. Жар пронзал тело экзорциста, вводя его в краску по непонятной тому причине. - П-прости. Нет, то есть да! Ой-й-!!! Чун Юнь с грохотом, как назло упал на самую скрипучую половицу комнаты. Недовольное шипение обладателя голубых и холодных, будто свежий иней, волос заставило писателя и по совместительству владельца комнаты хохотать, заражая смехом и самого экзорциста. Едва сдерживая собственные слезы, писатель решил совершить одну заманчивую глупость. Зажженная подвесная свечка оказывается на небольшом крючке в углу комнаты, а потухший канделябр лёгким движением становится на прикроватную тумбу, украшенную золотыми, едва поблескивающими на свету, вставками. Чун Юнь же, все пытался охладиться, прижимаясь спиной к прохладному полу, но вдруг решил обратить внимание на своего друга. Тот, в свою очередь не переставал зловеще хихикать, встряхивая полную гусиных перьев подушку. - Прости меня, Юнь-Юнь! *** В экзорциста прилетела огромная подушка с шёлковой наволочкой, а следом за ней полетел и лёгкий как пёрышко темноволосый юноша. -... Люблю. Подвешенная на стене свеча погасла от беспорядочных ветряных потоков, вызванных падением ныне неопознаваемых во тьме объектов. Из мелкого окна всё так же доносились шум повозок и гомон толпы местных и новых посетителей торгового города. Но в ушах был лишь белый шум от осознания сказанного. Кровь начала приливать в голову, а лицо заливалось краской. - Черт.