Опал и Рубин

Стихийное общество хоть и уважало ведьм, всё равно никогда не воспринимало их всерьёз. Разрушительной силой ведьмы не обладали, но они могли слушать природу, просить её о помощи, и природа им отвечала: Вода рассказывала секреты, Земля укрывала корнями, Огонь залечивал раны, Воздух покрывал молниями. А если ведьма сильна, то вполне способна чувствовать и животных. Ведьмами рождались только омеги, чаще всего именно девочки-омеги, реже — мальчики. Тэхён вот всегда мечтал быть сильным магом, но, увы, уродился ведьмой со стихией Воды. Свою стихию он мог чувствовать и даже слышать. Ведьмы вообще очень чувствительны к природе: иногда он мог слышать ветер, чувствовать, как его обнимает дух леса, а трава придаёт сил. У магов стихия чаще всего начинала проявляться лет с шести-восьми, ведьмы же начинали ощущать свою силу лишь к десяти годам. Раньше Огонь считали самой сильной стихией, за ним шла Вода, после неё — Воздух, четвёрку замыкала Земля. Магов это не устраивало. Неправильно было, возвышая одну стихию, принижать другие. Повсеместно поднимались бунты. Один такой затронул и Академию Четырёх Стихий пятьдесят лет назад: маг Земли разнёс всё правое крыло здания. Профессора назвали это «вспышкой агрессии». Такие вспышки происходили во многих академиях по всем четырём континентам. С тех пор все стихии было принято считать равными, но одно исключение всё же осталось: Огонь так и не перестали считать самой сильной стихией, самым разрушительным элементом. Тэхёну нравилось быть ведьмой, но он бы всё отдал, лишь бы стать магом. Он мечтал повелевать стихиями и всегда завидовал Чон Чонгуку, ведь тот был рождён альфой — магом Огня. И не просто магом Огня, а очень сильным стихийником. Многие восхищались им, большинство завидовало. Тэхён вот тоже завидовал, но в большей мере ненавидел. В принципе, это было взаимно. Они всегда недолюбливали друг друга, благодаря чему омеге постоянно хотелось сбежать из комнаты к любимому озеру, находящемуся в двадцати минутах ходьбы от академии. Их поселили в одну комнату. Академии Содружества Четырёх Стихий не посчитали нужным учесть все особенности физиологии ведьм, даже когда дело касалось общежитий. Стихийники все годы обучения обязаны были жить лишь с тем соседом по комнате, которого выберет специальная программа, не берущая во внимание вторичные полы учеников. Тэхён и Чонгук оказались не только соседями по комнате, но и одноклассниками. Их посадили за одну парту, когда им было по восемь. Оказалось, оба любили быть первыми. Поначалу серьёзных ссор у них не было — больше соперничество. Характерами они тоже не сошлись. Чаще всего они ругались именно в комнате. Тэхён мог сесть за уроки, а Чонгук начинал шуметь. Его это всегда раздражало. Уже в восемь лет, благодаря Чону, он был не самым уравновешенным омегой. Сначала один наорёт и попросит заткнуться, затем второй огрызнётся, а потом в ход шли толчки и кулаки. В восемь лет у них была одинаковая комплекция. Невозможно было различить, кто альфа, а кто омега, и драки были на равных. В четырнадцать лет Чонгук, увы, жутко вымахал: альфа стал на полголовы выше и шире в плечах. Тэхёна это всё равно никогда не останавливало. С годами он становился всё более нервным и всегда винил в этом невыносимого мага. Они чувствовали друг друга на каком-то духовном уровне, не видели друг в друге противоположный пол, даже когда не заметить разницу уже было невозможно. Но так продолжалось лишь до одного определённого дня. Тэхён в тот день до самого вечера рычал на Чонгука, который всегда был жуткой свиньёй. Остатки от еды лежали на подоконнике, на столе и даже на стиральной машинке, что уж говорить о пыли на парте, которую альфа крайне редко вытирал. Обычно, когда омега мягко напоминал о том, что, вообще-то, существует такое понятие, как «уборка», Чонгук говорил брать тряпку в зубы и вытирать всё, что его душе угодно. Такой ответ Тэхёна, конечно же, никогда не устраивал. Чаще всего их ссоры были бытовыми, им тяжело жилось вместе: взаимная неприязнь сказывалась, да разные темпераменты. Обычно Тэхён старался решать все проблемы словесным путём, но этот способ почти никогда не работал, когда дело касалось Чон Чонгука. — Сколько можно тебя просить? Взял тряпку и убрался на своей стороне! — взорвался омега, сдёрнув наушники с головы альфы, играющего в компьютерную игру. — Совсем уже? — встав с кресла, Чонгук, никогда не отличавшийся спокойным нравом, вплотную подошёл к Тэхёну. — Ещё раз так сделаешь, и я вырву твои патлы, — прорычал, наклонившись к лицу ведьмы, чьи длинные светлые волосы всегда вызывали раздражение. Тэхён никогда не боялся этого альфу. Кого-то другого, быть может, он бы и испугался в этот момент, но точно не Чонгука. — Может, уже повзрослеешь? Тебе же не восемь лет, чтобы жить в свинарнике. Тебе четырнадцать, твой первый гон уже не за горами. Сто лет назад альфы в двенадцать шли на войну, а ты даже пыль вытереть не можешь, — Тэхён приложил все усилия, которые смог найти в своём теле, чтобы сказать всё это спокойным тоном, хоть и хотелось повысить голос. — Ведьма, не забывай своё место. Нравится лизать пыль? Возьми и вылижи её. Нравится командовать? Раздвинь свои ножки и прими узел. Как ты уже сказал, сто лет назад омеги в двенадцать с пузом ходили, а тебе уже четырнадцать — мог бы уже двоих понести. Вот залетишь, родишь и будешь командовать своими щенками, а ко мне, блядь, не лезь! — Чонгук вырвал свои наушники из чужих рук и снова сел в кресло. Тэхён старался не закипать и не взрываться, но он чертовски устал. Наверное, именно это и повлияло на него в тот момент. Подорвавшись к альфе, омега схватил его за плечо в попытке повернуть к себе лицом. — Отъебись, блядь! — рявкнул Чонгук, отпихнув омегу от себя. — Взял, упрямая козлина, и убрал свою сторону комнаты! — Тэхёна агрессия альфы не остановила. — Я тебе не уборщик, чтобы подтирать за тобой! — Закрой рот! — рыкнув на омегу, Чонгук схватил его и прижал к столу, зафиксировав руки, чтобы не распускал больше. — Сам закрой! Ты не альфа, Чон Чонгук, ты свинья! — шипел, пытаясь вырваться из хватки. — Если я свинья, то ты истеричная сучка, Ким Тэхён. Ох, не повезло же твоему будущему мужу, если он у тебя вообще будет. — Забавно слышать это от тебя. Ни один омега не будет терпеть такую свинью. — Повторяю для особо тупых: не нравится что-то, бери тряпку в зубы и убирайся сам. — Я и так весь день убирался! Ты хотя бы это заметил? Ходил в чистый туалет? Мыл руки в чистой раковине? Ты не будешь заниматься своими делами, пока не уберёшься на своей половине комнаты! Тэхён, тяжело дыша, старался взять себя в руки. Хотелось заплакать от обиды. Почему только он должен всё делать? — Ты слишком борзеешь, Тэхён. Лучше не беси меня, я тебе так въебу, что без глаза останешься, — наклонившись ниже, Чонгук прорычал угрозу омеге в лицо. — Я тебя не боюсь, — настолько спокойным голосом, насколько было возможно в эту секунду. Тэхёну было сложно держать себя в руках, особенно учитывая то, что лицо альфы находилось в считанных сантиметрах от его лица. Тёмные агрессивные глаза буравили его голубые, заполненные недовольством и усталостью. Омега старался не трястись, но всё равно чувствовал небольшую дрожь в своём теле, и было это не от страха — больше от нервов и перенапряжения. — Зря. Ты меня конкретно заебал своими истериками. Я могу и не сдержаться. Возьму и придушу тебя, а тело отнесу к озеру. Скажу, что тебя ветер попросил утопиться, а ты, как безмозглая ведьма, пошёл и утопился. Не волнуйся, все поверят. — Да пошёл ты! Тебе что, так сложно, что ли? Тебя самого не напрягает эта пыль? Тэхён никогда не мог повлиять на Чонгука. Все их ссоры заканчивались одинаково: сначала шла словесная драка, затем уже в ход шли кулаки, приводившие к крикам. Чаще всего кричал Тэхён, но и Чонгук мог взвыть, когда омега пускал в ход зубы. У альфы даже парочка шрамов осталась: отпечатки зубов. Его родители потом шутили над ним, говорили, якобы Тэхён его пометил. Омежьи зубы — это, пожалуй, единственное, что могло довести альфу до слёз. Чаще всего во время драк плакал именно Тэхён. Он сам по себе довольно чувствительная натура, а когда его руки скручивали с такой силой, что темнело в глазах, или когда в лицо прилетали чужие кулаки, плакать хотелось очень даже. Он и плакал. Драки сами собой стихали, когда один доводил второго до слёз. Обычно поверженный убегал в туалет: Тэхён — плакать дальше и успокаиваться, а Чонгук — смывать кровь. Ни к какому консенсусу они никогда не приходили. Вот и в тот день не смогли договориться. — В этой комнате меня напрягаешь только ты, ведьма. — Чонгук, пожалуйста, может, хватит? Мы уже шесть лет живём здесь вместе. Давай хотя бы попробуем слышать друг друга? — у Тэхёна немного срывался голос. — Я не собираюсь слушать тебя. Повторяю в последний раз: отъебись от меня, если не хочешь получить. Потом же сам побежишь ванную топить слезами, — в голосе сквозил лёд. — Хватит мне угрожать. Знаешь, я думал, в четырнадцать лет у тебя хоть зачатки мозгов появятся, но я ошибался. Кроме упёртости и эгоизма там больше ничего нет. Может, уже уберёшь от меня свои руки? Многие омеги наверняка мечтали быть зажатыми Чон, козлом, Чонгуком, но Тэхёну это никогда не нравилось. Он чувствовал себя слабее альфы, когда такое случалось. Раньше это не так сильно ощущалось, раньше он мог вырваться из этих недообъятий. Сейчас же он чувствовал, что не вырвется. — Лучше о своих мозгах заботься, — Чонгук крепче сжал руки на плечах омеги, удерживая его на месте. Точно останутся синяки. — Отпусти меня. — Ты успокоился? Если тебе вдруг отшибло память, то я напомню: это ты начал на меня кидаться, как конченая истеричка, а не я. — Я спокоен. Убери от меня свои руки. — Иди подыши воздухом, истеричка, — выплюнул альфа, разжав ладони. Чонгук попытался вновь вернуться к игре, усевшись в кресло, но Тэхён тут же захлопнул крышку его ноутбука. Рыкнув, альфа впился в омегу мрачным взглядом. От хвойного аромата повеяло агрессией. Больше всего Чонгука бесило, когда им командовали. Кем себя возомнил этот омега? — Ведьма, я больше не буду повторять. Отъебись от меня или получишь. — Ты не будешь играть в игры, пока не уберёшься на своей стороне комнаты. Возникшую тишину можно было пощупать пальцами: она была липкой и давящей. Накалённая обстановка действовала на нервы, но Тэхён, не желая поддаваться, продолжал упрямо отвечать на яростный взгляд Чонгука. Он тоже был упёртым. Всегда старался вести себя по-взрослому, хотел быть более осознанным, более серьёзным, нежели альфа, но на деле, когда случались ссоры, они были одинаково непреклонны. Ни один не желал идти на уступки. — Ты что, моя мать? Какого хуя ты мне указываешь?! — Чонгук с рыком поднялся с кресла. — Значит, я буду вести себя как твоя мать, раз она не удосужилась научить тебя убирать за собой! — прошипел Тэхён, схватив Чонгука за футболку. В этот самый момент он жутко хотел придушить альфу. — Закрой свою пасть! Ещё слово и я тебе въебу! — альфа оторвал руки омеги от своей футболки и, скривив лицо, откинул их от себя. — Нет, Чонгук, ты послушай. В кого ты такая свинья? Ты жил до академии с родителями, после восьми лет жил со мной. Я всегда был чистоплотным, а вот ты всегда был свиньёй. Получается, ты такая свинья в своих родителей? — Тэхён ощущал агрессию альфы, но и свои эмоции сдерживать тоже не мог. Послышался скрежет зубов, от Чонгука повеяло жаром. По всему его телу растеклось жуткое желание ко всем чертям спалить эту ведьму. Зажмурившись, альфа старался сдержать внутреннее пламя. На самоконтроль у него ушло не больше пятнадцати секунд, за которые Тэхён не проронил ни слова, тоже ощутив жар. Их стихии никогда не были равны, сила Воды и рядом не стояла с Огнём. Успокоив пламя, Чонгук открыл глаза. Тёмный взгляд не сулил ничего хорошего. Тэхён, моментально это поняв, уже собрался было делать шаг назад, но не успел — альфа со всей силы ударил его кулаком по лицу. Голова омеги откинулась назад, его самого отбросило. Даже не успев отреагировать на удар, он упал на пол, потеряв сознание. В тот день Чонгук сломал ему челюсть. Это был первый раз, когда кто-то из них терял сознание в ходе ссоры. — Вставай, ведьма, — чуть погодя альфа склонился над омегой и принялся его слегка трясти. Ответа не последовало. Тэхён не приходил в себя, из его рта текла кровь. В этот самый момент Чонгук не на шутку перепугался. Их ссоры всегда проходили по одному сценарию, и он искренне не понимал, что в этот раз пошло не так. Обычно Тэхён лишь заливался слезами и убегал в ванную комнату. Никогда он не терял сознания и никогда не лежал словно мёртвый. По спине пробежал холодок. А вдруг он его убил? Подорвавшись в ванную, Чонгук схватил стакан из-под зубных щёток, налил в него ледяную воду и побежал назад. Лишь когда омега, облитый водой, дёрнулся, альфа смог выдохнуть. Не открывая глаза, Тэхён заскулил, прижав колени к груди, желая хоть как-то защититься. Что происходит?.. Почему так больно?.. Лицо горело от боли, рот не получалось открыть. Казалось, будто у него больше нет лица, что вместо лица осталось одно лишь месиво. — Тэхён, успокойся, тебя никто не убивает, — альфа с гулко бьющимся сердцем следил за стекающей с омежьего рта кровью, что, смешиваясь со слезами, пропитывала воротник футболки красным. Решив больше не медлить, Чонгук аккуратно взял Тэхёна на руки и понёс его в медпункт. Внутрь его не пустили, приказав ждать на диване у входа, на котором пришлось просидеть чуть больше часа. Взгляд наконец вышедшей из кабинета медсестры ему совсем не понравился. — Что с ним случилось? — заговорила недовольным тоном женщина средних лет. — Мы подрались, — альфа не знал, что ещё добавить. Для них драки были чем-то нормальным. — Вы подрались? — переспросила медсестра, сверкнув серыми глазами, и, не дожидаясь ответа, тут же продолжила: — Зачем ты избил омегу? — Я его не избивал. Мы подрались, — гнул своё. — У омеги сломана нижняя челюсть и очень сильный отёк всей правой стороны лица. Ты хоть понимаешь, какой сложный процесс восстановления его ждёт? — Вы уверены, что у него сломана челюсть? — Чонгук искренне недоумевал. Они всегда дрались вот так, и ничего ни у кого не ломалось, лишь синяки оставались да укусы. — Чон Чонгук, ты знаешь, какой вторичный пол у Ким Тэхёна? — голос медсестры малость смягчился. — Он — ведьма. — Я говорю о вторичном поле. — Тэхён — омега. — Правильно, Тэхён — омега. Ты знаешь разницу между альфами и омегами? — К чему эти вопросы? — его порядком достал допрос медсестры. — Просто ответь, пожалуйста. — У омег бывают течки, они могут рожать детей, они слабее альф. Все знают, чем омеги отличаются от альф, — фыркнул, закатив глаза. — Именно, Чонгук. Скажи мне ещё раз, какой вторичный пол у Ким Тэхёна? Чонгуку хотелось рыкнуть на медсестру, хотелось, чтобы она перестала задавать тупые вопросы, но он осёкся, нахмурив брови. Задумался. Осознание затопило: Тэхён — омега, а не бесполое истеричное существо, которое любит играть на его нервах. Раньше они были одного роста и одной комплекции, но сейчас альфа значительно вытянулся и набрал в массе. Тэхён же дышал ему в шею и за лето даже словно похудел, став более стройным. Почему-то раньше это так сильно не бросалось в глаза. В тот день Чон Чонгука настигло осознание: он намного больше и намного сильнее Тэхёна. Сила его удара изменилась. Удовлетворение не пришло. Ему не понравилось видеть такого беспомощного омегу. Пусть лучше истерит и кидается, чем вот так, словно мёртвый и весь в крови. В тот день Чонгук решил больше никогда не поднимать на Тэхёна руку. Если бы было возможно, он бы умолял директора переселить его от ведьмы. Слишком взрывоопасно они влияли друг на друга. Чонгук привык жить с Тэхёном, привык к постоянным ссорам, но они всегда могли выплеснуть злость друг на друге. Сегодня они тоже начали выплёскивать злость, и вот что вышло... Будущее соседство с омегой вызывало напряжение. Чонгук знал характер Тэхёна, свой он тоже знал. Страшно было не сдержать обещание. А ведь они должны прожить в одной комнате ещё целых шесть лет...