О жуках и людях

      Больше всего на свете Лев ненавидел людей, которые заботились о его благе. Так, что лучше бы отошли в сторону и просто не мешали. У него прекрасно получалось жить без их заботы и тех сложностей, которые они создавали. Без человечества тоже прожил бы, запросто. Где-нибудь в глухом лесу, чтобы вокруг одни звери. Или негуманоиды, вроде голованов.       Потому что пришельцы, похожие на людей, рано или поздно тоже начинали о нем заботиться. А когда разные люди, озабоченные одним и тем же вопросом, сталкиваются друг с другом, происходит катастрофа.       Раньше не доходило до смертей, правда. Теперь – дошло, и ему кажется, что это было закономерно. Потому что дело не только в гибели человека, которого он хорошо знал и привык называть другом.       Потому что этот человек никогда не был его другом. Он работал на Сикорски и выдал это под пытками.       Потому что вся жизнь Льва была, похоже, ложью. Мистификацией. Если она вообще была – эта жизнь. Он уже и до такого успел додуматься. Сколько лет уже торчит на Саракше, что иногда и правда кажется по утрам, что ничего другого в прошлом не было – ни интерната, ни операции на Надежде, ни даже Майи. Хотя, не будь Майи, ему возвращали бы письма.       Из показаний Тристана трудно было понять, что именно с ним, Абалкиным, не так. Вопросы задавали люди, которые мыслили совсем иными категориями, их заботила безопасность империи, и о Земле они понятия не имели. Как и о том, как в этом благостном мире делаются дела.       Что ж, есть люди, к которым можно прийти с вопросами. Люди из прошлого, тот же Федосеев, тот же Каммерер, та же Майя, наконец... и люди, которых в его среде принято было считать смешными параноиками. Вроде Бромберга. Да, пожалуй, Бромберг подойдет.       «Все-таки ты прогрессор, Лева», – с кривым смешком сказал себе Абалкин. Что ж, его очень хорошо научили, и не его вина, что теперь эти знания он намерен применить против земных спецслужб.       Пора наконец-то взять собственную жизнь в свои руки.