Зарисовки

Карпов взял трубку после второго гудка. — Надо же, какие люди! — Что, неужто не ждал? — Ну, вообще-то… Ир, не удалось адрес достать? Не хочу торопить, но он очень нужен. — Ну, вообще-то, — передразнила она его, — удалось, сейчас скину в смс. — И Стас… — замолчала ненадолго, сомневаясь, — надо встретиться. — О, а разве это не моя фраза? — Да, но ты давно её не произносил. Приходится мне. — А я-то решил, что уже тебе надоел… — снова немного иронии, но после голос стал серьезным, — Ир, я занят пока, освобожусь вечером и наберу. — Договорились. *** Шел первый час ночи, и Ирина уже решила, что вырваться у Стаса не получилось. Она лежала в кровати и в свете лампы читала книгу со странным названием «Стальные останки». Ну, не то чтобы она смотрела на название или обложку, когда выбирала книгу. Скорее даже наоборот — старательно не смотрела. Выбрала ее, закрыв глаза. А потом читала, читала и читала… В общем, делала все, чтобы успокоиться, отвлечься… И это работало. Мысли, сосредоточенные сюжете и странных, неоднозначных героях, не смели вырываться из-под контроля хозяйки, а оставались в колее, что ей и было сейчас нужно. Так что раздавшийся звонок в дверь стал для нее совершенной неожиданностью. На минуту она даже решила, что ей показался, но когда нетерпеливый визитер позвонил снова, ей все же пришлось признать это реальностью и выбраться из теплой постели, чтобы разобраться, кого это к ней принесло. Один взгляд в глазок, и она со вздохом открыла Карпову дверь, бросив так и не снятый с предохранителя пистолет в сумочку. — Чего так поздно? — поинтересовалась недовольно Зимина. На самом деле она была рада, что он пришел, но не говорить же об этом ему. — Проходи. — Ты сейчас на ворчливую жену похожа, — хмыкнул Стас, снимая ботинки. — Это ты что ли муж? — приподняла бровь Ира, чуть улыбнувшись. И почему Стас действовал на нее так? — А почему нет? Я ж совершенство! — Зимина лишь фыркнула на такую вызывающую наглость и прошла на кухню. — Чай будешь, совершенство? — крикнула оттуда. — А пожрать ничего нет? — Стас снял ботинки мокрые ботинки, оставив их на коврике у входа, чтобы не заляпать чистый пол. — Целый день ничего не ел! Сына дома нет, что ли? — Неа, у друзей остался. И что, за целый день даже кровушки не испробовал, бедный? — Очередная колкость, впрочем, руки тем временем машинально наливали в тарелку борща, чтобы поставить в микроволновку. — Сметану из холодильника достань. — Увы, Акелла промахнулся, — Стас влез носом в кастрюлю, едва увернувшись от половника. — Это я, получается, впустила в дом Голодного Волка? — рассмеялась вдруг Ира, поставила перед ним тарелку с супом и торжественно вручила кусок хлеба. — Ну, ты же Рыжая шапочка. — Это уже какая-то другая сказка, — женщина села на стул напротив с кружкой горячего чая. — А какая разница? Все сказки заканчиваются одинаково. — Ага, я помню, «и умерли они в один день»… — Там ещё что-то про «долго и счастливо было». — Это не про нас, мы же уже выяснили, — лёгкая улыбка на лице Иры отражением чужой, кривоватой, но искренней, и Стас начинает по-армейски быстро работать ложкой. Беседа затихла…. Повисла тишина. Но эта тишина не вызывала отторжения, не требовала слов, не вызывала неловкости. Она не мешала им: ни мужчине, ни женщине. Слишком давно они знали друг друга, чтобы бояться какой-то там тишины. А за окном шел дождь, скрывая огни ночного города, и в какой-то момент можно было подумать, что эти двое в комнате одни в целом мире, и никого больше в нем не осталось. Только дождь, неяркий свет лампы, неравномерное постукивание ложки о тарелку, и одна тишина на двоих. Все было хорошо сейчас, правильно. Но вот легкое, неосторожное движение какого-то юнца на улице, задевшего чужую машину, и иллюзия рассыпается осколками вопящей сигнализации, лишь чудом никого не задев. Посторонние звуки вновь ворвались в комнату, испортив момент и спугнув такую уютную тишину. — Зям, — немного потянул Стас, — что случилось-то? Вкусно, кстати. — Случилось? — Она задумчиво покачала в руках кружку, наблюдая, как плещется жидкость внутри. — Да ничего пока. В этом и проблема… — Это как? — Ну, одно дело, когда знаешь своего врага, хотя бы условно. Морозов, Зотов, палачи… Другое — когда не знаешь, против кого воюешь, и откуда прилетит. — Ну допустим. Я-то чем помочь могу? — Когда-то давно у тебя были связи в ФСБ, остались ещё? — Ммм, — Стас задумался с ложкой во рту, перебирая в голове старых знакомых, — надо подумать. А в чем дело-то? Может, ерунда? — Да не похоже… — Она отставила кружку и, вздохнув, начала рассказывать, — В общем, послезавтра фэбсы у нас на районе собираются накрыть группировку одну. Там и убийства, и грабежи, и похищения, в общем, целый букет. И почему-то для операции они затребовали Ткачёва и Савицкого. — Твоих оперов? И что тут такого? Операция происходит на вашей территории, имеете право поучаствовать, так сказать. — Это-то понятно. Вот только я тоже не первый день работаю! — Ира начинала заводиться. — И они не сказали «пришлите кого-то на задержание, чтобы формально вы приняли участие», нет. Они сказали, пришлите нам вот конкретно этих оперов на операцию. Почему именно их? Не Силаева, Валиева или Пушкарёва? Зотова, в конце концов? — Потому что они самые опытные? — Стас отодвинул от себя пустую тарелку и пожал плечами. — Мои все уволились, а те, кто остались — не годятся. — А Зотов? Если бы дело было только в участии отдела или звездочках, он бы уже там был. Но его не позвали! Почему? — Ну, может, они ему не доверяют? — Ага, а моим людям они вот прямо-таки доверяют! Тогда почему они не обратились напрямую ко мне? — Не хотели подставлять? — Ну, конечно, — Ира уже не могла сидеть на месте. Так тщательно подавляемые днем эмоции всколыхнулись волной и забурлили, так что она и сама не заметила, как начала ходить туда-сюда по комнате. — Вот только любой удар по моим людям это в первую очередь удар по мне. Они не могут не знать, что я сделаю все для их безопасности. А самое ужасное, что я не знаю, откуда ждать удара. Они меня хотят меня подставить? Ослабить? Кто вообще эти «они»? А если кто-то из ребят пострадает? Если их вообще убьют? Или просто подставят, а после попробуют на меня надавить? Или… Стас смотрел, как Зимина ходит по комнате, бурно жестикулирует, в этой нелепой трикотажной пижаме и с растрепанными волосами. И вдруг она показалась ему такой милой и родной. Давно он не видел такую Зяму: без своей стальной брони, без маски всесильной начальницы, которая не боится ничего и никого. А ведь под маской она оказалась все той же женщиной, с которой он работал столько лет, с которой он решал свои проблемы, которой шел навстречу, которая так часто помогала ему, и которая прямо сейчас пытается накрутить себя до истерики. Нет, серьезно, надо было ее срочно успокоить! А то он плохо разбирается в женских истериках. Хотя у него было в запасе несколько способов успокоения, но, насколько он помнил, на угрозы Зимина обычно не велась, а бить ее он не собирался. Оставалась вода или… Он действовал спокойно, уповая на неожиданность. Подгадал момент, встал, когда Ира в очередной раз пробегала мимо его стула, взял ее за локоть, мягко развернул к себе лицом и, пока женщина не очухалась, прижался своими губами к ее. Он был уверен, что она его сейчас оттолкнет и влепит пощечину, наорет, обзовет психом и попытается выставить его за дверь. Но хотя бы злость в ней сменит панику, а с этим он уже сможет работать. Вот только почему-то женщина поступила иначе. Она не остановила его, не облила презрением. Напротив, она разомкнула теплые губы, прижалась к его обветренным и, позволив ему углубить поцелуй, расслабилась в его руках, просто доверившись. Кому вообще она вот так доверяла в последний раз? Своим ребятам? Лене? Андрею? Саше? Верила, да, может быть. Но доверяла ли? Уж точно не после всего, что случилось. Стас был единственным, кто знал ее по-настоящему. С ним можно было не притворяться черт знает кем, а просто быть… может быть, собой? Это не было безумием. Они давно уже не влюбленные подростки, оглушенные гормональным взрывом, нет. Вместо страстного порыва пришла кристально чистая осознанность. Они оба точно знали, что делают, осознавали каждое движение, изучали друг друга. И когда он потянул ее в спальню — она не отказалась, а когда он замер рядом с ней, уже обнаженной растерянно, она сама протянула ему презерватив, взятый из ящика тумбочки. Они открывали новые грани удовольствия — проверяли друг друга, изучали реакции. Осторожно обводили пальцами новые рубцы и старые шрамы, вслушивались в стоны и чужое дыхание, стремясь сделать лучше. Подсказывали, направляли друг друга, касались с той нежностью, которую вряд ли кто-то мог в них заподозрить. Здесь не было вызовов — они давно уже переросли свое соперничество, не было соревнований. Они были не против друг друга, а за, и это вводило обоих в экстаз, и выталкивало за грань реальности… И когда разгоряченные, они лежали рядом в постели, слушая чужое тяжелое дыхание, не было неловкости, только спокойствие и уверенность. В конце концов, они оба этого хотели. — Так, это все было, конечно, хорошо, — заговорила Ира, подтягивая к груди одеяло и сев на кровати, — но ты мне помогать собираешься? — Тебе откажешь! — иронично заметил Карпов, лениво касаясь обнаженной кожи на ее предплечье. — Ты это на что намекаешь, Стасик? — В голосе женщины слышалось возмущение, а глаза искренне смеялись. — И вообще, это не я начала! — Но ты же не сказала «нет», — пожатие плечами и новый узор на коже. — Что? Да ты… — начала было она, но он ее бесцеремонно перебил. — Я обзвоню завтра свои контакты, сама понимаешь, за три года многое могло измениться… — Спасибо. Это важно для меня, — она коснулась его руки своей, а через секунду оказалась лежащей на подушке в непосредственной близости от мужчины. — Я знаю… прошептал он, едва ли не касаясь своими губами ее. — Ну, нет, — растянув это «е», заворчала она. — Почему «нет»? — Он коснулся губами ее плеча, давая ей шанс ответить. — Потому что мне вставать, — она бросила взгляд на часы на тумбочке, — через пять часов. — Ну, опоздаешь немного. В первый раз, что ли? — Я сказала «нет». — Ну, «нет», так «нет», — он отстранился, немного ее удивив, — в душ? — В джакузи… — У тебя есть джакузи? — съязвил он, но наткнулся на весёлый взгляд. — Что, правда? Черт, если бы я знал раньше, давно бы затащил тебя в постель, — и получил в ответ весёлый смех… *** Утром Зиминой в квартире уже не было. На столе лежали бутерброды и ключи на бумажке с надписью «жду звонка». Карпов хмыкнул: заботливая. Стас и не подозревал, что их связь может быть еще более тесной, и такой естественной. Наверно, и хорошо, что все случилось именно сейчас. Не сразу после знакомства, когда они оба были столь нетерпимы, неопытны и в чем-то наивны. А сейчас, когда она окончательно отпустила Глухарева, а он пережил отношения со Светой, когда они научились ценить друг друга больше, чем свои глупые принципы и научились друг другу доверять… Сейчас же у них может что-то и получиться… Впрочем, он не станет загадывать далеко вперед. Пусть идет, как идет. В конце концов, они ничего друг другу не обещали. Он доел последний бутерброд, взял со стола ключи и покинул квартиру. Сегодня у него много дел. Ему еще знакомых ФСБшников искать…