***
После битвы за Хогвартс наступило долгое и трудное лето, полное тягот по восстановлению всей магической Британии, в том числе и восстановлению Хогвартса. В конце концов, благодаря стараниям многих волшебников, Школа чародейства и волшебства стала такой, как и была прежде. Уже в сентябре того же — девяносто восьмого — года она смогла принять у себя всех, кто хотел получить образование. Для Гермионы стало большим разочарованием то, что ни Гарри, ни Рон не захотели заканчивать седьмой курс и решили принять приглашение аврората и отправиться учиться на мракоборцев. А она сама, несмотря на огромное количество предложений, поступивших к ней, решилась закончить своё обучение и сдавать ЖАБА. Впрочем, этому событию никто особо и не удивился. Всеобщий шок вызвало поистине триумфальное возвращение близнецов Уизли в Хогвартс. Никто до сих пор не знал, что сподвигло их вернуться и попытаться закончить седьмой курс. Хотя Фред и Джордж пару раз отшучивались тем, что Молли настолько хорошо отполировала им мозги идеей окончания образования, что в них проснулась совершенно непостижимая тяга к знаниям. Но на этом сюрпризы от двух братьев не закончились: по Хогвартсу ещё долго гуляли слухи о том, каким именно образом они добились разрешения, которое давало им право посещать расширенный курс по зельеварению. Собственно, именно поэтому ни у кого и не возникало вопросов по поводу ещё более отвратительного настроения у Снейпа.***
Гермиона сидела на зельеварении и уже заканчивала записывать очередной усовершенствованный Снейпом рецепт зелья. Ей хотелось как можно скорее приступить к приготовлению напитка. Благодаря этому чудному эликсиру можно снять с человека все личины, наложенные с помощью заклинаний или оборотного зелья. Ещё одним фактором, который буквально подстёгивал Гермиону к действиям, было то, что процесс приготовления зелья сократился с часа до тридцати минут. Именно поэтому ученики теперь могли его спокойно сварить во время занятия и никуда не торопиться. Несмотря на всё ещё теплящуюся в сердце девушки неприязнь к Снейпу, она не могла не признавать его гениальности. Профессор, дождавшись, пока все остальные закончат, объявил, что на данном уроке все будут работать в парах. И то, каким образом он распределил учеников, совершенно не устраивало Гермиону. Единственное, что её удерживало от того, чтобы не застонать вслух, так это то, что после того, как она это сделает, тут же появится почти стопроцентная вероятность снятия с Гриффиндора баллов, причём в необъятном количестве. Ну а кто бы был доволен, если бы ему в пару на зельеварении достался бы не кто иной, как Фредерик Уизли? Разве можно, работая с ним, приготовить хотя бы мало-мальски приличное зелье? В лучшем случае он не будет давать ей сосредоточиться, раздражая своими неуместными приколами и шутками. А в худшем… О том, что может произойти в худшем случае, Гермиона старалась не думать. Не получалось…. — Эй, Грейнджер! Долго будешь гипнотизировать котёл? Может, что-нибудь уже закинем туда, а? — над ухом раздался до ужаса раздражающий голос, от которого по спине внезапно побежали мурашки и владельца которого волшебница мысленно костерила последними словами. — Конечно, сейчас ты что-нибудь кинешь, а мне потом отдуваться, — девушка фыркнула и тут же вздрогнула, заметив, что Фред потянулся к каким-то ингредиентам. — Не трогай ничего! Уизли тут же замер и непонимающе повернул голову в сторону Гермиону, кинув на неё вопросительный взгляд. Парень искренне не понимал, из-за чего последовала такая реакция. А ведь он даже ещё не попытался ничего сделать. Ну… почти ничего. — Фред, я тебя умоляю, давай ты тихонечко постоишь в сторонке, изображая бурную деятельность, при этом не мешая мне, а я сама всё подготовлю и сварю? — Грейнджер, не поверишь, я тоже заинтересован в том, чтобы получить хороший результат. Обещаю, во всём буду тебя слушаться. Только не верещи, — парень поднял руки в примирительном жесте и вопросительно посмотрел на Гермиону. Девушка с недоверием осмотрела близнеца и решила, что от него всё же будет польза. И, кивнув, тут же начала давать команды по приготовлению зелья. К чести Фреда, своё слово он сдержал и, по мере своих способностей, выполнял её поручения, стараясь при этом не дёргать Гермиону лишний раз. Наступил завершающий этап в приготовлении зелья: он заключался в том, что нужно было добавить последний и самый важный ингредиент. Именно он влиял на смену обликов человека. Гермиона помешивала зелье серебряной ложкой по часовой стрелке. А Фред готовился сразу же после двенадцатого круга добавить три крыла златоглазки. Каждый занимался своим делом. Всё шло своим чередом. До определённого момента. Как обычно, результаты чужих трудов умудрился испортить Невилл. От его присутствия на своих занятиях профессор Снейп был тоже не в восторге — гриффиндорцу нужно было посещать зелья, так как он собирался связать свою жизнь с травологией. Ну кому понравится иметь на своём уроке бомбу замедленного действия? Снейпу не нравилось. В детстве Долгопупс был жутко неуклюж, что многих раздражало. Сейчас же, парень повзрослел, и за ним уже нельзя было заметить таких косяков. Но, кажется, именно в этот день система дала сбой: стоящий рядом с Гермионой и Фредом Невилл вдруг начал чихать со страшной силой. То ли от пыли, то ли от чего-то ещё. И при этом, он совершенно не собирался останавливаться. И всё бы ничего, если бы Долгопупс не запнулся о чью-то сумку и не начал падать. Он нелепо взмахнул руками и, чтобы хоть как-то остановить свою приближающуюся встречу с полом, вцепился в руку того, кто стоял ближе всех к нему — по несчастливой случайности этим ближним оказался Фред. Он покачнулся и, несмотря на вес Невилла, устоял, что, конечно же, не могло не радовать. Но коробка с крыльями златоглазки, находившаяся в тот момент в руках Уизли, проворно выскользнула из рук старшего близнеца и упала в котёл. Все замерли. Никто не отреагировал на несущегося в их сторону разъярённого Снейпа, скомандовавшего всем немедленно отойти от уже бурлящего и пышущего паром котла. Только профессор приблизился к эпицентру событий и уже начал заносить свою палочку для наложения заклинания стазиса, зелье самым издевательским образом — угадайте, над кем оно решило поиздеваться — взорвалось и не окутало своими парами никого, кроме Снейпа.***
Через несколько секунд туман рассеялся. Если до этого момента по классу пробегал тихий и скромный, слегка перепуганный шепоток, то сейчас наступила тишина. Гробовая. Тут же стало понятно, кому уже стоит присматривать тот самый гроб. Каждый, кто находился в кабинете зельеварения, боялся даже вздохнуть, прекрасно понимая, что если он сейчас выдаст хоть один звук, то этот несчастный возглас тут же перерастёт в неконтролируемый смех. Каждый сдерживал себя как мог. Жить-то ещё хотелось. Первым разрушил тишину Снейп. Снейп, с ядерно-розовыми волосами и ядерно-розовой мантией. Снейп, со стремительно розовеющим в тот же цвет лицом, который просто не мог не заметить своего отражения в начищенных до блеска котлах. Гермиона и Фред, особенно Фред, даже не решились пикнуть что-нибудь в своё оправдание. Слишком велика была вероятность того, что даже несмотря на страх за сотворённое зелье, они засмеются. И тогда им точно не жить. — Уизли, Грейнджер, минус 50 баллов с Гриффиндора и две недели отработок. Начнёте сегодня после ужина. Здесь же. Озвучив приговор, профессор развернулся на каблуках и, бросив короткое: «Все свободны», стремительно покинул кабинет, непроизвольно вметнув полы розовой мантии. Только после того, как за Снейпом захлопнулась дверь, все выдохнули, осознав, что самое страшное, кажется, позади. Учеников хватило ненадолго. Смеялись все. С повизгиванием, с похрюкиванием, с подвываниями и слезами на глазах. Не каждый день такое увидишь. Даже Фред и Гермиона, испуганные предстоящей отработкой, поддались всеобщему настроению и засмеялись вслед за остальными. Подземелья Слизерина ещё минут пятнадцать содрогались от безудержного хохота семикурсников. Новость о розовом Снейпе ещё долго гуляла в стенах Хогвартса. Ведь несмотря на то, что мантию и волосы он быстро вернул в первоначальный вид, с лицом оказались проблемы. Ещё какие…. В течение ещё двух недель при малейшем раздражении, а тем более злости, лицо профессора Снейпа приобретало бессменный ядерно-розовый оттенок. Даже ходили слухи, что профессор Макгонагалл начислила Фреду, Гермионе и Невиллу по десять баллов каждому — «За превосходно сваренное зелье и поистине гениальный чих».***
И вот теперь, поужинав, Гермиона буквально плелась в сторону кабинета зельеварения, всей душой не желая присутствовать на этой отработке. Наконец она дошла до нужной двери, около которой уже стоял Фред, тут же подколовший девушку: «Как ей только не стыдно опаздывать на отработку к профессору зельеварения?» Грейнджер лишь отмахнулась, благо этого не видел Снейп. Вспомнишь солнце — вот и лучик. Хотя в данном случае подошло бы какое-нибудь другое сравнение, ведь сейчас Снейп был слегка розоватым. В любом случае, особой разницы нет, так как самоубийцы, который осмелился назвать профессора зельеварения лучиком, в природе явно не существует. Приблизившись к ребятам, Снейп окинул провинившихся гриффиндорцев мрачным взглядом. Он распахнул двери кабинета и буквально влетел в аудиторию, параллельно приказав Гермионе и Фреду следовать за ним. Несчастным гриффиндорцам предстояло провести вечер, убираясь в кабинете и отчищая все котлы, накопившиеся за день. Естественно, без помощи магии. Дав Гермионе и Фреду задание, Снейп удалился, предварительно забрав у них палочки. Гермиона, тяжко вздохнув, тут же приступила к чистке котлов, размышляя над тем, насколько несправедливо всё сложилось. Снейп наказал их ни за что — если можно так назвать его розовую сущность, — а её-то уж тем более. Она просто стояла рядом. И до сих пор не понятно, почему он не обратил никакого внимания на Невилла. Фред первое время тоже выполнял свою часть задания. А потом девушка перестала обращать на него какое-либо внимание, слишком глубоко уйдя в себя. Её размышление прервал странный скрип. Гермиона подняла голову и увидела, как старший близнец расположился около двери в кладовую с ингредиентами для зелий. Он перебирал в руках набор отмычек, попеременно пробуя каждую из них на дверном замке, который упорно не хотел поддаваться парню. — Ты что делаешь? — возмутилась Гермиона. — Грейнджер, неужели ты не видишь? Что, мне уже пора сомневаться в твоих умственных способностях и собирать отряд по поиску хвалёных мозгов гриффиндорской старосты? — Фред хмыкнул, взял очередную отмычку и принялся с ней возиться. — Что ты делаешь? — Да, похоже, действительно пора в поход. Грейнджер, чего непонятного? Я вскрываю кладовую Снейпа, — он на секунду замер, дожидаясь заветного щелчка. — Ага, вот оно. Видишь ли, мы с Джорджи разрабатываем кое-что новенькое, и нам позарез нужны парочка шкурок… Эээ. Не важно. Секрет фирмы. Фред стал потихоньку открывать дверь, чтобы не напороться ни на какие сторожевые заклинания. — Но почему нельзя заказать их? Неужели нужно опускаться до кражи? — Гермиона начинала злиться. По-настоящему злиться. — Заказали, но ждать слишком долго. А если их не добавить сейчас, то придётся ждать ещё три месяца до нужной фазы и нужного местоположения луны. А тут всё так удачно обернулось. Раз попал на отработку к этой старой летучей мыши, то надо хотя бы этим воспользоваться, а, Грейнджер? Волшебник перевёл взгляд на девушку и понял, что сейчас ему будет весело, правда пока не понятно в каком из смыслов этого слова. — Ты что, совсем из ума выжил? — лицо покраснело от гнева. — Неужели ты не понимаешь, что это запрещено? Гермиона упёрла руки в бока и начала неумолимо сокращать между ними расстояние. — Ты что, совсем не понимаешь, что за это с нас могут снять кучу баллов, ладно если баллов… — шаг. Ещё немного и волосы начнут потрескивать от напряжения. — Грейнджер, ничего страшного не случится, — Фред перебил девушку, которая, как оказалось, стала ближе ещё на один шаг. — Просто небольшое пополнение наших с Джорджем запасов и…. Только он собирался продолжить свою речь, как Гермиона созрела для нового выпада. Ещё шаг. — Ничего страшного? Ничего страшного? Нас могут исключить! — между ними оставалась ещё буквально пара шагов. — Да как тебе вообще это в голову могло прийти? Гермиона распалялась всё сильнее и сильнее. Два последних шага, и она уже стоит вплотную с Фредом. Девушка разразилась гневной тирадой, высказывая волшебнику всё, что она о нём думает. Причём она делала это всё громче и громче. Ещё немного и перешла бы на ультразвук. Уизли уже несколько раз пытался хоть как-то остановить Гермиону или пытался попросить её быть хоть чуть-чуть потише — так недолго и проколоться. Но от его действий ведьма распалялась ещё сильнее, выдавая все новые отрывки тирады и очень много любопытных фактов о нём самом. Фред даже не знал, что так можно сказать о именно человеке. И, судя по всему, то, что он услышал, была лишь малая часть того, что говорила Гермиона. А услышал он сравнительно немного, так как большую часть её длинного монолога думал о своём. Вернее, не совсем о своём. Вернее… о ней. Он слишком отвлёкся, рассматривая её тонкий чуть вздёрнутый носик, на котором разместились неповторимые узоры из едва заметных веснушек. Внезапно Уизли накрыло осознание того, что с каждой брошенной в его адрес фразой она подходила всё ближе и ближе. Сейчас их разделяют какие-то жалкие пятнадцать-двадцать сантиметров. Фред вдруг понял, что может ощутить запах духов девушки: нежный и лёгкий. И его, на удивление, хотелось вдыхать снова и снова. Накрыло осознание того, что они раньше никогда не были так близко. Так близко, что он может почувствовать тепло её тела. И ладошку с вытянутым вперёд указательным пальчиком, которым возмущённая донельзя волшебница тыкала в его грудь, такую маленькую, аккуратную и невыносимо хрупкую, хочется сжать своей ладонью. Из мыслей его выдернули очередные возгласы «восхвалявшей» его Гермионы. Они ему порядком надоели. — Грейнджер, ну сколько уже можно? Успокойся. Он положил свои ладони на её хрупкие узкие плечики, собираясь встряхнуть. Но внезапно — впоследствии он сам себе удивлялся: как это такое могло прийти в его буйную голову — притянул её к себе и поцеловал прямо в губы, невзирая на слабые протесты девушки. Затем произошло то, чего парень никак не мог ожидать от Гермионы. Маленькие ладошки прекратили колотить его по плечам, плавно очертили их и зарылись в огненно-рыжую шевелюру. Губы её приоткрылись и стали отвечать с тем же напором, с которым он сам её целовал. Девушка слегка прикусила нижнюю губу Фреда, вызывая глухой стон. Руки парня, до сих пор покоившиеся на её плечах, вдруг скользнули на талию волшебницы и стиснули Гермиону, прижимая к себе. Ни один из них не сказал бы, сколько они простояли, настолько самозабвенно целуясь. Но они точно запомнили тот момент, когда их прервало зловещее покашливание и вкрадчиво-тихий вопрос: — Что здесь происходит? — у входа в кабинет стоял свеже-порозовевший Снейп.***
Следующие несколько дней Гермионе вполне успешно удавалось избегать Фреда. Благо, после случая в кабинете зельеварения Снейп отдал их Макгонагалл. Она отправила девушку помогать профессору Стебль в теплицах, а Фред был направлен драить кубки в зале почёта под чутким руководством Филча. На занятия Гермиона приходила самой последней, не давая начать разговор, ведь почти сразу же начинался урок, и уходила раньше всех, и не представлялось никакого шанса её догнать. Ещё они сталкивались на завтраках и обедах. Ужин близнецы умудрялись всё время пропускать. Правда, и тут она успевала скрыться раньше, чем близнецы появятся в большом зале. Ей нужно было подумать. И хотя тема для размышлений была всего одна и, по идее, не такая уж и сложная, именно она вводила волшебницу в состояние полнейшего ступора. Какого черта он её поцеловал? А почему она, собственно, ответила? Если со вторым вопросом всё было мало-мальски понятно: Гермиона никогда не отрицала привлекательности Фреда. Тем более, несмотря на все подколы старшего близнеца в её сторону, волшебник никогда не отказывал ей в помощи, всегда оставаясь милым, добродушным, готовым помочь в трудную минуту. Да, симпатичным она, так и быть, могла его назвать, но признать то, что она в него влюблена и надеется на взаимность… Ни за что и никогда! И всё-таки, раздумывая по поводу второго вопроса, девушка никак не могла дать себе точный ответ. А вот Фред Уизли мог. Сначала он даже не понял, что пропал. Просто однажды он осознал, что восхищается её смелостью и бесстрашием, когда она под носом старой министерской жабы смогла организовать ОД. До этого он почти не замечал её. Она всего лишь подруга его младшего брата. Ни больше, ни меньше. Но на занятиях ОД он стал подмечать всё больше новых и неожиданных для себя деталей: например, то, что она ему ровно по плечо; что её волосы, почти всё время походящие на воронье гнездо, просто очень пушистые и невыразимо мягкие; что её глаза не болотно карие, а цвета гречишного мёда, а ясными солнечными днями они словно светятся. Он даже заметил, что когда Грейнджер злится, она почти неуловимым жестом заправляет выбивающиеся из прически пряди за уши, а когда, наоборот, спокойна и в хорошем настроении, всё время встряхивает волосами, превращая их в настоящую львиную гриву. Но все свои мысли Фред оставлял только при себе, ведь он прекрасно знал, что Рон уже давно влюблён в Грейнджер. И поэтому внутреннее благородство старшего близнеца заставляло его отступить. Но, кажется, последние пару лет оно всё чаще и чаще стало давать сбой. И что теперь со всем этим делать — было главным вопросом. Поэтому парень старался максимально избегать Гермиону, хотя пару раз он попытался с ней заговорить. Но она слишком быстро от него сбежала, найдя какой-то нелепый повод.***
Фред сидел у камина и ждал своего близнеца. Кажется, он опять пропадал с какой-то девчонкой из Когтеврана, учащейся на курс младше. Парень догадывался о том, что у Джорджа с ней что-то назревало. Однако братец не спешил с ним делиться. Спустя полчаса в гостиную Гриффиндора, наконец, ввалился Джордж. — Фордж, мне кажется, или эта когтевранка не стоит того, чтобы так быстро от неё сбегать? — Фред не был бы собой, если бы не подколол близнеца по этому поводу. — К твоему сведению, я от Макгонагалл, — Джордж плюхнулся на противоположное кресло. — Она зачем-то срочно хочет тебя видеть. Сдаётся мне, что это по поводу вашей с Грейнджер отработки. — Опять? Мы с прошлого раза натворить ещё ничего не успели, — Фред задумчиво почесал в затылке и поднялся на ноги. — Джорджи, ты же не бросишь меня ей на растерзание? — печально и слишком заунывно продолжил старший близнец, мысленно планируя по дороге к Макгонагалл выудить из братца всю информацию о когтевранке, с которой уж слишком часто стал пропадать Фордж. По дороге к кабинету трансфигурации Джордж подозрительно молчал. Он отвечал односложно и почти не по делу. Фред даже не собирался его в чём-либо подозревать и благополучно всё списал на слишком серьёзные намерения брата в отношении той девчонки. Как только они дошли до класса и Фред вошёл внутрь, за ним тут же захлопнулась дверь. Он услышал чуть приглушённое бормотание Джорджа — его близнец наложил какое-то особое запирающее заклятие на дверь. — Жди Грейнджер. Она скоро придёт, — в голосе слышалась ухмылка. — Пока не разберётесь, что между вами происходит, не выйдете — заклинание не позволит.***
Гермиона направлялась в библиотеку, чтобы набрать себе очередную порцию книг, которые она непременно собиралась почитать. Ведь сегодня у неё единственный за всю прошедшую неделю свободный от отработок вечер. Внезапно в Грейнджер врезалась — или она в неё — когтевранка с пшеничного цвета волосами. Гермиона узнала её: Эва Лоусон. Они неплохо общались, вечерами делая домашнее задание в библиотеке. Грейнджер, спешно кивнув и извинившись, собиралась уже продолжить свой путь, как Эва окликнула её: — Гермиона, тебя зовёт профессор Макгонагалл по поводу отработки за зелья, — тут когтевранка хихикнула. Грейнджер подумала, что такое Снейпу будут припоминать и хихикать из-за этого ещё очень долго. Ведь даже по прошествии почти недели профессор зельеварения всё ещё периодически розовел. — Пойдём, мне тоже к ней нужно — досдать домашнюю работу. Гермиона удивилась: зачем Лоусон идти к Макгонагалл, если она уже у неё была? Почему сразу не сдать всю домашнюю работу? Но волшебница быстро выкинула эту мысль из своей головы и, кивнув, пошла следом за Эвой, справедливо посчитав, что книги могут немного подождать.***
Не зря в голову Гермионы закрадывались подозрения: Лоусон повторила всё то же самое с ней, что и Джордж с Фредом. И теперь обманутая гриффиндорка стояла и била кулачками в дверь, периодически перемежая избиение невинной криками с просьбами об открытии этой чёртовой двери. — Бесполезно, — раздалось с другого конца кабинета. — Заглушающее, плюс заклинание, которое откроет дверь только в том случае, если мы поговорим о наших с тобой отношениях, — Фред спрыгнул с парты, на которой раньше сидел, и направился в сторону девушки. — П-поговорим? — еле выдавила из себя Гермиона. — О чём нам с тобой говорить? Грейнджер совершенно не понимала, куда себя деть и как себя вести. Ей было слишком неловко наедине с Фредом после той злополучной отработки. — Грейнджер, не прикидывайся дурочкой, у тебя это плохо получается, — Фред ухмыльнулся. — Конечно о нас. — О нас? — Гермиона вопросительно посмотрела на него. И, продолжая делать вид, что по-прежнему ничего не понимает, для собственной уверенности — которая всё стремительнее её покидала — сложила руки на груди и прислонилась к стоящей сзади неё парте. — Да, Грейнджер, о нас. Кажется, мой близнец и его… Кстати, кто она ему? Допустим, знакомая. Так вот, мой близнец и Лоусон прознали о том, что случилось на той отработке. Гермиона густо покраснела, всё ещё пытаясь поддерживать уверенный вид. Фред же подошёл ещё ближе к ней и положил свои руки на парту по обе стороны от девушки, тем самым заключая её в ловушку. — И что ты хочешь от меня услышать? — набравшись смелости, задала вопрос гриффиндорка и вздёрнула носик. Тот самый носик, который вместе с щеками стремительно краснел отнюдь не от злости. Тот самый носик, покрытый теми самыми веснушками, которые так ему нравятся. — В кого ты влюблена, Гермиона? Девушка вздрогнула, услышав своё имя, так внезапно слетевшее с его губ. Она, между прочим, ещё до сих пор не отошла от того, что находится практически вплотную к нему в ловушке из его рук. А Фред даже сам не понял, как он умудрился назвать её по имени. И то, что он испытал после этого… Это были слишком странные ощущения, но парень бы сильно соврал, если бы не согласился с тем, что ему понравилось называть её так. В голове девушки роилась куча мыслей. Да что он себе позволяет? Он что, с ума сошёл? В чём она ему должна признаваться? Она ни в кого не влюблена. Правда-правда. Только нужно как можно чаще себе об этом напоминать. Хотя, даже если и так, то почему она должна об этом кому-нибудь сообщать? Тем более Фреду. Кто ей даст гарантии того, что всё взаимно, и он не посмеётся над ней? — Уизли, что ты от меня хочешь? Я ни в кого не влюблена, и даже если бы было наоборот, то ты стал бы последним человеком, с которым я поделилась бы этой новостью. Фред наклонился ещё ближе к девушке. Ещё немного и они могли бы соприкоснуться носами. — Грейнджер, Грейнджер, — произнёс он, укоризненно качая головой и сверля девушку лукавым взглядом, — похоже нам с Форджем всё-таки придётся снаряжать экспедицию по поиску твоих мозгов. Тут же выражение лица Уизли преобразилось, став совершенно серьёзным. Он посмотрел ей прямо в глаза: — Неужели самая умная ведьма столетия так ничего и не поняла? — Что я не поняла? — Вот это. Фред сократил последнее расстояние между ними и коснулся её губ своими. Он целовал её не так, как в прошлый раз. Сейчас его целью не было заставить её замолчать. Он целовал её медленно, трепетно, чувственно и запредельно нежно. Сейчас он хотел вложить в поцелуй всё то, что так давно не мог выразить словами. Он вкладывал в поцелуй те чувства, которые испытывал за все эти годы. Всё, чтобы она поняла, что нужна ему и что он без неё уже не сможет. — Ты мне нравишься, Гермиона, — прошептал волшебник, оторвавшись от её губ. — Фред, я… я…. — Если я тебе не нравлюсь, это тебя ни к чему не обязывает, я… Прости, больше такого не повторится, — начал очень быстро тараторить Уизли. — Подожди, — она положила пальцы на его губы в попытке приостановить непрекращающийся поток слов и посмотрела ему в глаза. — Ты мне тоже нравишься, Фред. Они оба машинально отметили, что щёлкнул дверной замок, оповещая о том, что проход открыт, но ни одному из них не было до этого никакого дела.***
— Ну что, я могу поздравить вас, коллега, — пафосно начал Джордж, и протянул для пожатия руку Эве, после того, как его палочка завибрировала, оповещая о том, что его заклинание разблокировало дверь. — Эти два идиота наконец-то всё поняли и разобрались. — Ура, — Лоусон удовлетворённо хлопнула в ладоши и вместо того, чтобы просто пожать руку Уизли, крепко его обняла.