Deus ex machina

«-Я сердце этой земли, Арон,» - сказало оно ему, «-Я могу ответить тебе на все твои вопросы об этом мире, об этой планете. Я знаю все. Но ещё чуть-чуть – и мои ответы будут просто пустыми, дымчатыми образами. Ещё немного и в них не будет ни капли правды.» «-Почему?» - испуганно спросил Арон. «-Потому, что в этом мире все вот-вот изменится. Не останется ничего из того, что было изначально. Раньше река бытия двигалась по курсу, назначенным Предвидением. Но скоро вся эта река высохнет, не оставив на земле ни капли живительной влаги. Подумать только! Все из-за механического агрегата, в проводах которого спонтанно возникло некое подобие жизни. Этой Машины могло бы и не быть, если бы не элита, которая пассивно способствовала машине интеллектуальные задачи отчасти брала на себя. Очень многим из них был удобен такой уклад жизни, и они сами пошли на поводу у Машины. Они совсем не думали о гуманности своих поступков. Главной целью для них была власть над обществом.» «-Вы говорите о Машине, возомнившей себя Богом? Неужели это правда?» - спросил Арон. Он слышал об этом от мистера Мазур, но никогда не верил в это до конца, потому что эта мысль казалась ему нелепой, не укладывалась в привычные рамки его мира, покрытым золотыми завитушками мифов и верований. В его вихреобразном воображении не было места для Машины, ожившей вопреки законам природы и даже некоторым паранормальным законам, которые он успел изучить. К тому же, Джеймс всегда говорил, что эти люди немного не в себе. «-Ты многое успел узнать, но все же твои познания пока несколько ограничены, - сказало существо,- Такое возможно. Такое может быть. Это вирус, убивший почти весь организм планеты. Это опухоль нашей земли. Он перегородил дорогу многим душам, помешав им идти своим путем. Они налипли на него, остались в его распоряжении. Он использует их, как подсобный материал. Он во многом уступает людям, но они оказались беспомощны перед ним, потому что они ослабли. Нелепо? Глупо? Но все же это так. Он хочет поработить людей, взять под свой контроль планету. Ни я, ни дьявол не можем ему помешать, ведь мы не создавали его. Арон, я уже давно не мог связаться с людьми на прямую: люди захлопнули для нас двери своего разума. Ты первый, с кем я говорю. Я прошу тебя, нет, даже умоляю спасти нас всех. Свергни существующий строй. Мы все нуждаемся в твоей помощи. Ты должен сделать куклу, которая станет твоими доспехами. Ты поместишь в неё свою душу. Ты принесешь в жертву свои чувства, свое сердце, но без жертв тут никак не обойтись." «-Это звучит не очень правдоподобно. Как я могу верить тебе? Каким образом я могу убедиться в том, что ты не плод моего больного воображения?»ь- поинтересовался Арон. «-Не веришь мне? Хорошо. Я покажу тебе кое-что, а ты сам сделаешь выводы,» - спокойно произнес голос в голове, - Ты, кажется, хотел войти в астрал?» «-Да, но у меня возникли кое-какие трудности: столько вариантов, инструкций, как входить в астрал, что я не знаю, какой из них стоит выбрать.» - ответил Арон. «-Делай так, как я тебе скажу. Во-первых выпей настойку из корней пейотлевого кактуса, она стоит у тебя в шкафу на самой высокой полке. Без этой настойки у тебя ничего не получится. Зажги ароматические палочки. Закрой глаза. Выпей настойку Расслабься. Представь, что твое тело выпадает в осадок, а душа поднимается в потолок. Она - воздушный шар.» Арон почувствовал себя легким, эфирным. Он ударился головой обо что-то. Он открыл глаза. Там, внизу, лежало его тело. Окружающее пространство эмульсией растекалось у него под руками. Этому миру можно было придать любую форму: он стал тогда мягче теплого пластилина. Арон просто плавал, как в воде, по комнате, плавно перемещаясь из одного угла в другой. Посреди комнаты он увидел светящийся диск. Внезапно в жидком пространстве послышались приглушенные и смытые звуки. Стоны. Плач. «-Плыви туда,» - сказал ему голос, который, по всей видимости, доносился от солнечного круга, - Ты должен это увидеть. Кроме тебя, об этом никто не узнает.» И Арон поплыл на ужасные звуки. Через парк, прямо к домику, где жила семья Мазур. У Арона защемило душу. Брат мистера Мазур навис над маленькой Изи. Его лицо было в розовых тонах сладострастия. Сначала маленькая Изи отбивалась от него слабыми руками, а потом просто плакала, постанывая. Сквозь мутное пространство было все разглядеть в подробностях что-либо было трудно, но, тем не менее, Арон все понял. Елизавету изнасиловал собственный дядя. Он хотел задушить этого гадкого, мерзкого подонка, выдавив из него всю его жирную, мясистую похоть. «-Арон, держи себя в руках: ты должен доплыть до своего тела, иначе останешься тут навсегда. Нельзя находится здесь долго,» - предостерег его голос. Арон уплыл, а затем плавно опустился в свое тело. Оказавшись снова в реальном мире, Арон сразу вскочил и побежал в домик, где только что-то видел то ужасное зрелище. Изи лежала на кровати одна, не двигаясь и тихо, по-собачьи, скулила. На ней было изодранное платьице, её длинные волосы были растрепаны, к щекам присохли слезы. В её голове, как сломанная пластинка, вертелся тот чудовищный эпизод: Дядя валит её на кровать, и никого нет рядом, чтобы помочь ей, а дальше - боль. Крики, режущие ей глотку изнутри. Она барахтается в болоте какой-то мерзкой слизи. Арон понял, что не ошибся. Все то, что он только что видел, было правдой. Он бросился разыскивать родителей Елизаветы, чтобы немедленно все им рассказать. Сначала мистер Мазур напрочь отказывался ему верить. Ему было трудно принять тот факт, что его родной брат - гадкий педофил, изнасиловавший его дочь, свою родную племянницу. Он ведь всегда доверял ему. Они жили порознь до того, как ему исполнилось десять лет. Его старший брат жил с отцом, с серьёзным, и даже суровым человеком, а он, Орлик, с матерью, нежной и немного легкомысленной. Непонятно, каким образом столь непохожим людям, как их родители, удалось сойтись столь близко. Скорее всего, они как два разноименных электрических заряда: вначале быстро сцепились, а потом так же быстро разлетелись в разные стороны, когда их старшему сыну было семь. Мать была акробаткой, а отец – юристом. Перышко и камень. После развода отец сразу же нашел себе новую жену, жесткую и требовательную женщину, старше его самого. Она сразу же взялась за воспитание брата Орлика, стремясь изменить его таким образом, чтобы из него непременно вырос «великий» человек, отдающий всю свою жизнь занятиям и совершенно оторванный от жизни. Она хотела воспитать из этого мальчика идеал, каким хотели воспитать её собственные родители, но так и не смогли. Она заставляла его заниматься целыми днями, посадила его на домашнее обучение, запретила выходить из дому. Она все старалась выровнять характер мальчика, сделать его гладким: лишила его игрушек, игр с другими детьми, прогулок сладостей и других маленьких детских радостей. А когда заметила, что он, будучи тринадцатилетним подростком, смотрел в окно на соседскую девочку, а рука его в это время потянулась к крайней плоти, то она стала всячески вытеснять образ девочки из его головы, иногда прибегая к рукоприкладству. «-Девочки - это зло. Они только будут мешать тебе, они утащат тебя вниз, к пустой и мелочной жизни. А ты должен вырасти великим,» - говорила она, а по её телу скакала нервная дрожь. Отец, не зная всех подробностей, в целом одобрял действия своей жены. Он совсем не замечал, что мальчик стал зашуганным, вечно испуганный. Насильно вытесненный из головы образ девочки вернулся через некоторое время к мальчику и стал ещё более привлекательным. Не имея других развлечений в своей сухой и обескровленной жизни, где были одни только уроки, которые совсем не интересовали его, он снова и снова выскребал из памяти ошметки от её порванного образа, вновь сшивал их, украшая новыми подробностями. Пленительный образ возник из, вроде бы, совсем неказистой, кривоногой, с раскосыми глазами и загорелой девочки. Он так жил, третируемый со стороны мачехи, и, быть может, был бы доведен до сумасшествия, если бы в шестнадцать лет он не переехал к матери, где он был окружен заботой и лаской со стороны мамы и младшего брата, Орлика. Они старались развеселить этого апатичного нескладного юношу, в глазах которого резвился страх. Братья проводили много времени вместе, у них завязалась крепкая дружба, они делились с друг другом почти всем, но одну вещь старший брат все-таки скрыл от Орлика: он все ещё думал о девочке, которую видел в подростковом возрасте. Ровесницы его совсем не привлекали. Ему нравились маленькие девочки лет пяти-десяти. При мысли о маленьких прелестницах слюна его становилась карамельной, тепло разливалось по всему телу. Он хоть и стал спокойней, но в глубине все ещё чего-то боялся. После университета Орлик встретил Анку, миловидную, бойкую, несколько резкую, на право и налево бросавшую взрывные стихи, обличающие современный режим. Её глаза были похожи на бенгальские огни: от них во все стороны летели искры. Орлику понравились её стихи, её идеи, она сама. Она подключила его в деятельности бунтарей, и они стали вместе бороться против власти. Брат боролся вместе с ним, хотя не питал к этому никакой склонности: он боялся остаться один, без единственного человека, который любил его и пытался его понять. Без Орлика его мир шатался, норовя свалиться на него. Когда родилась Изи, он был спокоен, но стоило девочке достигнуть того «опасного» возраста, его стало ломать. Его сводила судорога желания. Её такие милые маленькие пальчики, хрупкие плечики... Мысли обо всем этом загорались в его разуме огнем. Он пытался сдержаться, выжать свое желание до капли, но… Он просто не мог устоять. Орлик Мазур вместе с супругой поспешил к дочери, обеспокоенные настойчивостью Арона. Увидев Изи, они сразу же убедились в его правоте. Но самого насильника нигде не могли найти. Он скрылся, убежал, исчез. Елизавета несколько дней подряд пролежала в кровати. Она никого к себе не подпускала. Каждый раз, когда к ней кто-то подходил, пусть даже это была мать, она по-волчьи рычала и скалилась. Однажды Арон присел к ней, на край кроватки. «- Я знаю, тебе мерзко. Но ты не должна позволить ему разбить твою жизнь. Ты не слабая девочка. Ты должна давать сдачи каждый раз, когда задевают твои чувства, должна стать сильной, должна пережимать свою боль,» - сказал он ей. Эти слова, в которые сам Арон не особо верил, врезались в разум девочки, стали веревкой, по которой она вылезла из болота. Арон тогда понял, что тот голос говорил правду. Что он действительно должен сделать то, что он ему поручил, хотя он ощущал на себе груз чужих жизней. Гигантский груз душ, корячащихся от боли. Он сумел раздобыть материал, инструкцию по сборке шарнирных кукол где-то в недрах библиотеки. Он долго и кропотливо работал над куклой. Его с рождения неловкие руки, заработали умело и проворно, словно кто-то помогал ему. Тем временем Изи начала потихоньку приходить в себя: стала гулять на улице с родителями, разговаривать, а потом, ползком, вернулась к нормальной жизни. Но она стала капризней, раздражительней. Она боялась всех мужчин, кроме отца и Арона. Она могла взять и устроить истерику на пустом месте, так, что родителям с трудом удавалось успокоить. Через некоторое время Арону удалось завершить куклу - его копию из углепластика. Он был уже готов переселиться в неё, как вдруг родители Элли сообщили ему со слезами на глазах, что их дочь умерла. Её убил собственный муж, с которым она на самом деле не разводилась, а просто-напросто сбежала от него. В решающий момент Арон не мог сосредоточиться на медитации. Его колотило невыносимое горе. Бог связался с Ароном. Он то уговаривал, то умолял его успокоиться, и ему удалось это. Внезапно в поместье Джеймса проникли войска. Дома и особняк подожгли, но Арон успел до этого переселиться в куклу. Когда он открыл глаза, уже будучи куклой, голос приказал ему бежать скорей в домик семьи Мазур. Он рванул на улицу и увидел, что все поместье было объято огнем. Он влетел в домик и увидел, что только Изи осталась в живых, её длинные волосы горели, а она лежала, видимо потеряла сознание от гари. Ему кое-как удалось сбить пламя и вынести её из полыхающего домика. Он чудом спас маленькую семилетнюю девочку. Она единственная, кто остался цел после того пожара.