Генерал первого отряда

— Как себя чувствуешь, Коки? Отвратительно, на самом деле. Фурихата ёжится от страха и волнения, его тошнит. — Д-да, хорошо. Акаши садится рядом, и его сильный парфюм на основе хвои бьёт Фурихате в нос. Он невольно расслабляется, когда Акаши переводит на него взгляд, словно ожидая, что Фурихата сам начнёт разговор. — Н-на самом деле, я переживаю, — тихо говорит он, отводя взгляд от золотого глаза Акаши. — За что? — командир свасты не смотрит в упор. Фурихата удивлённо ойкнул. Неужели Акаши не понимает? Конечно, он не знает, что Фурихате на самом деле двадцать шесть, и в будущем он куда больший неудачник, чем есть сейчас. Не знает, что Фурихата каким-то образом может проживать две жизни, меняя ход событий. Не знает, что он здесь лишь для того, чтобы спасти своего брата, который умер из-за этого дурацкого конфликта между боссами свастики. Он не хотел знакомится со всей бандой, завоевывать расположение её главы, и уж тем более становится командиром отряда. Он всегда обходил хулиганов стороной, и лишь раз заступился за девушку, к которой приставали. Так и огрёб место шестёрки, в одной из этих банд. Фурихата выдыхает. Когда завязался бой между Фукудой и Ханамией, которой превосходил первого по всем параметрам, Фурихата всего лишь не выдержал. Забылся, заступившись за друга. А после, познакомился с Акаши, что (по какой-то причине!) обратил на него внимание. Так, Фурихата окончательно потерял голову. Там, в том будущем, Акаши исчезнет. И Фурихата не совсем уверен в том, что он останется жив. Поэтому Фурихата всё ещё здесь. Ему удалось спасти брата, но спасти Акаши он также считает необходимым. …Потому что Акаши изучает его лицо уже с полминуты, а Фурихата только сейчас это понимает и краснеет до ушей. Акаши смеётся. — О чём ты думаешь, Коки? — Я… Эм… это не имеет значения, я просто… Фурихата поварачивает к нему голову и ошарашенно приоткрывает рот. Акаши придвинулся ближе, настолько близко, что ещё чуть-чуть, и кончики их носов соприкоснутся. — Это имеет значение, — вкрадчиво заметил Акаши, — Всё, что касается тебя, имеет значение. Фурихате казалось, что лимит его красноты исчерпан, но вот он краснеет сильнее и просто горит. Одна эта близость делает его слабым, хочет скинуть его вялое тело в руки Акаши. Фурихата сглатывает, отгоняя эти мысли. — Коки, отвечай. — Я… Акаши. Он приподнимает брови, удивившись его сиплому голосу. — Дело в том, что я… Боюсь, — и это чистая правда, потому что все его действия приводят лишь к большему коллапсу, нежели к спасению. Откуда ему взять уверенность в том, что следующий его шаг приблизит к успеху, а не к очередному поражению? — Я… Ведь… Я ведь никто, Акаши. Фурихата закусывает губу и смотрит вниз, на свои ноги. — Я ведь… Я не умею драться, и у меня нет никакой силы. У меня нет никаких навыков, у меня ничего нет… Он охает, когда прохладные пальцы поднимают его подбородок. — Не смей так говорить о себе, Коки, — угрожающе сказал Акаши, отчего Фурихата дёрнулся, испугавшись его грозного вида. Поняв, что переборщил, Акаши глубоко вдыхает и более мягко продолжает: — Как ты думаешь, почему ты в Свастике? Фурихата открывает рот, но сразу же его закрывает, не найдя никакого разумного ответа. — Из-за силы? Из-за навыков? Из-за скорости? — Фурихата стыдливо качает головой. Акаши отпускает его подбородок. — Вот именно, нет. Он приближается к нему, касается его губ своими. Фурихата удивлённо пискнул, но неловко и смято ответил на поцелуй. Акаши отрывается от его губ и берёт его руку в свою. — Ты здесь из-за своего большого сердца. Фурихата плачет, пытаясь вырезать глубоко в памяти этот момент. Лестница, луна, что освещает красивое лицо Акаши, его рука, что тепло держит его ладонь. Его улыбка, что разрывает сердце Фурихаты на куски. И ещё один поцелуй, от которого нынешний капитан первого отряда готов потерять голову. Какое-то время они всё ещё сидят на лестнице. После этого, Акаши отпускает его руку и уходит. Фурихата смотрит в синеву неба, обещая себе, что сделает всё, чтобы Акаши остался жив.