***
Последовав указаниям Цуньтоу, Мо, согнувшись в три погибели, устроился в углублении, которое было под барной стойкой. Парень почувствовал запах дёшевой краски и заметил, что в этой выемке не был отделан пол и вместо него там красовалось оголённое дощатое пространство, из-за которого можно было легко заработать занозу. «Мо ГуаньШань, ты кретин — думал он про себя. — Всю жизнь пытался встать с колен, а по итогу сам себе подножку поставил. И нахера тебе слушать Тяня? За всю жизнь, что-ли, не наслушался?» Мысли улетучились, когда что-то, а точнее кто-то вдруг чуть не отдавил ему пару пальцев на руке, и Шань, старательно закусив губу, проглотил многочисленные порции матов. Его взгляд, направленный вверх в сторону бармена, был наполнен ненавистью, но в пространстве послышался объёмный и достаточно низкий голос Хэ, заставивший Рыжего встрепенуться и навострить уши. — Мне, пожалуйста, вон тот напиток в зелёной бутылке, — улыбнулся Тянь, рассеянно показывая пальцем куда-то вверх и прищёлкивая. «Это у вас, блять, семейное?» За этот день Цуньтоу получил уже не первый, не второй и даже не третий нервный срыв. Наугад схватив первую попавшуюся зелёную бутылку, по кивку Тяня он понял, что не ошибся, и дрожащей рукой налил ему нечто, хотя-бы отдалённо напоминавшее виски. Немного отхлебнув, Хэ скорчил дружелюбное лицо, и было понятно, что он расположен к беседе, хочет обсудить ГуаньШаня и ему совсем наплевать на то, насколько дешёвый алкоголь в сию секунду растекается по его горлу. — Тоу.. — начал он. — Ты ведь с Мо давно знаком? — Ну да, — подтвердил парень и покосился куда-то вниз. — Очень давно! В одном дворе выросли. Я тоскал полумёртвых кошек за хвост, а невесть откуда появившийся Мо отвесил мне приличных лещей за это… С тех пор я и проникся к нему уважением. — Полуживые кошки… М-м… Даже так… — лирично промурлыкал молодой человек, продолжая пить. — Он у нас... Хотя что я горожу… Он у меня самый лучший, не правда ли? Где-то под барной стойкой разведчик по кличке Рыжик боролся сразу с двумя проблемами: отёкшими конечностями и наглой улыбкой, норовившей распуститься до самых кончиков серёжек, а напряжённый Цуньтоу получил болючий щипок и тут же агрессивно согласился с суждением Тяня. — В-о-о-т, и ты со мной согласен. Налей ещё по одной! Да, вот так. За Мо ГуаньШаня!***
После часа пребывания Тяня в баре прибавилось посетителей, и было непонятно, пришли они выпить или же просто поглазеть на статного богатого юношу, которого каким-то образом занесло в подобное заведение. Чем дольше Хэ здесь находился, тем изряднее пьянел, раз за разом вздымая вверх стаканы с различным алкоголем. Скрутившийся под крытой стойкой Шань чуть слышно засопел, обречённо и как-то злобно переглядываясь со стоящем рядом Цуньтоу, который за этот вечер уже успел узнать слишком многое. Из развязавшегося языка Тяня бармен сумел узнать, например, в какую из частей света «смотрят» непослушные торчащие волосы Шаня, когда он только-только просыпается, какую степень прожарки мяса ненавидит и какую пару носков считает любимой, несмотря на то, что в них давно протёрлась дырка. Слышащий всё это Мо всё больше приближался к тому, чтобы вылезти и накинуться на Тяня, который слишком много разболтал, а затем и на Цуньтоу, который с удовольствием эту болтовню слушал и подливал молодому человеку ещё, при этом стараясь подавить собственные смешки. Хэ сумел довести себя до состояния нехилого опьянения, и до ноздрей Мо дошёл запах перегара. — Ц…Цуньтоу… Ик! — прерывисто начал Тянь, хватая бармена за плечо, при этом рассеянно размахивая рукой. — Я должен сказать тебе кое-что горькое. Тебе ведь можно доверять, верно? В его пьяных покрасневших глазах, ещё больше спрятавшихся за густой и растрепавшийся тёмной чёлкой, появился печальный блеск, и тут Тоу обомлел, растерянно смотря куда-то вглубь довольно наполнившегося к вечеру зала. — Можно, — сухо прошептал он, сопровождаемый печальным нервозным смешком, отнюдь несвойственным парням вроде Тяня, в то время как спрятавшийся под барной стойкой Шань уже перестал зваться Шанем и обратился в самый настоящий помидор, постукивающий по полу микрокулачком. — Цуньтоу… — наконец выдохнул Тянь, едва не клюнув лбом. — Дело в том, что мы с Мо поссорились. А знаешь, почему? После он замолчал, серьёзно и одновременно крайне комично нахмурив брови, ожидая пока его догонит хоть какая-нибудь умная мысль. Он смотрел чётко вниз, изо всех сил пытаясь скорчить трезвый взгляд и правильно его сфокусировать. — Ему не нравится то обстоятельство, что он выглядит девушкой в глазах моего отца! — наконец выпалил он, и посетители бара, рассредоточившиеся в углах, переглянулись. Цуньтоу, с трудом успевавшего стирать пот со лба, хватил удар, и после этих слов посмотрел вниз, чтобы уловить реакцию Рыжего. Было не просто страшно, а банально опасно для жизни. Подметив это, Тянь резко поднял голову и помахал руками прямо перед лицом несчастного Тоу, намекая, что всё сиюминутно объяснит. — Ты не поду-у-май! — шептал он. — Мо ГуаньШань он... Ещё, конечно, не смирился с этим, но... — МОЛЧАТЬ! Откуда-то из-под барной стойки послышался отчётливый хруст позвоночника, и можно было рассмотреть яркую игру пламени, что резво поднималось всё выше и выше, вырисовывая свирепую алую Шаневскую голову, уже через несколько секунд с болью и хрипами перемахнувшую через барную стойку вместе с остальным телом, а после вцепился в ворот Хэ Тяня, чьи губы вдруг разлились в саркастичной, но нежной улыбке. Разрываемый на части, он предвкушал скорое примирение и не спешил признаваться, что с самого начала не был пьян.