***
Pov Эмиль Пять суток прошло с того момента, как я попытался сказать Никите о своих чувствах. Пять суток его нет дома. Пять суток я его ищу. Пять суток я не сплю. Просто не могу уснуть, зная, что из-за меня Сударь ушёл и, скорее всего, с ним что-то случилось. В тот же вечер я попытался найти его на улице, думал, что он ушёл недалеко, но моя попытка не увенчалась успехом. Тогда я вернулся домой и со слабой надеждой позвонил Никите. Как я и думал, он не ответил на мой звонок. Я звонил ему бессчётное количество раз, но было бесполезно. После того, как я бросил попытки дозвониться до Сударя, я звонил всем нашим общим знакомым и друзьям. Никто из них не знает, где Никита. Никто его не видел, никто его не слышал. Понимая, что у него могли быть друзья, о которых я не знаю, я набрал Данику. Они знакомы уже относительно давно и у них больше общих друзей, чем у меня с кем-либо из них. Тауланов скинул мне несколько номеров, но и они не принесли ожидаемого результата. Я звонил и всем из команды. Я не объяснял причину, по которой Сударь ушёл, а просто говорил, что он уже несколько дней не отвечает на звонки. Никто так и не смог ничего мне сказать. Никиты нигде нет. И это, блять, моя вина. Если бы я тогда не поцеловал его, не попытался признаться в чувствах, возможно, всё было бы по-другому. Он бы тогда не ушёл и потом, спустя какое-то время, в другой обстановке я бы уже сказал о том, что люблю его. Но нет же, блять, надо было именно тогда. Я жалею о том, что сделал. Но это уже не исправить. Единственное, что я могу — это доказать ему, что мои чувства — это не просто способ забыть Масленникова. Но как доказать, вот вопрос… Но вернёмся к тому, что я звонил всем… Всем, кроме одного. Я не звонил Диме. Не знаю почему, но мне казалось, что Сударь сто процентов не пошёл бы к нему. Хотя, с другой стороны, может быть, он подумал, что я не буду его искать именно у Масленникова. Тогда мне стоит позвонить Диме. Шанс конечно, минимальный, но не нулевой. Может быть именно сейчас мне повезёт и я найду Никиту. Я набрал номер Димы. Сейчас же, ещё блять, трубку не возьмёт. Я сидел, напряжённо считая гудки, пока Дима наконец не ответил. — Эмилька, ты чего это мне звонишь? Соскучился что ли? — с издевательской интонацией произнёс Масленников. — Нет, я спросить хотел. — я пару секунд помолчал, немного сомневаясь в правильности этого решения. — Никита у тебя? — Нет, не у меня. Я его вообще уже дней пять не видел. А вы же вместе живёте, что не предупреждаете друг друга, когда куда-то съёбываете? — Отъебись, это не твоё дело. — я злился на Диму. Неужели он не понимает, что если я позвонил ему, то это уже что-то серьёзное? — Просто… Просто Сударь ушёл дней пять назад, меня не предупредил. На звонки он не отвечает. Я боюсь, что что-то случилось. — мой голос постепенно становился всё тише и тише. Последнюю фразу я сказал еле слышным шёпотом. — Ну ты, блять, и пессимист. Почему сразу что-то случилось? Может просто телефон сел? — Да? А ушёл, не предупредив, тоже потому, что телефон сел? — Слушай, забей хуй. Вернётся, куда денется. Это же его квартира в конце концов. — ёбаный похуист, вот ты кто, Дима. — Ладно. Давай, Эмилька пока. — Иди нахуй. Масленников положил трубку. Я кинул телефон на стол так, что он проехал по нему и остановился у самого края. Дима тоже не знает, где Сударь. И что вот теперь делать? Надо искать дальше, но где?***
Pov Дима Несмотря на то, что я только что изображал пофигизм, в глубине души я всё равно забеспокоился. Сударь пропал? Почему он не отвечает? Надо было спросить Эмиля, почему Никита ушёл. Он бы никогда не ушёл без объяснения причины, не предупредив. У них что-то произошло. Но что? Мне нужно было узнать ответ на этот вопрос, но перспектива перезванивать Иманову меня не устраивала. Тогда я решил попытать счастья и позвонить Сударю. Может быть, он ответит. Я набрал номер. В трубке я слышал лишь гудки. Никита не ответил. Хорошо, звоним ещё раз. И снова тишина. Я сделал ещё несколько попыток дозвониться до Сударя. После попытки, наверное десятой, я хотел уже сбросить, но внезапно Никита ответил. -Дима? Ты то какого хрена мне звонишь? Или что, тоже меня потерял? — его голос был полон сарказма. — Ты куда пропал? Какого хуя на звонки не отвечаешь? Где ты вообще? — я старался, чтобы мой голос звучал спокойно, но у меня было сильное желание просто наорать на Никиту за то, что он вот так исчез. Он всё-таки друг… бывший друг. — А тебя ебёт? Или ты за меня беспокоишься? — Ну есть немного. — на секунду я позволил голосу стать тише и спокойнее, но почти сразу же я снова заговорил жёстко и серьёзно — Так всё же. Ты не ответил на мои вопросы. — Послушай, со мной всё нормально. Я у своего друга. Это всё, что тебе нужно знать. — теперь в его голосе не было сарказма и он звучал так же серьёзно, как и у меня. — Мне может и этой информации достаточно. Но я знаю человека, которому этого явно не хватит. Ты не думал о том, что чувствует сейчас Эмиль? Он наверное ищет тебя и переживает, беспокоится за тебя. Ему скорее всего пиздец как хуёво. — и почему это я переживаю за Иманова? Так ладно, я просто пытаюсь убедить Сударя в том, что ему нужно вернуться. — Ты вообще о нём не думал? В трубке наступило молчание. Вероятно, Никита обдумывал мои слова. Потом он снова заговорил. — Знаешь, думал. Думал о том, что он за меня беспокоится и переживает. Но ещё я думал о том, что это всё чистой воды лицемерие. Он типа ищет меня, а на самом деле я ему нахуй не нужен. — Вот скажи мне, ты долбоёб? В смысле ты ему не нужен? Ты с чего это взял? И что вообще у вас произошло? Почему ты ушёл? — Ты, блять, решил в психолога поиграть? — в его голосе послышалось раздражение. — Нет, я просто знаю, что ты не ушёл бы просто так. И несмотря на то, что мы сейчас не в самых лучших взаимоотношениях, я хочу понять, что не так между вами. На том конце провода снова наступила тишина. Я сомневался в том, что Никита будет мне что-то рассказывать и сейчас просто пошлёт меня и сбросит. Но он снова начал говорить. — Хорошо, я расскажу. Думаю, от этого хуже никому не будет. — на несколько секунд он замолчал, видимо собираясь с мыслями. — Помнишь, когда-то я говорил, что у меня есть чувства к Эмилю? — Ну допустим, помню. — как можно забыть, что у тебя два друга пидоры? — И что, ты типа из-за этого ушёл? — Нет, не совсем… В общем, дней пять назад Эмиль сказал о том, что он тоже любит меня. — Он сказал что? — резко у меня появилось какое-то странное ощущение, что я не хочу этого слышать. Не хочу слышать этих слов. Появилось чувство собственничества. С чего бы это? — Но я тебя не понимаю. Ты любишь его, он любит тебя. Если твои чувства взаимны, то какого хрена ты сбежал? — я искренне недоумевал. Действительно, зачем уходить? Разве не должно быть совместной счастливой жизни, хэппиэнд и все дела? — А ты разве не понимаешь? — его голос наполнился болью и обидой. — Эмиль сказал о том, что любит меня и что мои чувства взаимны просто для того, чтобы забыть тебя и его чувства к тебе. Он просто использует то, что я его люблю. После слов Сударя я был, мягко говоря, в ахуе. Неужели он стал настолько параноиком, что любое слово или действие Иманова воспринимает, как личную обиду. Неужели он смог подумать такое про Эмиля, который всегда был очень мягким, весёлым человеком? — Никита, ты еблан? Ты сам веришь в то, что говоришь? Мы с тобой оба знаем Эмиля уже достаточно долгое время. Неужели ты мог подумать, что он когда-нибудь смог бы использовать чьи-либо чувства для своих целей? Он толерантный человек и не стал бы использовать тебя и то, что ты его любишь просто для того, чтобы забыть меня, даже если бы ему было очень хуёво от любви ко мне. Он бы пережил это, перетерпел, но не стал бы изображать любовь к кому-то ради избавления от страданий. И если он сказал, что… — снова появилось странное ощущение, что я не хочу это говорить или слышать. Чувство собственничества и ещё какое-то чувство, которое я не смог разобрать и понять, мешали мне сказать то, что я хотел. — Если он сказал, что любит тебя, значит это правда. Он не стал бы врать насчёт чувств, тем более зная, что ты его любишь. Поэтому хватит избегать его и вернись домой. — надеюсь, что мои слова подействовали на Сударя и я убедил его. — Ладно, допустим, я тебе верю. Но что если в этот раз всё поменялось? Что если он, несмотря на всю свою толерантность, всё-таки воспользовался моими чувствами для своих целей? Где доказательства, что он действительно беспокоится за меня, что это всё не игра? — Ах, доказательства. Да какие тебе нужны доказательства? Он обзвонил всех, кого знал. И кого не знал — тоже. Да я тебе больше скажу, он мне, блять, позвонил. Ты понимаешь, мне? Это же насколько человек отчаялся, чтобы обратиться к тому, кто ему отказал, кто его избил и оставил умирать, кто не один раз желал ему смерти? Подумай, он не стал бы звонить мне, если бы это всё было лишь игрой, попыткой забыть меня. Зачем лишний раз страдать из-за того, что я буду снова издеваться над ним, если он мне позвонит, чтобы забыть о чувствах ко мне же? Он действительно любит тебя. Вернись к нему. И снова тишина. Потом короткое «я подумаю» и гудки. Я сделал всё, что мог. Теперь пусть разбираются сами. Я не сказал ни Сударю, ни Эмилю о том, что я в последнее время чувствовал вину за то, что сделал им обоим. А теперь, когда я помог им в их отношениях, мне стало немного легче. Теперь, если Никита сделает правильный выбор, то оба будут счастливы, а мне будет гораздо легче и я буду меньше чувствовать вину. И я вроде должен чувствовать себя хорошо, но мне почему-то стало хуёво. Появилось чувство, что это всё неправильно, и они не должны быть вместе. Я задумался о том, что происходит. Когда я говорил с Имановым, у него был настолько убитый голос, что мне стало его жаль, несмотря на то, что я испытывал к нему презрение и, может быть, ненавидел его. Когда я говорил с Сударем о том, что Эмиль любит его, у меня появлялось чувство собственничества и ещё некое чувство…ревности? Что за чёрт? Так не должно быть. Неужели я…***
Pov Сударь Я сбросил звонок. Мне нужно было подумать. Действительно, если Эмиль позвонил Диме, значит всё и правда настолько хуёво? Может быть, он действительно пытается меня найти и беспокоится за меня? Может быть...он и правда любит меня? Мне нужно вернуться домой и поговорить с Эмилем. Я ещё тогда должен был его выслушать. Почему я ушёл? Я быстро собрался и вышел на улицу. Отсюда до моего дома было минут 40 пешком и я решил пройтись. Заодно ещё раз подумаю о том, стоит ли мне возвращаться.***
Эмиль сидел на диване, думая о том, где ещё можно поискать Сударя, где он может быть. Внезапно он услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ и открывается входная дверь. Иманов быстро вышел в коридор и увидел там Никиту, который стоял и смотрел на младшего. У Эмиля из глаз потекли слёзы. Он подошёл к старшему и обнял его, сжав очень крепко, как будто боялся, что Сударь сейчас снова уйдёт и бросит его тут одного. - Никит...Никита...Где ты был? - Иманов плакал, шепча, как в бреду, несвязанные между собой фразы и слова. - Ты...Никита...Где ты был?..Прошло столько дней... Я волновался... Куда ты ушёл?..Звонил...Я звонил... Почему ты не отвечал?..Я рад, что ты вернулся...Не уходи больше, прошу тебя...Я тебя ждал...Не бросай меня...Я тебя люблю... Сударь аккуратно, но в то же время крепко обнял Эмиля. Он знал, что это сейчас Иманов просто плачет, говоря, то что он ждал Никиту и любит его. За этим последует истерика, и старший был готов к этому. - Никита, где ты был? Я искал тебя!! - как и ожидал Сударь, Эмиль повышал голос, начиная кричать. - Я ждал тебя. Ждал, когда ты вернёшься. Тебя не было. Я не знал, что думать. Я переживал за тебя, чуть с ума тут не сошёл, а ты теперь так просто возвращаешься? - Эмиль попытался отстраниться от Никиты, но тот продолжал крепко прижимать младшего к себе, не давая тому освободиться. Тогда Иманов несколько раз ударил старшего по спине. Сударь терпел, понимая, что это скоро пройдёт и что Эмилю нужно просто куда-то деть свои эмоции. - Отпусти меня, блять. Ты не понимаешь, что я чувствовал. Я не спал с того самого момента, как ты ушёл. Я звонил абсолютно всем и каждому. Я искал тебя, но не мог найти. Я никогда ни за кого так не переживал, как за тебя. Я уже отчаялся тебя найти. А теперь ты возвращаешься, как будто ничего не было. Зачем ты вернулся? - Иманов ещё несколько раз ударил Никиту, но удары уже были гораздо слабее. Сударь мягко улыбнулся, поглаживая младшего по спине. Истерика проходила и сейчас он успокоится. - Я искал тебя. А тебя не было. Я думал, что с тобой что-то случилось. И что я тебя больше не увижу. Пожалуйста, не бросай меня больше. Я прошу тебя. Я люблю тебя. - голос Эмиля становился всё тише и тише. В конце он уже шептал, не в силах больше кричать. Иманов продолжал плакать, уткнувшись в плечо Никиты. - Эмиль... Эмиль, посмотри на меня. Иманов поднял голову и посмотрел на старшего. Сударь посмотрел в его глаза, которые так красиво блестели от слёз. - Эмиль, послушай меня. Успокойся. Не плачь, пожалуйста. - Никита взял лицо Эмиля в свои ладони и вытер слёзы младшего, которые и не думали прекращать идти. - Я больше никуда не уйду. Я больше не оставлю тебя. Я жалею о том, что тогда ушёл, ничего не объяснив. Прости меня, пожалуйста, если сможешь. Просто я думал, что твои слова о том, что ты любишь меня — это неправда и что ты просто используешь меня. Но я...Потом я понял, что это не так. Один человек сказал мне то, что я и так знал, но не вспомнил тогда. Ты никогда бы не воспользовался чужими чувствами для своих целей. Ты не такой. Я слишком поздно это понял. Прости, пожалуйста. - глаза Сударя тоже наполнились слезами. - Прости меня. Я тебя люблю. - Никит, мне не за что тебя прощать. Ты был вправе так думать. Я бы, наверное, подумал также. Поэтому я не обижаюсь. И я... Я тоже тебя люблю. Никита наклонился к лицу Эмиля и поцеловал его. Младший сразу же ответил на поцелуй. В этом поцелуе не было страсти, а лишь любовь и нежность. Они оба были счастливы, несмотря на все те испытания, которые им пришлось пройти для того, чтобы быть наконец вместе. Но всё это уже неважно. Главное — это то, что они теперь вместе и любят друг друга.