«Иногда хватает мгновения, чтобы забыть жизнь, а иногда не хватает жизни, чтобы забыть мгновение.»
Джим Моррисон.
Мгновение. Мгновение, которое разрушило ожидания и тишину. Мгновение, подарившее одновременно отчаяние и надежду. Мгновение, которое заставило Гарри Стайлса впервые усомниться в своем здравом рассудке. Спустя лишь мгновение после звука неудавшегося выстрела из Луи вырывается судорожный вздох облегчения, а в душе разливается надежда, ушедшая, казалось бы, навечно. Луи, не в силах справиться с эмоциями, позволяет горьким рыданиям захватить его душу. Медленно опустив оружие, Гарри смотрит на Луи невидящим взглядом, не желая признавать его невероятную удачу. Револьвер не выстрелил. Когда-то, в одно мгновение, Гарри поглотило желание мести всему миру: Джемме, Луи и людям, которые так или иначе были связаны с заказом. Окунувшись в такую слабость, человек оказывается поглощен сладостной блажью. Она не позволяет ему стереть пелену с глаз. Не чувствуя удовлетворения, он начинает хотеть большего, срываясь на тех, кто истинно дорог обидчику. Именно такое решение принял Гарри некоторое время назад, разговаривая с Найлом. Гарри Стайлс будет отомщен. Луи и Джемма будут наказаны. Если не смертью, так болью и виной, которые не отпустят их сердца никогда. Они искупят свои грехи кровью. Но кто говорил, что это будет их кровь? Искупление не выбирают. Оно происходит благодаря миру. Гарри возомнил себя Миром и начал карать.* — Видимо, Небеса влюблены в тебя, — отрешенно произносит Гарри, отворачиваясь от Луи. На ватных ногах он движется к двери, слыша, как после его слов дыхание Луи становится еще более сбивчивым, а плач — громким. Гарри выходит из комнаты, утопая во внутренних рыданиях. Гарри Стайлс чуть не убил человека. Чуть не застрелил Луи Томлинсона. Лишь огромнейшая удача Луи сохранила ему жизнь. Вовсе не выбор Стайлса, вовсе не резкое осознание неправильности, лишь случайность. Гарри чувствовал каждый вздох Луи, видел каждое движение, полностью обладал им. Гарри решил творить самосуд, который он ошибочно считал правосудием. Он потерял беспристрастность, в этом заблуждении и оказалась его главная слабость. Он мог отомстить изящнее, а предпочел кощунственный отвратительный способ, окунувшись в страстное желание мести. Мозг, замутненный крепким алкоголем, только сейчас начинает осознавать степень ужаса, который мог произойти. Гарри направляется в оружейную комнату, щурясь от резкого контраста яркого света в коридоре и приглушенного сияния лампы в комнате и чувствуя, как алкоголь начинает приобретать новые краски. Не стоило замышлять это представление. Заигравшись, Гарри забыл, что его главным соперником стал живой человек. Убив Луи или его близких, Гарри не будет чувствовать себя лучше. Луи — случайный человек. Проблема вовсе не в нем, киллере, а в заказчике. Ядовитый поступок Джеммы Стайлс выбил почву из-под ног Гарри, заставил разочарованию в близком человеке потопить его душу. Он не мог поверить в правдивость слов Найла, когда тот рассказывал детали о заказе. Продолжая общение с Луи, Гарри все больше терял рассудок в тихой обиде и набирающей силы заволакивающей ярости, которая в этот день полностью затмила сознание. Проходя мимо лестницы, Гарри слышит тихий скулеж собаки, которая осталась наверху в закрытой комнате. Он на секунду останавливается, вглядываясь в темноту на третьем этаже. На мгновение Гарри кажется, что что-то тусклое резко пролетает мимо проема. Глаза расширяются в неверии. Гарри отводит взгляд и часто моргает, сбрасывая наваждение. Ему лишь кажется. Револьвер, ставший невероятно неприятным и грязным, жжет руку, будто огонь. Гарри жаждет избавиться от него прямо сейчас. Лекси подождет. Он поспешно отворачивается и продолжает приближаться к металлической двери, доставая ключ из кармана. Гарри проходит вглубь комнаты и останавливается около стола, собираясь вытащить оставшиеся патроны из барабана. В абсолютной тишине Гарри откидывает его вбок и чуть не роняет оружие от резко задрожавших пальцев. Перед глазами темнеет. Страх от сюрреалистической удачливости Луи поглощает Гарри. Из него вырывается судорожный вздох, он не может отвести взгляд от патрона, который должен был увидеть свет несколько минут назад. Патрон не выстрелил. Бешенный стук в груди заглушает звук лая, шум торопливых шагов по лестнице и даже собственные мысли. Неужели Небеса действительно позаботились о Луи? От ужаса быть наказанным неведомой силой в глазах Гарри собираются слезы. Он уже несколько дней не пьет лекарства, будучи убежденным, что они лишь затуманивают его сознание. Имитируя принятие таблеток, он обманывал Диану и, как оказалось, Луи. Но если бы Гарри все-таки пил препараты, он вспомнил бы, что использовал неисправные патроны. У него не было цели убить Луи, Гарри только хотел, чтобы он наконец осознал цену жизни. Это лишь этап искупления. Месть заключается в другой боли. Но Гарри не помнит этого сейчас. Пугаясь, он откидывает револьвер на стол. Оружие с дребезжащим треском падает на металлическую поверхность, заставляя Гарри нервно вздрогнуть. Вдруг вовсе не Луи — грешник? Вдруг сам Гарри потерял себя? Вдруг он сам не достоин искупления? Бессвязные мысли и путанная паника топят Гарри в темной комнате, куда сквозь шторы только начинают проникать худые белые пальцы рассвета, пытаясь дотянуться до него. Он обескураженно пятится, замечая, как тусклые бесформенные тени прячутся по углам и приобретают омерзительные формы. Словно готовятся к прыжку, замирают в напряжении и непрерывно смотрят на Гарри. Он в ужасе вскрикивает, спотыкаясь о собственные ноги и неприятно падает на спину, сразу же приподнимаясь на локтях и вглядываясь в темноту. Сквозь пелену слез он чувствует, как всё окружение плывет, будто в круговороте, всё сужаясь в пугающем танце. В одно мгновение Гарри замечает тень, будто приближающуюся к нему, похожую на четко очерченное неземное существо. Глаза закатываются, и мозг, переполненный болезнью, алкоголем и ужасом, отключает сознание. *** Действительно приходит в себя Луи, только когда уже в третий раз набирает номер Зейна в комнате какого-то отеля. Луи не помнит, как выбирался из дома Гарри, собирал вещи или летел на самолете в Англию. Сейчас его волнует лишь его лучший друг, который не отвечает ни на сообщения, ни на звонки. Луи будто находился в нездоровом сне на протяжении всего пути, тонул в панике и возвращался к меланхолии, не понимая, что происходит. Он использовал фиктивные документы, надеясь, что так получит больше времени для скрытия. Луи не знает, что делать. Искренне даже не представляет, что его ждет в будущем, а длинные гудки без ответа только прибавляют тревоги. Зейн не отвечает. Спустя еще два звонка Луи решает попытаться дозвониться Лиаму. Готовясь к долгой пытке ожиданием, Луи садится на край двуспальной кровати и опирается локтями о колени. Жар страха и нервозности наполняет его сразу же, как только хриплый голос Лиама отвечает на звонок. Несмотря на это, радость от родного голоса заселяется в Луи. Он крепче хватается за телефон, прижимая его еще сильнее к уху. — Хей, Лиам, — начинает Луи, потирая одну ладонь о джинсы от беспокойства. — У вас всё хорошо? Я пытался дозвониться до Зейна, но не смог… Вы в порядке? Тишина. — Лиам? — Зейна убили, — безжизненный голос, натянутый, будто струна. Луи словно теряет почву под ногами. Он не может выдавить из себя и слова, кажется, даже дыхание становится парализованным. Мгновение. — Не звони мне, Луи. — Нет, Лиам! Пожалуйста! — оцепеневший Луи почти кричит. — Что значит «убили»? — голос становится слабым. — Ты что, шутишь, Лиам? — Имя будто спасательный круг. Глухие удары собственного сердца раздаются в ушах с такой силой, что Луи почти не слышит Лиама — Они думали, что ты уже вернулся. — Никакой былой теплоты не осталось. — Приняли Зейна за тебя. — На имени Лиам ломается. — И… — Он глубоко вдыхает, Луи слышит слезы в его голосе. — Для твоего же блага, не возвращайся. — Стой, Лиам! — Луи слышит лишь длинные гудки и снова набирает номер Лиама: — Блять. Возьми трубку, пожалуйста. Сброс. Спустя четыре безнадежные попытки Лиам блокирует его. Луи, уже осевший на пол, слушает безэмоциональный голос оператора и боится поверить в происходящее. Слезы текут по скулам, а в голове лишь крутятся мысли о невозможности смерти Зейна. Этого не может быть. Всё нормально. Наверняка Зейн обиделся на Луи и решил так отвратительно напугать его. Ничего не происходит. Луи не говорил с Лиамом. Воображение выдумало его голос. Точно, у Лиама совсем не такая интонация: он мягкий, искренний парень. Нервы шалят. Стоит еще раз позвонить Зейну. Луи отчаянно умоляет его ответить и сказать хотя бы что-нибудь. После двенадцати попыток Зейн не отвечает. *** Дни тянутся словно вязкий ядовитый мед. Они превратились в серую однообразную массу, из которой невозможно вычленить что-то другое. Луи не может признать, что Зейн действительно мертв. Он даже не осознает степень ужаса: смерть самого близкого человека. Кажется, он стал рыбкой без чувств и эмоций в маленьком аквариуме, заполненном удручением. Понимание приходит внезапно. В один поздний вечер Луи замечает полную луну. Белая, будто снег, с темными кратерами, прикрытая дымчатыми облаками, она летит по темному небу, разрывая реальность. Боль выстреливает в сердце, заставляя Луи упасть на колени. Удар потрясения обрушивается на него, словно каменная глыба. Глядя на красивое небесное создание, Луи видит великолепные темные глаза, которые когда-то смотрели на него с любовью и восхищением. Тихие слезы превращаются в громкий плач. Из горла вырываются всхлипы, которые перерастают в отчаянный крик. Горе накатывает волнами, заставляя Луи всё больше сжиматься. Колени в тонких брюках упираются в холодный пол балкона родительского дома, добавляя еще и физическую боль. Она кажется помилованием, а не дискомфортом — способ хотя бы немного отвлечься от раздирающей душу боли. Никогда больше Луи не сможет поговорить с Зейном. Никогда больше не напишет глупое сообщение. Никогда больше не поддержит при очередной ссоре с Лиамом. Зейн никогда больше не упрекнет Луи в раскиданных вещах. Он никогда больше не обнимет расстроенного Луи. Он никогда больше даже не увидит Зейна. Никогда. Истошный, почти надрывный крик проносится по тихому району: в некоторых окнах зажигается свет. Зато сияние Луи становится всё более тусклым. Люди, вышедшие на балкон, видят лишь раскачивающийся на коленях черный силуэт парня. Но они не слышат единственное слово, которое он повторяет вновь и вновь, уже задыхаясь. ***Пытаясь убить другого ядом, Луи только отравил свою жизнь.
Вина… Это самое поглощающее чувство на свете. Оно убивает человека изнутри, не давая даже вздохнуть. Стараясь избавиться от вины, он готов на всё. Некоторые ищут выход в отпущении грехов, другие забываются в наркотических средствах. Но есть еще один тип людей. Они не могут себя простить и позволяют вине пожирать себя, лишь подначивая ее, делая ее еще большим презрением к себе. Они страдают, но не хотят искупиться. Они считают, что достойны такой пытки. Луи оказывается именно последним типом. Вина, заставляющая гнить его и без этого покалеченную душу, разрастается внутри. Осознав смерть лучшего друга, поверив, что Зейна больше нет, Луи не становится легче. Теперь он несет лишь огромный груз на плечах, убеждаясь, что именно он виновен в смерти друга. Полный въедающихся в кожу осколков груз, от которого избавиться самостоятельно практически невозможно. Ненависть Лиама лишь подтверждает вину Луи, и, кажется, просто уйти от нее он не сможет никогда. Стены родительского дома, в котором Луи решил скрываться, пропитаны детскими воспоминаниями с Зейном. Они давят на него со всех сторон, не позволяют лишнего движения. С одной стороны боязнь быть пойманным, а с другой — поедающее сознание чувство, из-за которого сложно даже спать. Именно из-за страха Луи старается не выходить из дома, даже несмотря на отвратительное чувство. Отвергать реальность Луи больше не может. Он просто тонет в правде. Луи хочется поддержки. Элементарных, возможно, лживых слов: «Ты не виноват». Но их нет. Не имея возможности забыться, он морально убивает себя. Время идет медленно, предоставляя для этого возможность. Но в одну ночь, увидев новогодние салюты и услышав радостные голоса людей, Луи понимает, что несчастье не лечится секундами. *** Жизнь теряет краски. Луи устал от метаний. Страх перед Гарри не позволяет ему ни выйти из дома, ни даже позвонить сестрам. Он заставляет его замирать, словно оленя в свете фар. Чувство вины, не перестающее пожирать Луи, становится только сильнее при мыслях о Гарри. Неправильные чувства стягивают грудь словно бондаж, заставляют задыхаться. Луи устал. Боже, как же он устал. Луи хочет бросить всё. Хочет поехать в свою квартиру и лично убедиться, что Зейна там нет. Но не может. Смелость, которая была ему присуща до встречи с Гарри, исчезла. Всё начинает терять смысл. Гарри Стайлс — человек, из-за которого жизнь Луи пошла по наклонной. Человек, который мучает его до сих пор, не прилагая даже минимальных усилий. Луи рассыпается. Все силы льются будто вода сквозь пальцы, которыми он пытается поймать хотя бы каплю облегчения. Страх, преследовавший его с побега, усиливается с каждым днем. Луи боится за сестер, даже за Лиама, который ненавидит его. Но еще он боится за свою жизнь. Луи корит себя за обыкновенное, по его мнению, эгоистичное и противное чувство, ощущая безудержный ужас при мысли о Гарри. Но есть еще кое-что. Оно гложет Луи еще сильнее. Чувство влюбленности, которое он боится признавать, никуда не уходит. А страх, который все еще свеж в воспоминаниях, держит его. И от этого еще хуже. Никогда Луи не испытывал к себе такого омерзения, как сейчас. Его лучший друг мертв, а Луи… просто тонет в презрении к себе за то, что чувствует к Гарри не только страх. Луи ощущает, что его существование начинает иссякать себя. Жизнь исчерпала его. Утром, после очередной бессонной ночи, Луи просыпается от громкого стука во входную дверь. Покрасневшие глаза резко распахиваются, от неожиданного пробуждения Луи неосознанно вздрагивает и сразу же приподнимается на локтях. Часто моргает, не понимая: приснился ли ему звук, или это реальность. Луи прислушивается, задерживая дыхание на пару секунд, слегка успокаивается. Тишина. Он глубоко вздыхает, откидываясь на подушку и прикрывая глаза. Уже искренне надеясь погрузиться в беспокойный сон, пока мысли еще начали поглощать его, Луи слышит более громкий и настойчивый стук, чем прошлый. Тело будто полностью окунается в жар, а пот выступает на лбу. Луи вскакивает с кровати. От резких движений в глазах темнеет, и, чуть не упав, он стоит, не двигаясь и пытаясь взять себя в руки. Кто-то за дверью. Луи хочет надеяться, что какой-нибудь государственный служащий пришел по формальным вопросам. Тем не менее, Луи решает обезопасить себя. Ступая голыми ногами по холодному полу, он медленно спускается со второго этажа и направляется в бывший отцовский кабинет. Немного наклоняясь, Луи пытается увидеть стучащего из окон первого этажа, но никого не замечает. Видимо, человек стоит в стороне. Луи почти бежит к нужной комнате, вспоминая пароль от сейфа в кабинете. Там отец хранил пистолет. Дата дня рождения его матери подходит. Открыв сейф, Луи заряжает пистолет, засовывает его за резинку домашних шорт и прикрывает футболкой. В голове проскакивает мысль о том, что стучавший уже ушел, но шум продолжается. Луи вздыхает и в раздражении и небольшой тревоге прикрывает глаза. Выйдя из кабинета, Луи идет по коридору к двери и замечает себя в зеркале около выхода. Осунувшийся, с почти зеленоватой кожей, стеклянными глазами, он не вызывает ничего кроме сочувствия. Луи сразу же отворачивается и открывает замок двери, подойдя к ней. За дверью скрывался незнакомец с темным планшетом и цветами. Белыми тюльпанами. Он выглядит довольно дружелюбно и, почти извиняясь, смотрит на Луи, когда тот встречает его. — Здравствуйте, сэр, — звучит голос, а Луи не может на нем сконцентрироваться. — Простите за беспокойство. — Смотрит на планшет, сверяясь. — Я привез заказ для мистера Томлинсона. Белые цветы, маячащие перед глазами, не позволяют отвлечь от себя внимания. Тюльпаны, такие любимые Стайлсом, такие обожаемые тем ужасным и одновременно прекрасным человеком, кажутся привидением. — Сэр? — зовет в недоумении незнакомец. — Вы Луи Томлинсон? Луи с трудом переводит взгляд на него и тихо отвечает: — Нет. Хриплый голос практически режет уши и заставляет Луи скривиться от звучания. Незнакомец кажется удивленным, но сразу же вежливо просит прощения: — Извините, сэр. Я, видимо, ошибся адресом. Луи нервно сглатывает, хмурясь и стараясь не встречаться с ним взглядом. Незнакомец торопливо отходит от крыльца и садится в машину, включая зажигание. Луи ждет несколько секунд, собираясь закрыть дверь, но замечает на пороге голубую открытку. Видимо, выпала из букета. Луи медлит пару секунд и окликает курьера, все еще глядя на маленький кусочек картона около босых ног, но в ответ слышит лишь звук двигателя уже уехавшей машины. Незнакомец скрывается за поворотом, Луи несколько секунд смотрит вслед, прежде чем вздохнуть и наклониться, чтобы забрать открытку. Он закрывает дверь, крепко держа карточку, вынимает и небрежно откидывает пистолет на тумбочку. Луи проходит вглубь дома, направляясь в гостиную. Руки мелко дрожат от осознания, что он держит открытку, которую подписывал Гарри. Луи страшно читать ее, но любопытное нетерпение берет верх над ним, и он открывает ее, замечая знакомый почерк. «Иногда лучший способ погубить человека — предоставить ему самому выбирать судьбу.» Мгновение. Одно мгновение полностью разбивает Луи. Всего десять слов заставляют дыхание замереть, а душу расколоться на еще более мелкие осколки. Читая их раз за разом, Луи не в состоянии поверить, что Гарри посмел отправить эту открытку. Он думает, что полностью одержал победу над Луи, упивается ей. Гарри знает, где он живет, издевается над ним, присылая букеты с такими омерзительными цитатами. Луи сжимает зубы от злости, а глаза наполняются слезами ярости. Он разрывает открытку пополам и бросает на пол. Да кем возомнил себя Гарри Стайлс? Этот человек убил Зейна, угробил жизнь Луи и собирается еще и вытирать о него ноги, присылая это? Гнев полностью заполняет Луи; не сумев сдержать эмоций, он ударяет кулаком в бетонную стену и сразу же вскрикивает от боли. Хватается за костяшки пальцев другой рукой, почти рычит, придумывая, как заставит страдать Гарри. Гарри Стайлс — вовсе не идеальное и возвышенное создание. И Луи обещает себе и Зейну, что заставит страдать эту мразь, несмотря ни на что. Страх покрывается толстым слоем желания мести, а влюбленность растворяется в жуткой вине и гневе. Луи презирает всех, а в особенности себя и Гарри Стайлса. Готов ли Гарри, так часто говоривший об искуплении, принять возмездие?