I’ll never know how sweet you taste, I let you go and slip away
I know it hurts but it’s the truth, my heart is so sour without you
When the teardrops touch my mouth, I taste the bitterness like you
Got me speechless and it stung my tongue, I’ll never get over you
© Sour by The Rose
Мегуми оставляет ему голосовое сообщение перед выходом. Сатору сонно потягивается и увеличивает громкость на смартфоне, оставляя его на тумбочке и принимаясь убирать постель. — Сегодня я возвращаюсь домой, — следует тихий голос юноши из динамиков, — поэтому не жди меня вечером. Короткая пауза. — Спасибо… что приютил меня снова, — с явным усилием продолжает он. — Твое карри на столе, нужно только разогреть его. Спустя пару секунд тишины сообщение проигрывается снова. Сатору усмехается себе под нос, думая о том, что как бы сильно Мегуми ни старался делать вид, что ему нет дела до него, он в итоге все равно проявляет заботу, даже столь своеобразным способом. Умывшись, Сатору разогревает карри в микроволновке и ставит чайник на электронную плиту, решив взбодриться чаем. Телефон, забытый на тумбочке в спальне, отзывается мелодией входящего звонка. Вернувшись за ним, он замечает имя Сёко на экране и даже знает, что она произнесет первым делом. Наверняка, что-то вроде: «Сатору, черт тебя дери! Зачем ты заказал мне завтрак?» — Сатору! Какого черта ты снова заказал мне еду? — восклицает девушка, стоит ему принять вызов. Бинго! Он не сдерживает смеха, рвущегося наружу. Спустя столько лет дружбы, она для него — открытая книга. Впрочем, как и он для нее. Сколько они уже дружат? Еще со старшей школы, так что уж точно больше пяти лет. — Чего ржешь? — Да так, — он жмет плечами, возвращаясь на кухню. — Приятного аппетита. — Ты меня балуешь, — выдыхает Сёко, — спасибо. — Это тебе спасибо, — мягко улыбается он. — За что? — вот хитрюга. Умеет ведь включить дурочку, когда ей это необходимо. — За твое волнение, — он выключает плиту, заметив, что чайник закипел и садится за стол. — Думаешь, я не понял, что это ты надоумила Нанами позвонить мне? — Вот ведь, ничего от тебя не скроешь, — она прищелкивает языком. За ее спиной доносится женский голос и девушка, судя по видимому, отстраняет от себя телефон, выключая на пару секунд свой микрофон. Наверняка, это Утахиме, отрешенно думает Сатору. — Я просто слишком хорошо знаю тебя и Нанами, — отвечает он, как только Сёко возвращается с тихим «я тут», и пробует-таки карри, приготовленное другом Мегуми. Довольно неплохо, видно юноша частенько практиковался в готовке до этого. — А я тебя, — после некоторой паузы произносит девушка. — И знаю, что тебе наверняка пришлось не так уж легко после возвращения Гето. Но он наш общий друг и… — Да, я все понимаю, — прерывая ее, он пытается придать голосу привычной беззаботности. — Я же говорил тебе до этого, что мы не дети малые, чтобы обижаться и избегать друг друга. Как-никак, прошел не один год. — Что ж, — неуверенно тянет она, — твоя правда. Кстати, ты свободен на следующих выходных? — Думаю, да, — он пытается припомнить, были ли какие-то неотложные дела, назначенные на эти дни, но припомнить ничего не может. — Сверюсь с календарем и дам тебе знать. А что? — Мей Мей предлагала нам большой компанией выбраться на горячие источники и поесть свежей рыбы в горах. Как ты смотришь на это? — Звучит неплохо, — отвечает он, опустив вопрос, который так и крутится на языке: «Поедет ли Сугуру с ними?». И он, если честно, не уверен, какой ответ принесет большее облегчение. — Тогда если что спишемся. Все, убегаю есть твою кашу. — Давай-давай. И с Утахимэ поделись, — усмехается он. — Откуда ты…? — выдыхает девушка.— Ай, не важно. Все, обнимаю. — И я тебя, — он первым прерывает звонок и вяло доедает карри, вновь осознав, что мысли его возвращаются к Сугуру. Встряхнув головой, он складывает грязную посуду в раковину, решив, что сегодня пораньше отправиться к себе в офис, зная, что ничто не отвлекает его лучше работы. Его команда встречает Сатору удивленными взглядами и едва ли не хлопает, явно не ожидая встретить парня в рандомный четверг. Ужасный из него выходит руководитель, если честно. Усмехнувшись и поправив свои неизменные солнцезащитные очки, он только пожимает плечами со словами: — И вам доброе утро. Вижу я, как вы мне рады. Он и не хотел наследовать семейный бизнес, но идти против последней воли дедушки — единственного человека в их сумасшедшей семейке, которому было до лампочки, страдал ли Сатору от какого-либо недуга или нет — было равносильно предательству. Так что пришлось стиснуть зубы и сразу после окончания университета впрягаться в процесс, благо и изучал он изначально бизнес-управление. — Через час жду всех в конференц-зале, — он оборачивается к миниатюрной девушке, своему секретарю. — Уведомишь их. Хочу, чтобы каждый глава департамента отчитался касательно их работы, можно кратко и пусть не заморачиваются с презентациями. Та только кивает и утыкается в планшет, отходя к своему столу. Сатору, кивнув, входит в свой кабинет и не без удовольствия оттягивает галстук. Он просто ненавидит офисный дресс-код. Увидь его в этом прикиде Сёко, сказала бы, что тот ему очень к лицу, а Утахимэ бы скорчила гримасу и сделала вид, что весь ее завтрак вот-вот выйдет наружу. К обеду он чувствует себя абсолютно выжатым, морщась от пульсирующей боли в голове от того количества информации, которую на него свалили за последние несколько часов. Несмотря на его несколько халатное отношение к своим обязанностям, кропотливо выстроенная репутация, построенная на честном труде и крепком доверии покупателей к их марке, помогает им удерживаться на плаву. Вот только с увеличивающимися сантиментами касательно поддержания здорового образа жизни слегка пошатнули позицию алкоголя в глазах потенциального покупателя как необходимый продукт для приобретения. Так что команде маркетинга и инноваций придется изрядно попотеть, чтобы перестроить их рекламу и подход к удовлетворению потребностей клиентов. Только представив, сколько головной боли это принесет, Сатору морщится и не сразу отвлекается на входящий звонок. Принимает он его только после шестого гудка. — Да? — Ты забыл, — доносится беспристрастный голос Нанами. — О чем? — Сатору переводит взгляд на наручные часы, слегка потерянный во времени. — Об обеде. — Черт, — выдыхает он, откидываясь на спинке кресла, — да, прости. Ты где? — В лапшичной в двух кварталах от твоего рабочего места. — Буду через пятнадцать минут. Закажешь за меня? — Тебе как обычно? — Да, спасибо, — Сатору торопливо встает, подхватывая пальто с вешалки. — Я помню, что выпивка с меня. Засядем вечером в баре или ко мне? — У тебя. Лети пулей сюда, у меня не так много времени на обед в отличие от некоторых. Сатору на это лишь коротко смеется, пока Нанами первым не отключается. К тому моменту, как он приходит, Нанами—в своем неизменном костюме тройке—обедает за столиком для двоих, время от времени поглядывая на наручные часы. Светлые короткие волосы аккуратно уложены, да и выглядит он так, словно пьет свои витамины по часам и ложится спать не позже одиннадцати. Одним словом, от него так и исходит аура человека, у которого все дома и в ментальном, и в физическом плане. Сатору не сказал бы, что на его фоне он как-то меркнет, но нельзя игнорировать его похеренный режим сна, как и не самую лучшую диету. — Я опоздал, прости-прости, — говорит он, подбегая к другу и садясь напротив. — Приятного аппетита. Нанами отвлекается от своей тарелки, оценивающе просканировав его с головы до ног. Официант молчаливо приносит его заказ, ставя рамэн вместе с салатом перед ним и столь же тихо оставляет их наедине. — Я попросил их принести его только после того, как ты подойдешь, — наконец произносит Нанами. — Как мило с твоей стороны, — Сатору не может не улыбнуться, но при взгляде на кинзу в салате, его улыбка превращается в гримасу. Вытащив ее палочками и отложив на край тарелки, он бросает на Нанами недовольный взгляд. — Ты это специально? Тот хмурится, не сразу поняв, о чем идет речь. — Мы с тобой дружим больше пяти лет и ты не можешь запомнить, что я ненавижу это исчадие ада? — Сатору включает режим драма-куин, потому что может и хочет немного поиздеваться над другом. Нанами выдыхает, брови его напряженно сведены к переносице. Потерев лоб костяшками пальцев, он прикрывает глаза прежде чем произнести: — Я забыл…прости. — О, ну да, это же никому ненужная информация, — всплеснув руками, Сатору откидывается на спинку стула и перекидывает одну ногу на другую. Поправив очки, он складывает руки на груди. — Давай я забуду, что у тебя аллергия на арахис и куплю тебе несколько пачек сникерса? — Ты это всерьез? Кинза не убьет тебя, идиот, а я могу задохнуться от анафилактического шока. — Я лишь сказал, что куплю, а не скормлю тебе, — высунув язык, Сатору в итоге не сдерживает смеха и вновь берется за свои палочки и указывает ими на Нанами. — Так что кто тут из нас двоих идиот, вопрос открытый. Дергающееся веко Нанами — то еще шоу. Удивительно, как после всего он все еще терпит Сатору, но последний не решается у него спросить. — Вижу, ты в хорошем настроении, — сквозь сжатые зубы, говорит Нанами. Сатору довольно уплетает рамэн за обе щеки, избегая прожигающего взгляда своего собеседника. Нанами еще с минуту буравит его взглядом, но все-таки возвращается к своей еде и подает свой голос только после того, как они оба заканчивают со своими блюдами. — А если без шуток, надеюсь, что это — не фарс. — О чем ты? — Сатору наливает себе чай, поднося чашку ближе к носу и вдыхая приятный фруктовый аромат. — Не делай вид, что не понимаешь. Я говорю о вас с Сугуру. — А, — он выдыхает с притворным осознанием, — ты об этом. Все прекрасно. Как ты, наверное, помнишь, нас с ним ничего не связывает вот уже последние три года. — И ты поэтому подвозишь его после того, как он напился? А потом вы идете ужинать? — в голосе Нанами так и сочится яд. — Он мой бывший, а не незнакомец, — откладывая чашку, Сатору откидывается на спинку стула и смотрит на Нанами из-под опущенных очков. — И я в порядке. — Ты уверен? — Может мне ещё на детекторе лжи это сказать, чтобы убедить тебя? — выходит несколько резко, но он устал. Устал, что отовсюду ему напоминают об их разрыве. Что о нем волнуются, как будто он — все тот же Сатору, что был разбит после расставания. Это душит, перекрывая воздух и возможность двигаться вперед как ни в чем ни бывало. Он чувствует себя отвратительно, потому что вновь и вновь заставляет близких людей волноваться. Вынуждает их отвлекаться от своих жизней, чтобы проверить, не решил ли он снова забиться в угол и отрезать себя от мира, потому что лишился единственной опоры. Это раздражает до рези в глазах и мешает думать трезво. Он не может так просто принимать помощь и заботу, пусть и близких ему людей. Ведь он так и не привык к этому. Ведь в любой момент он может лишиться всего этого, и лучше не знать, каково это — чувствовать себя уязвимым. Лучше делать вид, что все в порядке. Что его вовсе не волнует возвращение Сугуру, из-за которого так сильно ноет сердце. Что он вовсе не хочет сорваться к нему и вновь упасть в его объятия, лишь бы почувствовать родное прикосновение рук к шее и спине. Что у него все на своих местах, и вовсе не нужен спасательный круг, без которого он вот-вот потонет в своих сожалениях. — Я, — Нанами прерывает себя, словно подбирая слова. Сатору видит, как он заламывает пальцы, что так на него не похоже. — Мы с Сёко не хотели бы, чтобы ты снова страдал. И, — он вытягивает руку, касаясь его локтя, — ты ведь знаешь, что в случае чего можешь на нас положиться? Сатору улыбается криво: — И чего ты такой серьёзный? Я всего лишь пару раз встретился со своим бывшим и нашим общим другом, а не повстречал мертвого предка, предсказавшего мою скорую кончину. Вот тогда-то стоило бы забить тревогу. Нанами с минуту смотрит на него, на лице застыла маска озабоченности. Он редко когда позволяет таким эмоциям вырваться наружу. — Ты меня услышал. И Сатору в этот самый момент хочет обнять его, сказав, что несмотря на абсолютно хуевую семью, жизнь наградила его прекрасными друзьями, и Нанами безоговорочно в их числе. Но он этого не делает. Вместо этого он смотрит на наручные часы и строит удивленную гримасу: — Разве твой обеденный перерыв не подходит к концу? — Так торопишься от меня избавиться? — Нанами тоже бросает взгляд на свои и встает с места, поправляя пиджак. В миг его лицо вновь суровеет, возвращаясь к привычному выражению. — Нет-нет, что ты, — ему не составляет труда усмехнуться и подмигнуть, опустив очки, — всего лишь волнуюсь. Да и тем более, мы ведь увидимся с тобой вечером. Нанами качает головой, закатив глаза. — Приеду после семи. — Как скажешь! — вдогонку отвечает он и позволяет радостной маске слететь с лица. Обед выдался еще более выматывающим, чем его утренняя поездка в офис, так что он решает сразу вернуться домой и разобраться с делами дистанционно, не желая взаимодействовать с людьми до вечера.Flashback
Его будит стук в дверь. Или звук этот звучит у него в голове, Сатору не может сказать точно. Фокусируя взгляд на плотно закрытых занавесках, он пробует пошевелиться, отстраненно осознавая, что правая рука затекла от неудобной позы, и он снова заснул в гостиной, так и не дойдя до спальни. Стук повторяется, и он морщится, но не предпринимает попытки встать и дойти до прихожей. Это потребует от него слишком много энергии, которой у него нет. Вскинув левую руку, он вглядывается в бледные пальцы в полутьме гостиной и привыкая к плохому освещению. После сна он чувствует себя особенно вяло. Взгляд цепляется за кофейный столик и, заметив несколько тарелок, стоящих на подносе и так и не тронутых с того момента, как Сёко поставила его вчера в обед (или это было утром? он не помнит), он чувствует легкий укол вины. Он хотел поесть, правда. Надоедливый стук то ли в дверь, то ли в голове, прекращается. Правда последовавшую за этим тишину прерывает звук поворачивающегося в замке ключа, и входная дверь открывается. До него доносятся чьи-то тяжелые шаги, останавливающиеся в прихожей. Сатору даже не пытается встать. Его взгляд и внимание сосредотачивается на тонкой, едва пробивающейся полоске света между занавесок. — Сатору? Он думает о том, что не знает, какой сегодня день и сколько времени. Полоска света может исходить как от солнца, так и от фонаря. Какая там погода за окном? Когда в последний раз он выходил на улицу? Вроде это было две недели назад (или больше?). Он не помнит. Да и важно ли это? Наверное, нет. Повернувшись на спину, он позволяет отросшим волосам упасть на лицо, чувствуя, как острые концы щекочут нос и щеки. Сквозь них почти не разглядеть потолок над ним, зато запросто спрятать недуг. — Сатору? — вновь слышит он уже ближе. — Ты спишь? Он не хочет отвечать, но знает, что в случае отсутствия какой-либо реакции с его стороны будет лишь хуже. Поэтому приподнимает левую руку вновь, неопределенно махнув. Нанами останавливается около дивана, он чувствует его взгляд на себе. Приходится слегка повернуть голову, чтобы увидеть нависшего над ним парня. — Я принес тебе поесть, — говорит тот, и голос его звучит слишком громко в молчаливом мраке комнаты. Сатору хочется заткнуть уши и вновь вернуть уже привычную тишину, в которой легче всего потеряться и заснуть вновь. — Ты так и не съел то, что оставила тебе Сёко вчера? Ответа не следует, да и смысл, если Нанами сам может увидеть нетронутые блюда на кофейном столике. Сатору отворачивает от него голову и прикрывает глаза. — Тебе нужно принять душ, — предпринимает еще одну попытку тот, обходя диван и теперь садясь в ногах Сатору. — После него должно полегчать. Будь у него силы, Сатору бы усмехнулся и съязвил, но он не хочет тратить и без того малые крупицы энергии. Вместо этого он поворачивается на бок, утыкаясь лицом в подушку и обхватив руками свои плечи. — Сатору. В голосе Нанами уже привычные нотки настойчивости и ни йоты раздражения. После… после разрыва он ни разу не злился на него или говорил что-то резкое. Как будто его разом подменили, но у Сатору не было сил, чтобы этому удивляться и хоть как-то реагировать. — Или мне нужно будет затаскивать тебя туда силком, как в прошлый раз? При воспоминании о прошлом разе, Сатору морщится и, скрипя зубами, принимает сидячее положение. Перед глазами на миг темнеет, а голову ведет, но он держится. — Нет… я сам, — от долгого молчания его голос звучит хрипло и низко. Встав с дивана и слегка пошатнувшись, он несколько резко отстраняет от себя руку Нанами, потянувшегося, чтобы его удержать. — Я пока разогрею еду, — говорит тот и отступает, подхватывая пакет с пола и скрываясь на кухне. Сатору идет в ванную, замечая несколько чистых полотенец, аккуратно сложенных около раковины на небольшой полочке, что не может не вызвать искру благодарности. Выпутавшись из своей одежды и бросив ее в корзину для грязного белья, он входит в душевую, тут же выкручивая холодный кран до максимума и вздрагивая от потока воды. Ледяные капли опускаются на плечи и спину, прогоняя остатки сна и выбивая какие-либо мысли. Все, о чем он может думать в этот момент, — насколько ему холодно. Простояв под холодным душем еще с две минуты, он все же тянется и регулирует воду так, чтобы та согрелась достаточно для прекращения дрожи во всем теле. Он не знает, сколько времени проходит с того момента, как он вошел в ванную. Руки на автомате тянутся за гелем для душа, после — за шампунем, а в какой-то момент он просто откидывает голову назад и подставляет лицо под капли, чувствуя, как задыхается, и удерживаясь за это ощущение. Стук в дверь вынуждает его вернуться в реальность. — Я надеюсь, ты не утонул, иначе мне придется выламывать дверь, чего я не хотел бы делать, — доносится до него приглушенный голос Нанами. — Нет! — выкрикивает он, чувствуя нарастающее раздражение из-за того, что его лишают возможности побыть наедине с мыслями. Здравая часть мозга отлично понимает, как поведение Нанами, так и его мотивы, учитывая нестабильное состояние Сатору, но в данный момент это его душит. Покинув душевую, он торопливо бреется, оставляя на щеках пару порезов и морщась при взгляде на свои глаза. Навязчивое желание разбить зеркало кулаком вызывает зуд в руке, но он сдерживается, обматывая одно полотенце вокруг бедер и накидывая другое на голову. Светлые волосы успели отрасти достаточно, чтобы доставать ему до подбородка. Он даже не пытается их высушить, выходя и морщась от обилия света: Нанами открыл занавески и окна. Легкий ветерок проникает в квартиру, принося с собой шум города. На кофейном столике теперь стоит новый поднос с мисо супом и чашкой риса, от коих исходит пар. Сев на диван, Сатору отстраненно разглядывает еду, не спеша браться за приборы и даже не обращая внимания на то, что капли воды стекают с мокрых волос ему на лицо, шею и руки. — Я не уйду, пока ты все не съешь, — доносится до него голос Нанами. Тот успел почти бесшумно подойти к нему, теперь стоя чуть поодаль. — Сёко ждет от меня детального фотоотчета. — Я не ребенок, — после некоторой паузы, говорит он. — Но всего две недели назад нам пришлось везти тебя в неотложку, потому что ты, блять, потерял сознание от истощения, так что, будь добр, съешь это, — Нанами садится рядом, не теряя самообладания, при упоминании неприятного казуса. Сатору не двигается с места. Капли продолжают падать с его волос, слегка раздражая, но не настолько, чтобы он потянулся за полотенцем, чтобы высушить мокрые пряди. Вот только за него это делает Нанами. От неожиданности, Сатору вздрагивает и отодвигается, поворачивая голову в его сторону с немым вопросом. — Я же видел, что это доставляет тебе дискомфорт, — Нанами мягко встряхивает и промакивает волосы в полотенце, после откладывая его и поправляя отросшую челку так, чтобы она не падала ему на глаза. Их взгляды пересекаются. Сатору остро осознает, что при нем нет ни очков, ни линз, что помогали выстроить защитную стену до этого. Он никому не позволял видеть себя таким. Никому кроме Сёко и… Сугуру. И теперь он сидит перед Нанами, чувствуя его прожигающий взгляд на себе и боясь разобрать в глазах напротив хоть долю отвращения. Тот смотрит прямо, без утайки и с таким вниманием, будто видит лицо Сатору впервые. Так на него непохоже. Хах. А что на него похоже? Сатору не знает. Сейчас вообще не уверен, что знает Нанами так же хорошо, как думал раньше. Знает ли он кого-нибудь достаточно, чтобы быть уверенным, что те не бросят его, как сделал Сугуру? Пальцы, что до этого поправляли его волосы, непривычно нежно касаются щеки, и Сатору понимает. Осознание вдруг давит на плечи, выталкивая все остальное. Не может быть. Это невозможно, просто невозможно. Взгляд его потерянно исследует лицо перед собой. Нанами все еще смотрит на него с налетом необъяснимой тоски. Сатору хмурится: — Ты… неужели ты… Нанами вдруг одергивает руку, приходя в себя. Сатору не может не заметить того, как взгляд парня опускается ниже — к его губам, после — голому торсу, тут же возвращаясь к его глазам. Теперь он смотрит с некоторой опаской, что вновь так на него непохоже. — Я буду на кухне, — он порывается встать, отводя взгляд. Сатору тянется к краю его футболки, слегка сжимая и не давая сдвинуться с места. Он смотрит на Нанами, и видит человека, которого он любил дразнить с самого начала их общения. Он смотрит на него, и видит человека, который несмотря на свое раздражение, всегда подыгрывал ему в его глупых авантюрах. Он видит того, кто приходил к нему на протяжении последних двух месяцев и помогал не потонуть в ядовитых мыслях. Кто не осуждал и не пытался сказать ему, что боль и чувство опустошения — всего лишь хандра. Сатору двигается ближе, отпуская футболку и прикасаясь к чужой груди, думая о том, что хочет забыться. Желая почувствовать свою нужность и тепло тела напротив. Ведет пальцами выше, обхватывая его шею и притягивая к себе, чтобы поцеловать несколько резко и отчаянно. Нанами не отстраняется, позволяя себе коснуться его оголенной талии и надавить, чтобы он придвинулся ближе. Сатору с легкостью делает это, приподнимаясь и садясь на чужие бедра. Полотенце едва держится на его тазовых косточках, но его это не волнует в этот момент. Он упивается поцелуем, жмуря глаза до ярких точек и представляя перед собой лицо совсем другого человека. Вот только Нанами — не Сугуру, он более резок и напорист. Возможно, это как раз то, что поможет Сатору заполнить пустоту на краткий миг. Сатору чувствует, как легкие его заполняются сожалением.End of Flashback
До прихода Нанами на их вечернюю попойку, Сатору решает сходить за продуктами и закусками, зная, как его успокаивают походы в супермаркет, когда он может думать только о том, чтобы купить все из его списка и не потеряться в бесконечных рядах. Вернувшись же, он не без удивления подмечает, что потратил на это без малого два часа. Уборка занимает у него еще час с лишним, и он осознает, что вечер наступил по темнеющим окнам, за которыми сгущаются сумерки. Поменяв постельное белье в комнате Мегуми—изначально гостевой—на случай, если Нанами останется у него с ночевкой, он проверяет свою загруженность в календаре, вспомнив предложение Сёко съездить вместе на горячие источники. Убедившись, что следующие суббота с воскресеньем у него будут свободны, он пишет ей, что сможет поехать вместе с ними. Не проходит и минуты, как от нее поступает несколько радостных стикеров. До семи вечера остается час с лишним, и он переодевается в спортивный костюм, решив заглянуть в тренажерный зал ненадолго. Благо, тот находится в их жилом комплексе, что и было одной из причин, почему он переехал в эту квартиру больше года назад. Стоит ему встать на беговую дорожку и надеть беспроводные наушники, как телефон отзывается мелодией звонка и на экране отображается имя Мэй. Приняв вызов, он ставит скорость на пятерку, начиная идти и разминать мышцы плеч и шеи. — Ты свободен вечером? — без приветствий звучит ее голос в наушниках. На заднем плане можно разобрать гул голосов. — И тебе привет, — усмехается он. — К сожалению, нет. А что? — Хотела отдать тебе кое-что в благодарность за помощь с фотосетом и копии твоих фотографий, на случай если захочешь повосхищаться собой. — Признай, что считаешь меня нарциссом и дело с концом, — он закатывает глаза. — И сказать, что ты благодарна можно более прямо. — Ладно-ладно, — в голосе девушки звучит притворное недовольство. — Вы с Сугуру здорово выручили меня. — Всегда пожалуйста, — он пожимает плечами. — Могу заехать завтра или можешь отправить их курьером. — Хорошо, — она отвлекается на чей-то голос, отчего несколько мгновений он слышит лишь несильный гул. — Сёко сказала, что ты едешь с нами на горячие источники. Я забронировала номера на следующие выходные и надеюсь, что ты не сольешься в последний момент, потому что добираться будем на твоей машине. — Только на моей? — он скептически приподнимает бровь. — А у меня спросить? — Еще есть Нанами, так что не криви носом. Повысив скорость на одну единицу, он лишь выдыхает, понимая, что и выбора-то у него особо нет. — Как скажешь. Потом отправишь мне местоположение отеля и детали касательно времени заселения. — Да-да, обязательно, — она снова отвлекается на чье-то обращение. — Ладно, мне надо бежать. Еще спишемся. И заканчивает разговор, не дождавшись его ответа. Деловая леди, что уж с нее взять. Усмехнувшись, Сатору повышает скорость до одиннадцати и подстраивает свой бег под нее, вслушиваясь в рандомный плейлист, найденный на спотифае. Он любит бегать. Полюбил после расставания, ведь все, что от него требовалось, — встать на дорожку и начать бежать, сосредотачивая свое внимание на двух вещах. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И так до бесконечности. Бывали дни, когда он пробегал полчаса на скорости выше двенадцати и останавливал тренажер, едва ли не сгибаясь в три погибели и пытаясь собрать дыхание во что-то единое. В другие бегал на девятке, вглядываясь в окно и теряясь в цифрах, которые насчитывал в голове. В любом случае, это было отличной возможностью вырваться из реальности и поставить ту на паузу хотя бы на лишний час. Сегодня же он пробегает сорок с лишним минут, совсем не запыхаясь и чувствуя уже привычную и такую желанную пустоту в голове. Мысли вяло формируются на заднем плане, не атакуя и не превращаясь в тревожный комок. Возвращается он домой как раз к тому моменту, когда раздается звонок домофона. Приняв его и увидев в высветившемся экране Нанами, он открывает ему дверь, пропуская в подъезд и вместе с тем открывая входную. Напечатав тому сообщение, что будет в душе, он скрывается в ванной, снимая спортивную одежду и бросая ту в корзину для белья. Быстро приняв душ, чтобы избавиться от пота, и надев линзы, он вскоре выходит, встречая Нанами в коридоре. — Не думал, что буду лицезреть твой голый торс этим вечером, — язвит он. — Не думаю, что приятнее было бы, рази от меня потом, — высунув язык, Сатору шутливо толкает его в плечо. — Если тебе не сложно, можешь достать пиво с холодильника, пока я буду переодеваться. Нанами закатывает глаза, но молчаливо шествует на кухню, оставляя его. Вернувшись к себе, Сатору надевает домашнюю футболку с парой непонятно откуда взявшихся пятен и трико. Они устраиваются в гостиной, разные виды закусок лежат на кофейном столике наряду с выпечкой, которую, видимо, принес Нанами. Открыв свою банку, Сатору садится на диван с ногами, скрещивая их и, надув губы, сканирует одежду друга. — Я могу одолжить тебе свою, если хочешь, — говорит он, встретив вопросительный взгляд того. — Мне вполне удобно, — отказывается тот и отпивает от своей банки, после отставляя ее на столик. — Вредина, — качнув головой, Сатору опирается рукой о спинку дивана. — Ты успел зайти в ту пекарню, где мы пробовали круассаны несколько недель назад? Нанами жмет плечами, смотря в сторону. Сощурившись, Сатору тянется за профитролью и не может не спросить: — И каков прогресс? — О чем ты? — Я о той милой девушке, — он двигает бровями, ловя взгляд друга, — что не могла отвести от тебя взгляда в прошлый раз. Я же знаю, что ты наверняка возвращался туда еще несколько раз. — Не лезь… — начинает Нанами, но осекается и вместо этого вновь делает глоток пива. — Так значит, что-то все-таки да случилось, — Сатору не может не усмехнуться. Поставив банку между скрещенных ног, он шутливо хлопает в ладони. — Обменялись контактами? Может, выбирались попить кофе? Нанами молчит с минуту, выглядя так, будто собирается сознаться в чем-то грешном. — Ты не отстанешь, да? — голос его звучит устало. Сатору качает головой, весь подбираясь. Нанами редко когда рассказывает о своих отношениях, да и случается это лишь в те случаи, когда Сатору ловит его с поличным и после вытягивает информацию по ниточке. Как бы сильно он ни отпирался, в итоге все равно рассказывает и порой—очень редко—делится переживаниями и даже (вот это да!) может спросить, как лучше ему поступить. Они не говорят о тех нескольких случаях, когда оба поддавались моментам слабости и тонули в объятиях друг друга. Отчего-то это стало негласным табу с того момента, как Сатору сказал, что им стоит прекратить, пока он не сделал Нанами больно. — Мы обменялись номерами и несколько раз поужинали, — покачивая в руке банку пива, Нанами опирается на спинку дивана и словно бы расслабляется, его поза становится менее напряженной, а плечи опускаются. — Я пока не уверен, но думаю, что она мне нравится. Она приятная, с ней легко поддерживать разговор и, знаешь, — он поворачивает голову к Сатору, неуверенно улыбаясь, — даже молчать не тягостно. Думаю, ты понимаешь, о чем я. — Да ты полностью ей очарован, — Сатору тянется, чтобы похлопать его по плечу. — Но самое главное: ты сказал ей об этом? — Мы знакомы всего несколько недель, Сатору. — Ну и что? Разве это имеет значение? Я вот признался Сугуру— Он замолкает, взлохматив волосы на затылке и опустив взгляд. Весь запал будто стихает, и вместо радостного волнения приходит уже привычная ноющая боль в груди. — Просто — это ты. В этом весь ты, Сатору, — голос Нанами звучит неожиданно нежно. — Ты прыгаешь в чувства с головой, позволяя им поглотить себя без остатка. Окружаешь ими человека, впуская в свой мир и, — его губ касается улыбка, — лишая возможности не быть очарованным тобой. Сатору поднимает на него взгляд и будто возвращается во времени. Будто, они снова в его старой квартире и он только что узнал, что Нанами неравнодушен к нему. Вот только им уже не двадцать один, и они уже не те, кем были тогда. — Спасибо, — в его глазах искренняя благодарность, — что был тогда рядом со мной и не оставил меня. И прости, что не смог ответить на твои чувства, едва не воспользовавшись тобой. — Это был мой выбор, — качнув головой, отвечает Нанами. — Я знал, что моя любовь к тебе не могла стать исцелением. И мне было достаточно быть рядом. Сатору смущенно отпивает пива, лишь бы занять себя чем-то. — Верни мне ворчливого Нанами, этот меня пугает, — рассмеявшись, он шутливо толкает друга в плечо. Нанами зеркалит его улыбку с коротким: «как скажешь». — Хочешь глянуть что-нибудь? — вспомнив, что возобновил подписку на Нетфликсе, Сатору оглядывается в поисках своего ноутбука. Нанами угукает, пододвигая к себе тарелку с закусками. — Так, я поищу свой ноутбук, а пока можешь достать джин тоник с холодильника? — Хреновый из тебя хозяин получается. — Какой есть, — встав с дивана, Сатору пожимает плечами. — Так что довольствуйся тем, что имеешь. — От этого разве что слезы можно лить, — в который раз закатив глаза, отзывается Нанами. — У тебя есть что покрепче? — Все в холодильнике, дорогой мой, — шутливо тянет он, направляясь в спальню. — Только попробуй меня еще раз так назвать! — Как? Дорогим? — Сатору успевает отойти в сторону от декоративной подушки, кинутой в его сторону, и скрывается за дверью спальни. До него доносится стук в дверь. Наверняка курьер от Мэй Мэй. — Нанами, откроешь дверь? — кричит он, обшаривая комнату в поисках ноутбука. — Я тебе, что, мальчик на побегушках? — недовольно отзывается друг, но судя по шагам, направляется-таки в сторону прихожей. Ноутбук находится под одеялом, и Сатору подхватывает его, тоже идя в сторону прихожей. — Мэй Мэй должна была отправить… — он прерывается на полуслове, в дверях видя Сугуру вместо курьера.