I’m tryna not think about you
I’m tryna not want you back
But love isn’t a switch you can turn on
That you can turn off just like that
The only one that’s on my mind
I guess you’ve been
Been living some other life
© Opposite of loving me by Etham
Flashback
Сугуру спрашивает об очках после пятого свидания. Они сидят в его комнате, Сугуру на своей кровати, а Сатору на полу, опираясь руками о чужие колени. В воздухе все еще витает горький отголосок сигарет, потушенных не так давно. На включенном ноутбуке белыми буквами снизу-вверх скользят титры. Сатору не помнит, о чем был фильм. Его слишком интересовал человек, сидящий на столь близком расстоянии, и позволяющий нарушать свое личное пространство. Его тонкие пальцы то и дело касавшиеся волос, аккуратные очертания кадыка и изящные линии ключиц, выглядывающих из-под ворота футболки. Сатору, сам того не осознавая, постепенно влюблялся в каждую частичку человека рядом с собой. — Почему ты носишь их? — Сугуру спрашивает тихо, позволяя себе взъерошить светлые волосы Сатору. — Часть моего образа, — шутливо отвечает он, поднимая голову и вглядываясь в недоверчиво насупившееся выражение лица парня. Сквозь темную оправу лицо его будто немножко тонет в тени. — Сатору, — спокойно обращается к нему парень. Они начали обращаться к друг другу столь фамильярно еще после первой чашки кофе, разделенной на двоих. Они разрушили все каноны, сблизившись довольно быстро и позабыв о том, что могут быть отдельные «я» и «ты», замененные греющим мысли «мы». Если бы родственные души существовали в реальной жизни, Сатору сказал бы, что уже нашел свою. Посерьезнев, он выдыхает и отстраняется, теперь опираясь спиной о кровать и опуская голову. Слова разом покидают разум, оставляя после себя неприятный шум. Сатору не знает, с чего лучше начать. Как сказать и не увидеть в глазах напротив удивление, жалость, насмешку, или — еще хуже — отвращение. Он не готов. Не сейчас. Не когда он почти поверил в то, что в этот раз он сможет закрыть глаза на свою «ненормальность». Что, если его оттолкнут? От него отвернутся? — Я, — начинает он, тут же замолкая и слегка сжимая пальцы в тщетной попытке успокоится. Сугуру опускается на пол к нему, сначала касаясь одной из его ладоней и вынуждая расслабить пальцы. Ведет рукой от предплечья к шее, за ней крайне осторожно касаясь его щеки. — Взгляни на меня, — просит все так же тихо и смотрит столь проникновенно, словно увидел сокровище перед собой. Сатору вздрагивает от его нежных прикосновений, чувствуя себя так, будто его загнали в угол. Касания мягко окутывают его, отвлекая от роя мыслей. — Пожалуйста, — Сугуру склоняет голову вбок, пытаясь поймать его взгляд. В его голосе — неожиданная нежность. Сатору позволяет себе расствориться в этом голосе и нежности, постепенно ослабляя стену, что выстраивал до этого. Он наконец смотрит. Не препятствует когда все те же сухие ладони касаются дужек, снимая очки. Он смотрит, не моргая и ожидая всего. Вглядывается в темные глаза напротив, ища намек на все то, что обычно раскрывают ему люди. Но вместо этого медленно тонет в бездонной глубине. — Ты великолепен, — шепчет Сугуру. Сатору верит. Верит ему, и от этого сердце сжимается в груди. Сугуру медленно придвигается к нему ближе пока их носы практически не соприкасаются. — Можно, — выдыхает он в губы, — я тебя поцелую? Сатору забывает, как дышать. Потерянно разглядывает парня напротив себя, неуверенный в том, правильно ли раслышал последний вопрос. Сугуру ведет кончиками пальцев по его щеке, продолжая поддерживать зрительный контакт, и подбадривающе улыбаясь. — Ч-что? — все, на что хватает Сатору, который из-за накативших чувств обхватывает края чужой футболки, сжимая пальцами. — Если не хочешь, — губами касаясь его из-за столь короткой дистанции, продолжает он, — скажи. В следующий миг Сатору чувствует, как эти мягкие губы полностью накрывают его, крадя его воздух и нежно сминая. Отойдя от ступора, он отвечает, слегка прикусывая их и чувствуя улыбку Сугуру. В ушах его набатом слова того о том, что он великолепен, и Сатору ему верит, верит, верит.End of flashback
Не успевает он ввести код, как дверь открывается и на пороге он видит далеко не Мегуми. Высокий парнишка с волосами, выкрашенными в розовый, собирается выходить, но останавливается, завидев препятствие в виде человека. Сатору невольно радуется своей извечной привычке надевать очки даже по пути в квартиру. — Ой, — выдыхает юноша и поднимает взгляд. Сатору не без усмешки подмечает рассеченную губу и чуть опухшую щеку парня. Несмотря на разукрашенное лицо, тот вовсе не походит на человека, вступающего в драку с полуслова. Слишком яркий и добрый, но за друзей наверняка встанет горой. Интересно. — Ты, должно быть, друг Мегуми, — первым прерывает тишину Сатору и замечает упомянутого подростка, хмуро испепеляющего его взглядом. — А… да-да, — парнишка торопливо кланяется, стушевавшись. — Я Итадори Юджи. Фушигуро много рассказывал мне о вас, Годжо-сан. — Можно просто Годжо, — с улыбкой подсказывает он. — Если вам так удобно, Годжо, — сконфуженно заканчивает Юджи. — Ему пора домой, — вклинивается Мегуми, подходя ближе и бросая на Сатору еще один недовольный взгляд, — не загораживай путь. — Надо же какие мы злые, — притворно возмущается он, но в сторону отходит. — Позаботься об этом буке, Итадори. Парнишка ярко улыбается, щурясь и выставляя вперед руку с поднятым большим пальцем. — Положитесь на меня! — восклицает он, после оборачиваясь к другу и прощаясь с ним: — Увидимся завтра. Мегуми кивает, на миг смягчившись, но как только его друг скрывается за дверцами лифта, лицо подростка вновь становится темнее тучи. — Не хмурься, а не то морщины раньше времени появятся, — проходя в прихожую, Сатору снимает свое пальто. — Отстань. Развернувшись, Мегуми торопливо уходит в гостевую спальню, хлопая дверью и щелкая замком. Смотря тому вслед, он не может не подумать о том, какой сложный характер у этого ребенка. Хотя, даже скверное поведение не отпугнуло ходячее солнце в виде Юджи, поэтому Сатору не сильно волнуется. Справляться с этим миром гораздо легче, когда есть плечо, на которое можно опереться. И сам факт наличия товарища у обычно нелюдимого и замкнутого мальчишки не может не радовать его. Сатору как сейчас помнит, как столкнулся с ним впервые. Тогда Мегуми едва перевалило за десять. Был дождь и он сидел под козырьком остановки, тяжелый рюкзак оттягивал детские плечи, на лице же уже тогда застыло скучающее выражение. Сатору, сам будучи подростком, узнал, что этот ребенок потерялся и не знал номера своего отца или матери, но хоть смутно помнил обратную дорогу к дому. Как ни странно, они сталкивались так еще несколько раз, благодарная мать вечно звала Сатору к ним на обед, и он сам не заметил, как стал провожать вечно ворчащего ребенка домой. Улыбнувшись воспоминаниям, Сатору проходит в свою комнату, снимая свои очки и в одежде падая на заправленную кровать. Телефон, ранее отброшенный в сторону подушек, пиликает уведомлением. Подавляя зевок, он тянется к нему, разблокировав и сощурившись из-за яркого света. Сообщение от Сугуру висит в непрочитанных. Он сглатывает вязкую слюну. (01:13): Ты в какой день будешь свободен? Выбери ресторан на свой вкус и дай мне знать. Два предложения под сегодняшней датой отправлены в ответ на его глупые сообщения трехлетней давности. Интересно, читал ли Сугуру их перед отправкой? Или он давно очистил их диалог? Ведь из них двоих, Сугуру всегда умел вовремя взять себя в руки и перестать поддаваться чувствам. Бездумно гипнотизируя клавиатуру, он не сразу находит, что ответить. Взгляд то и дело цепляется за жалкие просьбы вернуться, поговорить, попробовать снова. Дать им второй шанс. Ему тошно от самого себя. Его хватает только на короткий ответ. (01:20): Завтра. Ок. Его ответ отмечается прочитанным спустя несколько секунд. На миг на экране отображаются три точки, оповещающие о том, что Сугуру печатает новое сообщение. Но в итоге парень так и не отправляет ничего. Сатору откидывает от себя телефон, сворачиваясь на кровати и прикрывая глаза в надежде, что уснет быстро.* * * * * *
Его будит Мегуми, с нарочитым шумом собирающийся в школу. Мальчишка затаил на него злобу, никак иначе. Правда, что в этот раз Сатору сделал не так — не совсем понятно. Хлопок входной двери оповещает о том, что тот все-таки ушел в школу. Зевнув, Сатору садится на кровати, запоздало осознавая, что заснул, так и не переодевшись. Глаза неприятно сушит — не самое приятное последствие ношения цветных линз. Потянувшись за телефоном, он проверяет время и вновь открывает диалог с Сугуру, думая над местом. На ум ничего не приходит, кроме кофейни, где они частенько зависали после учебы: Сугуру с холодным американо, а он — со сладким фраппучино. Вбив в поисковик популярные заведения, он выбирает первое попавшееся и отправляет адрес парню без каких-либо подписей. Не приходит и пары минут, как телефон вибрацией оповещает о новом входящем. (7:49): Забронирую столик на 20:00, тебя устроит? Напечатать короткое «да» занимает не так много времени, после чего он наконец заставляет себя встать и снять одежду. Ему нужен душ. Холодный, чтобы собрать мысли в одну кучу и избавиться от жгучего трепета в груди. «Всего лишь ужин», — пытается убедить он себя, проскальзывая в ванную и зная, что в его жалких попытках нет смысла. Ему хватило каких-то двух встреч, чтобы глупое сердце в груди начало кровить по новой и тоскливо взывать к тому, кого раньше считало родственной душой. Это не любовь, нет, что-то другое. Что-то сравнимое с привычкой, ведь в какой-то момент он просто привык, что Сугуру стал частью его рутины. Настолько неотделимым пазлом его жизни, что он не мог представить себе сценарий, где они бы не были вместе. А после, после его раскрошили на части громким, но произнесенным на выдохе: «давай расстанемся». Превратили в пыль молчанием и усталостью во взгляде, в коем раньше он мог тонуть часами. — Как же ты жесток, Сугуру, — горько усмехается Сатору, позволяя холодным каплям струиться от шеи вниз по спине. — Любовь действительно самое страшное проклятие. Остаток дня он проводит как в тумане, выполняя дела на автомате и бесконечно проваливаясь в тлеющие воспоминания. Их общие фотографии, удаленные с телефона, но сохранившиеся в онлайн-хранилище, выжигают последние крупицы самообладания. Он мог бы открыть их и поддаться минутной слабости, вот только Сатору не готов сталкиваться с подтверждением того, что их отношения когда-то были островком счастья. Помнить — одно, ведь память часто заменяет одни детали другими и приукрашивает реальность, но фотографии хранят то, что ей сохранить не удалось. И он вовсе не уверен в том, сможет ли выдержать эту пытку. В реальность его возвращает входящий звонок от Сёко. Телефон пиликает несколько раз прежде чем он отвечает на звонок. — Хэй, — звучит бодрое от нее. — Хэй, — не так бодро отвечает он, прикрывая ноутбук и откидываясь на спинку стула. В ушах немного гудит от долгой тишины, прерванной неожиданным звонком. — Ты чего такой кислый? — девушка с легкостью считывает его настроение. — М-м-м, — устало тянет он, устремляя взгляд в потолок. — Не выспался. — Так я тебе и поверила. Сатору не может не усмехнуться сарказму в ее голосе. С каждым прошедшим годом ей удается читать его все лучше и лучше, что даже пугает немного. Выдержав некоторую паузу, он как можно более нейтрально говорит: — Я сегодня ужинаю с Сугуру. Сначала до него доносится тихое и непроизвольное «черт», после коего девушка замолкает на какое-то время. Он слышит лишь ее дыхание и почти видит, как взволнованно та кусает губы. — Ты как? — наконец спрашивает она. — Не знаю, — честно признается он, — как будто меня оглушили и все чувства перемешались разом. И не врет ведь, потому как врать нет смысла когда дело касается Сугуру. Потому как он никогда не мог врать, если это было связано с ним. Все и так было понятно, будто Сатору становился открытой книгой, с которой каждый мог считать все эмоции. И сейчас то же самое. Сейчас, как и раньше, Сугуру ворошит его душу, переворачивает все вверх дном, вносит свои коррективы, сам того не подозревая. — Вы говорили о вашем разрыве? — Секо врывается в ворох его мыслей. — Нет, не было возможности. — А сегодня? — Не думаю, что есть смысл вспоминать прошлое, — Сатору пытается звучать как можно более жизнерадостно, — мы ведь не подростки, страдающие от разбитого сердца, как-никак. Секо не говорит, что после их расставания ему понадобился не день и не два, чтобы как раз-таки склеить все эти осколки. Что уход Сугуру ударил по нему настолько сильно, что он не мог ходить на пары и взял академ на следующие полгода. Она не говорит того, как трудно было быть рядом с ним и не знать, как помочь. Не иметь возможности подобрать правильные слова и угрозами, а затем просьбами упрашивать поесть хоть что-то, а не травить себя чертовым алкоголем. Надеяться, что ему не придет в голову попробовать что-то еще более сильнодействующее и брать обещание, чтобы писал каждый день. Силком выводить на прогулки и не заговаривать о том, что мир не может быть сосредоточен только на одном человеке. Видеть, как он медленно разрушается и чувствовать настоящее, горькое бессилие. Секо не говорит ничего из вышеперечисленного, вместо этого спрашивая ласково: — Мне присоединиться к вам? Уверена, Гето не будет против. — Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю? — тихо спрашивает Сатору, мягко улыбаясь. — Конечно, знаю, дурачок, — она смеется. — Спасибо, — благодарит он, — но все будет в порядке. Не волнуйся. Мы большие мальчики. Девушка хмыкает, но соглашается. — Как скажешь, — следует от нее недовольное. — Если что пиши. — Обязательно. Часы услужливо показывают начало восьмого вечера, и он с неудовольствием отключает ноутбук полностью и направляется к шкафу, понимая, что придется думать над тем, во что одеться. Шальная мысль подкидывает идею натянуть на себя первую попавшуюся толстовку с джинсами, вот только все это настолько походит на ребячество с его стороны, что Сатору отметает ее от себя и задумчиво вглядывается в аккуратно сложенную одежду. По итогу его выбор падает на темно-синий свитшот и брюки широкого кроя. Надев под свитшот рубашку, он без какой-либо радости достает новую пару линз. Как раз когда он собирается выходить, возвращается Мегуми, хмуро смерив его взглядом. Правда во взгляде его мелькает замешательство, стоит юноше осознать, что Сатору в линзах. — Идешь на встречу? — проходя вглубь квартиры, чтобы не загораживать выход, интересуется он. Сатору кивает, усмехнувшись: — Как я выгляжу? — Ты и сам знаешь ответ, — ворчит мальчишка и скрывается в гостиной. — Буду поздно, закажи себе чего-нибудь поесть, — вслед ему бросает он, и наконец выходит из квартиры. Недолго думая, он заказывает такси, ведь знает наверняка, что первым делом выпьет бокал красного или еще чего-нибудь, а затем может быть еще что-нибудь покрепче. Сатору вовсе не уверен в том, что сможет находиться наедине с Сугуру в трезвом состоянии больше часа и не наговорит какой-то чертовщины. Алкоголь всегда помогал ему расслабиться и принять на себя роль молчаливого (но немного капризного) слушателя. Так почему бы не воспользоваться этим? Нервозность берет над ним вверх только к тому времени, как такси останавливается напротив условленного заведения и водитель вежливо откашливается, намекая на то, чтобы пассажир его не задерживал. Выдохнув, он расплачивается и покидает автомобиль, ежась от морозного ноябрьского ветра. Над ним темнеет осеннее небо, а вывеска ресторана перемигивается ярким неоном. Бросив взгляд на наручные часы и убедившись, что приехал на несколько минут раньше, Сатору нетвердым шагом направляется к заведению. В холле его встречает улыбчивая администратор. Со спины появляется паренек, предлагая забрать его пальто и вскоре ускользая в боковой двери. — Чем могу помочь? — интересуется девушка, как только он подходит ближе. — Столик на двоих был забронирован на, — он делает паузу, неуверенный в том, на чье имя была бронь. — Гето Сугуру. — Секунду, — девушка опускает взгляд к планшету и что-то подчеркивает. — Вас ожидают, — говорит она, подняв голову. — Позвольте мне вас провести. Кивнув, он следует за ней, проходя сквозь раздвижные двери и погружаясь в атмосферу традиционной усадьбы. На заднем плане играет незамысловатая мелодия, прерываемая приглушенными голосами из-за перегородок сёдзи. Подойдя к искомой комнатке, девушка кланяется, и Сатору проходит внутрь. Сугуру уже сидит за низким столом, в костюме тройке. До этого смотревший в телефон, он откладывает его, завидев Сатору. Волосы аккуратно собраны в низкий хвост, пара прядей опускается по обеим сторонам от его лица. В мочке правого уха поблескивают серебряные серьги. — Нормально добрался? — первым прерывает тишину он. — Да, — Сатору кивает, снимая обувь и садясь напротив него. Потерянно осматриваясь, он не сразу встречает чужой взгляд, но стоит их глазам пересечься, как лицо Сугуру на миг мрачнеет. — Мне казалось, они доставляли тебе неудобство в прошлый раз, — говорит он и щурит глаза, слегка сведя брови к переносице, тем самым показывая свое недовольство. Сатору и не нужно гадать, чтобы понять, что скрывается за каждым движением глаз, бровей, губ. Он и так давным-давно выучил их наизусть. — Лучше так, чем щеголять в солнцезащитных очках поздним вечером, — остро усмехнувшись, он сосредотачивает свое внимание на меню. — Ты уже выбрал, что будешь? — Нет, решил дождаться тебя. — Вот как. Возникшее молчание прерывает перелистывание страниц, но, как ни странно, Сатору вдруг ловит себя на мысли, что нет ни чувства неудобства, ни желания спрятаться от человека напротив него. Да, он все еще испытывает долю неловкости, но и та почти не мешает ему. Рой вопросов, запечатанных на три долгих года, тоже не угасает, вот только сейчас ему удается не думать о том, что было; удается не думать о… них. Да и зачем, когда Сугуру здесь? На расстоянии вытянутой руки? — Готовы сделать заказ? — с тихим стуком входит официант, приветливо им улыбаясь. Сатору поднимает взгляд от меню и кивает: — Порцию унаги кабаяки, пожалуйста. А, и бутылочку дайгиндзё. — Ты не за рулем? — Сугуру смотрит на него с налетом волнения. — Да, знал, что захочу выпить, — отвечает он. — Хм, — выдыхает парень и только после этого озвучивает свой заказ: — Одну порцию суки-яки и, — он ловит взгляд Сатору, — чуть попозже принесите мандзю со сладкой фасолевой пастой. Официант кланяется, вновь оставляя их наедине. — Не знал, что ты начал любить сладкое. — Это для тебя, — Сугуру откладывает меню. — После алкоголя тебя тянет на сладкое. Сатору вздрагивает при его словах. «Почему? — хочет спросить он, — Почему ты все еще помнишь?» — Как тебе Лондон? Сильно отличается от Токио? — вместо этого спрашивает он, сворачивая разговор в другое русло. — Пока был там, сложилось впечатление, что сезон дождей длится почти полгода, если не весь. А так приятный город, приятно было погрузиться в сердце Европы, но я вскоре понял, что не готов пока прощаться с привычным укладом жизни. — Надолго вернулся обратно? — Сатору медленно поднимает на него взгляд, замечая, что при приглушенном свете лампы, черты лица собеседника слегка смягчаются. Сугуру пожимает плечами. — Отцу нездоровится, так что не думаю, что сорвусь куда-нибудь в ближайшее время, — отвечает он, позволив короткой усмешке коснуться губ. — А… твоя семья? Вы поддерживаете связь? Сатору не может не хмыкнуть, устроив руки согнутые в локте на поверхности стола и опершись подбородком на костяшки ладоней. — Если дружелюбные открытки со словами о том, что я — бельмо на глазу у всех этих маразматиков, можно считать за общение, то приходят они исправно по всем праздникам. Сугуру сжимает челюсти, слыша вовсе не новую для него информацию. — Ты ведь знаешь, что их слова… — Да, — Сатору прерывает его, натянув на губы фальшивую улыбку, — ничего не значат. Знаю. Знает, и знал все это время, но очень сложно продолжать верить в это, когда изо всех щелей на тебя льется нескончаемый поток словесного дерьма, фильтровать который порой нет сил, не то что желания. Нападки их усилились после того, как он резко взял академ после разрыва и не выходил на связь, и не утихали стоило ему, как наследнику, все-таки взять на себя управление дочерней компании по разработке и продаже саке. Как только приносят их блюда, Сатору первым делом наполняет свое токкури и выпивает залпом, чувствуя, как алкоголь слегка обжигает горло, спускаясь ниже и грея внутренности. — Хотя бы перекуси перед тем как пить, иначе тебя унесет с пары чашек, — Сугуру пододвигает к нему закуски, убирая в сторону кинзу, ведь он ее не любит. Сатору остро усмехается, наблюдая за этим и отвечает колко: — Не веди себя так, будто мы в отношениях. — То, что мы расстались не делает нас чужими, — после некоторой паузы говорит Сугуру. — Мне казалось, ты был другого мнения три года назад, — посмотрев на него исподлобья, Сатору не может не сдержать ехидства в своем голосе. И понимает, что они впервые пересекли черту, приближаться к которой до этого не желали. До этого они хоть могли делать вид, что между ними все в порядке, но сейчас они стоят на развилке и в любой момент могут переступить точку невозврата. — Прости. — За что? — Сатору понимает, что стоит промолчать, перевести тему, не зацикливаться, но в итоге дает волю возмущению и обиде, что копились все это время. — За то, что решил за нас двоих и бросил меня? За то, что вычеркнул меня из жизни, будто и не было тех полутора лет? За то, что заставил меня поверить в то, что одного моего существования достаточно, а после растоптал мои чувства, будто они не имели значения? За что именно ты извиняешься? Они смотрят друг на друга в образовавшейся тишине. Звонкой и натянутой до предела. Сатору с минуту всматривается в лицо человека, некогда заменившего ему весь мир, и в итоге смягчает свой взгляд. — Извини, я не хотел выходить из себя, — отступает он. — Забудь все, что я тебе сказал. Нет смысла ворошить прошлое. Выдавить из себя фальшивую улыбку получается почти сразу — научился за столько лет. Сугуру хмурится, словно готов возразить, но в итоге не делает этого, молчанием своим соглашаясь со сказанным ранее.Flashback
Впервые после начала их отношений Сатору напивается только в канун Рождества. Они собираются неожиданной компашкой на квартире Яга семпая, заказывая несуразное количество еды и алкоголя. Сёко после пятого шота оккупирует ноутбук, выбирая песни на свой вкус и фальшивя строчки, пока Утахимэ вместе с Мей ей хлопают. Нанами вместе с Идзити что-то обсуждают на другом углу дивана, время от времени показывая что-то на своих смартфонах, а Сатору с раскрасневшимися щеками перебирает пряди волос Сугуру, тихо что-то себе мыча под нос. — Хочу моти, — растягивая гласные выдыхает он и перемещает руку на чужую шею, пальцами пробегаясь сначала к затылку, а после опускаясь к плечу. Ему кажется, что квартира слегка покачивается из стороны в сторону и Сугуру в ней остается неизменной константой, за которую он и держится. — Сейчас? — Сугуру смотрит на него с прищуром, видя, как его парня ведет от выпитого алкоголя. Сатору до этого сидевший у его бока, заползает на его колени, кивая и надувая губы. — Купишь их мне? Сугуру придерживает его за талию, позволяя тонким пальцам переместиться с шеи к лицу. Сатору продолжает смотреть на него затуманенным взглядом, касаясь чужих щек, поднимаясь к аккуратным линиям бровей, и лишь после этого склоняет голову, чтобы смазано запечатлеть на родных губах короткий поцелуй. Сугуру улыбается в поцелуй, пальцами вырисовывая узоры на чужой спине. — Купишь? — выдыхает вновь Сатору, отстраняясь и сталкиваясь с его лбом. Сугуру смотрит на него со смешинками во взгляде, не отвечая. — Он не успокоится, пока не съест что-нибудь сладкое, — подает голос Сёко, отвлекшись от песни. — Говорила ведь, что пятый бокал был лишним. Утахимэ только качает головой, закатив глаза, а Мей вновь достает свой телефон и фотографирует их, приговаривая, что потом ей еще спасибо скажут за такую документальность. Сатору смеется в ответ на слова Сёко, жмуря глаза, и не видит, как взгляд Сугуру наполняется трепетом. — Раз ты так сильно их хочешь, пойдем искать твои моти, — говорит он, и никто не останавливает их словами о том, что уже половина первого и какие к черту моти в такое время? Разве что Нанами вместе с Утахимэ корчат гримасы, мол, что за телячьи нежности и могут ли они поскорее свалить с глаз долой. А еще лучше, если они и вовсе не будут возвращаться. Моти находятся в круглосуточном магазине в нескольких кварталах от квартиры и к тому времени, как Сатору за обе щеки уплетает их, действие алкоголя успевает немного выветриться. Токио все так же освещен тысячей неоновых вывесок, а количество людей на улицах вынуждает задуматься о том, действительно ли на часах почти час ночи. Мягкие хлопья снега кружат в воздухе, опускаясь на их шарфы и макушки. Остановившись у светофора, он смотрит на Сугуру, кутающегося в пальто; темные волосы его покрывают крохотные снежинки, нос краснеет от холода, и даже так для Сатору он выглядит невероятно. — Спасибо, — выдыхает он, как только светофор загорается желтым. Не проходит и пары секунд, как свет сменяется зеленым. — О чем ты? — Сугуру смотрит на него, слегка вскидывая голову. — За то, что выполнил мою глупую просьбу. — Это ведь сделало тебя счастливым? — Сугуру спрашивает, как только они переходят дорогу. Сатору, усмехнувшись кивает. — Тогда это вовсе не глупая просьба, — шагнув к нему, парень щелкает его по носу. — Я хочу делать тебя счастливым и если это моти после пары рюмок крепкого саке, почему нет? — Неужели ты успел настолько сильно в меня влюбиться? — До тебя мне еще далеко, — его улыбкой можно осветить целый город, но Сатору рад, что она освещает лишь его сердце. Он сцеловывает эту улыбку, надеясь запечатлеть ее у себя в памяти и вовсе не волнуется о том, что могут подумать окружающие. Он счастлив в этот самый момент — и это самое главное.End of flashback