Разговор на веранде

Летнее солнце щекотало моё лицо и даже сквозь закрытые веки я чувствовала какое оно яркое и горячее. Открыв глаза, я неожиданным для себя образом, очутилась на дачной веранде. Деревянные окна, кружевные занавески, небольшой чайный столик с вязанными салфетками и два потрепанных кресла. Пальчиками я прошлась по мебели, чтобы ощутить всю реальность происходящего. Солнце медленно скатывалось за горизонт, опаляя всё вокруг жгучим красным светом. Природная красота за окном украла мое внимание: я стояла и следила за каждым малейшим движением, шелестом в зеленой траве и слышала стрекочущих кузнечиков где-то глубоко в саду. Как вдруг чье-то сопение за спиной заставило меня развернуться в сторону нового звука, и я чуть не потеряла равновесие, когда наткнулась на кресло, в котором, откуда не возьмись, смирно спал юноша. Сердце защемило, заболело, воздух перестал попадать в лёгкие, на глазах навернулись слёзы. Я тихо заплакала, чтобы не разбудить нежданного гостя, но тело предательски забилось крупной дрожью. Он был тут, совсем рядом, только руку протяни, что я и сделала, не удержавшись. Я присела на корточки, легонько сжала его руку, которая беспечно свисала с подлокотника, а второй почти интуитивно потянулась к непослушным волосам мальчишки. Тот поморщился и приоткрыл веки: серые глаза рассматривали меня, а я плакала и глядела только на него, не замечая остального мира. Я прислонила его ладонь к своей щеке. Его запах обволок меня с ног до головы, вскружил голову. Мутный и сонный взгляд его с каждой секундой обретал большую сознательность:       — Нашла меня.       — Нашла… — мои губы изобразили едва заметную улыбку, а на пол то и дело капали слезы горя и отчаяния. Когда он лежал, там, в гробу, то я до конца не могла поверить, что это происходит со мной: его лицо отражало пугающе вечное спокойствие, а кожа сродни изящному фарфору, что поблескивал на свету, руки его покоились на груди. Я сделала шаг к нему, чтобы попрощаться навсегда. Смотришь, а он такой спокойный, лежит смиренно, не шевелясь, будто спит. Проснется, но далеко не сейчас, нет. Он видит красочный сон, лицезрит в самом его разгаре. Ему не до того, чтоб просыпаться. А ты тайком наблюдаешь за тем, как он спит. Такой родной человек, что уже на память знаешь все его родинки или родимые пятна на теле, помнишь его выражения лица во всех проявлениях, знаешь, что бы он сейчас сказал, с какой интонацией. Все нотки его голоса помнишь, все взгляды, которые он обращал на тебя. Он стал не просто человеком рядом с тобой. Он стал человеком в тебе. Ты срослась с ним, найдя ту идеальную гармонию, когда можно сказать «жили душа в душу». Столько лет единым целым и в один момент потерять его, а как следствие и себя. Непосильная задача горой свалилась на мои плечи: научиться жить без него. Горько, больно, внутри всё умерло, рухнуло. В горле сухо, а голоса и нет вовсе. Только слёзы, стекающие по щекам, что красноречивее всяких слов. Я стояла опустошенная донельзя и без смысла существования, а передо мной виднелся лишь его бледный лик, отыскавший умиротворение. Я пережила всё это, чтобы сейчас вновь увидеть его перед собой, виновника моих страданий: с искрой во взгляде, со здоровым румянцем на щеках, ухмылкой на губах.       — Почему я тебя вижу?       — Не хотела отпускать, не поговорив напоследок, — юноша поднялся на ноги, и я как под гипнозом, не отрывая глаз, поднялась в след за ним. Какое-то время не происходило ничего. За окном только гулял ветерок, а в комнате же стояла звонкая тишина и мы глядели друг на друга. Казалось, мы простояли так целую вечность.       Я украдкой прислонилась к его груди, но не услышала привычного стука сердца. Жестокое напоминание.       — Тебя нет?       — Нет — он подтвердил все мои страшные опасения и провел рукой по волосам, заведя их за ухо.       Снова слезы, снова та боль, от которой никуда не деться. Видеть его таким живым рядом с собой, но знать, что он скоро канет в небытие. Я целовала его руки, лицо, прислонилась лбом к его лбу и не переставала плакать. Разговор стал чем-то слишком откровенным:       — Зачем?       — Я не справился. Но ты обязательно сможешь. Я тебе для этого не нужен.       — Нужен! Еще как нужен.       — Я никогда не ошибаюсь. Ты правда старалась сохранить «нас». Но, увы, я не смог. Тысячи немых вопросов встали поперёк горла, но я не задала ни один. Он закончил:       — Мне так будет лучше. Столько слов, столько мыслей, роящихся в голове и бушующее желание оставить его рядом с собой навечно. Мольбы и крики о помощи разрывали сознание своей громкостью. С того самого дня не было ни секунды, чтобы я не думала о нем. Я ходила по улочкам и видела «нас» когда-то в прошлом. Я ощущала его запах там, где это было невозможно. Столько боли… и осознание: что не скажи, чего не желай, — его не вернуть. Никогда. Лишь дать ему возможность обрести покой. Навсегда. Насладиться последними чудесными секундами, что соединили «нас». — Я всегда хотела твоего счастья. Если тебе так будет лучше, то я вновь постараюсь и уже отпустить тебя — тихий, едва слышный, шепот нарушил затянувшуюся паузу. — Спасибо, за все. — Спасибо, за все… — мой лёгкий поцелуй коснулся его лба. Силуэт, озарённый закатом, стал мутнеть и таять в солнечных лучах. Мысли перепутались и унесли меня в сладкую дрёму: щебетание птиц, дуновения ветра и шелест листьев остались там. Маленькая комната в миг опустела…