***
Наличие Чонина на рабочем месте Минхо слишком отвлекает. Минхо проклинает тот факт, что окна его офиса выходят в кабинет клерка. Он имеет беспрепятственный обзор каждый раз, когда Чонин покидает свой стол, чтобы бегать по офису. Что, как клерк, он делает ужасно часто. А Минхо действительно хорош в своей работе, сосредоточен и трудолюбив, иногда до изнеможения. Но Чонин такой… соблазнительный. Трудно удержаться, чтобы не взглянуть на его сияющее лицо, не говоря уже о том, как выглядит его задница в рабочих штанах… очень опасно. Минхо клянется, что его производительность упала как минимум на тридцать процентов с тех пор, как Чонин пришел в офис. Он чувствовал бы себя виноватым, если бы не тот факт, что обычно он выкладывается на сто пятьдесят процентов. Это все еще на двадцать процентов выше совершенства. Он драматично вздыхает, зная, что этот ход мыслей ни к чему не приведет. Он берет стопку контрактов, которые нужно отправить по факсу, и обычно это делает за него клерк или помощник, но ему действительно нужна передышка. Чонин уже находится в копировальной, когда приходит туда. Минхо не удивлен, потому что он намеренно прошел мимо кабинета Чонина, чтобы попытаться поглазеть на его руки в белой рубашке, но обнаружил, что его стол пуст. — Ой! Минхо-хён. Тебе нужен копировальный аппарат? — спрашивает Чонин, глядя на бумаги в руках Минхо. Черт возьми, для Чонина должно быть незаконно закатывать рукава. Одного вида его подтянутых предплечий достаточно, чтобы у него пересохло во рту. Как такое простое действие делает его еще более горячим? Минхо лишь уклончиво хмыкает, пытаясь избежать подозрений, проверяя Чонина так незаметно, как только возможно. — Извини, мне нужно еще немного времени, — извиняется Чонин, указывая на переполненную стопку расшифровок, — Тебе следует использовать ту, что наверху. — Мех, мне все равно нужно отдохнуть. И таким образом я могу отдохнуть с тобой, — Минхо чувствует, что краснеет из-за своей оговорки. Типа, он буквально свекольно-красный, как подросток. — О, круто, — отвечает Чонин. И Минхо уверен, что это его собственное принятие желаемого за действительное или игра света, но Чонин, кажется, тоже немного краснеет. Механический гул копировального аппарата некоторое время был единственным звуком в комнате. Чонин нервно переминается с ноги на ногу, бегая глазами по комнате. Минхо предполагает, что это потому, что Чонин точно не знает, что сказать мужу своего возлюбленного. — Итак… Сынмин сказал мне, что ты перестал танцевать в этом году? — Чонин делает заявление больше похожим на вопрос. Минхо не удивлен. Он знает, что Чонину больше нравится Сынмин. Так что неудивительно, что его единственная точка зрения на разговор связана с обменом мнениями с Сынмином. Но это все равно сильно раздражает. Он не может поверить, что ревнует к собственному проклятому мужу. — Хм. Да, я слишком стар для этого, — размышляет Минхо. Чонин смотрит на него широко раскрытыми глазами и серьезно. — Да какой там! Ты еще такой молодой! — Эм… Спасибо. Но у меня все равно нет времени из-за повышения, — отвечает Минхо. — Ой. Я думаю, ты должен как-то с этим смириться, ты сияешь, когда танцуешь, — говорит Чонин в пол. Минхо фыркает на это — он сияет? — Ааа… Он, кажется, не может вымолвить ни слова в ответ. — Не то чтобы я видел твое выступление, но когда группа выходит… когда ты танцуешь под музыку, ты просто… я не знаю… ты светишься, — заканчивает Чонин, беспомощно жестикулируя руками. Теперь он определенно краснеет, уверен Минхо. Минхо понятия не имеет, что с этим делать. Чонин подлизывается к нему? Может ли он сказать, что Минхо знает о влюбленности в Сынмина и пытается его успокоить? Что бы это ни было, желудок Минхо сжимается от чувства, которое он не хочет называть. Ощущение отчаяния и печали. Минхо больше не хочет этого. — А, хватит отдыхать, — наконец ему удается что-то сказать, — Я отнесу это наверх, — говорит он и уходит, даже не бросив через плечо "до свидания".***
Чонин уже некоторое время работает в офисе Минхо. Минхо изо всех сил старается не допустить, чтобы близость повернула его мир вокруг своей оси и сбила его с орбиты. Но это тяжело. Он обнаруживает, что не может ничего сделать, кроме как тосковать по Чонину. У него кружится голова в предвкушении встречи с Чонином. Он проводит свои рабочие дни, напрягаясь, чтобы мельком увидеть любую его часть, его идеальное лицо, очерченные мышцы и даже его руки (Боже, его чертовы руки). Минхо даже обнаруживает, что не может не проговорить уши Сынмину о Чонине, когда тот возвращается домой ночью. Эта ночь, в частности, не является исключением. Сынмин и Минхо бездельничают на своем диване, на противоположных концах, но их ноги переплетаются под одеялом. Это была ночь фильмов ужасов, а они оба очень любят заканчивать вечер пятницы кровью и ужасами. Уже довольно поздно, но ни один из них не устал, слишком занят, притворяясь, что сосредоточен на фильме, а не на колоссальном слоне, очень небрежно бездельничающем в комнате с ними. — Итак… — начинает Сынмин, заставляя Минхо поставить фильм на паузу в середине убийства, сверкая ножом, застыв на середине удара, — Мы будем говорить об этом? Или я буду продолжать притворяться, что не знаю, а ты будешь притворяться, что не знаешь, что я знаю? — О чем, черт возьми, ты говоришь, Ким Сынмин? — Сынмин знает, что Минхо раздражает использование его полного имени. Но это также означает, что он что-то понял, поэтому он идет вперед сквозь хмурый взгляд мужа. — Я говорю о твоей большой гейской влюбленности в Чонина, — небрежно говорит Сынмин. — О моем чем? — недоверчиво спрашивает Минхо. — Ты слышал меня. Не притворяйся дураком… Минхо вздыхает. Он не хочет лгать своему мужу, но, черт возьми, он хочет, чтобы Сынмин позволил ему сохранить свою гордость. — Даже если это правда… — начинает он, но тут же прерывается. — Это правда, — поправляет Сынмин. — Даже если это правда, Чонин явно любит тебя и только тебя. Он едва может со мной разговаривать. Сынмин глубоко вздыхает с явным раздражением на лице. — Это потому, что он напуган. Ты же такой красивый, умный и сильный. Он очень хочет заняться с тобой сладкой, сладкой любовью, но ты почти не разговариваешь с ним. — Ты не прав. — Нет, ты ошибаешься. — Нет, ты… — стук в дверь прерывает их невероятно зрелую перепалку. Сынмин встает, чтобы открыть дверь, пара вопросительно смотрит друг на друга. Почти молча спрашивая: "Кто может прийти в такое время?". Как только он открывает дверь, пьяный Чонин бросается на Сынмина, шмыгая носом ему в плечо. — Эй, Чонин, что случилось? — спрашивает Сынмин, когда Минхо встает, чтобы присоединиться к ним, отступая, пока его муж утешает Чонина. — Йа бубуююю, — бормочет Чонин ему в плечо. — Хм? Говори, Чонинни, что это было? — спрашивает Сынмин, успокаивающе поглаживая спину Чонина. Внезапно Чонин разворачивает их так, что он оказывается спиной к Минхо, а Сынмин к двери. Он пристально смотрит на Сынмина, переводя дыхание, прежде чем повторить. — Я думаю… я думаю, что я влюблен в тебя, — признается он. Сынмин и Минхо одновременно задыхаются. На мгновение в комнате становится совершенно тихо, прежде чем взгляд Сынмина падает на Минхо через плечо Чонина. Минхо сглатывает. Сынмин мог бы рассмеяться, если бы у него осталось хоть немного дыхания. Однако, прежде чем Сынмин успевает что-то сказать, Чонин внезапно оборачивается, как будто только что заметил присутствие Минхо. — Минхо-хён, — шепчет он, прежде чем броситься на Минхо грудой длинных конечностей, которые старшему едва удается поймать. — Думаю, я влюблен и в тебя, — вопит Чонин, сгорбившись в его объятиях. Это заставляет Минхо задуматься. Сынмин говорил об этом. — Хм? — спрашивает Чонин, всхлипывая, когда его замешательство берет верх над печалью. — Ничего, — выдавливает Минхо, — Присядь на секунду, поговорим. После того, как они ведут его к дивану, Сынмин извиняется, чтобы принести Чонину воды. Пока его нет, Чонин и Минхо сидят на диване бок о бок, Чонин цепляется за руку Минхо, как за спасательный круг. Сынмин присоединяется к ним в гостиной, садясь на кофейный столик лицом к ним. Он тепло улыбается, похлопывая Чонина по колену, прежде чем мягко предложить ему объяснить. — Итак, Чонинни. Ты серьезен о любви к нам? Чонин смотрит между ними, и кажется в данный момент необычайно маленьким и уязвимым, поэтому Минхо изо всех сил старается выглядеть ободряюще. Кажется, это работает, потому что, сделав еще глоток воды, он набирается смелости, чтобы ответить. — Д-да, я так думаю. Я не собирался ничего говорить, потому что вы двое такие, ну, такие замечательные вместе. Но потом Чан-хен сказал мне, что вы полиаморны, и я… — Чонин замолкает, не в силах закончить предложение. — Инни, хочешь сказать, что ты хочешь встречаться с нами? — Минхо каким-то образом удается вырваться, несмотря на то, что то, в чем он так отчаянно нуждался, находится прямо в пределах его досягаемости. — Я никогда не хотел ничего большего, — бормочет Чонин, но двое других хорошо его услышали. — Я был бы открыт для этого, — ответил Сынмин, прежде чем повернуться к Минхо, — Дорогой? Что думаешь? — спрашивает он, словно не зная ответа. — Да, — говорит Минхо. — Думаю, я не против.***
Минхо самый застенчивый из пары, по крайней мере, когда дело доходит до романтических отношений. Ему всегда требуется больше времени, чтобы привыкнуть к людям. Даже когда это Чонин, кто-то, кого он хочет и жаждет. Он не ревнивый человек, ему не нужно быть ревнивым в таких отношениях, поэтому он поговорил и с Чонином, и с Сынмином. Все они будут идти в своем темпе. Если Сынмин и Чонин чувствуют себя комфортно, они могут начать дурачиться вместе до того, как Минхо будет готов. Минхо просто не готов это увидеть. Он не расстроен, просто с Чонином все по-другому. Минхо и раньше нравился их парень, но с Чонином все гораздо напряженнее. Он так любит Чонина, даже думает, что может любить его так же сильно, как любит Сынмина. Поэтому, когда однажды вечером он возвращается с ужина, он не готов к чувствам, которые бурлят в его животе, когда видит, как они целуются на диване. Они не сразу его замечают, слишком занятые лапая друг друга под рабочей одеждой. Чонин сидит верхом на Сынмине, запутавшись руками в волосах. Минхо наблюдает за ними, горячий укол возбуждения обжигает его пах. Он так возбужден, что клянется, что это чертовски больно. Но он еще не готов. Эмоционально. Поэтому он тепло приветствует своих партнеров, бросая еду на стол и хватая сервировочные тарелки. Сынмин следует за ним на кухню, обнимая Минхо за талию, когда тот останавливается, чтобы взять посуду. Чонин присоединяется к ним, немного непринужденно, прислонившись к стулу. Он улыбается Минхо, и это так согревает его, что заливает щеки румянцем. Как только они садятся есть, Чонин застенчиво смотрит на Минхо. Минхо чувствует себя некомфортно. Чонин никогда не обращал на него столько внимания. Или, может быть, он это сделал, а Минхо просто этого не замечал. — Минхо-хён? — спрашивает Чонин. — Да, Инни? — отвечает Минхо, поднося палочки ко рту. — Хочешь пойти со мной на свидание? Минхо роняет палочки для еды, рис рассыпается по обеденному столу.***
Это простое свидание. Он просто выпьет с Чонином после работы. Но для Минхо это совсем не кажется простым. Это первый раз, когда он намеренно тусуется наедине с Чонином. Свидание, только вдвоем. Без Сынмина. И Минхо был бы взволнован, если бы не гадкое, мелочное чувство в его сердце. Что Чонин интересуется только Сынмином. По логике вещей, Минхо понимает, что маловероятно, — признался им обоим Чонин, — что активно поддерживает эти… отношения. Но что, если он просто использует их открытость к полиаморным отношениям как уловку, чтобы убрать Минхо с дороги, чтобы Сынмин был полностью в его распоряжении? Такая невероятно глупая мысль, Минхо это знает. Но это знание, к сожалению, не помогает Минхо избавиться от неуверенности в себе. Когда Чонин встречает его в вестибюле, он нервно-возбужденно улыбается. Минхо почти позволяет себе поверить в это. Что Чонин хочет его, как Минхо хочет его. Он давится комом в горле и фальшиво улыбается в ответ. Они молча выходят на улицу и ловят такси. Чонин выбрал хороший маленький бар, Минхо даже захотелось бы назвать его романтичным. После заказа напитков они находят тихий угловой столик, чтобы посидеть там. Чонин возится с подставкой, разрывая край, отчаянно избегая зрительного контакта. — Я хотел бы в кое-чем признаться, — говорит Чонин, все еще не глядя Минхо в глаза. Вот оно. — О чем же? — спрашивает Минхо, он не хочет казаться таким удрученным. — Я действительно хотел пригласить тебя на свидание наедине на какое-то время… — начинает Чонин. О… это не то, чего Минхо ожидал. — Но, если честно, ты всегда меня пугал. Так что именно Сынмин подтолкнул меня. Он сказал мне, что ты чувствуешь себя… ненужным. Минхо краснеет и хмурится одновременно. — Не могу поверить, что он сказал тебе это, — тихо фыркает Минхо. Не то чтобы он был расстроен тем, что Сынмин поделился этой информацией с их парнем. Скорее, Минхо был крайне смущен тем, что чувствовал себя таким уязвимым. Быть рассеченным и обнажённым перед кем-то, кроме Сынмина. Он вздрагивает, когда Чонин берет его за руку, теперь ища глаза Минхо, удерживая его взгляд. — Я просто хотел заверить тебя, что… я хочу тебя, Минхо. Я хочу тебя во всех смыслах этого слова. Уже давно, — говорит Чонин, сжимая руку Минхо, прежде чем отпустить. — Надеюсь, я не перегнул, — продолжает Чонин, наблюдая за лицом Минхо, чтобы увидеть, не причинил ли он ему дискомфорт. — Нисколько, — Минхо улыбается, и на этот раз это так искренне, совершенно непроизвольно, что он не смог бы сдержаться, даже если бы попытался. Прогулка хороша, поговорить с Чонином без Сынмина, чтобы непреднамеренно занять пространство между ними. Чонин дерзкий и веселый. Минхо смеется до боли в животе. Время от времени он ловит Чонина, смотрящего на него с тем, что можно описать только как желание. Несмотря на это, Чонин как всегда ведет себя как джентльмен, уважая границы Минхо. Минхо задается вопросом, насколько он действительно был ослеплен своими оговорками, раз не заметил этот захватывающий взгляд раньше. Чонин настаивает на том, чтобы делить такси, за которое он платит. Они сидят сзади, их руки, лежащие на среднем сиденье, соприкасаются друг с другом. Минхо делает успокаивающий вдох и хватает Чонина за руку, переплетая их пальцы. Ответная ухмылка Чонина легко видна на периферии Минхо. Он сдерживает собственную улыбку. Прощание, когда Минхо выходит из машины, мягко говоря, неловкое. Они оба колеблются, что заканчивается нерешительным боковым объятием. Как только Минхо заходит под навес своего дома, а Чонин закрывает дверь кабины, дождь начинает хлестать. Минхо видит, как такси поворачивает за угол, и закрывает дверь. Он прислоняется к ней, улыбаясь, думая о том, какой по-настоящему милый Чонин. Минхо начинает снимать обувь и пальто, когда раздается стук в дверь. Сбитый с толку, Минхо открывает и видит задыхающегося и промокшего насквозь Чонина. Когда дыхание Чонина затуманивает воздух, а дождь, освещенный уличными фонарями, хлюпает на улицу, Минхо смотрит на него широко открытыми глазами. — Чонин! Все нормально? — Ты забыл его, — просто отвечает он, протягивая намокший комок серой шерсти. Шарф Минхо, должно быть, он забыл его в такси. — Ты бежал сюда под дождем только для того, чтобы вернуть мой шарф? Мог бы отдать его в понедельник! — ошеломленно говорит Минхо. — Не хотел, чтобы ты потерял его… — тихо отвечает Чонин. Он предлагает Минхо шарф, и Минхо, наконец, принимает его. Чонин на мгновение колеблется, и Минхо почти спрашивает его, в чем проблема, но затем Чонин делает шаг вперед. Он медленно и неуверенно наклоняется к Минхо. Затем ледяные губы Чонина очень мягко прижимаются к щеке Минхо. — Спокойной ночи, хён, — говорит он, прежде чем повернуться и пойти по улице. Дождь, похоже, его совсем не беспокоил. Сынмин выходит из-за угла, откуда он совершенно не шпионил, но будет отрицать это, даже если Минхо спросит. — Проклятие. Маленькому Чонинни плохо без тебя, — размышляет Сынмин, потягивая кофе, будто еще не полночь. — Думаю, да, — отвечает Минхо, снова мягко улыбаясь.***
Примерно через неделю Сынмин должен уехать из города в командировку. Минхо изо всех сил старается не дать своим мыслям закрутиться, сидя в одиночестве в их квартире, но у него проблемы. Никакое отвлечение не может помешать ему вызвать в воображении образы улыбки Чонина. О том, как он целует Минхо в щеку. О том, как он прижимается к Сынмину на диване, который выбрал Минхо. Конечно, Минхо скучает по Сынмину. Он всегда немного скучает по нему, когда его нет, каким бы независимым ни казался Минхо. За исключением того, что сейчас он действительно и телесно скучает по Чонину. Скучает по держанию их больших рук, скучает по тому, как Сынмин и Чонин целуются. Хотя это обычно вызывает смешанные чувства; возбуждение, тоска, но и нежность тоже. Минхо всегда был человеком, который не может разделить секс и любовь, не может отдать всего себя, пока не почувствует романтическую связь. Это причина того, что некоторые из их парней бросили Минхо и Сынмина. Они сказали, что Минхо "слишком холоден". Но любой, кто действительно знает Минхо, знает, что он полная противоположность "холодности". Он теплый, защищающий и яркий. Если бы Минхо был цветом, он был бы оранжевым на закате. И Минхо наконец-то нашел кого-то, кто видит его истинное лицо. Чонин настолько идеально вписывается в их жизнь, что это пугает Минхо. Его пугает, что прямо сейчас, когда он скучает по Сынмину, единственный человек, в котором он хочет найти утешение, — это Чонин. Он хочет смотреть с ним дорамы и засыпать в его объятиях. Он хочет ослепительно солнечного, сурового Чонина, и это заставляет его чувствовать себя таким неловко уязвимым. Второй раз в жизни Минхо понимает, что влюбился. Он пишет Сынмину как таковому. Конечно, сразу после того, как текст был доставлен, Сынмин звонит Минхо. — Я ожидал этого, но текстовые сообщения — это все еще слишком небрежный способ сказать своему мужу, что ты любишь кого-то другого, — говорит Сынмин, и Минхо слышит его удовлетворенную улыбку в трубке. — Привет! Не дразни меня, ты тоже его любишь, — отвечает Минхо. — Да, но я довольно легко пришел к такому выводу. Ты был без ума от Чонинни в течение многих лет, и только после того, как он признался, а потом признался я, а затем у нас завязались отношения… только теперь ты решил, что стало достаточно безопасно, чтобы признаться в этом. Минхо вздыхает. — Что ж, я полагаю, ты прав. — Я всегда такой, милый, — отвечает Сынмин, вызывая насмешки Минхо. На связи наступает удобная пауза. Ничего, кроме слабых звуков их спокойного дыхания, пока Сынмин не прочистил горло. — Итак… — говорит Сынмин, — Что на тебе надето? — Серьезно, сейчас? Сразу после того, как я признался в некоторых очень важных чувствах? — спрашивает Минхо, указывая на себя в ступоре. — Знаешь, меня заводит эмоциональная близость… На тебя это тоже действует, не так ли? Минхо издает уклончивый звук, уже слегка возбужденный падением голоса Сынмина. — Теперь, когда ты влюблен в него, держу пари, ты уже жаждешь нашего хорошенького Чонинни. Наш Чонин. Сынмин продолжает, зная по прерывистому дыханию Минхо, что он соблазнил своего мужа. — Он звучит так мило, когда его трахают, детка. Хочешь знать, как он звучит? Минхо хнычет, но не отвечает, что помогает Сынмину понять, что он немного ошибся в своих предположениях, поэтому быстро поправляется. — Ага, я понял. Хочешь знать, как звучит Чонинни, когда трахает тебя, а? Хочешь услышать, как его прекрасный голос шепчет тебе на ухо гадости, дорогой? — Д-да, — заикается Минхо, постыдно возбуждаясь от того, что Сынмин описывает ему эти вещи, его воображение разыгралось. — У Чонина такой хороший член, дорогой. Такой хорошенький, он бы так хорошо наполнил тебя. — Блять, Сынмин, — стонет Минхо. — Ты можешь потрогать себя, Минхо. Я знаю, что ты хочешь. Давай, трогай себя и думай о том, как Чонин тебя трахает. Назови его имя. Желудок Минхо переворачивается, его член дергается. Блять, это неправильно. Но он действительно увлечен этим, и Сынмин, похоже, тоже. Он просто надеется, что Чонин не будет возражать, если когда-нибудь узнает. — Ч-чонин, — неуверенно стонет Минхо, обхватывая рукой свой член. — Вот так, милый, — говорит Сынмин, — Наша детка трахала бы тебя так хорошо, наполняла бы тебя и претендовала на тебя. Минхо издает заикающийся стон, крепче сжимая телефон и член. — Держу пари, тебе бы это понравилось, не так ли? Принадлежать и мне, и Инни, чтобы радовать нас, как мы того захотим. — Д-да, пожалуйста, пожалуйста, — бормочет Минхо, жадно поглаживая свой член. Тело Минхо гладкое, в смеси предэякулята и слюны, которую он время от времени капает себе на ладонь. Он любит беспорядок, когда дело доходит до секса. Кончик его члена покраснел и блестит, чувствительный, всегда такой чувствительный. Слова его мужа сделали многое, чтобы сделать его возбуждение еще хуже. — Было бы привилегией смотреть, как Чонин разбирает тебя на части, дорогой. Он так хорош своими руками и ртом, что даже меня заставлял умолять, — выдыхает Сынмин, и Минхо может просто сказать, что Сынмин теперь тоже дрочит свой член. — Так жарко, вместе… — отвечает Минхо. — Да, детка? Тебе нравится видеть меня и его вместе? Хочешь посмотреть, как мы кончим… Знаешь, Инни тоже говорит о тебе. Он так сильно хочет тебя трахнуть, Мин. Блять. — Разве ты не хочешь, чтобы наш Чонинни трахнул тебя красиво и глубоко, дорогой? Чтобы заставил тебя просить его сперму? Минхо больше не может бороться с ощущением скручивания в животе. Еще несколько торопливых взмахов, и Минхо встряхнувшись в свою собственную руку, блудливо стонет, пока пачкает себя. Когда он приходит в себя, он слышит стон Сынмина, который тоже кончает. — Не могу дождаться, когда увижу вас двоих вместе… Держу пари, ты не сможешь продолжать свою жесткую игру рядом с Чонинни, ты будешь такой жалкой маленькой шлюхой рядом с ним, — размышляет Сынмин, когда Минхо слышит его предательские шорохи и чистит себя. — Сынмин! Я прилечу и ударю тебя, если продолжишь дразнить, — хмурится Минхо. — Тебе это нравится, дорогой, — нахально отвечает Сынмин. Он не ошибается.***
Они встречаются уже три месяца. Три месяца, как Минхо был в таком экстазе, был так осыпан любовью, что практически тонул в ней. Он никогда не был так счастлив, хотя в глубине его сознания до сих пор звучит коварный голос, говорящий ему, что Чонин на самом деле его не любит. Эта мысль много раз останавливала Минхо, когда слова «Я люблю тебя, Чонин» были на кончике его языка. Несмотря на колебания Минхо, все идет хорошо. Чонин даже запланировал свидание в очень модном ресторане. Минхо и Чонин забирают Сынмина с работы по пути туда, Минхо тем утром взял такси, чтобы добраться до работы. Ужин состоит из легких разговоров и флирта, замаскированного под шутки. Еда прекрасна, и Чонин настаивает на том, чтобы платить за все. Когда они заканчивают с десертом, Чонин прочищает горло, прежде чем посмотреть с тем, что можно описать только как обожание, на двух своих парней. — Мне нужно кое-что сказать… — начинает он, — Я никогда не представлял себя влюбленным в двух человек одновременно. Я бы назвал всю эту идею эгоистичной… но я понял, что не могу принять мысль о том, чтобы прожить свою жизнь без кого-либо из вас. Минхо проклинает свои легкие, потому что его прерывистое дыхание отчетливо слышно, когда Чонин делает паузу для эффекта. Его щеки горят, когда он на мгновение крадет внимание Чонина, прежде чем Чонин возвращается к своей болтовне. — Примерно три месяца назад я пришел к вам обоим посреди ночи, напился до задницы и сказал вам, что влюблен в вас обоих. Я пригласил вас сюда сегодня вечером, чтобы сказать, что теперь я полностью, искренне, безоговорочно люблю вас. Вас двоих, — говорит он, взяв по одной из их рук в свои, — Мой Мин и мой Минни. — Я тоже тебя люблю, Чонинни, — с мягкой улыбкой отвечает Сынмин. — Я… ах, спасибо, Инни. Я так счастлив, что ты с нами… — говорит Минхо. Трус. Он трус, потому что не отвечает. Он любит Чонина, это точно. Но он пока не может заставить себя сказать это. Его тошнит, может ли его реакция все испортить? Его беспокойство испаряется, когда Чонин просто улыбается ему, поднося руку Минхо ко рту, чтобы нежно поцеловать его костяшки пальцев. И при этом Минхо знает, что Чонин будет ждать его. Возможно, всегда, если это то, что нужно Минхо. Он чертовски сильно любит Ян Чонина. Если он не может этого сказать, он может хотя бы попытаться показать ему это.***
Может быть, он еще не готов сказать это, я тоже тебя люблю. Но для Минхо это не имеет большого значения, потому что он это чувствует. Каждая клеточка его тела взывает к Чонину и Сынмину. Он ненавидит разрывать себя на части, лучше притянет их обоих к себе. Поездка в машине в основном бесшумная, но Минхо не возражает. Он тратит время на дорогу из ресторана обратно в офис Сынмина, где его машина все еще припаркована, чтобы подготовиться к тому, что он планирует инициировать. Когда они добираются до парковки офиса Сынмина, все трое выходят, Чонин намеревается проводить их до машины. Но Минхо сыт по горло ожиданием. Как бы Сынмин ни шутил об их третьем "официальном групповом свидании", когда Минхо и Чонин станут близкими, Минхо решил, что ему очень нравится эта идея. Все трое медленно вальсируют к машине Сынмина. Как только Сынмин идет прощаться с Чонином, Минхо притягивает своего мужа для горячего поцелуя. Поцелуй влажный и непристойный, с языком и отчаянием. Минхо должен быть огорчен тем, что делает это перед Чонином. Обычно он не был таким, но его намерения убеждают продолжать лизать рот мужа, пока тот не застонет. Это способ Минхо облегчить ситуацию. Когда они расходятся, запыхавшийся и покрасневший Минхо обращается к ним обоим. — Я готов, — говорит он уверенно, вопреки самому себе, чтобы они знали, что он уверен. — Сейчас? — спрашивает Сынмин, а Чонин немного ошеломленно оглядывает пустую парковку. — Сейчас, — подтверждает Минхо, слегка ослабляя собственный галстук. Чонин громко сглатывает, словно готовясь, затем подходит ближе к двум другим. Он наклоняется, чтобы первым поцеловать Сынмина. То, как они кусают друг друга за губы, дразнит. Руки Сынмина на талии Чонина, а Чонин обвивает шею Сынмина. Вид мужа Минхо и их парня, так красиво одетых и так глубоко целующих друг друга, заставляет у Минхо встать в своих брюках. Они на мгновение отстраняются друг от друга, глядя друг другу в глаза, прежде чем Сынмин наклоняется и шепчет что-то, чего Минхо не может уловить. А затем Чонин переводит свои потемневшие глаза на Минхо, и он почти дрожит от этого напряжения. Чонин шагает вперед, его дерзкая ухмылка приятно играет на его губах. Прежде чем Минхо осознает это, он отступает назад к машине Сынмина, Чонин прижимает его к себе, положив руки по обе стороны от головы Минхо. Чонин медленно наклоняется, дразня Минхо предвкушением. Сначала их губы мягко встречаются, у Минхо как раз достаточно времени, чтобы осознать ситуацию, прежде чем Чонин повышает ставку. Он придвигается еще ближе, пока все его тело не прижимается к телу Минхо. Минхо начинает тереться о бедро, застрявшее между его трясущимися ногами. Между поцелуями он чувствует улыбку Чонина на своих губах. Здесь так жарко, и он чувствует вкус чертовски дорогого виски на языке Чонина. Обычно он ненавидит этот вкус, но рот Чонина почему-то делает его намного слаще. Минхо настолько растворяется в поцелуе, что хватает Чонина за бедра, пытаясь притянуть его ближе, чтобы сильнее прижаться к его бедру; создать больше трения. — Вот дерьмо, — Сынмин усмехается, и Минхо наконец прерывает поцелуй, смущенно глядя на своего мужа. — В машину, сейчас. Оба, — приказывает Сынмин, открывая машину, и на его лице появляется красивая улыбка. Минхо неуклюже забирается на заднее сиденье, проскальзывая до конца. Чонин следует за ним, садясь посередине, оставляя Сынмина забираться последним и закрывая дверь. Все они благодарны Сынмину за то, что он предусмотрительно перешел на очень темные тонированные стекла, когда купил машину. Через несколько поцелуев их руки соприкасаются друг с другом. Иногда никто из них не уверен, кто именно трогает. Минхо уже настолько ошеломлен, а он даже не тот, кто посередине. Он не может понять, как Чонин остается таким собранным, пока Минхо скулит ему в рот. Сынмин хватает Чонина за челюсть, поворачивая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Затем Сынмин бросает быстрый взгляд на Минхо через плечо Чонина, прежде чем снова обратить внимание на младшего. — Мой муж хочет показать тебе, какая он шлюха, — протягивает Сынмин. Минхо почти краснеет от слов Сынмина. Почти. Но Минхо всю свою жизнь совершенствовал свой покер-фейс. Так что все, что он делает, это сверлит мужа взглядом, его руки все еще ощупывают Чонина между ними. — Что? Это так. Буквально прошлой ночью, когда его рот был на моем члене, я сказал ему представить, что я — это ты. Он кончил, и мне даже не пришлось прикасаться к нему. Он так отчаянно хочет заполучить тебя, не так ли, дорогой? — спрашивает Сынмин. Минхо будет спорить. За исключением того, что все, что он сказал, было правдой. Вплоть до слова "отчаянный". Он жаждет Чонина. Хочет его всеми возможными способами. — Черт, — выдыхает Чонин. Вся обычная дерзкая бравада Чонина отбрасывается. Он все еще полностью одет, но в этот момент он кажется таким обнаженным, уязвимым. Как будто он соблазняет Минхо и Сынмина брать, брать, брать, пока от него ничего не останется. Минхо сделает это с радостью, но он также отдаст часть себя. В конце концов, часть него уже принадлежит Чонину. Довольно давно. Сынмин целует шею Чонина, посасывая и кусая все, до чего может дотянуться. Минхо крепко целует Чонина, прикусывая нижнюю губу. Он смотрит в глаза Чонину, когда тянется вперед, нащупывая молнию. Минхо тянет ее вниз, расстегивая и пуговицу. Он протягивает руку, ныряя в боксеры, чтобы вытащить истекающий смазкой член. Чонин стонет, побуждая Сынмина тоже протянуть руку вниз, и они оба проводят руками по всей длине тела Чонина. — Эй, Чонинни, детка? — спрашивает Сынмин, поворачивая лицо Чонина, чтобы посмотреть на него, — Хочешь рот Минхо, а? Хочешь трахнуть в глотку моего мужа, детка? Чонин издает стон. Приходится делать несколько вдохов, прежде чем ответить. — Пожалуйста. Блять, пожалуйста. Так чертовски сильно хочу Минхо, — умоляет Чонин, не в силах отвести взгляд от напряженного взгляда Сынмина. — Дорогой?— подсказывает Сынмин, глядя на Минхо. Минхо направляет свой ответ на мужчину между ними. — Я заставлю тебя чувствовать себя так хорошо, Инни. Чонин многозначительно кивает, когда Минхо шаркает назад, чтобы у него было больше места. Сынмин держит руку на члене Чонина, пока Минхо наклоняется, чтобы взять его в рот. Чонин кричит, его глаза закатываются на затылок. Его реакция только еще больше мотивирует Минхо, который начинает всерьез глотать член, наслаждаясь тем, как шелковистая мягкая кожа ощущается внутри его полного рта, прижимаясь к его скользкому языку. — Блять, Мин… твой рот… — стонет Чонин, запустив руку в волосы Минхо. — Наша детка Минхо так хорошо принимает член, не так ли? — отвечает Сынмин, убирая руку с Чонина, чтобы залезть в собственные штаны, — Просто подожди, пока ты не трахнешь его задницу… это божественно, — заканчивает он с ошеломленной ухмылкой. Минхо едва может справиться с собственничеством, исходящим от них обоих. Вырывается непрошеный стон, вибрируя на член Чонина. Это заставляет Чонина слегка вздрогнуть в рот Минхо, прежде чем снова сдержать себя, стараясь оставаться неподвижным, пока Минхо качается и чавкает вокруг него, а Сынмин возобновляет поцелуи в шею. Влажные звуки рта Минхо сладко сочетаются со стонами Чонина и вздохами Сынмина. Они все такие нетерпеливые, что это бросается в голову Минхо и вызывает головокружение. Это кажется так правильно и так хорошо, что он не может поверить, что так долго избегал признания. Так хорошо, но он хочет еще и еще. Он опускается еще ниже, утыкаясь носом в лобок Чонина, а член скользит в горло. Минхо автоматически давится, но быстро приходит в себя. Однако Сынмин чувствует нерешительность Чонина и с влажным звуком отстраняется от его шеи. — Можешь быть немного грубее. Минхо выдержит, обещаю, — подбадривает Сынмин. После судорожного вдоха Чонин крепче сжимает Минхо за волосы, вызывая у него плаксивый стон, который эхом отдается на его члене. — Вот оно, так хорошо, котенок, — рычит Чонин. Ох, блять, думает Минхо. — Ох, блять, — вторит мыслям Сынмин, сжимая свой член от внезапного прилива возбуждения. Сынмин кладет одну руку на волосы Минхо рядом с рукой Чонина, используя хватку как рычаг, чтобы трахать лицо Минхо вверх и вниз по члену Чонина. Глаза Минхо блестят от слез, но его постоянные стоны выдают тот факт, что он наслаждается суровым обращением. Прошло совсем немного времени, прежде чем Чонин выдал сдавленное предупреждение. — Сейчас кончу… — стонет он. В ответ Сынмин поднимает Минхо за волосы, отрывая его рот от члена Чонина. Минхо и Чонин жалобно скулят, вопросительно глядя на Сынмина. — Что, не хотите трахнуть друг друга? — спрашивает Сынмин. Он уже знает ответ еще до того, как Минхо и Чонин с готовностью кивают головами. — Тогда вперед, Чонинни. Покажи Минхо, что у тебя большой член не только для галочки, — воркует Сынмин, умиротворяюще поглаживая чувствительную головку члена Чонина, как любящий хозяин. Чонин вздрагивает, но пытается раздеться с Минхо. Минхо оказывается между ними двумя, обнаженный и раскрытый пальцами обоих. Что было, ну, слишком. Сама подготовка не заняла много времени, Минхо привык принимать вещи в свою задницу. Но, боже, как завораживающе было видеть, как оба их длинных пальца исчезают внутри. Он клянется, что чуть не кончил прямо здесь и сейчас. Теперь он стоит на четвереньках, Чонин стоит на коленях позади него, а Сынмин перед ним, стоя прямо у открытой дверцы машины. Минхо не должен поощрять публичный секс на работе своего мужа, но парковка пуста и тут темно. Его совершенно не беспокоит разоблачение, когда он собирается заполнить обе свои дырки двумя самыми совершенными членами, которые он когда-либо видел. Он чувствует, как руки Чонина блуждают по его заднице, оценивая и сжимая, пока не достигают бедер Минхо. Одна рука отрывается от его бока, и следующее, что он чувствует, это член Чонина, прижимающийся к его скользкой дырочке. Минхо хочет, чтобы на нем не было презерватива, но позже будет время, чтобы потрахаться по-настоящему. Прямо сейчас его отвлекает подавляющее приятное давление Чонина, заталкивающего член в узкую дырочку Минхо. Минхо издает горловой стон, когда Чонин достигает дна глубоко внутри него. Сынмин воспринимает это как сигнал постучать своим членом по и без того распухшим губам Минхо, соединяя их ниткой предэякулята, когда Минхо медленно открывает рот, сверкая кроличьими зубами, прежде чем широко раскрыться для своего мужа. Сынмин начинает скользить по его языку как раз в тот момент, когда Чонин отстраняется и наклоняется вперед для своего первого толчка. Сынмин с любовью смотрит вниз, пока Минхо мастерски берет оба их члена, глаза Минхо уже остекленели, когда его неглубоко трахают с обоих концов. Постепенно Чонин ускоряет темп, еще глубже трахая Минхо. Сынмин почти неподвижно держит бедра, позволяя Чонину трахать ртом Минхо вверх и вниз по всей длине Сынмина своими глубокими и мощными толчками. При особенно глубоком толчке Минхо стонет вокруг члена Сынмина, а бедра Чонина вздрагивают от этих блядских звуков. — Черт, ты так хорошо принимаешь нас, котенок, — хвалит он, теперь жадно трахаясь с Минхо. Каждые несколько толчков Минхо заканчивает тем, что задыхается от члена Сынмина, и он не может быть счастливее. Теперь его глаза закатились от удовольствия, а по его растянутым губам текла непрерывная струйка слюны. Минхо чувствует, что поднялся на более высокий уровень существования. Ощущение того, что Чонин и Сынмин используют его, — это именно то, на что, как он подозревает, будут похожи небеса. — Ты такая идеальная шлюха для нас, дорогой, — стонет Сынмин, теперь начиная как следует трахать горло Минхо. Из горла Минхо вырывается грязный булькающий звук, когда Сынмин небрежно толкается в его рот. Минхо жестоко толкают, используют с обоих концов. Он достаточно знает Сынмина, чтобы понять, что тот близок, судя по движениям его бедер, заикающейся мешанине толчков, прежде чем Сынмин вырывается, поглаживая свой член прямо перед лицом Минхо. Минхо открывает рот, выжидающе моргает, глядя на Сынмина, тихо стонет, толкаясь вперед с каждым толчком. Сынмин кладет головку члена на язык Минхо и кончает, наполняя ею рот Минхо. Минхо покорно сглатывает, не утруждая себя стереть сперму, испачкавшую его губы и щеку. Сынмин натягивает штаны, затем садится на крайнее сиденье, Минхо кладет голову ему на колени, а Чонин продолжает его бранить. — Мин, Минни, я так близко — так блядски туго — он засасывает меня, — бормочет Чонин, когда его кайф приближается, теперь втрахиваясь в Минхо с животной энергией. Сынмин тянется под Минхо, чтобы погладить его член, двое других, похоже, слишком заняты, чтобы обращать внимание на брошенный ствол. Минхо визжит от прикосновения, Чонин кряхтит от ответного сжатия его члена. — Ты проделал такую хорошую работу, Чонинни. Ты так хорошо трахнул Минхо, сделал его своим… — ответные стоны вырываются из двух других, пока Сынмин продолжает говорить, — Давай, кончи в него, Мин получает от этого удовольствие, знаешь? Бедра Чонина вздрагивают, и Минхо зарывается лицом в бедро Сынмина, скуля в ткань. Сынмин гладит волосы Минхо, прежде чем снова заговорить. — Давай, детка, наполни нашего котенка, ему нравится быть хорошеньким спермоприемником. Минхо напрягается, а затем кончает на дорогие сиденья Сынмина, пульсируя вокруг члена Чонина. Это действие запускает оргазм Чонина, доя его, пока он изливается внутрь Минхо, его бедра плотно прижаты к заднице. Они барахтаются в толчках, Чонин надрачивает свой член в Минхо еще несколько секунд, прежде чем выйти. Минхо тут же падает на сиденье, приземляясь на липкое пятно спермы. Хотя ему все равно, это самое счастливое и самое насыщенное, что он чувствовал за всю свою гребаную жизнь. Он чувствует себя золотым.***
Позже, когда все они возвращаются к Минхо и Сынмину, они устраиваются в спальне. Минхо и Сынмин настаивают на том, чтобы Чонин остался с ними в их огромной кровати, несмотря на слабые протесты Чонина. Им удается убедить Чонина, что все они поместятся, в конце концов, им удалось устроить секс втроем на заднем сиденье автомобиля. Все трое по очереди принимают душ перед сном, Минхо идет последним. Когда он возвращается в спальню, Минхо замечает, как Сынмин и Чонин лениво целуются в постели. Чонин в пижаме Сынмина. Вместо своих обычных сложных чувств Минхо просто чувствует покой. Это естественно, это то, что всегда должно быть. Его Сынмин и теперь его Инни вместе. Его любовь к желтому и синему сочетается. Голова и сердце Минхо набухают яркой травянистой зеленью. Прежде чем он понимает, что делает, он становится на колени на кровати, привлекая внимание обоих. В его голове прекрасно укладывается то, что он собирается спросить. И каким-то образом глубоко внутри он знает, что Сынмин с ним согласится. Он просто надеется, что Чонин тоже. — Инни… Переезжай к нам, — выдавливает Минхо. Сынмин улыбается Минхо, затем Чонину, молча соглашаясь. Чонин молчит достаточно долго, чтобы узнать серьезное выражение глаз Минхо. Затем он вскакивает и швыряет Минхо в кровать, осыпая поцелуями все его лицо. — Я никогда не хотел ничего большего, — отвечает Чонин, полный любви, прежде чем притянуть Минхо к себе для долгого сладкого поцелуя.