Цвет Сакуры

Смерть Крепуса послужила отправной точкой, с которой Дилюк, собрав лишь предметы первой необходимости, саднящую под грудью боль и ядовитое отвращение, направляется в путь, надеясь найти ответы на вопросы, что комом одним за другим собирались воедино, не оставляя в его черепной коробке ни единого места. Ярость и непоколебимая решимость — вот его спутники на ближайшие пару лет. Деревушки и города регионов, десятки статуи Архонтов, бесчисленное количество гостиных дворов, мозоли на ступнях ног, казалось, ни к чему не привели. Дилюк отгоняет мысль о бесполезности и безвыходности его путешествия, стоит ей только появится. Стиснув кулаки и затянув покрепче ремни кожаного рюкзака, юноша совершает ещё один шаг навстречу неизвестности. — Ключи от Вашей комнаты, — пожилой мужчина протягивает через деревянную стойку худощавую ладонь, передавая связку из двух ключей парню, — и да, молодой Господин, после полуночи я советую Вам не выбираться за пределы Двора. — Почему? — сухо интересуется он. — Нечисть. Она повсюду. Уж, думаю, Вы знаете… Неспроста все руки перебинтованы, — Дилюку кажется, что в один момент на морщинистом, смуглом лице старика появляется легкая, почти нервная улыбка. Он следит за каждым незначительным изменением в лице седоволосого, а затем кивает, — в нашей деревне пропадают люди. Хотелось бы верить, что они сами ее покидают в надежде найти место получше, но как бы не так. Старик горбится пуще прежнего, пытаясь избежать тяжелого взгляда юноши напротив. Руки сцепляет в замок, чтобы путешественник ненароком не заметил надвигающуюся мелкую дрожь, а затем, прочистив горло, продолжает говорить. Почти шепотом. — Моя внучка исчезла около года назад. Ее никто не ищет. Люди боятся и сами уйти за ней. Сердце мое болит и обливается кровью, потому что чувствую — ее уже нет нигде, — он грубо проводит ладонями по сухому лицу, а затем наконец заглядывает в красные очи, — и ты, сынок, остерегайся кровавой Луны. — «кровавой Луны»? — едва заметно изогнув густую бровь повторяет парень. — Почти каждую ночь Нечто забирает людей и их души. От них не остаётся ничего, кроме заколдованных страхом близких людей и следов крови. Поговаривают, нечисть приходит из леса, что находится к северу от нашей деревни. Много легенд ходило вокруг этого места. Кто-то говорил, что поколения назад там приносили в жертву скот и людей. Другие верят в грешную сущность, взявшееся Архонт знает откуда. Страшно представить. Дилюк поджимает губы сильнее прежнего, переводя взгляд в окно, вид которого выходил на улицу постоялого двора. Стиснув ключи в обожженной ладони сильнее, вновь проходится янтарными очами по старику и утвердительно кивает. Стоило тому лишь развернуться в сторону лестницы, ведущей к комнатам посетителей, как в его спину доносится еле слышное: — Одна надежда на Рю, — вздыхая, приговаривает старик. Дилюк вопросительно оглядывается назад и наблюдает, как стопка бумаг переходит с одной стороны в другую на регистратурой стойке. Пожилой мужчина уже не обращает внимания на Рагнвиндра, придаваясь собственным тараканам, качает головой из стороны в сторону. Дилюк расценивает его тихие ворчания, как окончание их разговора. Потому почти тут же решает вновь сосредоточиться на мыслях о горячей воде и чистых вещах. Приняв ванну и перекусив незамысловатым ужином в виде нескольких кусков курицы, он усаживается на чистую простынь своей постели. Голову не отпускают мысли о пропаже людей в этой местности, Дилюк автоматически сопоставляет их с теми, что были и в Мондштате, и недолго думая, собирается на разведку, несмотря на ухудшенное в последнее время состояние и открытые, все ещё кровоточащие раны, что оставили ему в недавнем бою кучка разбойников. Он минует работников Двора, по пути окинув взглядом того самого старика, что так и заснул, сидя за стойкой. На часах пробивает ровно полночь, и Дилюк тихо хмыкает собственным думам. На каждом шагу парень ощущал бедность этих краев: по ночным улицам сновали сонные голодные коты, забытые Архонтом лачуги и вот-вот разваливающиеся деревянные дома. Крепко завязанный красный хвост поддавался гадкому северному ветру, что пробирался даже под плотно сидящий на теле сюртук. Дилюк беззвучно ёжится, тревожа свежие раны. На улицах деревни, как и сказал старик, не было ни одной живой души. Даже коты спустя пару минут разведки куда-то запропастились. Парень не замечает, как ноющие от долгой дороги ноги, сами привели его к лесу, о котором рассказывал старик. Дилюк поднимает взор вверх и, скептически выгнув густую бровь, совершает уверенный шаг. На первый взгляд, этот лес ничем не отличался от других, не считая подозрительно большого количества неизвестных Рагнвиндру грибов и невероятной тишины. Казалось, в этом лесу не было ни единой живой души. По сторонам редко проносился звук покачивающихся под натиском промозглого ветра сухих веток, шелест листвы был слышен под подошвой сапогов, а света Луны почти не было видно, и Дилюк передвигался, уже доверившись своей интуиции. После получаса бездумных блужданий по лесу, он начал сомневаться в словах деда Ямамото, и уже собирался развернуться в сторону деревни, но звонкий хруст сучка вдруг заставил парня отпрыгнуть в сторону. Прямо перед его носом земля обрушивается в глубокую яму и парень с уверенностью и трепетом может сказать «спасибо» потраченному в тренировочных рыцарских лагерях времени. Мгновенно переведя взгляд ввысь, он сталкивается с чужим взглядом. Дилюк хватается за рукоять меча и становится в боевую позицию. Действовать пришлось быстро, потому как звериные глаза вверху стоящего человека не внушали доверия. За одно мгновение чужой оказался напротив парня, и Рагнвиндр готов был поклясться, что не слышал приземления человека. — Кто ты? — вопрошает Дилюк, тревожа лесную тишину. Лицо напротив было почти полностью покрыто темной тканью, оставляя взору врага лишь глаза. В темноте густой чащи леса было трудно понять очертания силуэта, и все, что удалось приметить рыцарю — лишь маленькое, почти детское телосложение. В голове проскальзывает мысль, что перед ним ребёнок, и вполне вероятнее, что это юная девушка, но времени на долгое раздумье не было, потому как в ту же секунду, до слуха парня доносится лязг оружия, вынутое из ножен. Враг двигался, словно вода — быстро, плавно и беззвучно. Уверенность ощущалась в каждом движении и взмахе меча. Непонятно, было ли дело в эффекте неожиданности или же в уставшем и израненном теле парня, но враг точно знал этот лес, словно свои пять пальцев, а Дилюк, спустя недолгое время битвы, начал плошать. Удары исходили резко, быстро, с невероятной силой и, казалось, отовсюду. В некоторые моменты ему приходилось лишь защищаться и уворачиваться, тем самым ещё больше затрачивая энергию. Огонь в жилах и его мече слабел с каждой секундой, но красноволосый явно не желал отступать. Он был уверен в том, что смог бы продержаться ещё долгое время и заставить изрядно попотеть врага, но острая и неожиданная боль в правом боку решила иначе. — «Стрела»?.. — за доли секунды проносится в голове у парня, прежде, чем словить один решающий удар в лицо ногой и свалиться наземь. Быстро надвигающаяся тошнота, головокружение и сильная боль затмили собой намёк на трезвый рассудок, он терял сознание, слыша сквозь глухую пульсацию в висках чужие голоса. — И зачем ты это сделал?! — звучит один из голосов. Женский, как и предполагал Дилюк, и невероятно высокий, — Я бы и сама справилась! — Надоело наблюдать за этим цирком уродов. Ты бы с ним ещё час возилась, а нам вообще-то смену сдавать, — это было последнее, что услышал мондштатец прежде, чем окончательно отключиться.

***

— Два листа мяты, цветок-сахарок и один кровавый гриб. — Ну, так вот, — прочистив горло слышится мужской голос, — я не собирался его убивать. Просто кое-кто слишком долго с ним возился. — Ты себя вообще видел в бою? Кроме того, как бездумно стрелы пускать в небо ничего не можешь! — и вновь тот высокий, раздражающий голос… — Ага, спасибо, Мио. Запиши дозировку, хорошо? — более низкий, но тоже женский голос звучал почти над самым ухом Рагнвиндра. Парень находит силы раскрыть веки и наткнуться взглядом на возвышающийся над ним силуэт. Благодаря (из-за) яркому белому свету, вливающемся в спину девушки рядом, он не смог сразу разглядеть ее лица. Зато уловить приятный и ненавязчивый цветочный аромат в момент, когда она склонилась над его плечом, ему не составило труда. — А ты крепкий, — без тени каких-либо эмоций произносит она, — прости за грубость моих детей. Им не хватает опыта. За ее словами следует пронзающая, исходящая от плеча и до спины боль. Дилюк стискивает челюсти и сдерживает желание болезненно простонать. Но та боль длилась недолго, лишь первые несколько секунд, за которыми последовало полное онемение той части тела. — Что ты сделала? — хрипло вопрошает он. — О, не волнуйся. Эта рана показалась мне очень некрасивой. Я остановила нагноение. Больше она тебя не потревожит. Наконец, Рагнвиндр смог разглядеть лицо девушки. Она была слишком молода на первый взгляд. Иссиня чёрные волосы мягко скользили по ее крепким плечам, стоило ей совершить лишь мимолетное движение руками, что тянулись за очередной непонятной Дилюку веткой растения. Кожа лица была бледной, но он бы точно не назвал ее болезненной, она была схожа с цветом лепестка сесилии. Благородной и даже аристократичной. Губы были плотно сжаты в тонкую полоску, а серые очи направлены прямо на него. — Где я? — Я скажу, где ты, после того, как ты ответишь на пару моих вопросов, договорились? — ее голос звучал спокойно, нежно и так беззлобно, что в один момент уголок рта Дилюка дергается вверх, а голова послушно кивает. В голове Рагнвиндра на долю секунды проскальзывает один вопрос: «Что, черт возьми, происходит с моим телом?» — Вот и хорошо, — с легкой улыбкой отвечает она, — Как тебя зовут и откуда ты? — Меня зовут Дилюк Рагнвиндр. Я из Мондштата. — Приятно познакомиться, Дилюк, — не снимая нежной улыбки, проговаривает девушка. Она с особой заботой проводит чистой ветошью по лбу мондштатца и собирает холодную испарину, — расскажи мне, что ты забыл в лесу возле деревни? — Я… — с губ парня всё-таки срывается тихий стон, когда тот пытается поменять положение, — я вышел на разведку. Старик Ямамото сказал мне, что люди в этой местности пропадают и не возвращаются. — И тебя не напугало, что одним из этих людей, можешь оказаться ты? — Нет. — Почему же тебя так заинтересовали его слова? — Там, откуда я родом, тоже пропадали люди. Я знаю, что за всем этим стоят Фатуи. Хотел вновь попасть на их след. — А ты не так-то прост на первый взгляд, Дилюк Рагнвиндр, — тихо хохочет она, — избежал ловушки, которую до тебя никто не мог обойти, ранил мою лучшую подопечную и непонятно как, смог выжить от ядовитой стрелы Макото. Могу ли я тебе доверять, Дилюк? — Все зависит от того, каких взглядов придерживаешься ты. Девушка заразительно смеётся уже во весь голос. — И откуда у тебя силы продолжать со мной говорить? — шмыгнув носом и немного успокоившись, девушка кивает в сторону одного из нескольких людей, находящихся в неизвестном парню помещении, — подготовь обезболивающее и противоядие для Господина Рагнвиндра, Мио. Он ещё задержится у нас на некоторое время. Девушка вновь устремляет все своё внимание на лежащего перед ней чужестранца, который не стесняясь рассматривал ее лицо, скользя нетрезвыми глазами по каждому миллиметру ее лица. — Ты красива, словно Лунный свет в ночи. — Все вы так говорите под действием моего яда, — она хмыкает без тени улыбки и ее взгляд моментально сменяется холодным и тяжелым. Она разворачивается к нему спиной и, отдав дежурные указания своим детям, скрывается за деревянной дверью.