Середина осени, и желтые листья уже застилали землю. Становилось прохладнее, отчего у большинства возникало желание просто засесть дома с кружкой горячего чая, завернуться в плед и ни о чем не думать. Но студентам необходимо учиться, поэтому, несмотря на свои желания, рано утром молодежь подтягивалась на лекции, семинары и практические занятия.
— Руководитель Ли? Что Вы тут делаете? — Феликс появился рядом с белым Вольво совершенно незаметно, застав Минхо врасплох.
— Я… — он растерялся и сделал паузу, устремляя взгляд обратно к главным дверям консерватории, куда сейчас входил Джисон. Феликс сам обернулся, чтобы проследить за траекторией взгляда своего начальства.
— Вы за ним следите? — вопрос без упрека. Ли не мог судить Минхо, когда сам был тенью своей матери, которая никогда не признает в нем своего сына.
— Возможно, — Минхо нервно прочистил горло. — Подвожу его по утрам, и все.
— И все, — повторил Феликс и сощурил глаза.
— На что ты намекаешь?
— Ни на что. Вы же знаете, что мы здесь больше не работаем? — он указал на здание консерватории.
— Знаю, но Джисону я об этом не сказал.
— Чтобы был повод подвозить его, — губы Феликса изобразили легкую ухмылку.
— Чтобы был повод подвозить его, да, — резко повторил Минхо.
— Я же Вас не осуждаю, — заметив раздражение Минхо, Феликс смягчил голос.
— Я знаю, — вздохнул он. — Просто я сам в конфликте с самим собой, — он потер переносицу двумя пальцами. — А ты что здесь делаешь? — вопросительный взгляд метнулся на помощника.
— Решил убедиться, что Ким Джи Вон в порядке. Она сегодня вернулась к занятиям. Продолжает посещать терапевта. И мне кажется, ей гораздо лучше. Кун Су посадили. Мы проделали хорошую работу, — Феликс улыбнулся. — Это из хороших новостей.
— Есть плохие?
— Число людей, отнимающих свои жизни, увеличивается. Мы не можем помочь всем, — удрученный взгляд Феликса уткнулся в землю. — Я надеюсь, наш отдел не расформируют. Нас всего двое.
— Хван Хенджин, небось, потешается сейчас над нами, — Минхо накрыл глаза ладонью. Его усмешка была похожа на тихий всхлип.
— Эй… Вы чего? — Феликс подошел ближе. — Вы же не плачете?
Минхо помотал головой.
— Я это сказал, не чтобы Вы сдавались так быстро, — Феликс положил руки на плечи Минхо и слегка потряс его, отчего глаза Минхо округлились.
— Ты что делаешь?
— Подбадриваю Вас, — улыбнулся Феликс, подмигнув.
Ли Феликс — тот еще интересный «фрукт». Он может переживать цунами внутри себя, но не будет этого показывать, если близкому человеку нужна его поддержка. Он будет здесь для него. Улыбнется и скажет, что все наладится. Наверняка, он сам хотел бы услышать такие слова тогда, когда все казалось мрачным, когда не нашлось другого выхода.
— Ну все, хватит, — Минхо одернул плечи и поправил ворот пальто, затем провел рукой по волосам, приводя их в порядок. Принятие заботы от других не всегда дается легко.
— Значит, Вы теперь каждый день подвозите Джисона? — на лице Феликса играла какая-то ехидная ухмылка.
Минхо лишь кивнул.
— Ясно, — протянул он, поняв, что диалог дальше не продолжится.
Неловкую тишину прервал телефонный звонок. Минхо достал из кармана куртки телефон и увидел на экране имя «Ким Сынмин». Тяжело вздохнув и прочистив горло, Минхо ответил на звонок уверенным тоном.
— Да, господин Ким, — выражение лица тоже изменилось на нейтральное. — Хорошо, сейчас буду, — Минхо завершил звонок.
— Что-то случилось? — Феликс выглядел обеспокоенным. Не каждый день сам директор звонит.
— Он просит зайти к нему, — спокойно донес Минхо, однако внутри немного напрягся.
— А, понятно. Тогда увидимся потом в офисе?
Минхо кивнул и подошел к Вольво. Открыв дверь, он сел на водительское сиденье и завел машину, тут же выезжая с парковки.
Ким Сынмина он не боялся, более того, он знал, что директор ему ничего не сделает, потому что обещание не было нарушено. Минхо работает в Отделе чрезвычайных ситуаций, как Ким и требовал. Он был смиренным работником с самого первого дня, ни разу не дал усомниться в себе и своих способностях. Минхо очень преданный, и это было видно не только в отношении к его прошлой любви, но и к работе.
Организация, в которой он работал, находилась у людей буквально на виду. Высотное офисное здание стояло в центре города, и никто не мог даже подумать, что на последнем этаже находился кабинет Ким Сынмина — того, кто отвечал за перерождение всех человеческих душ. Из кабинета директора открывался вид на весь Сеул: он буквально на ладони. И директор любил проводить время, наблюдая за течением жизни людей. Но также его часто можно было найти в саду, где росли разные прекрасные растения, цвели пестрые цветы, собранные из разных уголков света. Никто не сказал, что это здание было обычным, может, если только внешне. Внутри него скрывалась магия. И в эту волшебную оранжерею можно было попасть из кабинета директора, просто открыв одну дверь. Понятия пространства и времени там не котировались.
Так Минхо и нашел Кима в саду.
— Минхо, присаживайся, — Сынмин поставил лейку на пол, как только закончил поливать лилии.
Оглядевшись, Минхо приметил кресло и сел, сделав один глубокий вдох. Сынмин сел напротив. Его взгляд не был суровым. Казалось, директор сегодня пребывал в хорошем расположении духа.
— Ты какой-то напряженный, — заметил Ким, сощурившись.
— Работа просто…
— Утомляет, но ты же помнишь уговор, — и вот сейчас в голосе прозвучали более твердые нотки.
Минхо кивнул, напрягая челюсть.
— Ты знаешь, что Жнецам нельзя вмешиваться в людские жизни? — звучало это скорее как утверждение, нежели вопрос, ведь Минхо знал это правило.
— Мы не вмешивались в жизнь Ким Джи Вон. Мы лишь немного помогли полиции, — начал Минхо, словно уже пытался оправдать себя, когда его даже еще ни в чем не обвинили.
— Минхо, я не об этом.
До Минхо доходила мысль медленно, он просто не хотел о ней думать.
— Хан Джисон.
— Я не вмешиваюсь в его жизнь. Я не- — Минхо начал защищаться, даже не задаваясь вопросом, откуда Ким Сынмин знает о Джисоне. Мгновенно его грудная клетка задрожала. Он будто чувствовал опасность, что у него отнимут возможность видеть Джисона,
просто видеть его.
— Ты подошел гораздо ближе, чем допустимо, Минхо, — Сынмин явно его осуждал. — Он — не Ха Ныль, — сказал он, будто эта ложь переубедит Минхо.
Минхо вцепился руками в подлокотники, впиваясь ногтями в обивку. Взгляд не отрывался от Кима. Одно лишь имя заставляло его нутро трястись.
— Это он. Я знаю. Я не собираюсь просачиваться в его жизнь. Я просто хочу, чтобы с ним все было в порядке, — он говорил от сердца.
— Ты же видишь, как он на тебя влияет, — Сынмин наклонил голову набок и посмотрел на Минхо с неким сожалением. — Ты не можешь держать его рядом с собой, оберегать от всех опасностей мира. Вы больше не связаны Красной нитью.
— Будто я этого не знаю, — чуть повысил голос Минхо и сжал подлокотники еще крепче.
— Минхо, послушай, ты не сможешь переродиться, если будешь таскаться за ним. Другим душам нужна твоя помощь.
— Вы однажды сказали, что в далеком будущем появится тот, кого я буду должен спасти, — голос немного вздрогнул.
— Так и есть. Ты должен остановить смерть, если хочешь получить желаемое. И пока что это время еще не пришло, поверь мне, — Сынмин звучал очень убедительно, но Минхо привык делить каждое его слово надвое. У него есть своя голова на плечах, своя вера, и он склонен подвергать сомнению почти все.
— Вы просите меня прекратить видеться с ним? — голос стал тише, а взгляд уставился в пол.
— Полагаю, что моя просьба останется невыполненной. И я тебя даже понимаю. Но ты должен осознавать последствия. Ты же не хочешь сделать ему больно, когда тебе придется уйти. Ты знаешь, что тебе нужно будет уйти.
Эти слова резали сердце Минхо на мелкие кусочки. Он все это прекрасно знал, но был слишком самонадеян, что его действия не окажут никакого влияния на Джисона. Однако откуда ему знать? Он вполне вероятно может стать причиной его разбитого сердца в будущем. Его эгоизм может сыграть злую шутку.
— Если это все, то я могу идти? — все еще глядя в пол, спросил Минхо, а потом поднялся из кресла.
— Да, — ровным, спокойным голосом произнес Сынмин.
Как только Минхо двинулся к двери, директор добавил:
— Минхо, я знаю, тебе больно, но подумай, ради чего ты подписал контракт.
И Минхо, выслушав последние слова, вышел из сада.
Сев обратно в машину, он глубоко вздохнул, и его глаза наполнились слезами. Он смотрел перед собой на людей, идущих куда-то по своим делам, а тем временем в его сознании проносились все счастливые моменты с Ха Нылем. И каждое воспоминание кололо и терзало его сердце. Хотелось рвать на себе волосы. Минхо находился в шатком положении. Он подписал контракт, чтобы переродиться и стать опять человеком — живым, с мечтами, стареющим. Но была загвоздка в этом контракте, как и во всех существующих. Вероятность успешного перерождения с восстановлением Красной нити между ним и Ха Нылем — как бы его ни звали в текущей и будущей жизнях — не велика. Все зависит от того, правильного ли человека он спасет от смерти и спасет ли вообще. Ему просто необходимо продолжать работать и надеяться, что он остановит смерть и искупит свой грех и что, переродившись, он встретит Ха Ныля.
Было бы проще думать о конечной цели, если бы Минхо не встретил Джисона. Его присутствие делало Ли уязвимым к чувствам, которые поднялись на поверхность.
Пара слез скатилась по щекам. Минхо старался ровно дышать, чтобы его состояние не переросло в истерику. И его так кстати отвлекло входящее уведомление. Приложение только что показало еще одного человека с высоким уровнем негативной энергии. Ли Хэрен — девушка двадцати трех лет — была на восемьдесят два процента близка к совершению самоубийства. Возникшее дело переключило внимание Минхо, пока сверху не всплыло новое сообщение.
Хан Джисон:
Ты сейчас занят? Выпьем кофе?
Время обеденное, и у Джисона очевидно перерыв. Но Минхо не мог к нему поехать. Он даже не знал, как лучше поступить: сказать, что он занят, или же вовсе проигнорировать сообщение. Слишком тяжело давалось принятие решения, поэтому Минхо просто заблокировал телефон и завел машину.
Возможно, он не прав. Может, он еще пожалеет. Он принял это решение спонтанно. Посчитал, что лучше на этом этапе отдалиться, чем сделать больно в будущем. Лучше он сейчас не выпьет с Джисоном кофе, чем потом уйдет из его жизни, когда тот привяжется даже при отсутствии Красной нити.
Руководитель Ли:
Встретимся здесь. Новое дело появилось.
*адрес*
Феликс:
Вы уже вышли от господина Кима?
Хорошо, уже в пути.
Они встретились в кафе. Минхо было тяжело начать говорить о деле Ли Хэрен, потому что он знал, как может отреагировать Феликс. Но это их работа — порой она вскрывает раны прошлого.
Минхо показал Феликсу запись с камер видеонаблюдения. Видео было снято ночью в безлюдном переулке.
— Девушка на записи — Ли Хэрен. В ходе первого слушания нападавшего приговорили к двум годам тюремного заключения и условному освобождению.
Минхо смотрел на то, как Феликс реагировал. А Феликс напрягся, наблюдая за тем, как ночью молодая девушка борется за жизнь, пытаясь оттолкнуть от себя нападавшего, но в итоге мужчина смог ее схватить и утащить.
После короткой паузы Феликс выдал сдержанно:
— Это слишком мало, — говорил про приговор судьи.
— Родители и брат Хэрен подали апелляцию, поэтому мы во что бы то ни стало должны снизить ее негативную энергию, чтобы их апелляцию не отклонили и они смогли выиграть второе слушание. Ради комфорта Ли Хэрен к ней пойду я. А ты найди ее брата — Ли Сынхо, он сейчас на одиночном пикете. Справишься? — Минхо смотрел на Феликса с сочувствием.
Феликс кивнул и встал из-за стола. Он, ничего не сказав, пошел к выходу. Он едва сдержал слезы, когда увидел, как напали на девушку. А узнав, что Хэрен еще и думает о самоубийстве, он испытывал боль и злость вперемешку. Злость на того, кто довел ее до такого состояния.
Минхо, прежде чем направиться в больницу, подумал, что им нужен еще один Жнец. Он переживал за Феликса и не хотел, чтобы тот оставался один. Он доверял много лет лишь одному Жнецу и сейчас не мог подумать о ком-то еще, кроме Хван Хенджина. Да, Хенджин руководил совсем другим отделом, он вообще не касался дел, связанных со спасением самоубийц, и, возможно, даже презирал это
благое дело. Но у Минхо не было другого выбора. Он просто хотел, чтобы за Феликсом кто-то присмотрел.
Гудки в телефоне давили на нервы. Минхо волновался, пока Хенджин не ответил:
— Да? Минхо, что тебе нужно? — голос холодный.
— Господин Хван, я хочу попросить об одолжении.
Минхо стучал ногой под столом. Их последнее дело закончилось не очень хорошо. Их отношения были натянуты, но он все еще видел в Хенджине некий авторитет и уважал его, как мог бы уважать собственного брата.
— Одолжении? Ты знаешь, я не буду помогать вам спасать людей. Не моя зона ответственности.
— Да, знаю. Я не по этому поводу звоню. Я хочу попросить Вас присмотреть за Феликсом. Дело, с которым мы работаем, очень тонкое. Он может выйти из себя. Наделать ошибок. Я просто переживаю за него, — честно признался Минхо, не скрывая ничего. Пусть Хенджин считает его за это слабым, мягкотелым и слишком чувствительным. Плевать.
— Он не ребенок, Минхо. И у меня много дел, — был слышен вздох Хенджина и его легкое раздражение.
— Пожалуйста. Разве Вам никогда не было тяжело во время работы? Вы всегда были таким черствым? — последние слова вырвались с укором.
Повисла небольшая пауза.
— Минхо, я помогу, только если мы заключим контракт.
Минхо оцепенел. Он не думал, что Хенджин настолько бесчувственен. Мысль о том, чтобы попросить кого-то другого, сразу проскочила в сознании. Но кого?
— Вы про Обет Жнеца?
— Именно. Только так я выполню твою просьбу.
Минхо метался, не мог принять решение. Но он был уверен, что Хенджин действительно выполнит его просьбу, если они заключат контракт. Хван Хенджин — не тот, кто идет против правил.
— Хорошо, — ответил Минхо, стиснув зубы.
— Приходи в офис.
После этих слов Хенджин завершил разговор, и Минхо услышал частые гудки.
Обет Жнеца — контракт, который заключают Жнецы между собой. Это уверенность в том, что условия договоренности будут выполнены. Минхо не сомневался, что в таком случае Хенджин поможет, но он переживал о том, что Хенджин попросит у него в будущем.
От Жнецов требуется всего лишь отпечаток пальца. Сейчас Минхо и Хенджин заключали между собой контракт, оставляя по очереди отпечаток пальца кровью на белоснежной бумаге. Внутри как-то было беспокойно из-за этого, но что такого в будущем может попросить Хенджин, да? Минхо, скорее всего, ему вообще не будет нужен. Может, этот контракт останется не закрытым.
— Вышли мне данные по делу и местоположение Феликса, — Хенджин свернул лист и положил во внутренний карман пальто.
— Он сейчас ищет брата Ли Хэрен, — сказал Минхо, высылая всю необходимую информацию.
Хенджин, получив данные по делу, взглянул в телефон, потом посмотрел на Минхо с легким прищуром и исчез из своего офиса. В этот момент Минхо смог спокойно выдохнуть, однако теперь он был связан с Хенджином этим контрактом, что ему не нравилось.
Минхо заехал домой и переоделся в черный костюм, в котором он хоть немного будет похож на прокурора — его новая роль для дела, — и направился в больницу. Там его без проблем провели к палате девушки. Сделав вдох, он вошел и увидел Хэрен. Она смотрела в окно, лежа на койке. Но, как только она услышала, как кто-то вошел, повернула голову и приподнялась.
— В-вы кто?
Минхо подошел ближе и передал ей визитку, которую он создал с помощью своих сил, когда собирался дома.
— Я прокурор по Вашему делу. Ли Минхо, — тон его голоса спокойный, мягкий. В его глазах проскользнуло сочувствие, когда он взглянул на лицо Хэрен — бледное, безрадостное, осунувшееся.
Хэрен посмотрела на Минхо, потом на визитку и помяла ее, сжав в кулаке. Она выглядела озлобленной и…уставшей. Утомленной всем тем, что вокруг нее происходит. Она взяла телефон и позвонила кому-то.
— Эй, Сынхо! Поиграть решил? Мне плевать, выиграем мы или нет, просто перестань. Ты обо мне подумал? Я не хочу никого видеть. Это я во всем виновата, так что хватит. Я не хочу никого видеть, не приходи. И в суд я больше не пойду! Хватит! — голос Хэрен становился громче с каждым сказанным словом. Она закончила разговор и посмотрела на Минхо. — Вы все слышали? Уходите.
— Нет. Я хочу еще послушать, — Минхо сел на пустую койку рядом.
— Можете в Интернете почитать, раз так интересно. Там все есть, — сказала Хэрен уставшим голосом.
— Я читал.
— От смены прокурора разве изменится закон? Я не хочу подавать на апелляцию, — она отвернулась к окну.
— Я все-таки хочу услышать от Вас все сам и принять решение. Я буду здесь, если Вы захотите поговорить.
Хэрен схватилась за шторку, которая разделяла койки, и резко задвинула ее, загородив тем самым себя от Минхо. Минхо опустил голову, задумавшись. Это дело — непростое. Дело об изнасиловании. И Хэрен не будет так сразу доверять ему. Тем более теперь ей сложно доверять мужчинам. Но Минхо старался вести себя осторожно, не давил и говорил мягким голосом.
***
Феликс уже почти был на месте. Он видел Ли Сынхо на другой стороне небольшого моста и был готов представиться ему как журналист из местной газеты. Но он остановился, ощутив чужое присутствие близко за своей спиной.
— Господин Хван? Что Вы тут делаете? — спросил он, обернувшись. Феликс нахмурился. Он сразу же подумал о том, что Хенджин здесь по своим делам, возможно, даже по душу Сынхо.
— Меня попросили помочь. Дело у вас весьма сложное, — монотонно проговорил Хенджин. Он держал руки в карманах черного пальто, и его лицо не изображало никаких эмоций, когда Феликс, наоборот, хмурился и недоумевал. — Не хочешь заняться работой? — он качнул головой в сторону Сынхо, стоящего с плакатом на одиночном пикете.
Феликс прочистил горло, кивнул и подошел к Сынхо.
— Здравствуйте! — он поклонился. Сынхо тоже поклонился и опустил плакат. — Я Ли Феликс — журналист из местной газеты. Это мой…коллега Хван Хенджин, — он передал визитку со своими инициалами и ложной должностью.
Хенджин поклонился, его лицо по-прежнему было нечитаемым, но он выполнял условия контракта, поэтому смирился с тем, что именно нужно было сделать.
— Мы пришли, потому что захотели помочь, услышав Вашу историю.
— Понятно. Спасибо, — Сынхо перенял визитку.
— Вам, наверное, тяжело, — подал голос Хенджин. И его тон в этот раз, казалось, впервые был мягким.
— Очень, — уверенно ответил Сынхо, — потому что это моя вина.
Феликс в этот момент замер. Он потерял на мгновение опору под ногами, увидев, насколько Сынхо сейчас больно думать о случившемся. Он понимал эту боль, он знал, каково это, поэтому постепенно в глазах накапливалась влага. Хенджин заметил, что Феликс замолчал и сжал руку в кулак, будто пытаясь остановить накатывающие эмоции.
— Может, мы сядем в кафе? Вы нам расскажете все, — предложил Хенджин, показывая на кафе через дорогу.
Сынхо кивнул и пошел к пешеходному переходу. Хенджин два раза хлопнул Феликса между лопатками и тоже двинулся за Сынхо. Феликс тут же вышел из оцепенения. В какой-то степени он даже рад, что не один сейчас, хотя, может, до конца еще не осознавал это.
Они сели за столик в небольшом кафе. Сынхо смотрел в стол, а Феликс и Хенджин смотрели на него и ждали, пока он начнет говорить. Сынхо тяжело, это видно по тому, как он сглатывал, стискивал зубы и отводил взгляд.
— Я во всем виноват, — начал он. — В том, что она больше никуда не ходит. В том, что носит мешковатую мужскую одежду, хотя она любила наряжаться. Если бы я не отпустил ее в тот день… — Сынхо опустил голову, и из его глаз покатились слезы. Его голос задрожал.
Феликс был весь как натянутая струна. Это дело было для него не просто тяжелым, оно будто бы касалось его лично, отчего и было невыносимо тяжело. Да, он умел сопереживать и чувствовал людей очень хорошо, но сейчас он мог поставить себя на место Сынхо. Он понимал все, о чем тот говорил.
— Этого бы никогда не случилось, — продолжил Сынхо, тихо всхлипывая, — если бы я был рядом… Я собирался в бар с друзьями, и Хэрен тоже шла на встречу с подругами. Оказалось, мы пришли в один и тот же бар, что было весьма неловко. У нас вроде как и хорошие отношения…но, знаете, как бывает между родственниками… Мы можем друг на друга огрызаться, но это не всерьез, — он вздохнул, сделав паузу. — Она всегда меня стеснялась перед друзьями, — коротко усмехнулся. — Не знаю почему. Мы сделали вид, что не знаем друг друга. Через пару часов моя сестра уже собиралась уходить. Она просила меня проводить ее до дома, но я лишь сказал, чтобы она вызвала такси, потому что я хотел еще выпить с друзьями. Какой же я дурак, — он схватился за голову. — И она не вернулась домой. Мои сообщения не доходили до нее, но я даже не подумал, что могло что-то случиться. А на следующий день отец мне все рассказал. Я…был так зол…на себя…что вылил потом все это на Хэрен, когда ей нужна была моя поддержка. Я наговорил столько обидных слов, — несколько слез скатилось по его щекам. — Она накричала на меня, что было правильным, ведь я во всем виноват, — он утер слезы и сжал челюсть, делая глубокий вдох. — А потом был суд. Я так злился, когда видел улыбку на лице того мерзавца. Хэрен так страдает. Я пытаюсь хоть как-нибудь помочь… Искупить свою вину… — он бросил взгляд на плакат.
— Я слышал, что ему дали всего два года тюрьмы, — сказал Хенджин. Он решил взять дело в свои руки, потому что Феликс молчал и не мог даже сосредоточиться на работе. На удивление Хенджин звучал очень понимающе, будто он действительно сейчас сочувствовал Сынхо. Минхо бы не поверил в то, что Хенджин на такое способен, а Феликс не придавал сейчас этому значения. Хван помогал делу и вполне располагал к себе Сынхо.
— Потому что он был пьян, и это не было спланировано заранее. Потому что он молод, он хороший студент, у него много друзей, — объяснял Сынхо. — Потому что он студент-медик со светлым будущим. Есть письма с извинениями и опыт волонтерства… — его голос становился тверже с каждым новым словом, и усиливалось чувство злости…жажда мести. — Его защищали со всех сторон. В итоге его приговор смягчили. Всего два года тюрьмы и условное освобождение. Его не арестуют до вынесения приговора на втором слушании. Так что сейчас он технически невиновен…
— Поэтому Вы выходите на одиночные пикеты? — спросил Хенджин. Если бы Минхо его сейчас слышал, поразился бы, как хорошо Хван изучил это дело.
— Я думал, что это поможет для пересмотра судебного решения, — Сынхо чувствовал себя беспомощным, но пытался не отчаиваться: чувство, что справедливость восторжествует, продолжало в нем жить.
Феликс слушал Сынхо, но находился в каком-то трансе, не веря, что подобное происходит с хорошими людьми.
— Знаете, его родители… — у Сынхо задрожал голос, — они купили ему новую квартиру, чтобы он не расстраивался. Дорогую студию с видом на университетский кампус.
Эта новость неприятно кольнула Феликса. Неужели люди настолько слепы, что не видят, кто на самом деле виновен? Конечно, родители будут защищать своего ребенка, но… У Феликса не укладывалось это все в голове.
— Каждое утро он тренируется в спортзале в том же здании, — продолжал Сынхо. — Учится в кафе поблизости. Ходит в интернет-кафе с друзьями и выпивает по вечерам. Он заказывает еду и засыпает, глядя в свой телефон.
— Вы так говорите, будто следили за ним, — перебил его Хенджин, чуть сощурившись.
— Именно это я и делал. А как бы Вы поступили, если бы знали, что человек, виновный в несчастье Вашего близкого человека, ходит свободно по городу и наслаждается жизнью? Я хотел узнать, чем он занимается, — Сынхо сжал под столом руки в кулаки и стиснул зубы. — Пару дней назад он вступил в книжный клуб. Знаете, что? Хэрен хотела это сделать… А она сейчас лежит в больнице и не может сделать ничего, — Сынхо всхлипнул, пытаясь сдержать слезы, но его глаза постепенно краснели. — А он живет и улыбается целыми днями, — вырвалось со злостью. — Почему? Я не знаю, почему он улыбается, — он сделал короткую паузу и поднял голову, посмотрев на Феликса. — Я спасу Хэрен. Я заставлю его заплатить за его преступления, — Сынхо вложил весь гнев в эти слова. — Только так я смогу попросить Хэрен простить меня.
У Феликса задрожала грудная клетка, он сделал глубокий вдох и медленный выдох, чтобы успокоить бушующие эмоции. Кончики пальцев заледенели. Он уже и сам готов свернуть шею тому монстру, что сотворил это. Устав Жнеца только не позволял… И как хорошо, что рядом был Хенджин. При нем Феликс точно не пойдет на поводу у своих чувств. Он старался держаться и мысленно благодарил Минхо за то, что он попросил Хенджина помочь. Феликс был уверен, что это Минхо: никто больше за него так не беспокоился. Никто больше не знал, кроме Ким Сынмина, который знает все, о прошлом Феликса.
***
Минхо никуда не ушел. Хэрен уснула от бессилия. Прошло минут десять, пока она внезапно не вскрикнула и не сползла с койки. Она с криком забилась в угол рядом с тумбочкой, потирала ладони друг о друга и молила:
— Пожалуйста, не убивайте, я больше не буду! Клянусь!
Минхо вскочил и подбежал к ней. Сел на корточки на пол и взял ее за руки, пытаясь успокоить.
— Ли Хэрен! Ли Хэрен! — взывал он, пока девушка паниковала, опустив голову, и плакала. Она вся дрожала в ужасе, будто находилась сейчас в том дне. — Приди в себя! — сказал он твердым голосом.
Хэрен постепенно перестала плакать, но она рвано дышала.
— Ли Хэрен! — он потряс ее за плечи, и Хэрен подняла голову, выходя из транса. Но потом она снова закричала и оттолкнула Минхо.
— Просто оставьте меня в покое! Я же сказала, что это моя вина. Это я неправа! Все случилось из-за меня! — она тараторила в истерике, пока по ее щекам катились слезы. — Если бы я только не пила в тот день. Если бы я только не гуляла так поздно! Если бы я не была так одета! — продолжала она, откровенно теряя связь с реальностью. Минхо становилось больно, ведь то, как она винит себя, совершенно неправильно. — Это все моя вина, все! — ее голос сорвался, и она заревела. — Люди говорили столько гадостей, но многое из этого ведь правда… — он всхлипнула, а ее голос стал тише. —
«Когда я увидел запись, я понял того парня», «Значит, не надо было ей пить», «Не стоило ей там шататься в такой обтягивающей одежде», «О чем она думала, оставаясь там так поздно?» И разве они не правы? Я разбила все зеркала в комнате и не выходила оттуда пять дней. А знаете еще что? Самые близкие мне люди обвинили меня во всем, когда я в них нуждалась… Отец… Мать… Все сказали, что я была идиоткой, шляясь ночью по улице. А Сынхо…человек, который мне ближе всех, просто наорал на меня, назвав безголовой. Поэтому…я во всем виновата. И нечего устраивать спектакли с судом, — она отвернулась, прислонившись к стене под окном и обняв себя за колени.
Минхо взял руку Хэрен и посмотрел на ее запястье, замотанное окровавленным бинтом.
— Поэтому ты резала себя? Потому что думала, что это твоя вина? Чтобы наказать себя? — в словах, произнесенных твердым голосом Минхо, были слышны нотки осуждения.
Хэрен вырвала руку и сказала безэмоциональным голосом:
— Нет. Чтобы сбежать… Потому что, как бы я ни пыталась, мои мысли постоянно возвращались к этому воспоминанию.
Минхо сейчас смотрел на Хэрен мягко и с сочувствием. Ее мотив ему стал гораздо яснее, ведь он сам чувствовал именно это.
— Эти воспоминания останавливались только тогда, когда я сдирала кожу, пока грызла ногти от страха. Эта боль помогает мне забыть о страхе, пусть и ненадолго. С тех пор мне нужно было испытывать боль, чтобы жить. Только так я могла сбежать от того воспоминания и от реальности.
Минхо слушал ее внимательно, чувствуя в каждом слове частичку боли. Насколько невыносимо было Хэрен просто быть, что она причиняла себе вред.
— Этот шрам — все, что осталось от каждого болезненного воспоминания. Люди говорят, что мой шрам отвратительный, но что это в сравнении с той болью, которую я испытала? — ее голос дрожал, пока она изливала Минхо душу, но ей становилось чуть легче, что ее наконец-то слушали. — Ничто.
Хэрен повернула на Минхо голову, посмотрела с недовольством и поднялась с пола.
— Знаете, что? То, что Вы сейчас делаете, причиняет мне боль. Поэтому, пожалуйста… Пожалуйста, оставьте меня одну! — Хэрен повысила голос, смотря на Минхо сверху вниз. — Будет лучше просто умереть. Я и так уже достаточно долго продержалась. Так что, пожалуйста, просто отвернитесь и забудьте! — кричала она, снова впадая в истерику. Хэрен села на койку, накрыв лицо руками.
Минхо понимал ее боль. Да, у него был совершенно другой опыт, но он чувствовал Хэрен. Он сопереживал и хотел помочь. Он поднялся и в мягком тоне произнес:
— Ты не просто «достаточно долго продержалась». Ты держалась очень хорошо. И то, что случилось — не твоя вина. Ты не сделала ничего неправильного, — Минхо говорил от сердца, желая, чтобы Хэрен поверила его словам. — Ты…жертва, которая пережила это мучительное время и не сломалась. Мир все еще на стороне жертвы. И, конечно, я тоже. Надеюсь, ты это знаешь, — он опустил руку на ее плечо в знак поддержки. Даже если Хэрен не смотрела на него, он чувствовал, что она его слушала. — Я приду еще.
Минхо попрощался с Хэрен и вышел из палаты. В коридоре он встретил медсестру и попросил ее поменять повязку на запястье Хэрен. Он планировал заехать к ней еще завтра, проведать. А пока что было свободное время, которое он не знал, чем занять. Минхо вернулся к машине на парковке и сел в нее. В кармане пальто завибрировал телефон.
Феликс:
Я закончил. Хотите вместе посидеть где-нибудь?
Минхо ответил не сразу, потому что смотрел на непрочитанное сообщение от Джисона, диалог которого находился ровно под диалогом с Феликсом. Чувство вины, что он проигнорировал его, закралось в сердце. И он подумал, что раз сейчас у него есть время, то он мог бы с ним встретиться, да? Или стоит послушать Ким Сынмина?
— Черт! — тихо ругнулся Минхо.
Ли Минхо (сосед):
Извини, что не ответил раньше. Было много работы.
Может, сейчас выпьем кофе?
Минхо не знал, на что надеялся в этот момент. Но он привык слушать свое сердце, чем разум, а уж тем более угрозы посторонних.
Джисон написал через две минуты.
Хан Джисон:
Ничего, я понимаю.
У меня отменились пары вечером, поэтому я вернулся домой. Хочешь зайти?
У Минхо все внутри напряглось от этого предложения. В неформальной обстановке ему будет очень неловко, но…ему бы этого хотелось.
Ли Минхо (сосед):
Хорошо, я скоро приеду.
Хан Джисон:
Скоро… это через сколько примерно? Хах
Минхо открыл карту, проложил маршрут, чтобы посмотреть, есть ли пробки.
Ли Минхо (сосед):
Минут 30.
Хан Джисон:
А… Хорошо)
Минхо усмехнулся тихонько. Казалось, что Джисон тоже весьма нервничал.
Пока он общался с ним, то забыл про Феликса.
Феликс:
Ну так… Пойдем куда-нибудь?
Руководитель Ли:
Извини, у меня другие планы сейчас образовались.
Феликс:
И планы зовут «Хан Джисон»?
Руководитель Ли:
Да…
Феликс:
Ладно, я тогда в офис доставку закажу, один поем.
Минхо уже собрался убрать телефон, как поступило последнее сообщение от Феликса.
Феликс:
Спасибо, что попросили господина Хвана помочь.
Я удивился очень, что он согласился, но он действительно был полезен.
Руководитель Ли:
Ты в порядке?
Феликс:
Я держусь. Спасибо!
И на этом Минхо убрал телефон, завел двигатель и с легкой улыбкой поехал домой к Джисону. Он не знал, что его там ждет. Будут они просто пить чай или кофе? Будут активно разговаривать? Или им обоим будет очень неловко, что они будут молчать все время? Но Минхо было все равно. Одно присутствие Джисона рядом помогало ему чувствовать жизнь.
