два сапога-пара

-Модь, ну чего ты плачешь? -Тебе кажется, дурак ....... Тренировку перенесли на завтра, что давало сборной отдохнуть. Один день? Вроде и мало, но график сильно выматывал, да и расслабиться хотелось всем. Устали они от самих себя. Планы ребята не стали спрашивать, да и смысла не было. Алжан, как обычно спрячется в библиотеку, спрячется с Сашкой, ведь оба не разлей вода, всегда вместе. Может у Болошева и нет любви к книгам, честно сказать, он вообще их на дух не переносит, но сопровождать любимого товарища, вошло в некий ритуал. Признаться и самому Алжану нравилось общество такого человека. В ритуал также и вошли пристальные взгляды на друга, как он поправляет длинные волосы за уши, бегает по строчкам глазами. Эти взгляды всегда смущают. ....... А вот Едешко с Беловым даже не знали куда сегодня идти! -Может в парк? -День сегодня душный, только замучаемся. -А может музей? Ну да из них самые настоящие «интеллигенты». Сколько бы Едешко не предлагал, Сашка лишь мотал головой. Все не то. Ваня было уже расстроился, как пред глазами вылез Кинотеатр. -Точно, как же я не догадался! Билеты были взяты на старую и добрую комедию, но самое главное последний ряд! Пока Едешко заливисто смеялся, Белов не мог свести взгляда с такого светлого парнишки. С ним и грусть уходила и проблемы забывались. Прямо, как ангел хранитель. Повезло же ему с таким человечком. Вот только к двоим обязательно придерется милиции, помешает в самый решающий момент, когда Сашка, почти переборов робость, хотел было взять Ваню за руку. Мол: Молодые люди, в рабочий день, и в кино?! Хочется переругаться, с острить, но Едешко быстро все «выруливает», объясняет ситуацию и просит войти в положение. Это работает, но вот Белов все последующее время так и не сможет взять Ивана за руку. Слишком невинен Едешко. Да и трусс этот Белов ......... Паулаускас ещё недели две назад заявил о своих золотых руках. Матушка с детства дала любовь к готовке. Сначала все блюда были горелыми, почти не съедобными, но родители все это ели и хвалили мальчишку. Сейчас же он вырос, а еда стала и в правду вкусной. Или ему так казалось… Серёжа все звал литовца погостить у себя, да и интересно было, посмотреть на занятого таким делом Модеста. Но у Гаранжина на парнишек были свои планы, не до личной там жизни. И вот наступил удачный день. Сегодня Серый ждёт гостя. Квартира Сергея не блистала роскошью, даже наоборот, была довольна скудна. Но жить можно было. Тем более для одинокого парня. Вот семья и дети появиться, там уже стоит думать о другом жилье. Но появится ли она? Однажды Паулаускас проговорил, что заберёт в «свою» Литву, «своего» Белова. Такое заявление оставило сильное впечатление и редкую улыбку. Хотя именно Модестасу он так часто улыбался, любил дарить её. На часах уже четыре часа дня. Модест обещал придти к двум. Ну не может он так играть с чувствами. А вдруг, что-то случилось? Руки бегают по скатерти. Нет, он точно говорил о времени. Белов встаёт и смотрит в окно, солнце с жарой ещё стоят, на площадке бегает детвора, а старушки все также сидят на скамеечках. Обыденность сейчас нагнетает. А были ли слова о встречи вообще сказаны? Стук в дверь, чуть ли не бег до неё и счастливое лицо прибалта. Его сейчас так не хватало… Руки с полными пакетами продуктов, а сам Паулаускас по виду ели живой. Что уж говорить, 5 этаж Серёжа было потянулся за одним из пакетов, но перехватить не удалось. Как бы трудно сейчас не было, литовец до чёртиков гордый, да и Белову носить тяжести незачем. -Выбрал бы этаж десятый, пустяки же? — как бы невзначай, язвит Модя. Всё два часа тот стоял в очереди, что сказать, Д Е Ф Е Ц И Т. Да и по количеству продуктов можно понять, почти все деньги потратил. Почему-то Серёже вспомнился момент из детства, родители приехали с базара и совершенно также, потратив все купюры, на продукты были по настоящему счастливы. Вот она семейная жизнь, так и должна выглядеть? Модест уже сходил в душ, осмотрел квартиру, разобрал пакеты. Как самый настоящий хозяин! С блюдами решили не мелочиться, устроить самый настоящий пир. А может и романтический вечер… ..... Удержать свою невозмутимость никак не удавалось, литовец в фартуке. Белов точно запомнит этот фартук в горошек. На всю жизнь запомнит. Запачкаться не хотелось, а то что фартук для женщин, это мы не слышали. С ним Паулаускас выглядел, как-то по домашнему… С картошкой пришлось помучаться, безжалостный Модест, под своим руководством, дал поручения её почистить. Белов уже забыл ощущение сухих рук. Готовить не приходилось, рацион питания спортсмена ограничивался, простой яичницей и походов в столовую неподалёку. Но вместе готовить быстрее, командная работа, (если своим словами). Кухня уже успела впитать запах жареных котлет. Кухня уже успела оживиться, наполниться смехом, голосами. Да и не только кухня. Вся квартира ожила. Одиночество её покинуло. ......... На улице ало красный закат, а прибалт, дорезая огурцы в салат, утверждает о завтрашнем холоде. -Серый, ты примету что-ли такую не слышал? — в голосе звучит что-то такое ребяческое, буд-то сейчас пред Беловым стоит маленький, борзый мальчишка. -Ну вот и ужин готов! Свечей у обоих не было, пришлось есть под тусклой лампой, но это абсолютно не мешало товарищам. Готовил Модестас действительно вкусно, блюда таяли во рту, а аппетит поднимался до небес. Прибалт так и сиял от счастья. Как и всегда смог доказать свою идеальность. Белов же не скрывал своего восхищения, открыто хвалил друга, благодарил за визит. Дошло и до обсуждения нового года — Ну то что празднуем вместе, это я уже решил. Я как раз недавно рецепт такого салата увидел! -Вместе? -Серый, ну уж точно не с нашими… Встречать новый год с такими придурками! ........ Но вот какая досада приятный вечер быстро заканчивается и стрелки часов уже показывают полночь. Литовца отпускать не хочется, да и сам он уходить не собирается, «уже как дома». Через время сам Модест вяло смотрит и замечает -На улице уже темно, мне пора -Модь, останься — Как пулей вылетает из уст у Белова. И ведь хитрый кот, не может скрыть самодовольную улыбку. Его тут ждут и любят. Он тут нужен. ....... Хриплый стон доносится где-то из глубины темной квартиры. Наверное показалось, думает литовец, но он повторяется и звучит ещё мучительный. Серёжа Колено Бежит из-за всех ног, бежит не оглядываясь за упавшими вещами. Боли не мучали почти месяц, что было своего рода рекордом, для самого калеки. Но сегодня ночью оно снова напомнило о себе. Кричать нельзя, плакать тоже. Серый пытается спуститься на пол, хватаясь за стену. Ещё один прострел, дикое мычание. Модесту страшно, Модесту больно видеть его таким. Он помогает лечь и аккуратно гладит, дует на причину боли. Это не помогает, да и не поможет. Лекарств нет. Надежды есть. Серёжа глотая гласные, умоляет отвлечь его от колена. Палаускас старается, старается рассказать самые смешные и удивительные истории из детства, жизни. Рассказать о дураке Сашке Белове и о его Ваньке. Про радикального Гаранжина. Рассказать о тёплой Литве, которая скучает по ним двоим. Про родителей, мягкую мать и строгого отца. Про любовь к баскетболу и беломору, лежащему пред ним. Истории заканчиваются, но тараторить он не перестаёт. На ум приходит колыбельная. Pelel, pelel, nesk miegeli Po mazytes pagalvele, Saldu miegeli. Kad katele nepajustu, Mazytele nepabustu, Saldziai miegotu. Он поёт её спокойно, тихо, хотя в душе сейчас бушует самый настоящий ураган Он поёт, вкладывая в каждую строчку любовь и заботу. И Белов больше не дышит надрывисто.Кажется полегчало. Палаускас не может, головой думать, не получается, думает сердцем. Слезы бегут по щекам, но их быстро стирает холодная рука. Стирает и остаётся на щеках. Они пылают. Модя останется в квартире, останется в кровате с Беловым, останется навсегда. ......