Голубая жемчужина

      Лютику совершенно не нравился это лес и не понравился еще днем — темный, словно нахмуренный, а ночью черные елки нахмурились еще больше, и тени по лесу гуляют, и волки здесь наверняка есть, а может, и что похуже, многое селяне говорили про это место, да только кто, как не менестрель, знает, насколько можно приукрасить действительность?       — Эка невидаль, волки, — отмахнулась на его опасения Эсси. — Зато самый короткий путь, утром будем в городе.       Они начали бродить по миру вместе, как только Эсси Давен закончила Академию Оксенфурта, и больше Лютик не видел причин оставаться преподавателем — зачем, если нашел ту самую жемчужину, о которой мечтают все, кто ступил на трудный путь обучения других? Того самого ученика, идеального, талантливого, блестящего, способного превзойти или уже превзошедшего своего учителя?       Эсси была блестящей в буквальном смысле — даже в темноте ее глаза словно сверкали. Лютик бы поклялся чем угодно, что в девушке течет не капля, а добрая треть крови Aen Seidhe.              И, конечно, он ушел с ней не потому, что они стали парой — насколько могут быть парой двое менестрелей, которые априори не созданы для моногамии и тем более семейной жизни. Не созданы — но Лютик не изменял Эсси пока ни разу, слишком она была прекрасна, чтобы хоть задуматься о другой женщине. Изменяла ли ему Эсси, Лютик предпочел бы никогда не узнать, поскольку по этому поводу испытал бы смешанные чувства — вроде и кто бы говорил насчет верности, сам не раз был женихом двоих, а то и троих женщин, но все равно бы ему стало больно, узнай он, что так же поступает Эсси. Благо, девушка разумно ничем себя пока не выдавала.       От мыслей Лютика отвлекла его очаровательная спутница, растерянно и испуганно пискнув:       — Смотри, это зайвороны!       Лютик посмотрел и крепче сжал руку Эсси. Над лесом летела стая огромных жутких птиц с медными клювами и блестящими при лунном свете перьями.       — Значит, не врут, что полтора пера у них из медного злата серебра, — прошептала Эсси, завороженно наблюдая за зайворонами, до того знакомыми ей лишь из сказок.       — Пусть только в нашу сторону не летят, — сказал Лютик, но Эсси не ответила. Он глянул на нее и увидел в глазах девушки знакомый блеск — она придумала рифму.       — Пера-серебра, — прошептала Эсси.       — Идем, — Лютик потянул ее за руку. — Утром доберемся до города, снимем комнату в таверне и сочинишь свою песню.

***

      Раскат грома прозвучал глухо, тихо, не предвещая грозы — если гроза и была, то где-то очень далеко. Лютик вдруг вздрогнул сильнее, чем положено из-за грома, тем более мужчине, и резко потянул Эсси за собой в кусты, на всякий случай зажав певице ее звонкоголосый рот. Прежде, чем Эсси возмутилась и попыталась вырваться, Лютик указал кивком на причину испуга — но девушка и сама уже заметила, в ужасе округлив и без того огромные глаза.       — Что это за зверь? — шепотом спросила она.       — Просто Зверь, помнишь, селяне рассказывали? — Лютик скривился от отвращения, наблюдая за животным с огромной смрадной пастью. Зверь нещадно хлестала себя хвостом по ребрам — то ли по привычке, то ли чуяла добычу.       — Говорили, что кого поймает — не помилует, растерзает, — сказал Лютик. — Не зря я не хотел через лес дорогу сокращать!       — Кого поймает — растерзает, — восторженно прошептала Эсси, даже сейчас думая в первую очередь о рифмах.       — Тш-ш, может, не заметит нас и уйдет, — Лютик коснулся пальцем ее губ.       Рассвет еще не настал, но небо на востоке посветлело.

***

      Шальная тень пронеслась мимо двоих менестрелей, отчего золотые волосы Эсси и перо цапли на берете Лютика всколыхнулись, как от сквозняка. Тень нырнула в орешник, выскочила оттуда и бросилась в гиблое болото. Лютик закрыл собой Эсси, быстро отходя в сторону.       — Аульвы, — сказала она. — Это уже похуже… Селяне говорили, что кого встретят в чащобе — заиграют и задушат, без злобы, натура у них такая… Хорошо, что мне от них дали амулет, понятия не имею, правда, помогает ли…       — Мимо пролетели, не заиграли, не задушили, значит, помогает, — прохрипел Лютик. — Идем скорее, и больше я ночью ни в какой лес не сунусь, имей в виду! Мы с тобой бессмертие нигде не находили!              — Ой, что нам их сквозняк, пошумел да стих, — в который раз отмахнулась Эсси.

***

      С рассветом в лесу настало затишье — перестали летать вокруг тени, затих рык звери, зайвороны не хлопали крыльями над головой. Солнце в просвете между туч напоминало колокол. Тишина стояла такая, будто во всем лесу остались только Лютик с Эсси — и видно тоже никого не было, ни теней, ни волков, ни даже мошкары. И все же все они были тут, лишь таились до наступления темноты.       — Я балладу сочиню! — Эсси ничуть не напугали ночные видения. — Колыбельную!       — Колыбельную? — удивился Лютик. — Детей пугать?       — Чего бояться? Нечего бояться! — вдохновенно продолжала Эсси. — Некого нам сторониться — мы и сами по себе птицы! Мы и сами по себе звери! Мы, чай, аульвы и получше их! — и запела, решительно нарушая утреннюю тишину.