***
— Господин, прошу, больше отдыхайте, ня! Возмущённый возглас раздался с первого этажа, когда брат с сестрой спускались вниз по лестнице. Голос звучал знакомо, так же, как когда у Гин было чувство схожее, когда она слышала голос Йору. — Року, на то воля Накаджиме-сама, послушай меняу, — вот это точно был голос Йору, белоснежной кошки, что так добра к ним, как родная мать. Но черношерстный кот и не мыслил останавливаться, даже хотел обнажить клинок дабы остановить мастера. Треск, звон, скрежет и блеск искр отходящих от соединённых клинков. Року тут же отскочил, напрягшись от осознания содеянного. Но он был непреклонен, даже перед своим учителем, стоящим перед ним с одним кунаем в руке. Только этот трехцветный кот, с одним глазом скрытым за повязкой, мог такое провернуть. — Кокоро-сенсей! Воскликнула Йору, прикладывая лапки к испуганному лицу. Все нэкомата и баканэко знали на сколько преданным котом являлся глава их отряда нэко-ниндзя, даже не смотря на то, что хозяин работает с больным телом, он последует за ним. Одна лапа за спиной, вторая вытянута и крепко сжимает кунай, положение лезвия которого сменилось, смотря острым концом не вверх, а вниз. Готовый к последующим атакам глупого ученика Року. Ацуши заметил то, что на него хотел напасть Року, знал прекрасно то, что Кокоро всегда в его тени, готовый в любой момент выскочить и защитить своего мастера. В прочем, он понимал беспокойство каждого из присутствующих в помещении, после тяжёлой ночи, он должен отдыхать, но этого ему не хотелось. Он думал о брате и сестре о́ни и тело само двигалось в желании приготовить им завтрак. То блюдо, с которого началось их сожительство и блюдо с которого началась их дружба. Пока ситуация не накалилась ещё больше, Ацуши просто посмеялся привлекая к себе внимание. Он расставил несколько тарелок с едой к той посуде, что уже стояла на круглом столе посередине заведения. И начал подзывать остальных присоединиться. — Сегодня выходной, давайте все поедим и поговорим, скоро Дазай-сан и Накахара-сан прибудут, — со спокойной улыбкой говорит альбинос, садясь во глове стола. — Ну же, Йору, Року и ты тоже Коко, успокойтесь и просто отдохните.Прошлое Кокоро-сенсея.
Вежливый и к простым слугам, такой господин нравился всем нэко, которые когда-либо были под его началом. Коко, когда-то был простым котом, с одним хвостом, был питомцем человека из клана ниндзя, что по ныне теперь пал от рук самураев, сёгуната. И, когда он очнулся в мире полном странных и необычных людей, с воспоминаниями и знаниями о навыках в ниндзюцу, он понял, что теперь не просто обычный кот, домашний питомец. А кто-то, кто сможет продолжить мастерство хозяина, которого защитил от 'ножа в спину'. И именно тогда, когда он уже был в этом мире демонов около месяца, увидел объявление из клана тенгу Огая Мори о найме Ёкай с превосходными навыками как в защите, так и в атаке. Он решил испытать удачу и отправился к Главе самого крупного клана, что бы смочь отточить приобретенные навыки и знания. А когда он прибыл, понял, что с такими скудными умениями он не справиться. Поэтому он, на первом же этапе честно сказал, что не справиться и склонил голову перед тенгу-змеем. Огай оценил честность баканэко и предложил особую работу, ради которой он собирался отобрать телохранителя. Кокоро тогда не имел имени, поэтому к нему обращались «Господин Калико». Когда он вошёл в комнату вслед за новым хозяином, он увидел мальчика на вид около пяти или шести лет с бледной кожей как фарфор, волосами белыми-белыми, словно первый выпавший снег, а глаза маленького дитя словно два драгоценных камня переливались с золотистого в фиолетовый. Кот трёхцветного окраса поклонился ребёнку, чья аура казалась взрослее, чем мог казаться изначально. Кокоро тогда не имел имени, поэтому как следует н мог представиться, но по ощущениям, исходящим от мальчишки в тот момент, казалось, он хотел служить ему всю свою жизнь. Кот калико склонился на одно колено и принялся вести диалог с ребенком, который мог не понять для чего он здесь. — Можете звать меня Калико, как и остальные, юный господин, — проговорил спокойный, местами грубый, но больше мягкий голос кота трех цветов. Мальчик поднял взгляд на него и упрямо уставился сначала на кота, а после и на Мори. — … Мальчик хмуро посмотрел на Главу калана мира тьмы, а после обиженно отвернулся, будто это было не то, что ему обещали. Кот сел полностью на татами, и осмотрел комнату, пока, наверное, вербально общались взрослый полукровка ворон-змей и мальчишка-альбинос. Комната была скромной, но довольно богатой на вещи и игрушки, которые казалось не нравились дитя перед ним. После чего услышал громкий детский вопль. — НЕЕЕТ!!! ГДЕ ОН?! ГДЕ ДАЗАЙ-САН?! Голос мальчика казался очень писклявым, звонким и громким, по крайней мере для него, представителя кошачьего клана. Как он после узнал от других похожих на него существ, он стал «злым» духом, котом с двумя хвостами — Некомата/Баканеко. Который прожил достаточно много времени, и сделал что-то действительно великое, раз ему дали столь удивительные способности, сказал ему тануки-енот, в одной таверне на улице Красных Фонарей, где он очутился после пробуждения. — Он обещал, что если буду хорошим мальчиком, он вернется, всхлип, где… Где он?.. — Мори, казалось, не знал что делать, когда мальчик начал плакать. И Кокоро, на тот момент всё ещё зовущийся Калико, из-за своего окраса, подошел к мальчику и показал один прием, который его бывший мастер показывал собственным детям, когда те были в не настроении. — Покажи ещё раз! Как ты это сделал?.. Мальчик, со всё ещё заплаканным лицом, но с восторженными чуть покрасневшими глазами посмотрел на кота перед ним искренне и в восхищении. Мори так же был не против посмотреть на этот «фокус», показанный котом. Ну, кот и показал: сначала он выставил большой палец своей лапки в белоснежной варежке шерсти вверх, затем второй лапкой рыжего цвета с черным пятном покрыл большой палец и когда он покрутил рыжий кулачок убрал лапку, белоснежного пальца с лапки не было. А после вернул его на место, повторив действия в обратном порядке. Мори, конечно же понял «хитрость» данного фокуса Калико, так как стоял со стороны спины баканэко и прекрасно видел данную «хитрость», но мальчику он настолько пришелся по душе, что не прекращал просить повторить его ещё и ещё. Кокоро быстро сблизился с мальчиком, а после и вовсе получил свое, такое бережно насящее им, нынешнее имя. Он находился подле мальчика все свое время, не отходя от него никуда, оттачивая свои навыки и способности ниндзя-кота до идеала. И вот, в трехсотому дню рождения юного мастера, он достиг вверх своего мастерства. Тогда-то он и подобрал брата и сестру Йору и Року, имена которым так же дал его господин. И именно тогда же он и поклялся всем сердцем и душой в верности своему последнему и отныне единственному господину, пока его жизнь не подойдет к концу. Йору и Року для него стали как собственные дети, о которых он беспокоился так же, как Накахара-сама о Накаджиме-сама, или тренировал особенно серьезно к Року, как Дазай-сама. Иногда баловал, как это делали Озаки-сан или Йосано-сан. Они действительно походили на отца и его детей. Поэтому, он никогда не сможет причинить вред детям, но даже так, его верность к своему господину будет сильнее, он сразит любого кто хоть как-то угрожает его мастеру. Даже если это будут его приемные котята.Настоящее.
И вот, сейчас такой момент. Он и Року направили на друг друга оружие, с одинаковой целью — защитить Господина. Каждая частичка напряжена, но ни один, ни второй не намеренны отступить. Между «отцом» и «сыном» частенько встречались распри в прошлом, по разным причинам, но по большей части из-за «горячей крови» Року. Из-за которого ему приходилось встревать в разные заварушки или находить проблемы на свою мягкую черную задницу. И остановить их могли или сам Ацуши или Йору. Второй частенько получалось лучше, чем у самого Ацуши. — А НУ ХВАТИТ! ВЫ ДВОЕ! БРАТ! ОТЕЦ! — воскликнула грозно белоснежная кошечка, вставая меж двух огней. Когда доходило до серьезных сражений она называла их не по именам, а… Ну вы и сами поняли. — Вы перед гостями и Господином! Проявите капельку такта и уважения! — Кхм, — будто только что ничего не случилось, Кокоро уже сложил свое оружие и чуть кашлянул в кулачок, черный такой. Ему, он не скроет, нравится когда и Йору и даже Року зовут его отцом, он чувствует себя нужным и в те моменты, когда они приходят к нему за помощью или советом. — Прости, малышка, погорячился, возраст… — Да, прости, сестра, — вежливо отозвался Року, смущённо отведя взгляд хватается за кимоно сестры. — Пожалуйста, не злись… — Хум! — Как всегда, Йору, спасибо, что успокоила этих двоих. — вежливо отозвался Ацуши, а после сел за стол, который уже был накрыт. — Давайте уже по едим. Всё согласились и наконец дружно всей компанией сели за стол. После к ним подоспели сам Дазай и Чуя. Которые, кажется, хорошо «развлекались» вдвоём, о чём естественно Накаджиме не хотел знать. Вечер прошёл спокойно, все веселились и знатно выпивали, Рюноскэ и Гин впервые попробовали саке. Обоим понравилось, а Ацуши узнал, что Акутагава не переносит алкоголь. — Так, Акутагаве-куну больше не наливать, — чуть запинающимся голосом, с покрасневшим от опьянения лицом, проговорил Накаджиме.***
Будучи уже в своей комнате, альбинос смотрел в открытое окно, откуда дул прохладный ветерок. Он почти протрезвел и захотелось ему прогуляться, и, когда он уже собрался выходить, послышался лёгкий стук в дверь. Он почувствовал знакомую ауру и подошёл к двери, раздвинув сёдзи он увидел юношу-о́ни, который должен был отсыпаться. Являясь ещё не совсем трезвым ёкай, Акутагава смотрел на открытую шею тигра-оборотня перед ним. Он хотел прильнуть к ней, оставить свои следы на столь бледной коже тигра. Сделать его своим, чтобы он принадлежал исключительно ему одному. Но, будто во сне, он падает на него засыпая, забывая обо всем что хотел сказать. Ацуши же, ловит Ёкай младше него и просто мило улыбается такой детской выдержки брюнета о́ни. После и во все замирает, слыша бубнеж своего имени «Ацуши-сан», понимая что тот стал достаточно сильным. Внутренний зверь внутри тихо урчит, позволяя завести чужака на свою, ревностно охраняемую, территорию. Альбинос укладывает его на, так любезно расправленном Йору, футон укладывая голову того на своих коленях. Что-то по детски мыча, мелодию из детсва, что пел ему Накахара, когда он был ещё котёнком, Ацуши поглаживал растрепавшиеся волосы юноши-о́ни. Он задумался. Почему же ему так нравится этот ёкай? Хотя нет, он смутно догадывался, что их судьбы соединены, сплетены вместе с этими детьми. — Акутагава-кун, — шепчет, все так же поглаживая брюнета по голове, Ацуши чуть наклоняет голову. Слабо касаясь его виска чуть алыми гудами, альбинос искренне с добротой искрящими глазами смотрит на спящего Акутагаву. — Давай завтра сразимся, ладно? После чего укрывая Рюноске одеялом, выходит на воздух. Освежает и бодрит. Слыша знакомое бормотание, он легкой походкой, в два прыжка, забирается на крышу, где куря табак, Осаму напевает под нос свою любимую мелодию, что ему играет на флейте его любимый вороненок. Ацуши молчит, как и сам девятихвостый лис, каждый думая о своём. Оба смотрят на «Безликую» Луну, которая нашёптывает им каждому о своём. Шатен достает откуда-то из-за пазухи персик и кусает его своими острыми зубами. Он был сочным и сладким, таким каким любит Дазай. Сок персика стекал по подбородку лиса, который не собирался его и во все стерать. Считал, что так он выглядит сексуально.***
На следующий день, Дазай, Йосано, которая подошла со своей семьёй к полуночи, Рюноскэ и ещё несколько демонов страдали с похмелья, хотя в поверьях людского народа, у них не бывает похмела с алкоголя. Но это миф, глупый и не надёжный миф. Ацуши и Чуя не страдают, так как сразу же приняли лекарства. Но, как и обещал, Ацуши всё же сразился с юным мальчиком о́ни, который стремился к силе. Он, можно сказать, был близок к победе. Но только вот, Накаджиме был опытнее и сильнее на несколько сотен, может с десяток лет. Ну, Ацуши его подбодрил, сказав, что для его возраста (а Рюноскэ было на данный момент около двухсот восемнадцати), он вполне себе способный. Даже Чуя подтвердил, что Рюноскэ сильнее, чем был Ацуши в его возрасте, хотя и самую капельку. Гин даже не решила попытаться, сказав что не победит. Ацуши лишь мягко улыбнулся своим мыслям о том, что он действительно скучал по этим детям. Малышам, что уже повзрослели. — Почему бы нам не выпить чаю? — буднично спрашивает у всех. Все, даже Дазай и Чуя, что спорили в далеке, согласились выпить чай. Проследовав за всеми внутрь зверь внутри Накаджиме содрогается в гневе, заставляя альбиноса замереть на пороге. А в голове слышен знакомый голос, такой уничижительно смертельный. — Я~ На~ше~ол~ те~бя~ — звучит сладостно-противно голос, буквально около уха альбиноса. — Ты!.. — взрывается тигр, оборачиваясь назад в поисках владельца голоса. А на его теле и глазах проскальзывают детали зверя луны. Но там никого не было. Неужели ему померещилось? И он уже сходит с ума? Вроде бы не должен, он не так стар как Фукудзава-сан или Мори-сан, что бы крыша поехала. Или же… Владелец голоса вернулся? — Тигр! — громко звучит голос Акутагавы, приводя альбиноса в чувство. А напрягшийся зверь, немного успокоился. — Ну где ты там ходишь, Ацуши-кун? ~ — голос же Дазая вновь возвращает его в колею, окончательно приводя того в чувство. Накаджиме смотрит на шатена, и просто отвечает «бегу», а сам взгляд двух драгоценных аметриновых глаз задерживается на серебре, со взглядом которых они пересекаются. И Ацуши понимает. Он полностью в его власти…Конец.