Ты отличаешься.

Огромное невзрачное небо расстилалось над землей кучными серыми образованиями. Из-за грозовых туч на улице было темнее, чем это бывало в обычные пасмурные дни. Крупные капли шумели за окном, не оставляя попыток пробиться насквозь, но не смотря на погодное буйство оконная рама в комнате Стэна была приоткрыта, позволяя холодному ветру и запаху мокрой земли пробираться внутрь через широкую щель. В прослушиваемый альбом Slipknot: Vol. 3: странным образом попала песня Nine Inch Nails - Hurt – мрачная и депрессивная по содержанию. Неторопливая игра гитары навевала бы жуть, но если бы только группа не была одной из любимых Стэна. Марш провел дома целых три дня. И прошли они так, будто голову накачали туманом. Словно волосы на голове были способны впитывать эти воздушные массы, пуская в мозг — как в сочинении какого-нибудь неуспешного школьника — слишком много воды. Серость ощущалась даже среди разбросанного по всей комнате мусора и личных вещей, будто непогода снаружи питала его комнату тёмными бесцветными оттенками и заражала его самого. Его заспанное в ссадинах и синяках лицо не выражало за эти дни ничего, кроме подавленности, равнодушия и порой злости, когда мама в очередной раз пыталась пробраться в его комнату чтобы "поговорить". Он не хотел ее видеть. И даже отца, который сутками не являлся дома – о нем Стэн даже не думал. Но стоило появиться его любимому псу – который иногда осторожно выглядывал из-за двери и недолго поглядев на хозяина проходил внутрь – в груди трепетало нежное чувство, что каждый раз вызывало на лице Стэна кривую, но искренне добрую улыбку. Последний раз, когда Стэн улыбался кому-то по настоящему, был наверное в шестом классе, когда его жизнь ещё не перевернул тот несчастный случай. Но до настоящего момента Спарки единственный, кто мог заставить Стэна выражать что-либо ещё, помимо вечной тоски и апатии. В этот раз Спарки снова заглянул к нему. Увидев, что хозяин уже не спит – стуча когтями по полу – он прошёл к постели Стэна и запрыгнул на мягкое одеяло, присев у его ног. Его мягкие ушки приглаживались родной теплой ладонью, с сопровождением ласковых слов и фраз, которыми Стэн одаривал своего питомца из искренней любви к нему. Каждый раз вспоминая тот день, когда Спарки похитили, Стэн не мог прекратить чувствовать себя виноватым. Было большой ошибкой оставлять пса на улице, особенно по причине того, что этот город не всегда был безопасным местом, да и к тому же когда у тебя есть враги — нужно всегда быть предельно осторожным. Но Стэн повел себя слишком безответственно, ведь его ошибка могла нести за собой такие последствия, с которыми Стэн бы вряд ли смог смириться. Он не мог отделаться от этого чувства, поэтому то, что произошло тогда лично с ним, Стэн отчасти считал заслуженным. Дождь за окном сливался с негромким звучанием музыки, становясь мелодией, уходящей далеко за пределы внимания. Из-за двери слышался глухой шум шагов, поднимавшихся вверх по ступеням. Это никак не отразилось на реакции Марша, поэтому он только удобно устроился на кровати, почесывая Спарки за ушком. Шаги стали тише, но их отчетливое присутствие поблизости от комнаты Стэна ощущалось более чем явно. Внезапно из-за двери появляется фигура – фигура его матери, и уже полностью проникает в личное пространство, когда та убеждается в том, что двенадцатичасовой сон ее сына уже завершён. Шэрон молча глядит на него и Марш точно видит в ее взгляде, как огромные монологи, долго время копившиеся в ее голове, желают наконец непрерывным потоком вылететь из ее рта. С того дня, когда Стэн явился домой поздно вечером с побитыми лицом и руками, мама не перестает смотреть на него с подозрением. Она думает, что ее сын употребляет наркотические вещества вне дома и приходит в таком состоянии только потому, что не может совладать с собой в момент опьянения. Стэн усмехается этой очевидной мысли, что не остаётся незамеченным Шэрон. Её лицо приобретает удивлённый вид, словно она только что думала о том же и безобидное действие Стэна каким-то образом почти что подтвердило эту догадку. — Стэн, — начала она нервно, пытаясь быть строгой, но тут же поежилась, обхватывая плечи руками, когда холодный поток хлынул в нее из окна. — Боже, зачем открывать окно в такую погоду? — она поспешила опустить раму, закрывая ту на маленькую щеколду. — Звонил твой учитель и заявил о твоем отсутствии на занятиях. Скрестив руки на груди и нервно покусывая потресканные губы, Шэрон недовольно глядела на разбросанные по полу вещи, мятые листы бумаги и пустые банки от энергетиков, выглядывающие из-под кровати. Стэн ничего ей не ответил. Он видел, что Шэрон ведет себя странно, хотя это достаточно просто объяснялось привычным для ее поведения волнением, которое накрывало ее, когда происходило что-то за гранью ее понимания. Но он не обращал внимания ни на нее, ни на ее состояние, ведь это попросту не вызывало у Стэна никаких эмоции. — Нам придётся писать объяснительную, почему ты сегодня не появился. Но только если ты не ляжешь на больничный. Но я не думаю, что есть для этого серьёзная причина, — на последнем предложении ее тон стал жёстче и она угрожающе строго посмотрела на Стэна сверху вниз, тут же продолжив, — поскольку ты ни в какую не хочешь мне рассказывать, что произошло в тот вечер, когда ты пришёл весь побитый и... — Мам, почему ты не на работе? — не желая прослушивать одну и ту же пластинку, Стэн перебил ее речь, вызвав на ее лице лёгкое возмущение. Сегодня был понедельник, её уже не должно было быть дома, так как рабочий день Шэрон начинался с девяти ноль ноль, а сейчас был уже четвертый час вечера. — Всем дали выходной из-за ремонтных работ... и не переводи тему! Стэн, ты должен меня понять! Вот что должна делать мать, когда ее ребёнок чуть ли не каждый день приходит домой весь в синяках и ссадинах? Я не знаю как быть, когда ты вечно отмахиваешься и придумываешь всякие отмазки, лишь бы не рассказывать причину. Я переживаю за тебя, Стэн. За тебя и за твое здоровье. Я же хочу помочь, почему ты не понимаешь? — закончив с "прелюдией", Шэрон решила озвучить то, с чем на самом деле шла к сыну изначально, вмиг становясь очень рассерженной. — Мам, я не хочу говорить об этом, — раздраженно произнес Стэн, вновь стараясь поставить точку в их разговоре. — И что ты предлагаешь мне сделать? Заставить тебя захотеть? Что мне ещё сделать, чтобы ты начал идти со мной на контакт? Не представляешь, как я устала. Никто не слышит того, что я говорю! Особенно твой отец, который очень любит выводить меня из себя, — упоминание об отце и явное скрытое сравнение Стэна с ним отразилось в сознании с отвращением и вдруг кольнувшей под рёбрами яростью. — Я уже сказал, что не хочу говорить. Я понимаю тебя, но и ты тоже попытайся хоть немного. — А ты не видишь, что я сейчас делаю? Отлепив ладонь от поглаживания шерсти пса, Стэн сцепил руки в замок, сжимая их до побеления костяшек. Одни из них на правой руке защипали, чудом не начав кровоточить. После всех слов Шэрон Стэн почувствовал, как его слегка передернуло. Он недовольно посмотрел на мать из под напряженных бровей и увидев на себе ее презрительно недовольный взгляд, Стэн почувствовал бушующую в нем злость. — Ты делаешь ровно противоположное, — голос Стэна сквозил нарастающим гневом, но Марш подавил это настолько, что со стороны прозвучало это даже в какой-то степени жалко. — Как это? — начала Шэрон, но Марш не дает ей продолжить. — Почему ты пытаешься играть на жалости? Что было непонятного в моих словах? — он осторожно убирает передние лапы Спарки со своих колен и встает напротив матери. — Я понимаю, что ты очень переживаешь за меня, знаю, что у вас с Рэнди все сложно, но пытаться давить на меня, чтобы что-то узнать и, как ты говоришь, понять меня – очень тупо со стороны родителя, который "действительно" переживает за своего ребёнка! — Что ты хочешь этим сказать? И каким тоном ты вообще говоришь со мной? — Шэрон выглядела шокированной и в то же время оскорбленной. Она смотрела на сына и, разинув рот, вопросительно вскинув угловатую бровь. — Ничего, мам!.. — на самом деле, это не все, что хотелось бы высказать, ведь он только начал, но Стэн быстро проглатывает это желание, понимая, что если он продолжит, то это не закончится ничем благоразумным и точно не в его пользу. — Давай просто... перестанем ссориться. Пожалуйста, прекрати каждый раз переводить это в конфликт. Дай мне время и я расскажу тебе все, что тебя интересует. — Почему сейчас не можешь? — она оставалась непреклонной. — Потому что мне нужно время, — сдержанно произносит Марш, четко проговаривая каждое слово. Его раздражало то, что до матери очень туго доходили его слова, это же и расстраивало. Шэрон с прищуром глядела на уставшее лицо сына, напрямую не различая в нем явного разочарования и обиды. — Ладно, хорошо. Я не буду пока лезть к тебе с этим, но ты должен будешь выполнить свое обещание, — строго наказала Шэрон и оглядела его с ног до головы, наконец отпуская потребность в порче своего и чужого настроения, полностью успокоившись. — Отлично, теперь можно я побуду один? — без капли задора выдавил из себя Марш, чувствуя пощипывание в глазах и не унимающееся чувство гневного раздражения. В лице Шэрон на секунду блеснуло недовольство, но на этот раз она оставила это без слов и молча покинула комнату Стэна, захлопнув за собой дверь. Почти в ту же секунду Стэн свалился обратно в постель, оказавшись на ней совершенно без сил. Он взглянул на Спарки, о котором уже успел забыть в ходе разговора с матерью и повернулся к нему лицом. Пес лежал обернувшись клубком, прижав голову к поверхности и прижимал чёрные ушки. На Стэна он глядел жалобно, кажется, ощущая все то, что испытывал Марш сейчас и минуту назад до ухода матери. После того, как она ушла, Стэн чувствовал внутри тяжесть. В горле образовался тугой ком, а быстрый стук сердца гонял адреналин по венам. Музыка, что тихо играла все это время, только больше вызывала раздражение. Подойдя к компьютеру, Стэн щелкнул мышью, борясь с желанием просто выдернуть шнур из розетки. Он вернулся к кровати и полностью завернувшись в одеяло замер. Уголки губ поджимались вниз, а дыхание было шумным и тяжелым. Сомкнув веки, Стэн пытался успокоиться, спрятавшись от всего того, что его тревожило день за днем. Уголок глаза противно намок. Стэн громко шмыгнул носом затем чувствуя, как Спарки пытается лечь поближе. Высунув руку из-под одеяла, он обнял пса, поглаживая по спине и проходясь пальцами по выпирающим позвонкам. — Ты всегда рядом. Спасибо тебе, – шепчет Марш, целуя Спарки в макушку. Через какое-то время Стэн проваливается в сон. *** Раздражающе мерзкий звук эхом заиграл где-то на корке сознания. Пилим-пилим, пилим-пилим. Стэн не мог понять, что это за звук, пока его тело рефлекторно не подорвалось - натренерованное суетливыми буднями, – а рука не протянулась в сторону маленького будильника, стоявшего на тумбе. Восемь ноль-ноль - показывал циферблат. Черт. Сегодня Стэн уже должен был выйти с так называемого "больничного" и отправиться в школу. Воспоминание об этом расползалось противной желчью по мозгу, вызывая тягучую боль в висках. За окном было как всегда пасмурно. И этой серостью наполнялись даже цветные постеры на обоях, как и абсолютно безжизненные в этих красках стены, что находясь среди них нельзя было не почувствовать себя одиноким. Но Стэну эти чувства уже были знакомы. Он жил с этим уже долгое время и если честно, даже его вечно сквозящая тоской комната наполняла в себе намного больше цветного разнообразия, чем любое место во всем его чертовом доме, как бы жалко это ни звучало. Времени на сборы Стэн потратил совсем немного и в его распоряжении оставалось ещё целых тридцать минут. Он решил потратить их на путь в школу, решив не дожидаться школьного автобуса и дойти пешком самостоятельно. В доме царилась кромешная тишина, а прихожая, погруженная в полутьму, выглядела до ужаса мрачной. Стэн спокойно прошел к выходу, минуя деревянную скрипучую лестницу. Мама видимо ещё не проснулась, а отца дома наверно ещё даже не появлялось, судя по одиноко пустующему дивану в гостиной и отсутствию алкогольной вони, каждый раз распространяющейся по всему первому этажу с его приходом. Это происходит уже долгое время. Родители расстались уже давно, но по какой-то причине Рэнди продолжает приходить в дом. Устраивает скандалы с Шэрон и часто пытается безуспешно "подышать" перегаром и на Стэна, но тот уже привык его игнорировать. Иногда удивительным образом они с матерью мирятся, что длится совсем не долго. Какое-то время на протяжении максимум недели они живут как обычная семья. В это время, как правило, Марш старший клянется, что отныне в нем не окажется и рюмки спиртного, но с наступлением выходных он резко и неожиданно пропадает, а затем все по новой. Он не появляется дома целыми днями и Стэн всегда видит, как каждый раз это все больше убивает его мать. Но он не вмешивается, поскольку даже не видит в этом смысла. Он не понимает, почему Шэрон всегда прощает такого гандона как его отец. Но это не мотивирует его начать копаться в этом дерьме, они оба абсолютно взрослые люди: разберутся сами. Напоследок Стэн взглянул на настенные часы и наконец-то вышел из дома. На улице было ещё не до конца светло, а дороги были совсем пусты. Подувал слабый ветер, срывая с голых ветвей остатки пожелтевших листьев. Мелкие пылевые частицы под ногами неслись вместе с ветром. На своем пути Стэну совсем не встречались люди, но так было даже лучше. Он почувствовал себя свободно, наконец не лицезрея где-нибудь в стороне постороннее присутствие и чужие взгляды. В наушниках играл расслабляющий сборник песен различных инди-рок исполнителей и всего этого было достаточно, чтобы провести это время до школы в полном спокойствии, пока разного рода мысли не начали ковырять сознание изнутри. Путь до школы у него занял минут двадцать. Учебное здание постепенно наполнялось громкими учениками, которых Стэн не замечал, прорываясь сквозь них как сквозь однотонный туман. Первым должна была быть литература. Он прошёл к своему шкафчику, чтобы достать нужные принадлежности, но о его бок ударился кто-то из средних классов и как ни в чем не бывало продолжил свой путь по коридору. Брови Марша вскинулись вверх: на том мальчике была точно такая же красно-синяя шапочка, как та, которую Стэн носил примерно в том же возрасте. Сейчас она валялась где-то среди старых вещей и вспомнив о ней, Стэн почувствовал приятную ностальгию, от которой вместо трепета ощутил странную грусть. Неожиданно прозвенел звонок. Выйдя из минутного ступора, Стэн быстро направился в сторону класса. Все ученики уже разошлись по кабинетам и он шёл среди таких же опаздывающих, мелко наполнявших коридор. Тихо зайдя в помещение, Стэн направился в сторону своей парты, но остановился ещё у выхода, когда понял, что класс абсолютно пуст. Здесь не было ни одного человека из его класса и Стэн подумал, что может быть ошибся дверью, но внезапно во внимание бросился единственный ученик, который стоял перед своей партой, ограждая ее своим телом. Стэн вопросительно нахмурился. Ученик не был в его классе, к тому же казался младше Стэна года на два или больше. Марш сделал несколько шагов в его направлении и чем ближе он подходил, тем подозрительнее выглядел образ мальчика, который почему-то все больше становился Стэну знакомым. — А почему ты... — собирался уже задать вопрос Марш, но то, что он смог увидеть привело его в ступор. Его взгляд упал на парту и от увиденного его глаза расширились от ужаса. Окровавленная по локоть рука мальчика крепко сжимала большой нож, что вонзился в мёртвое тело изуродованного животного. Кровь струей стекала с парты, образуя на полу лужу. Белая футболка школьника и даже лицо – всё было в крови. Если приглядеться получше, можно было различить среди этой неживой массы силуэт некогда былой серой кошки. Но когда взгляд Стэна перешёл на этого мальчика, шок и непонимание ещё сильнее слились с его лицом. Темные каштановые волосы, голубые глаза, ещё детская пухловатость щек, темная родинка на шее... Это был он. Это был Стэн. Стэн Марш, когда ему было не больше двенадцати лет. Его лицо искаженно и неестественно улыбалось. Он стоял замерев, словно фарфоровая кукла, а неживой взгляд блестел безумством от нечеловеческого удовольствия, которое было присуще людям, что получают наслаждение от чужих страданий. Стэн не мог поверить в то, что видит это. Он не мог оторвать взгляд от этого ужаса, а что самое страшное – он не мог пошевелиться. Он словно стал заложником в собственном теле, а крик камнем застрял в горле. Все вокруг – даже небо за окном – вдруг окрасилось в черный. Вновь пройдясь взглядом по классу, Стэн замечал по углам темные фигуры, которые жутко пялились на него горящими в темноте глазами. Стэна бросало в холодный пот, он пытался дотянуться руками до своей головы, но он будто утерял к ним чувствительность. Побледневшее лицо искажалось в попытке страшно закричать, накрытая сверху маской полного ужаса. Он не двигался с места, словно ноги приросли к полу. Тело стало невыносимо тяжелым. Его душа извивалась в агонии, пока внезапно что-то не дернуло его вверх. *** Стэн резко подорвался с постели, глотая ртом воздух. Одежда противно липла к телу, а сердце стучало как бешенное, стреляя по барабанным перепонкам. Это был страшный сон, после которого, даже пробудившись, кровь стыла в жилах. Переводя дыхание, Стэн глянул на часы. Ровно через минуту должен сработать будильник. Марш вновь опускается на подушку. — Какого хрена это было... — ошарашенно хрипит его голос. Но тем не менее, по груди расползается приятное облегчение, которое он испытывал лишь единожды, когда ему снился похожий кошмар несколько лет назад. Как раз после того, как погибла кошка Картмана на его глазах... Спокойствие постепенно начало овладевать им. Но неожиданно вновь зазвучал этот писк. Пилим-пилим, пилим-пилим! Подорвавшись от испуга, Стэн щелкнул выключатель, ударив по нему ладонью и почти что роняя часы на пол. — Чёрт! И пора "снова" собираться в школу. В этот раз Стэн не спешил торопиться. Он подумал, что не будет повторять свои действия из сна и сделает всё немного по другому. Он терпеливо дождался прибытия автобуса, отправившись на остановку в нужное время. Подсев к какому-то из учеников и вполне комфортно доехав до школы, Марш сунул наушники поглубже в карман, в надежде не вынимать их по крайней мере до окончания учебного дня. Утро было таким же пасмурным и холодным. Стэн прошёл во входные широкие двери, ощущая трепет по всему телу. Он дергался, когда кто-то случайно касался его плеча. Проделав несколько дыхательных упражнений, Стэн взял себя в руки и направился к шкафчику. Но тут ему в глаза бросилась рыжая макушка, почему-то привлекшая его внимание. Кайл стоял совсем один и чего-то выжидал. В воспоминаниях сразу мелькнул его образ в тот вечер, после того, как Стэна вырубило в драке с Картманом. Маршу показалось, что это вполне отличный момент, чтобы поблагодарить его за помощь. Но почему-то тело замерло на месте, не решаясь ступить в сторону Брофловски и шага. Это так странно. Стэн простоял так, переживая внутреннюю борьбу, до тех пор, пока Кайл сам не заметил его. Он различил Стэна между толпы и резко направился в его сторону, не отрывая от Марша взгляд, будто боясь потерять его из виду. — Стэн? — прорываясь сквозь учеников, произнес Кайл в паре метрах от него. — Хэй! Оказавшись у цели, Кайл дружелюбно улыбнулся, крепко сжав ладонью плечо Стэна. — Привет, как ты? От неожиданности такого появления, ответные слова где-то застряли в горле, а внезапное напряжение разрослось по всему телу и конечностям. Кайл за весь их проведенный вместе минимум никогда не здоровался с ним так. Максимум чем они могли взаимодействовать с друг другом это взглядами, по крайней мере, до того вечера с похищением Спарки. — Привет, всё нормально, — наконец озвучил Стэн, прежде чем из него вытекло неуверенное и убогое «э-э-э». — Круто! — ещё ярче улыбнувшись, Кайл горящими глазами смотрел на Стэна, вынуждая его этим неловко отпустить взгляд. Они вдохнули в одно и тоже время, чтобы начать говорить, но Стэн оказался первым. — Я хотел поблагодарить тебя за... Но будто бы сразу поняв, о чем собирается поблагодарить его Стэн, Кайл понимающе улыбается и произносит: — Ох, да не, не стоит. Так и должно было произойти. Кстати, скоро звонок. Хочешь, пойдем на урок вместе? — А, да? Я не против? Было странно это ощущать. А именно – всё: дружелюбие по отношению к себе со стороны Кайла, мяться под его добродушной улыбкой, ощущать его сильную ладонь на плече, да ещё и говорить с ним, как с близким знакомым. — А у нас кажется литература? — беззаботно спрашивает он, обращаясь к Маршу. — Да, наверно, — заторможенно отзывается Стэн, следуя за Кайлом в направлении класса. Это было всё настолько не привычно, что даже неприятно. Будто одноклассник просто притворялся таким. Но в то же время по странному необычно, что не хотелось, чтобы это заканчивалось. Внезапно боковым зрением Стэн замечает что-то яркое и очень знакомое. Обернувшись на объект, лицо Стэна вытягивается, а холод пробегает по коже. Тот самый ученик из средних классов в красно-синей шапке — который был в его сне — беззаботно идет по коридору. Но теперь он не врезается в Стэна, а просто идёт где-то среди учеников, постепенно среди них растворяясь. Стэн дергается в его направлении, собираясь догнать его, но его отвлекают. — Стэн? Кайл цепляется пальцами за угол его кофты, заставляя Стэна остановиться, а затем обернуться. — Тебе лучше не уходить, вот-вот прозвенит звонок. Спокойный голос одноклассника действует как отрезвитель. Стэн сдержанно выдыхает напряжение и наконец становится у двери в кабинет литературы. Но тут же при виде нее замирает, более не двигаясь с места. — Ты чего? Заметив перемену в однокласснике, Кайл тоже останавливается и с недоумением смотрит на Марша. Его взгляд становится беспокойным, когда постепенно с и так бледного лица Стэна сползают все оставшиеся краски. — Эй, что с тобой? Ты в порядке? — Я не хочу заходить туда. Он не ожидал, что скажет это. — Почему? Все нормально, Стэн, пойдем. Наперекор внутреннему страху Марш все же шагает вперёд, дергая за дверную ручку и... Яркие солнечные лучи горячо оседают на коже лица, опаляя глазницы. В уши мгновенно ударяет разноголосый шум, создаваемый одноклассниками и голос недовольного учителя, о чем-то споривший с одним из учеников. Сердце Стэна пропускает удар. — Все хорошо, — тепло улыбается Кайл. Они проходят в класс и Стэн ощущает себя здесь будто впервые. Всё выглядело безобидно и так обычно, что Марш еле-еле сдерживает облегченный вздох. Даже присутствие недруга не затмевает его чувство легкости от облегчения. И по большей мере эта заслуга принадлежит Кайлу, который не сделал практически ничего, но смог поддержать Стэна. От этого становилось ещё приятней, и тепло, что внезапно в нем возникло от этих мыслей, пронеслось в нем с необычным щекочущим трепетом по всему телу. Звенит звонок. Все рассаживаются по своим местам и Стэн движется в сторону своей парты. Он снимает рюкзак, собираясь достать учебник и нужные принадлежности, но внезапно замечает на парте странный сверток. Нечто, размером с новорождённого младенца, было завернуто в грязную тряпку и неподвижно лежало на самой середине. Стэн поднял взгляд на учителя, собираясь сообщить о странном предмете, но затем сфокусировал взгляд на одноклассниках, выискивая среди них того, кто мог бы выглядеть подозрительным. Но все были заняты своим делом и слушали преподавателя, что тоже не обращал внимание на Стэна, который даже ещё не сел за свое место и стоял у парты. Он вновь взглянул на сверток, подозрительно нахмурившись. В классе он чувствовал, будто на него накинули мантию-невидимку. Всем было абсолютно плевать на то, что происходит, поэтому Стэн так же безропотно протянул руку к уголку ткани. Ухватившись за самый кончик, Стэн медленно оттягивал тряпье, с опаской наблюдая за проявляющейся картиной. И в следующую секунду он замер. — Да вы издеваетесь... В свертке лежало искореженное тело мертвой кошки, морда которой замерла в ужасающей предсмертной гримасе. Глаза-точки были черными, словно полностью сгнили, а пасть была неестественно искривлена и распахнута, обнажившая желтые потемневшие зубки. Стэн отшатнулся, вновь не веря своим глазам. На своих руках он вдруг почувствовал неприятную липкость и только увидев кровавые разводы на ладонях, его желудок неприятно скрутило. Всё его тело выворачивало наизнанку, когда солнечные лучи снова сменялись на подавляющий мрак, а рядом внезапно образовался притесняющий круг из его одноклассников, которые смотрели на Стэна жуткими расплывающимися глазами, полными ненависти. В округе зашумел ужасный вой и вместе с этим раздавалось мучительное кошачье рычание, как если бы животное жестоко убивали заживо. Стэн не мог вдохнуть, чувствуя, будто его тело наполняется густой красной жижей, от обливаемых на него жидких масс. Живот крутило от тошноты, отдаваясь жутким спазмом по всему телу. Стэн рухнул на землю, видя перед собой, как тени одноклассников постепенно приближаются, не прекращая шептать. Они шептали об убийстве. *** Но что-то вновь дергает Стэна вверх, вытягивая его душу на "белый свет". Внезапно он обнаруживает себя в тошнотворно светлой ванной перед унитазом. По всему телу проносится спазм, от выплескивающейся из желудка желчи, а сердце стучит в груди так, что закладывало уши. Стэн хватался за грудь, оттягивая итак свободный испотевшийся ворот футболки от шеи. Он чувствовал по всему телу жуткую слабость, но теперь облегчение, которое он сейчас испытывал, было реальным. Все вокруг него было реальным. Он прилег на кафельный пол, жадно вдыхая воздух. В голове проносились жуткие кадры из сна, словно какой-то частью сознания он все ещё находился там. Он помнил не все моменты, только самые пугающие. И от этого страх все ещё оставался в его теле, вынуждающий тот час подорваться с пола, припадая лицом к холодной струе воды перед краном. Из-за реалистичности сна, Стэн слегка потерялся во времени. Но было довольно легко вспомнить, что все это тот же день. День, когда он не пошел в школу, из-за чего будет вынужден писать объяснительную; когда практически поругался с Шэрон, и уснул уже ближе к вечеру, пережив ужасный сон во сне, из-за которого потеряет страсть спать чуть ли не круглосуточно на несколько дней точно. Кстати, а который час? Не успел Стэн прийти в себя, как на первом этаже что-то с большим шумом разбивается, врезавшись в стену. Стэн вздрагивает и слышит голоса родителей, орущих друг на друга. Среди них больше всего звенел надрывистый голос Шэрон, которая обвиняла в очередной раз пришедшего в стельку Рэнди во всех его смертных грехах. Стэн тяжело выдохнул и поспешил выйти из ванны, чтобы переодеться. На часах было без десяти семь вечера. Было не так поздно, поэтому Стэн принимает быстрое решение срочно отправиться на прогулку. Он одевает уличную одежду и подложив под одеяло подушки, — по форме напоминающие спящее подобие человеческого тела, — подбегает к окну, когда слышит поднимающиеся грузные шаги по ступеням, — вероятнее всего отца, — вылезает из форточки, спускаясь по лестнице, которая стоит здесь всегда для подобных случаев. Во время ссор, кто-нибудь из родителей обязательно решит подняться в комнату Стэна, чтобы перетащить его "на свою сторону". Эти долгие разговоры никогда не имели смысла и только портили отношение между сыном и родителем ещё больше. Поэтому Стэн нашел решение, как избегать их, потому что его слов о том, что ему это не нужно и не важно, никто не слышал. Идея с лестницей под окном пришла к нему не сразу. Он увидел ее, когда спускался в подвал, среди завалов. Отныне это очень часто спасало его от нежелательных контактов с отцом и от всего этого бреда, который он всегда пытался навязать сыну. Уже снаружи Стэн слышит, как в его комнату входит кто-то из родителей, а может даже оба. Стэн облегчённо выдыхает и осторожно кладет лестницу на землю, которую не было видно среди скрывающей ее отросшей травы. Он спешно удаляется от дома, обходя участок и ступает на тротуарную тропинку, натягивая на голову капюшон. Стэн все ещё ощущал в себе слабость, и тошнота так же давала о себе знать противной горечью в горле. Земля под ногами казалась грубой, а ноги ватными. Но зато вечерный прохладный ветерок чувствовался довольно освежающе, хоть и тонкая куртка, накинутая на толстовку, не сильно спасала от холода. Он не знал, куда шел. Его направляли ноги и некое шестое чувство. По правде, за все три дня он слишком залежался. Тело за эти дни очень обмякло и каждый шаг — как и любое движение — давался с какими-то неприятным дискомфортом. Желудок болел, потому что за эти дни максимум, что попадало в его организм, это энергетические батончики и всякая дрянь, которую продают в магазинах на полках с напитками. Скрывшись за тенью соседнего дома, Стэн сбавил скорость и шел уже медленней. После дождя дороги остались мокрыми и влага на асфальте буквально делала его зеркальным. Было довольно светло, но через час или два растянутся сумерки. Стэн планировал блуждать до самой темноты, двигаясь по прямой вдоль дорожной обочины. Возможно это поможет ему развеяться, привести мысли в порядок. Или может это произойдёт позже, когда его голову покинут мысли о людях, о которых не хотелось бы вспоминать. Если случай с Картманом будет разгрызать его до тех пор, пока Стэн не решит проблему своего положения и не разберется с ним лично, то тема о Венди проросла слишком глубокими корнями в его постоянной памяти. В тот день, — это как раз тот самый, когда произошла драка в заброшке, — когда Стэн попытался спросить у Вэнди о сливах, она приняла совершенно незнающий вид, который был должен привести к тому, что то, что случилось – вовсе не ее рук дело. Но если бы это не было ее проделкой, она бы призналась в этом Стэну лично. Разве нет? Но сколько бы Стэн не думал об этом, размышления не залечивали в нем дыру, что разрасталась с каждым годом все больше и больше. И ещё история с этой чертовой кошкой... Она была самой пугающей в основном за счёт тех кошмаров, что не перестают сниться Стэну с первого дня нахождения Марша в этой школе. Это происходит очень редко, но когда в его жизни наступает "затишье", наступает самое спокойное время. Будто некто свыше выделяет время для отдыха от всего, что на него взвалилось. Но стоит чему-нибудь случиться – всё возвращается вновь. Момент с похищением Спарки является самым ярким примером. Но есть то, что пока ему не удалось понять. В тот вечер его не избили до смерти лишь потому, что ему на помощь пришёл Кайл. Хоть Стэн и не помнит этого момента и каким образом однокласснику удалось разогнать остальных, он точно помнит, как тот приводил его в чувства и далее помог дойти до дома. Стэн уже думал об этом, но все приводимые догадки о причине такого поведения не могли быть верными: ему ничего не было известно. В последнее время Кайл и Картман часто ссорились, может быть поведение Брофловски можно объяснить причиной их последнего конфликта, из-за которой он и завязался? Все это было странным, но Стэн пока не видел смысла в этом глубоко рыться. Как-никак, они оба состоят в одной банде, и Кайл и Картман всегда присутствовали в моменты издевательств над Стэном. Но что вдруг произошло между ними, что заставило Кайла пойти против Эрика – не его дело. Возможно Стэн поблагодарит его при встрече, но... — Ау! Чёрт..! Погрузившись в задумчивость, Марш перестал следить за дорогой и ударился ногой о кирпич, которого быть на дорожке не должно, но он по какой-то причине стоял прямо посередине, словно намеренно ждал, когда кто-нибудь об него споткнется. Стэн болезненно скривился, покрутив стопой в разные стороны. После столкновения всё о чём он думал, тут же вылетело из головы. Он снова выругался, уже собираясь продолжить свой путь, но дернулся в испуге, когда услышал голос за спиной. — Стэн? — это был Кайл, который возвращался домой. Он заметил Стэна на дороге прямо у своего дома и решил остановиться, желая проверить, точно ли это он. — О боже, прости! — заметив испуганный взгляд Стэна он почувствовал себя очень неловко. — Я не собирался тебя напугать. Стэн подозрительно посмотрел на него, хотя так всего лишь казалось со стороны, на самом деле он просто не ожидал его встретить. Но тут же Кайл неожиданно начал приближаться в его сторону, почти что касаясь Марша своей одеждой, из-за чего Стэн практически ошарашено отшагнул назад. Но Кайл всего лишь обошел его, чтобы нагнуться к кирпичу и сдвинуть его с дорожки в обочину. — Вот так. В этот миг по телу Марша прошёлся жуткий табун мурашек, а сердце готово было вырваться наружу, ударяясь о ребра как ненормальное. Кайл поднялся и оттряхнул руки от коснувшейся его кирпичной пыли. Выражение его лица, словно камень, казалось очень неестественным из-за поджатых в натянутой улыбке уголков губ. Глаза бегали по сторонам, но не смотрели на Стэна, что выглядело совсем странно. Кайл словно мялся, будто собирался с чем-то обратиться к нему, но размышлял о том, стоит делать это или нет. — Знаешь, я хотел поговорить с тобой. Ты же не занят? — но тон его голоса вмиг стал серьезным, как и тяжелый взгляд, который он сфокусировал на глазах Стэна, отчего-то поджимая губы. Стэн вопросительно нахмурился, но этого было достаточно, чтобы он понял серьезность намерений Кайла. Стэн согласился на разговор. *** Какое-то время они сидели молча. Кайл пригласил Стэна в дом и они оба сидели на кухне, располагаясь друг напротив друга за обеденным столом. Молчаливое напряжение витало в воздухе и Стэн чувствовал, как оно сдавливало его тело со всех сторон. Он пытался расслабиться, но сиденье словно состояло из нагретого металла, обливая Марша жаром с ног до головы. Для него было большой неожиданностью находиться здесь. Стэн практически никогда не ходил кому-то в гости, и сейчас среди этой домашней и уютной атмосферы чужой семьи он чувствовал себя большим грязным пятном на идеально чистой скатерти. Кайл сидел откинувшись на спинку стула и словно глиняное изваяние почти не двигался, прижимая скрещенные руки к груди. Его брови были нахмурены, а взгляд уходил словно в сами мысли, разбирая огромный груз всевозможных дум и размышлений. Стэн водил пальцем по краю стакана, наполненного водой и иногда поглядывал на одноклассника, в надежде уловить хоть какое-то изменение в выражении его лица. Словно это должно было дать сигнал о начале разговора, ради которого Стэн явился в дом, можно сказать, своего врага. Или лучше: друга врага. Или уже не друга. Стэн не был уверен в том, стоит ли считать Кайла своим врагом после его оказанной помощи. И был ли он врагом до этого? Ведь он хоть и не участвовал напрямую, но всегда был свидетелем издевательств над Стэном. Но а может ли быть и так, что он сделал это специально, чтобы втереться к Стэну в доверие и заманить туда, где его будут ждать все члены банды? На секунду глаза Стэна расширились, потому что ему показалось, будто он вновь позволил кому-то завести себя в ловушку. Но взглянув на Кайла, он тут же засомневался в этом. Он выглядел слишком серьезным, чтобы проворачивать такую подлость. Что-то говорило Стэну о том, что скоро он узнает обо всём. Но только скоро ли это будет? Внезапно впереди почувствовалось шевеление: Кайл резко выпрямился, кладя руки на стол и сжимая их в замке, будто вкладывая в них всё напряжение, которое в нем было. Он заговорил: — Я хотел перед тобой извиниться. Лицо Стэна вытянулось от шока, а все процессы, проходящие в его организме будто замерли вместе со временем. — За то, что был слеп и все это время вел себя как полный мудак.