Будь либо так близко, чтобы тебя могли удержать, либо так далеко, чтобы тебя могли забыть. (Руми)
Щенок по кличке Джипси появился в жизни Бирдже сразу же после расставания с Сарпом. Чёрная смешная девочка, помесь лабрадора и ретривера ознаменовала собой начало новой жизни, в которой больше не будет ни разочарований, ни измен. Предательство — самый горький плод, что удалось ей вкусить в своей жизни, оттого она сама для себя решила, что никогда не будет поводом чужих слёз, причиной, по которой распадётся семья. Женатые мужчины — табу, они могут быть приятелями, коллегами, друзьями, но предметами любви и страсти — никогда. Аллах миловал, избавив её от таких чувств, а может быть, она сама уничтожала их на корню, не позволяя себе брать грех на душу. После развода Бирдже вернулась залечивать раны в дом, что находился в престижном районе Бебек, дом, где она провела молодость, после того, как они с родителями переехали из родного Кадыкёя. Родители к тому времени решили перебраться в Бодрум, а просторная квартира превратилась в её любимое уютное гнёздышко. Многое в ней она переделала, но многое оставила прежним, сохранив тонкую нить, соединявшую её с прошлым и детством. Бирдже вообще любила вещи с историей, дорожила ими и тяжёло расставалась, в душе презирая беспощадную эру потребления, заставлявшую людей без сожаления бесконечно менять старое на новое. Так в её гостиной стоял овальный ореховый стол, приданое тёти её матери. Стол, на который каждый день ставили чашки и тарелки, стол, на который бросали слёзы сгоревшей дотла любви, стол, ежедневно слышавший крики тысяч босфорских чаек, доносившихся с открытой террасы. Когда-то его основание было светлым, потом тёмным, сменилось несколько комплектов разных стульев, но пока сам стол продолжал стоять на своём месте, скрепы, соединявшие этот мир, оставались нерушимы. Ежегодно Бирдже латала его раны, в серые непогожие дни колдуя вокруг с кисточкой в руках, закрашивая мелкие сколы и царапины, следы когтей многочисленных домашних питомцев. Сколько же видел этот скромный по размерам предмет мебели, тем не менее, вмещавший в раздвинутом состоянии до восьми человек! За ним обедали и ужинали, встречали гостей и прощались надолго, а то и навсегда, мечтали, строили планы, мирились с поражениями и обидами. Придя домой, Бирдже всегда неизменно проводила рукой по белой столешнице и чувствовала силу своего родового гнезда, места, в котором даже стены лечили и помогали. Сегодня это ей особенно требовалось. — Джипси, девочка моя! — прижала к себе мохнатое тельце, и тут же к ногам хозяйки бросились шесть разношёрстных котов и кошек, самым важным из которых являлся суровый на вид рыжий лохматый полуперс Пабло — вожак домашней женской стаи. — Хорошо, что вы у меня есть! — Уже вернулась? — спросила Эсра — помощница по хозяйству, работавшая в семье Акалай много лет. — Я думала, приедешь только завтра. — Да. Не хотелось там оставаться. — Что-то случилось? — Случилось… За дорогим сердцу ореховым столом и чашкой ароматного кофе Бирдже рассказала Эсре, как прошло вручение премии «лучшая актриса сериала» в университете Трабзона. — Ибрагим приехал с женой. Все удивились, в нашей среде так не принято. Он вошёл, я его увидела и по лицу сразу всё поняла. Михре совсем запугали, душа отравлена ревностью. Её негатив не относится ко мне лично, скорее к Аслы и Ферхату — нашим с Ибо героям. Не знаю, почему так происходит, почему они оба позволяют встревать кому-то в их семейную жизнь. Не могу вмешиваться, не могу давать советы, но чувствую себя ужасно. Мы сели втроём в первом ряду, я по левую руку от Ибо, его жена по правую. Не смотрели друг другу в глаза, отворачивались, сгорая от неловкости, от всей абсурдности ситуации. Ему вручили его награду, он меня даже не упомянул в своей короткой сумбурной речи, развернулся и сразу же уехал с Михре, не дожидаясь, когда я получу свою статуэтку, не выслушав слова моей благодарности. — Тебя это очень задело? — Мне не нравится, что наши чудесные отношения с партнёром могут испортиться по вине неадекватных людей, сидящих на диване и извергающих свою желчь на совершенно незнакомых людей! Это ужасно! Душевная болезнь виртуальных безумцев, каким-то непонятным образом затрагивающая наши жизни! Ты знаешь, что пишут мне? Я закрыла все комментарии в социальных сетях, читать нет никаких сил! Но я хотя бы умею абстрагироваться от всего этого, не брать близко к сердцу, а Михре нет. — Это всё твоя невероятная харизма, Бирдже. Просто в этот раз эффект умножился из-за того, что вы с господином Челикколом идеально подошли друг другу, как две половинки одного целого. Смотришь на вас на экране и всему веришь, каждой эмоции, каждому произнесённому слову. — И ты туда же? — нахмурила брови. — Ладно, я спать. Устала. Приняв душ и переодевшись, блаженно растянулась на мягком матрасе, стараясь ни о чём не думать. Завтра будет тяжелый день. Издания, собирающие сплетни, опубликуют фото их троицы и напишут о странном поступке Ибо, продюсер будет снова в ярости, начнутся разборки и скандалы… Рука предательски потянулась к телефону, лучше бы она его не брала до утра. По ленте разлетелось видео, прямой эфир одной из фанаток. На нём Ибрагим и Михре где-то в баре, он хорошо выпивший несёт ерунду, будто не в себе. «Не люблю вас, фанаток «Чёрно-белой любви», вы отравляете мою жизнь. Почему я бросил Бирдже? Так с ней всё в порядке, это не она одна, а я одинокий…» После этого Ибрагим пренебрежительно сунул в руки девушки свою награду «лучший актёр сериала», предлагая сделать фото. — Ибрагим! Что же ты творишь! Что с тобой происходит? Почему? — откинулась на подушки, закрыв глаза. Предстоящий день грозил стать ещё более сложным, чем она предполагала. Так и случилось. На этот раз досталось им обоим. За сутки огромное количество поклонников отписалось в сети от аккаунтов сериала и актёра, исполнявшего роль Ферхата. Ибо был подавлен и почти ничего не говорил в своё оправдание. Да и что тут можно было сказать? Он не справился с ситуацией, позволив личному повлиять на работу, подвергнув сомнению свой профессионализм. Смотреть в глаза партнерши стало неловко и стыдно, от чего снимать совместные сцены в тот день оказалось невыносимо тяжело. — Пойдём, поговорим, — предложила Бирдже во время перерыва и они вышли на улицу из особняка, в котором по сюжету жила семья Эмирханов. Ибрагим нехотя пошёл за ней. — Наверное, я снова должен извиниться… — произнёс, не глядя ей в глаза. — Чем помогут твои извинения? Ты знаешь, я очень хорошо к тебе отношусь, у нас так много общего и этот проект обещал стать успешным, но я категорически не приемлю подобного отношения к нашей профессии. Мы актёры и должны, обязаны хорошо исполнять свои роли и на съёмочной площадке, и за её пределами, если это требуется. А как ты поступаешь? — Я не могу проявить слабость? Не могу поставить чувства к любимой жене выше работы? Не всё в этой жизни измеряется рейтингами, будь они прокляты! — повысил голос, не в силах сдержаться. — Успокойся! Думаешь, ты один такой несчастный? — Бирдже так же говорила на пару тонов выше, чем прежде. — Думаешь, мне Джан не закатывает сцен ревности по три раза на неделю? Да я не знаю уже как оправдаться за то, чего не делала, о чём даже не помышляла! Но в отличие от тебя я не выношу грязь на публику, держу всё в себе, внутри, — стукнула ладонью по груди. — Прости… — Я делаю всё, как ты просил, стараюсь не быть рядом, не общаться на темы, не касающиеся работы, но и ты тоже должен что-то сделать, чтобы взять ситуацию с Михре под контроль! Найди же способ! Её укор был вполне справедлив. Ибрагим почувствовал себя слабаком, не способным навести порядок в своей жизни, договориться с женой. Если бы он только мог выговориться, излить свою душу Бирдже, но все откровения сейчас казались неуместными. Чем ближе они будут друг другу, тем хуже для всех. — Ладно, забудем и попытаемся спасти тонущий корабль. Ясин говорит, что мы должны сделать совместные фото и поблагодарить поклонников за поддержку, за награды, за высокую оценку нашей работы, — сменила гнев на милость, примерно понимая, что творится сейчас в душе Ибрагима. Но ничто уже не способно было помочь. Рейтинги в следующую неделю обвалились и с тех пор начали неизменно снижаться. В том была не только вина скандала в Трабзоне, много негативного совпало, включая смену команды сценаристов и затухающий сюжет, который уже не так держал зрителя в напряжении, как в первые месяцы. Преданные поклонники не заметили никаких изменений, ведь любимые актёры продолжали их радовать до финала, состоявшегося в мае 2018 года. И Ибрагим, и Бирдже в какой-то степени вздохнули с облегчением, что проект завершён, а не продлён на второй сезон. Теперь им перестанут приписывать роман и всё успокоится. На вечеринке в честь окончания съёмок по-прежнему держались холодно, вдали друг от друга, не привлекая внимания других коллег, стремящихся сделать фото и видео на память. Они могли попасть в сеть и вызвать новую волну сплетен и слухов. И лишь однажды, проходя мимо, он тихо, еле слышно, шепнёт ей «спасибо», на что она кивнёт с особой благодарностью. «Жаль, что всё так сложилось. Нам было тепло и уютно вместе. Мы могли бы поддерживать отношения, укрепив нашу чудесную дружбу, могли бы общаться и дальше, но теперь это невозможно», — думали оба. Позже приехали Михре и Джан, довольные, что их вторые половины наконец-то освободились от партнерства, так отягощавшего их всех. Ненадолго оставшись наедине с женой Ибрагима, Бирдже смогла услышать и её версию событий. — Наверное, я слишком чувствительна к тому, что не заслуживает внимания. Просто люблю его сильно и боюсь потерять, — как бы извиняясь, произнесла Михре. — Я ведь не из вашей среды. Простая девушка из провинции, которая пытается соответствовать своему звёздному мужу. — Если отношения в семье искренние и взаимные, такого не случится, поверь. Но если не доверять самому близкому человеку, опасность будет видеться в каждой женщине, что к нему приблизится. Это не последнее твоё испытание, рядом с Ибо всегда будут красивые, эффектные, талантливые актрисы и ты всегда будешь испытывать давление со стороны фанатов. Нужно как-то научиться жить с этим, справляться с негативом и эмоциями. — Я пытаюсь. Вот сейчас осознала, что сглупила. Слишком поздно поняла, что ты не в его вкусе. Эти слова почему-то очень больно задели Бирдже. В своей красоте и способности привлекать мужчин она никогда не сомневалась. Стоило бросить ласковый взгляд, улыбнуться, проявить интерес, чуть пофлиртовать и противоположный пол тут же терял голову. Неужели это Ибрагим так сказал? Думал ли он так на самом деле? Хотел ли просто успокоить Михре? «Стоп, Бирдже! Остановись немедленно! Никто не обязан никого любить, не обязан нравиться. Вкусы у всех разные. Да и какое тебе дело, привлекательна ты в глазах Ибо или нет? Чтобы быть коллегами и друзьями, этого вовсе не требуется». После завершения съёмок началась другая жизнь. Новые проекты, планы, новые горизонты, которые так хотелось покорить. Перед поездкой к подруге в Америку Бирдже вдруг взбрела в голову шальная идея коротко подстричься, и она немедленно реализовала её. Теперь кудрявые от природы волосы, которые она раньше всё время старалась распрямить, лежали на голове пышной шапкой, сделав её похожей на моделей с универсальной внешностью, чуть игривой, но менее женственной, чем прежде. «Слишком поздно поняла, что ты не в его вкусе…» — упрямо звучало в голове, каждый раз, когда она смотрела в зеркало, пытаясь оценить свою привлекательность. — Вот теперь точно, не в его… — встряхнула кучерявой копной, поправив в ушах серьги-кольца. — И даже не стремлюсь к этому.***
Осень 2019. Сезон начинался для Бирдже не очень удачно, новых больших проектов не было. Зато «Чёрно-белая любовь» до сих пор успешно продавалась заграницу, вызывая восторг у зарубежных зрителей даже больше, чем в своё время у турецких. По контракту они с Ибрагимом получали проценты от таких продаж, что позволяло жить безбедно даже в отсутствие работы. Их общение в последний год-полтора сводилось всё больше к редким сообщениям в мессенджерах. «Как дела, подруга? Какие новости?» «Всё хорошо. А у тебя?» «Я скоро стану отцом, поздравь меня!» «Какая радость! Счастья вашей семье!» Бирдже всегда улыбалась, когда думала об Ибрагиме. Она желала ему всего самого доброго, забыв мимолётные обиды и недомолвки прошлого. Сама же теперь пребывала в одиночестве, ведь после очередного скандала и вспышки ревности, Джан навсегда покинул её жизнь. За два с половиной года отношений они так и не смогли найти общий язык, то расходясь, то вновь мирясь. Пробовали даже жить вместе, но из этого так ничего и не вышло. — Ещё один важный урок в моей жизни, мама: никогда не превращай дружбу в любовь, иначе рискуешь потерять и возлюбленного, и друга, — делилась с Ясемин, имевшей с дочерью очень близкие отношения. — Не всегда, дорогая. Мы вот с твоим отцом в первую очередь друзья. Если в паре нет доверия, искренности, понимания, родства душ, никогда ничего прочного и долговечного не выйдет. Джан никогда мне не нравился, он тянул тебя на дно, так что всё к лучшему. — И что же мне делать теперь? — Ждать. Искать. Ошибаться. Начинать всё сначала. — И сколько я буду так ходить по кругу? — Пока не поймёшь, что встретила своего человека. А как встретишь, уже не отпустишь. У тебя всё ещё впереди, дорогая. Может, ты ещё обрадуешь нас с папой внуком? — Не знаю, мама. В моей жизни ещё никогда не было мужчины, в котором я бы увидела отца своих детей. Возможно, этого никогда и не случится. Рожать для себя я не буду, только в крепкой семье, где царит любовь и гармония. Если не судьба, значит не судьба, — развела руками и получила нежный материнский поцелуй в висок. Родители всегда гордились ей, поддерживали во всех начинаниях, не пытались переубедить, когда видели, что выбор дочери зрелый и осознанный, и за это она всегда была им благодарна.***
В октябре почувствовала себя плохо, легла в больницу на обследования, где выяснилось, что есть небольшие проблемы в работе сердца. Лечилась, крепилась духом, верила в лучшее. Однажды в дверь её дома позвонили, и Эсра проводила в гостиную высокого красивого мужчину, знакомого ей по любимому сериалу. — А Бирдже? — Сейчас позову. Она дома. Ибрагим в ожидании обошёл вокруг тёмный ореховый стол с белой столешницей, заметив на нём россыпь таблеток и многочисленные бутыльки с каплями. «Значит, общие знакомые сказали правду. Болеет. И ведь никогда не признается, не напишет». Она показалась в дверях немного бледной, исхудавшей, с какой-то вымученной улыбкой на лице. — Как я рада тебе, дорогой мой! Проходи! Рассказывай! Так давно тебя не видела, — усадила на диван рядом с собой, крепко сжав мужественную ладонь. — Сначала ты. Что значит вся эта гора лекарств? — Только то, что мои тридцать пять лет начались непросто. Бывает. Я не при смерти, не драматизируй. Всё под контролем, просто давление иногда скачет то вверх, то вниз, как американские горки. — У тебя только одно сердце, бабочка, береги его, — произнёс с нежностью, глядя в глаза и в тот момент незримая связь между ними снова восстановилась. Она одёрнула руку, сама не понимая причину своего поступка. Торопливо направилась к бару, чтобы налить дорогому гостю выпить. — Не думала, что ты запомнишь, где я живу. — Я же тебя подвозил несколько раз после съёмок, забыла? — Нет, я помню… Уже известно, кто родится? — Сын. В декабре. И имя уже выбрали — Али. — Красивое, ёмкое. Ты, наверное, очень счастлив? — Пока не понял, если честно. Нужно увидеть его, подержать, осознать… Но есть ощущение, что я стою на пороге чего-то очень важного в жизни, настолько большого, что иногда задыхаюсь от переполняющих меня эмоций. Мне так не хватало отца после смерти. Я хочу, чтобы мой сын не познал такой утраты, хочу всегда быть рядом. Улыбка Ибо при упоминании о будущем ребёнке становилась настолько лучезарной, что и Бирдже искренне радовалась за него. Его семья состоялась, пережила все трудные времена и вот теперь должна была преумножиться и укрепиться ещё больше. — Как Михре? Примирилась с участью жены актёра? — Не совсем, — сразу же стал серьёзным. — Я сейчас снимаюсь с Демет Оздемир в сериале «Мой дом — моя судьба», Михре всё так же приезжает на съёмочную площадку, хочет всё контролировать, всё знать, хотя ей нужно больше отдыхать, беречь себя, а не мотаться за мной невесть куда. Надеюсь, материнство изменит её. Отсутствие доверия с её стороны беспокоит меня всё больше. Иногда я даже думаю, что не случись этой беременности, мы бы расстались после очередной ссоры. — Значит, Али спас ваш брак. Дайте же ему шанс родиться в полной любящей семье, где есть мама и папа. Это так прекрасно! — Бирдже не заметила, как снова оказалась рядом, совсем близко от Ибрагима и уже теребила рукав его пиджака. Желание прикасаться к нему было неосознанным, хотя за ним не стояло ничего большего, чем дружеские чувства. Его взгляд заскользил по её правой руке и уловил, что в Бирдже что-то изменилось. — Бабочка? — Да, она за то время, что мы не виделись, претерпела усовершенствование, — засмеялась, показывая надписи выше двух усиков, исходившие от центра яркой татуировки, «good times» с одной стороны и «bad times» — с другой. — И что это значит? — Напоминание, что всё в этой жизни иногда переживает свои хорошие и плохие времена. И даже любовь. Не зная плохого, мы не смогли бы оценить и хорошее. — Мудро. Все твои тату с большим смыслом, хоть и выглядят на первый взгляд весьма хаотично. Так и было. Бирдже наносила рисунки на своё тело, повинуясь внутренней потребности выразить то, что с ней происходило. Ибо не знал, что совсем недавно она сделала на спине наколку в виде двух птиц, ведь крыльев бабочки больше было недостаточно для того, чтобы поднимать её над землёй. Она перестала влюбляться и парить, как это бывало раньше. — Слушай, бросай своё старое актёрское агентство и переходи к нам! Айше и её менеджеры в три счёта найдут тебе достойный проект, — вдруг предложил Ибрагим, посчитав, что такая талантливая актриса не должна просиживать без работы. — Спасибо, я подумаю над твоим предложением. Сейчас то время, когда мне нужно остаться наедине с собой, поразмыслить, прийти в чувства. Я на перепутье, мой дорогой друг, не знаю, где моя дорога, не вижу её и порой не понимаю куда идти. Как здорово, что ты заехал. Когда ты рядом, мне всегда хорошо и спокойно, как ни с кем другим. Беседуя, они и не заметили, как раздобревшая Джипси положила свою лохматую морду на ноги Ибрагима и это был хороший знак, ведь собака никогда с лёгкостью не признает чужака.***
В декабре Ибрагим прислал Бирдже видео из роддома. Трогательная встреча отца и сына состоялась и заставила женщину проронить слезу от умиления. «Пусть его жизнь будет яркой и красивой. Да хранит Аллах вашего Али» — написала в ответ и со спокойным сердцем принялась мечтать о чём-то своём. Весна 2020-го принесла весть о пандемии коронавируса. Мир турецкого кино, сериалов и телевидения замер в ожидании. Многие только что начавшиеся проекты встали на паузу и в этой обстановке Бирдже радовалась, что нигде не занята. В её жизни был театр и преподавание в университете. Она пробовала что-то необычное для себя и впервые ощутила, что в спину дышит новое поколение, дерзкое, самоуверенное, талантливое. Его нужно учить, но у него можно и самому многому научиться. С первыми лучами майского солнца она отправилась в своё излюбленное пристанище — отель вип-класса «Симург Инн» недалеко от Чанаккале и побережья северного Эгейского моря — места, которые она так любила с детства. Сам отель, его основной корпус и приватные жилые домики находились на возвышенности, откуда открывались невероятные виды на холмы и морские просторы. Несколько минут езды на электромобиле — и ты уже на маленьком частном пляже, ограждённом от взглядов любопытствующих. Симург в своё время стал для неё большим открытием, местом силы, куда она регулярно приезжала, чтобы набраться вдохновения. Хозяйки отеля — Дилара Карабай и её дочка Дила Демир давно превратились в близких подруг, почти родственников. Долгими вечерами они беседовали по душам, смеялись, иногда пели. — Ты сейчас одна, дорогая? — спросила Дилара, не из любопытства, но чтобы понять, что происходит на душе у Бирдже. — Нет. Есть один человек, работает на телевидении. Мы встречаемся, но пока ничего определённого. — Что-то мало энтузиазма в твоём голосе. Всё так плохо? — Да нет… Просто иногда мне кажется, что я утратила способность любить. Череда отношений с мужчинами опустошила меня изнутри, я не чувствую восторга, радости, лёгкости, как это было раньше. Оттого недостатки мужчины становятся сразу видны, выпячиваясь на передний план. — Как зовут? — Фасих. Фасих Сайлан. — Возьми его с собой в следующий раз. Наш Симург — место, где люди влюбляются. Дилара заметила, что Бирдже теребит в руках кольцо и стала присматриваться. Перстень-бабочка с двумя шинами, в снятом состоянии их можно было отогнуть по обе стороны от камня в виде крыльев. — Как необычно! — Кольцо моей любимой бабушки. Важная для меня вещь. Знаешь, как она говорила? Чем быть умной и сходить с ума, лучше быть сумасшедшей и сводить с ума других! — рассмеялись. — Удивительно, как бабочки окружают меня с детства, даже эта вещь. Страсть к медальонам с Мерьем привела меня в множество ювелирных лавок по всему миру. Я смотрела на то, на другое, что-то представляла, рисовала и придумала, как должны выглядеть украшения моей мечты! Как ракушки, поднятые с морского дна, как павлины с огромными хвостами, как бабочки, порхающие в небе. В тот вечер Бирдже принесла Диларе свои эскизы — плод долгих вечеров в одиночестве. Женщина поразилась, покрутила их в руках и дала совет. — Тебе нужно воплотить это в жизнь! Создай свой бренд, под своим именем. Это будет очень красиво, востребовано, ярко! — Думаешь, у меня что-то получится? Я ничего не знаю о бизнесе, тем более о ювелирном. — Ну, это дело наживное. Когда-то я пыталась сама кое-что придумать. Могу познакомить с нужными людьми. Они подскажут, помогут, направят. Если есть капитал… — Есть кое-что, что можно было бы вложить в дело. Но больше всего хотелось бы реализовать себя в чём-то ещё, кроме актёрства. — Ну вот. Значит и реализуешь. Ты талантливая и это нужно использовать. Так, с лёгкой руки Дилары Карабай началась история бренда «Бирдже», производящего ювелирные изделия и бижутерию.***
Август 2020. Скандалы в семье усилились и стали невыносимыми, когда Али исполнилось несколько месяцев. Михре бросало из огня, да в полымя. Она то переживала, что Ибрагим не работает из-за пандемии, то наоборот, что уезжает на съёмки, надолго оставляя её одну с ребёнком. С маленьким сыном Михре уже не могла следовать за мужем по пятам, оттого стала ещё подозрительнее и ревнивее. Пыталась читать его переписку в телефоне, с недоверием осматривала одежду. — Что опять не так? — спросил Ибрагим, уложив Али. — Что не так? Я не могу встретиться с подругами, не могу поужинать где-то, даже находясь в парикмахерской, меня трясёт от мысли, что нужно бежать, упаси Аллах, что-то случится с сыном! А ты берёшь, уезжаешь на три дня на съемки и возвращаешься, как ни в чём не бывало. Наверное, тебе хорошо в компании Демет, так ведь? — Перестань! Не начинай. Я здесь, с тобой, с Али, забочусь о вас. Обо всём остальном ты знаешь, не надо преувеличивать. — Я хочу, чтобы ты не уезжал, чтобы был рядом…- повисла на рукаве. — Тогда уже определись со своими желаниями. Или я снимаюсь и хорошо зарабатываю, или сижу рядом ради твоего спокойствия. Я устал от упрёков, от претензий, от твоих бесконечных страхов и подозрений. Иногда мне кажется, что ты думаешь обо мне больше, чем я сам думаю о себе! Нашему сыну не это нужно, понимаешь? Ему семья нужна! Любящая, понимающая, где царит уют, спокойствие. Я так не могу жить! Моя жена в первую очередь это мой друг, мой единомышленник, если это не так, значит, нам придётся расстаться! — вспылил Ибо, страстный как в любви, так и в ссорах. Михре заплакала, и он снова ощутил укол вины. Так всегда происходило. По кругу, бесконечно. Даже их родительство было не всегда в радость, превращаясь в бесконечные склоки и споры, по любому поводу. Иногда так хотелось собрать вещи и просто уехать, куда глаза глядят, но Ибрагим вспоминал о сыне и остывал. Сильно любил его, обещал быть рядом и не мог нарушить данного слова. — Ты куда? — раздался вопрос за спиной, когда он схватил пиджак и ключи от машины. — В агентство. Имею право? Или тоже нельзя? — съязвил и, не дожидаясь ответа, быстро вышел. Актёрское агентство Айше Барым, одно из крупнейших в Стамбуле, имело офис в деловом центре города, в высотке с красивыми видами. Клиентами агентства являлись такие звёзды, как Халит Эргенч, Демет Оздемир, Экин Коч, Биркан Соккулу и многие-многие другие. Ибрагим сразу же направился к своему менеджеру — Симге, молодой красивой девушке, к которой, кстати, Михре тоже умудрялась его ревновать. — Привет! Проходи. Как ты? — спросила Симге. — Как-то. Приехал узнать про график съемок второго сезона сериала с Демет. Жене не нравятся мои длительные отлучки, можно как-то смягчить условия контракта? — Ибрагим! Ты же знаешь, нужно снимать серию за неделю! Как ты видишь себя в этом проекте дальше? Только не вздумай чудить! Ты мой друг, но и Демет моя подруга. Если вы рассоритесь с партнёршей по сериалу, я буду на её стороне! Сколько можно уже потакать Михре? — Значит, я уйду! Брошу, пошлю всё к чертям! — стукнул кулаком по столу, а потом упёрся о него руками, ища решение из безвыходной ситуации. Тут в кабинет Симге вошла Айше Барым — хозяйка агентства, высокая дородная женщина чуть старше пятидесяти. За её внушительными формами было почти не видно худенькой фигурки новой актрисы агентства, но Ибрагим каким-то шестым чувством сразу узнал её, почувствовал. А может, просто уловил её нежный невесомый аромат, парящий в воздухе? «Бирдже» — пронеслось в голове. Он обернулся и увидел её яркую бабочку, глаза цвета сочной зелени и только от этого душу сразу немного отпустило.