В тени собственных масок, или Не лучше

Саске, проводив девушку взглядом, развернулся к столу. Остальные члены группы тоже не стали медлить. - У нас бой сегодня, все в курсе? – начал Саске. - Да, – коротко ответил Суйгетсу, остальные закивали. - «Шестерки» – наши противники. - «Шестерки»? Но ведь…! - Помолчи, Карин. На счет этого я ничего не знаю. Вызвали, значит будем драться. - Какой вид, кто с кем? – мрачно спросил Дзюго. - Не знаю, жребий. Но, ты, Дзюго, выйдешь только против Джиробо, – рыжий кивнул. – Карин, будешь в паре либо со мной, либо с Суйгетсу. В любом случае, ты дерешься только с Таюей… либо с Юконом, – Саске перевел взгляд на Суйгетсу. – Сакон, Кидомару, – парень коротко кивнул. – Дзюго, – рыжеволосый повернулся на голос, – скажи, она… - Нет, – поняв вопрос, отрезал парень. - Понятно. Ладно, на западной арене, без двадцати двенадцать, – уходя, Саске махнул рукой и скрылся в лабиринте коридоров. Что же ты задумал, Орочимару? *** После вчерашнего взаимонедопонимания, после занятий Орочимару ждал новенькую у себя. Надо заметить, что его кабинет – был не самым радостным местом на планете. Полумрак, везде стеллажи с пыльными книгами, большой, заваленный бумагами стол, потертый кожаный диван, темные стены. Вообще вторник у всех короткий день. Обычно все расходятся часов в пять, полпятого, но добрый Орочимару-сенсей устроил все так, что третий курс учился до восьми. Академия была почти пустой. Свет в большей части коридоров уже погасили, так что здание после захода солнца напоминало замок из фильма «Дракула возвращается» с Орочимару в главной роли. Рин уже представила, как змееподобный сенсей в красном бархатном плаще бегает по зданию, избегая зеркал. Эти мысли невольно вызвали у девушки улыбку. Надо же развлекать себя хоть как-то. Кадзеджи наконец добрела до кабинета куратора. Стоя прямо перед тяжелой дубовой створкой, она глубоко вдохнула и постучалась. - Войдите, – послышалось противное, свойственное сенсею шипение. Дверь скрипнула, и из-за нее показалась веселая физиономия Рин. - Здравствуйте! - Ну что, проходи, садись, – сенсей указал на стул, стоящий перед его столом. Девушка быстро зашла, закрыла дверь и села напротив преподавателя. - Что же, Рин Кадзеджи, мне бы хотелось больше узнать о вас, – начал он. Как только Орочимару заговорил, Рин сразу же вспомнила его образ, нарисованный её воображением, в роли Дракулы. Девушка не сдержала усмешку. - Я говорю что-то смешное? – вскинул бровью сенсей. – Если вы оставите бесполезные усмешки, мы закончим быстрее. Я не знаю, как вы вели себя со своим куратором в Хошигакуре, но здесь, у нас, вам следовало бы быть поучтивее. - Простите, Орочимару-сан, мне пока сложно привыкнуть к местным порядкам. У нас-то, в деревне, все по-другому было. - Рин Кадзеджи, - пытаясь скрыть свое раздражение, вздохнул куратор, - если ты не хочешь идти на контакт со мной, не надо. Я и сам могу узнать все, что меня интересует, и, поверь, для меня это не составит никакого труда, а вот тебе это явно не пойдет на пользу. Я – твой куратор, и без моего разрешения ты и шагу сделать не сможешь. Так что, у тебя есть два варианта: либо ты делаешь так, как хочу я, либо тебе живется здесь… тяжело, мягко скажем. - Либо, – перебила сенсея девушка; в ее голосе не осталась и следа прежней веселости, - я учусь здесь, и все довольны. Поверьте, Орочимару-сан, я не привыкла задерживаться на одном месте. В своей жизни я встречала множество… не хороших людей, которые пытались давить на меня. Вы можете копать моё прошлое, но кроме головной боли ничего не раскопаете. Я могу вкратце рассказать вам то, что вы хотите услышать, – все это время улыбка не сходила с лица Орочимару. – Мне было двенадцать, когда мои родители погибли. Поскольку они были достаточно состоятельными людьми, юристы и попечители могли позволить себе отправить меня в любую школу-интернат. Первым стала элитная школа китайской провинции Тсуи. Там я провела около полутора года, а потом меня выгнали за «несоответствующее поведение». Меня отправили в английский пансион для трудновоспитуемых детей. Шесть месяцев. Парижская академия благородных девиц. Три месяца. Индийская школа для сирот. Семь месяцев… Продолжать? – девушка посмотрела в глаза сенсею. - Знаешь, Рин, мне нравятся такие люди, как бы это сказать… не из робкого десятка. И, как ни странно, ты к ним относишься, – вздохнув, начал он. – Однако я никому не позволяю, так с собой разговаривать, особенно своим студентам. Я понимаю, что сейчас докапываться до тебя – пустая трата времени, но все же задам еще один, может быть, последний на сегодня вопрос. Ты владеешь каким-либо видом боевых искусств? Светловолосая еле заметно ухмыльнулась. - Нет. Не люблю насилие. - Вот как. Что же, полагаю, мы закончили. Ты можешь идти. - До свиданья, – выходя из кабинета, сказала девушка. Дверь захлопнулась. Долго смотря на неё, будто бы сканируя как рентген Орочимару улыбнулся. *** Ночью Токио еще красивее, чем днем. Сияющие яркие вывески, шум толпы, веселые студенты или просто люди, вышедшие на улицы города, чтобы немного развеяться. Музыка, танцы, рестораны, лавочники, зазывающие народ – все это сливается в единое целое и превращается в однородную массу веселья. Воздух, пропитанный ароматами еды, дорогих духов и дорожной пыли тяжелым горячим облаком навис над городом. - Я же столько раз здесь ходила. Чертовы переулки… – причитала Рин, идя по очередному узкому проходу между домами. Вокруг тишина, темно, но девушка, в отличие от многих других своих сверстниц, чувствовала себя достаточно спокойно. Внезапно у Рин закружилась голова. Выронив сумку, одной рукой она оперлась на стену, чтобы не потерять равновесие. Легкие, будто наполнились газом, стало тяжело дышать. На глазах вот-вот выступят слезы от удушья. Сквозь сильный озноб, девушка почувствовала чье-то тепло у себя за спиной. Через силу она повернула голову и подняла глаза вверх. Единственное, что она увидела, прежде чем её прижали к стене, – это две голубые вспышки. Оказавшись прижатой тяжелой рукой к дому, девушка ощутила прокатившейся нарастающей волной по телу внезапно возникший жар. Каждый удар сердца, тяжелым молотом, отдавался в голове. Кровь подступила к лицу. Рин попыталась достать что-то из кармана, но руки в бессилии опускались. Понимая свою беспомощность, девушка подняла голову. Только сейчас она поняла, что это были совсем не вспышки. Зрачок, радужка… глаза. Два ярко-голубых глаза заворожено смотрели на нее в ответ. Исходящий от них свет пугал, но в то же время притягивал. В переулке было совсем темно, лица незнакомца не было видно, только легкие очертания, сформированные тенью. Посмотрев в глаза нападавшему, приезжая почувствовала недомогание. С каждой секундой она понимала, что ей становится все хуже и хуже. Рин тихо захрипела. Силы покидали её очень быстро, так что она не могла даже закричать или позвать на помощь. Несмотря на это, девушка все еще пыталась достать что-то из кармана. Она понимала, что единственное, что ей нужно сделать, это отвести взгляд от приковывающего света. Но она не могла. Веки будто сами собой открывались при каждой попытке сомкнуть их. Сжав руку в кулак, девушка рывком подняла её вверх и попыталась ударить нападавшего в лицо. Но… неудача. Он с легкостью поймал её за запястье и, оторвав на пару секунд свой взгляд от жертвы, посмотрел на него. Голова приезжей сама собой опустилась. Миг, и Рин почувствовала, словно её рука взорвалась изнутри. Девушка вскрикнула. Где-то чуть ниже плеча она почувствовала, как по руке заструилось что-то теплое. Силы все так же быстро покидали её. Блондинке было уже все равно: понимание того, что она сейчас отключится и невыносимая боль затмевали все остальные чувства. Последние, что она помнит, это чей-то голос, запах метала, падение в пустоту, холод асфальта, чьи-то руки на талии… *** Темные переулки, грязные дороги, много людей. Это было похоже на какой-то стадион, расположенный между домами. Трибуны, два или три прожектора, шумящая толпа. Среди них есть люди с оружием, есть без, есть одиночки, есть люди, стоящие в группах, но все знают, что в этом месте, нет никого, кто не смог бы постоять за себя. Западная арена – одно из опасных мест города. Здесь собираются только профессионалы, знающие свое дело. Это место не похоже на остальной город. Много холодного оружия, другая одежда, другие законы, порядки, нормы. Другая жизнь. Люди, которые на выходных отдыхают вместе, учатся в одном вузе, гуляют и просто общаются, здесь становятся врагами. Ради чего? Самовыражение, адреналин, деньги, чувство собственного превосходства. Вот зачем люди приходят сюда. - Я надеюсь, твой брат устроит достойное шоу, – прислонившись к стене, сказал парень с каштановыми волосами. - Мы же пришли сюда не за этим, – смотря в центр арены, ответил ему друг. - Да, не за этим, но все же… - Эта гадюка приспустила поводок и заставила своих шавок грызть друг другу глотки. Разве это само собой не интересно? – сказал длинноволосый брюнет и повернулся к другу. - Да, Орочимару совсем обнаглел. Мало того, что он создал столько команд, так еще и сводит их друг с другом. Думаю, он что-то мутит в своей змеиной голове. - Ты прав. Но они не выиграют у «шестерок». - Скорее всего. Я думаю, сегодня должен появится этот выскочка, – парень немного улыбнулся. - Карасу. Хочешь его увидеть? – ухмыльнулся брюнет. - Он кажется мне сильным, тем более, он уже довольно-таки давно не объявлялся. - Последний месяц все только о нем и говорят, думаешь, он примет участие в турнире? - Может быть. Да, примет, я думаю да. - Ладно, пойдем, я не хочу смотреть на этот цирк, – разворачиваясь, кинул парень. - Ну, как знаешь. - Тяните жребий, – протягивая мешок, сказал проктор. На протяжении минуты из мешка десять человек по очереди взяли по бумажке. - Итак, на арену… бой три на три, выигрывает тот, кто первым лишит противника оружия и положит всех на землю, понятно? Участники поочередно кивнули и вышли на поле. Дзюго, Саске и Карин стояли напротив Кимимару, Юкона и Сакона. Бой начался.