Обмен ролями

      Парни спустились в холл и прошли в столовую, где мама Тэнэ уже вовсю накрывала на стол. Она была в дорогом темно-зеленом платье в пол, несмотря на то, что это, пожалуй, не самая удобная одежда для готовки. Однако Мэриэн привыкла всегда выглядеть с иголочки, подчёркивая статус их рода и просто не могла себе позволить неподобающий внешний вид. Особенно перед гостем.       Мэриэн Кëниг была собранной и достаточно строгой матерью, но от этого не менее любящей. В их семье всегда царил порядок в сочетании с заботой и пониманием. Дети чувствовали родительское тепло, но и без поддержания дисциплины не обходилось. Хотя зачастую отец семейства сутками пропадал на работе, поэтому роль родителя практически полностью ложилась на хрупкие плечи Мэриэн. Впрочем, её это не затрудняло, ведь она сама по себе была довольно проницательной и догадливой женщиной, что позволяло ей без особых проблем находить язык со своими детьми.       — Мам, ты сама что ли всё это готовила? — удивлённо поинтересовался Кёниг младший, взглянув на многочисленные блюда на столе.       — Да, я сегодня отпустила Наташу домой. Подумала, раз уж у нас гость, сделаю всё сама, — Мэриэн улыбнулась и перевела взгляд на Дэма, который остался неловко стоять в проходе.       — Милый, а ты чего там стоишь, ну же, проходи, присаживайся.       Дэм прошёл к столу и его рот наполнился слюной, когда ароматы только что приготовленной еды попали в нос и добрались до вкусовых рецепторов на языке. Проклятый только сейчас понял, насколько же проголодался.       — Эм, здравствуйте, простите за внезапное вторжение… — замялся Келлерман, не зная, как именно ему надо представляться перед матерью Тэнэ.       — Всё хорошо, дорогой. Не волнуйся и чувствуй себя как дома. Можешь брать со стола всё, что захочешь.       Когда вся семья уселась за стол и начала ужинать, Дэм тоже осмелился приступить к трапезе. Блюда, приготовленные матерью Тэнэ были настолько вкусными, что Келлерман всё застолье не переставал хвалить Мэриэн, от чего та скромно посмеивалась. Атмосфера за ужином стала по-настоящему дружелюбной и семейной. А Дэм действительно почувствовал себя членом семьи. Семьи, которая когда-то была и у него.       — Мам, мам, а меня сегодня учительница похвалила. Сказала, что у меня лучший балл в классе!       — Это чудесно, золотце. Значит, ты хорошо постаралась. Только, Бэль, милая, кушай аккуратней, — мама внимательно слушала впечатления своей дочери о прошедшем дне и попутно вытирала её запачканную щëчку от подливы, — Дэм, вы ведь с Тэнэ учитесь в одной группе, да? Как дела в учёбе? — переключилась она на парней.       — Д-да, мы в одной группе. Я, кстати, там староста! С учёбой всё отлично, Тэнэ очень усердный. Я никогда не видел, чтобы у него были трудности.       — У тебя и у самого почти всегда высший балл, — подметил Тэнэ, не отрываясь от стейка на тарелке.       — Ну да, если бы не ты, Кëниг, я был бы первым в рейтинге, — подколол его друг, однако тут же замялся, опасаясь, что повёл себя слишком некультурно.       Но в ответ Мэриэн лишь рассмеялась забавным отношениям парней и добавила:       — У Тэнэ действительно с учёбой никогда не бывает проблем. А вот со сверстниками…       — Мам.       — Прости, прости, лишнего говорю? — Кëниг старшая понимала, что при сыне лучше не поднимать темы общения с сокурсниками, ведь Тэнэ всегда остро реагировал на это. Но нахождение в их доме сверстника сына, который, к тому же, так легко с ним общается, и, похоже, вообще приходится другом, несказанно радовало Мэриэн. И немного интриговало. Хотелось узнать, что же из себя представляет тот человек, которому её сын сумел довериться и открыться, — Тэнэ, к слову, — продолжила она, — Почему ты вдруг попросил испечь яблочный пирог? Мы его так давно не готовили.       — П-просто захотелось, — замялся Тэнэ, не желая выдавать, что эта просьба основывалась на предпочтениях русого. Почему-то было стыдно признать, что он действительно сделал это ради него.       — Мам, а можно я подам пирог? — потянув маму за рукав попросила Изабэль.       — Конечно. Но только если твой брат тебе поможет, — мягко улыбнулась Мэриэн, переводя взгляд на сына. Тэнэ вздохнул, но немедленно встал из-за стола.       — Идем, — позвал он сестру за собой на кухню, оставляя Дэма наедине с матерью.       — Это ведь ты любишь яблочные пироги? — выдержав паузу, спросила женщина.       — Э-эм, н-ну да, обожаю, если быть точнее, — Дэм смутился, а Мэриэн тихо рассмеялась и, взглянув на своих детей, всё ещё копошившихся на кухне, продолжила общение с гостем.       — Ты знаешь, на самом деле я волновалась за Тэнэ. Почти все время он обучался на дому, а потом, когда мы решили отдать его в школу… Ему было довольно трудно найти общий язык со сверстниками. Наверное, это мы с его отцом виноваты, слишком хотели защитить его.       — Он… всегда был таким закрытым?       — О нет, раньше он был очень общительным мальчиком, но в какой-то момент стал всё больше и больше закрываться от людей. Дошло до того, что он перестал делиться своими переживаниями даже со мной. Он и сейчас всегда пытается закрыться, но я вижу, что ему не хватает общения и надёжного человека рядом, — Мэриэн с теплотой заглянула в голубые глаза и улыбнулась, — Поэтому я была очень рада услышать, что есть кто-то, кто не безразличен ему. А видя тебя сейчас понимаю, что его выбор правильный.       — П-простите за грубость, но я не понимаю, почему вы так добры ко мне? Вы ведь едва меня знаете. И… не думаю, что у Тэнэ такое же мнение на мой счёт, — Дэм поднёс руку к шее и, нахмурив брови, отвел взгляд.       — Я хоть и вижу тебя впервые, но чувствую, что ты хороший человек. И я знаю своего сына. Мой Тэни уж точно не стал бы помогать кому попало, значит ты ему дорог. Поверь, он очень разборчив в этом плане.       Дэмонтаниэль внимательно слушал женщину, пытаясь запомнить всё, что та говорит, ведь в её словах было много той истины, которую ему не хотел открывать Кëниг.       — Тэнэ может нас услышать, — шепнула Мэриэн Дэму, замечая, что дети уже почти разобрались с нарезкой пирога и собрались подавать его на стол, — Лучше расскажи немного о себе.       — О… Обо мне? — увидев положительный кивок, Келлерман стал прикидывать, что же такого он может рассказать и нужно ли ему вообще говорить о себе слишком много, — Я… даже не знаю с чего можно начать.       Мэриэн понимала, что парень просто боится рассказывать о себе. Ведь на остальные темы Дэм говорил открыто и искренне. Со слов Тэнэ, Кëниг старшая узнала, что у него «некоторые личные проблемы», в которые еë посвящать не спешат. Но история появления Дэма в их доме, которую поведал ей сын, казалась Мэриэн достаточно туманной. Она верила в слова Тэнэ и самого Дэма, но хотела узнать о нем побольше.       — А вот и мы! — радостно провозгласила Изабэль, ставя на стол пирог, конечно, не без помощи Тэнэ.       Дэм взял кусочек яблочного десерта и с удовольствием отправил его в рот.       — Ну как тебе, Дэм, нравится пирог? — поинтересовалась Мэриэн.       — Да… Невероятно вкусно, — улыбаясь и дожевывая кусок ответил русый.       Пока семья пила чай, мама Тэнэ всё-таки смогла разговорить русого. Не на личные темы, конечно, но слушать об их с Тэнэ студенческой жизни, про которую Кëниг практически не рассказывал, оказалось не менее увлекательно.       — А тот парень… Лавэнэ, да? Вы с ним общаетесь?       — Не так чтобы часто. Кица невероятно приставучий, даже Тэнэ уже кажется это понял, правда?       — Кто бы говорил, Келлерман.       Дэмон завис на несколько секунд, а затем обидчиво надул губы, поняв, что его только что назвали приставучим. Мэриэн рассмеялась и взглянула в окно.       — Мы что-то засиделись, да? Уже так поздно. Дэм, оставайся у нас. Я в такую темень одного тебя не отпущу.       — Д-да вы что, не стоит, я… — начал Дэм, но быстро был прерван вставшим из-за стола парнем.       — Пойдём, я покажу тебе твою комнату.       Проклятому ничего не оставалось, как подчиниться гостеприимным хозяевам дома и последовать за Тэнэ, чтобы остаться здесь ещё на одну ночь. Они прошли по длинному коридору и остановились около одной из дверей.       — Вот, эта комната находится недалеко от моей. Можешь располагаться.       — Ам… Ты точно уверен, что я могу остаться? Мне кажется я и так доставил вам слишком много хлопот.       — Слышал маму? Она тебя ночью домой уж точно не отправит. И вообще… Я тут прикинул… Всё ещё моя очередь предлагать куда нам пойти? А я так ничего и не придумал. Завтра выходной. Может, хочешь остаться в доме ещё на день? Тут можно найти чем развлечься.       — Ты серьёзно? — переспросил парень и увидев кивок друга, улыбнулся, — Хорошо.       ***       Чужой балкон был куда более удобным местом для ночных свиданий с сигаретой, чем прохудившаяся крыша на доме Келлерманов. Хотя, Дэм бы, конечно, предпочёл не сидеть сейчас на холоде, а проваливаться в сладкий сон в тёплой кроватке. Однако, к его большому сожалению… не спалось. И эта проблема достаточно часто преследовала русого. В такие моменты ему мог помочь только свежий воздух и… сигареты.       Дэмон сидел на балкончике своей временной новой комнаты и щёлкал зажигалкой, в попытках извлечь хоть немного пламени. Хотя больше было похоже на то, что он давно не ждёт от неё огня. Но что-то заставляло снова и снова пытаться, продолжать эдакий ритуал. Держаться за блеклый луч надежды, постоянно нося серебряную коробочку под боком.       Дэм так и витал бы в своих мыслях до самого утра, если бы вдруг на его плечи не опустился увесистый тёплый плед.       — Не сиди на холодном. Яйца отморозишь.       — Ты че тут?! — всполохнулся Келлерман, увидев присевшего рядом Кëнига.       — Увидел тебя со своего балкона. Тоже не спалось. А тебе бы лучше не переохлаждаться.       Дэм вздрогнул от внезапно подувшего ветра и сильнее натянул плед на плечи, продолжив попытки поймать еле сверкавшие искры зажигалки. Но долго мучить её в этот раз не вышло. Чужие руки преподнесли к сигарете во рту зажженный огонёк.       — Опять не пашет?       — Ага… Опять. Спасибо, — тихо прошептал русый, поджигая сигарету и как следует затягиваясь.       — Она что-то значит для тебя?       Тэнэ тоже закурил. Он делал это не так часто, но иногда мог себе позволить выкурить пару дорогих сигарет. Келлерман продолжал молча щелкать зажигалкой, смотря как из нее вылетают маленькие искорки, не способные зажечь даже самый слабый огонек.       — Мне ее папа подарил. И костер тоже он разжигать научил.       — Так вы были близки?       — Ну… достаточно. Ты знаешь, иногда мне хочется, чтобы меня всю жизнь так ненавидели. Ведь тогда я бы не знал каково это, когда тебя любят. А теперь из-за меня… Все развалилось.       — Не из-за тебя. Послушай, если родители отвернулись от тебя и назвали твое проклятье «дефектом», мне с трудом верится в то, что и до этого у вас в семье была идиллия.       Дэм скривил губы и, грустно вздохнув, вяло улыбнулся.       — Ты прав. Не было. Но мне хотелось так думать.       Дэм чётко понимал. Теперь понимал. Понимал, что, похоже, чувствует к Тэнэ то, чего раньше ни к кому не чувствовал, и что, наверное, это что-то зовётся «влюбленностью». Насколько глупо было в его положении влюбиться в Тэнэ? В холодного отстраненного парня. Парня, черт подери. Пожалуй, настолько же, как верить в то, что этот парень не способен чувствовать. Дэм уже убедился в обратном. Осталось только убедить в этом самого Тэнэ.       — Ты плачешь? — спрашивает брюнет и проклятый осознаёт, что его глаза намокли. Снова он дал слабину. Снова показал свои слезы. А так хотелось показаться сильным… Хотя бы перед ним. Хотя бы сейчас. Келлерман усмехнулся.       — Кх, да. Я просто радуюсь, что встретил тебя.       Повисает тишина. Дэмон полагает, что собеседнику нечего ответить. Да и что вообще Тэнэ бы мог ответить? «Я тоже рад встрече с тобой» или «Мне приятно это слышать»? Звучит как сущий бред.       — Знаешь, я всегда был плох в поддержке…       — Нет, ты очень хорош. И не только в поддержке — Дэмон заглядывает в тёмные глаза и согревается от взгляда, в котором отчётливо читается скромное, но искреннее желание поддержать, — Кстати… Не думал, что ты куришь.       — Курю, но редко. Только когда совсем хуево.       — Бросай это, здоровье посадишь.       — Странно слышать такое от заядлого курильщика, — скептически бросает Тэнэ, докуривая сигарету.       — Хах, мне не грозят проблемы с лёгкими. Каждый раз превращаясь в курицу моё тело будто… Обновляется. Раны заживают, а клетки внутренних органов восстанавливаются, — спокойно объясняет Дэм.       — Заживают раны…? Только не говори, что ты узнал это в ходе…       — Давай не будем об этом. Неважно как, главное, что узнал.       Дэмон перебивает, уныло улыбаясь и давая Тэнэ понять, что в это ему лучше не лезть. Тэнэ сминает докуренный бычок в руке и, наконец, тушит его о перила балкона.       — Что ж… Хоть какой-то плюс от твоего проклятья.       Дэм смотрит на брюнета и сердцу снова становится тесно в груди.       — Тэнэ, знаешь… Пирог твоей мамы… такой же вкусный как в моём детстве. Сказать почему? Потому что она вложила в него свою любовь к тебе. А ещё… потому что это ты попросил приготовить этот пирог. Ты ведь это из-за меня, так?       — С чего ты взял, может, мне просто самому захотелось…       — Может, — Дэм улыбается и, хоть и вербально соглашается с брюнетом, в глазах его чётко читается, что он уверен в обратном. И он прекрасно знает, что Тэнэ это заметит.       — Вкус… зависит от правильно подобранных ингредиентов. Он не может зависеть от чувств.       — Но он зависит, Тэнэ. Я думаю всё всегда зависит от чувств. Если человек, который дорог тебе больше жизни что-то приготовит специально для тебя, неужели эта еда может показаться тебе невкусной?       Дэм видит, что Тэнэ не до конца его понимает. Но какие-то мысли в его голове после слов русого определенно появляются. Келлерман смеётся и достаёт из кармана свою баночку с пилюлями.       — У тебя осталась вторая таблетка, которую я давал тебе вчера? — уточняет проклятый.       — Я... положил ее обратно, — отвечает Кёниг, указывая на ёмкость в руках Дэмона. Тот опрокидывает баночку и высыпает на ладонь её содержимое.       — Возьми, — вручает он одну таблетку Тэнэ.       — Прикалываешься? Думаешь, я возьму эти таблетки теперь, зная какой ценой они тебе достаются?       — Тэнэ, не строй из себя блюстителя морали и справедливости. Я знаю, ты правда такой, но не отказывайся от чего-то, что позволяет тебе нормально жить. Они ведь помогают? Кто знает, что будет дальше? Давай хотя бы закончим начатое и дойдем до конца.       — Дэм, я привык так жить. Я привык скрываться от солнца. И, по правде говоря, уже не надеялся найти антидот от аллергии. Я могу обойтись и без него. Ты ведь нуждаешься в них не меньше меня. Если будешь давать ещё и мне, тебе придётся снова участвовать в этих… опытах…       — Нет, ты не прав, — качает Дэм головой и показывает заполненную наполовину стеклянную ёмкость, — Смотри, за это время я накопил довольно много. Таблетки мне нужны не так часто, поэтому того количества, которое я получаю — достаточно, чтобы я мог их копить. Дома у меня есть ещё некоторые запасы. Я в любом случае не могу влиять на то, когда они в следующий раз захотят провести исследования. А отказаться от проведения опыта не расторгнув с ними контракт я не могу, таковы их условия. Я, в некотором роде, зависим от этих капсул, поэтому контракт расторгать всё равно не собираюсь. Половина из накопленных таблеток мне не нужны. Так что я делю их с тобой. Я не иду на самопожертвование, Тэнэ. Тем более, за это еще и неплохо платят. И к тому же… отец меня учил не нарушать данные обещания, — проклятый смотрит серьёзно и, беря Тэнэ за руку, кладёт в его ладонь капсулу, — Я буду чувствовать себя совсем бесполезным, если и через таблетки не смогу тебе помогать. Так что просто… сделай одолжение и не отказывайся от помощи. Точнее… Будь добр исполнить и свою часть договора. Друзьям не принято отказывать.       Тэнэ слушал Дэма с изумленным лицом. А особенно его поразили последние слова русого. Надо сказать, Тэнэ не помнит когда в последний раз его так впечатляли и в то же время тактично затыкали чужие слова. Причём у Дэма даже и не было цели победить оппонента. Он просто был уверен в том, что говорит. И его уверенность обезоруживает. Настолько, что Тэнэ правда не может ничего сказать, лишь смотрит как истукан в голубые глаза, которые уже и не обращают на него внимания, а просто разглядывают ночное небо. И такой Дэм ему не то что по душе… На такого Дэма он мог бы смотреть очень долго.       — Они такие недосягаемые и холодные, да? Но по-своему так притягательно прекрасны, — слышать такое от Келлермана, пожалуй, для Тэнэ в новинку. Признаться честно, и для самого Дэма тоже.       Кёниг сжимает в руке таблетку и вслед за Дэмом устремляет взгляд в небо.       — Мне тоже нравятся звезды, — тихо произносит он, боковым зрением глядя на развевающиеся от ветра бело-русые пряди, — Хочешь… взглянуть на них поближе?