Диалоги о чувствах

Ева сидела на подоконнике своей комнаты и задумчиво щипала фикус. Сухие листочки уже были безжалостно отсечены и сложены аккуратной кучкой у цветочного горшка, но девушке было слишком скучно, и она мало-помалу отламывала от свежих, растирая их между пальцами. Рядом лежал поднос с нехитрым завтраком: каша «геркулес» на воде, банан и стакан минералки с лимоном: черный кофе был дома под запретом, так как от него темнела зубная эмаль, и маме это не нравилось.   За окном вовсю бушевало лето — середина июня печалила дачников долгим отсутствием дождя и радовала всех остальных жаркой погодой и голубым небом без единого облачка. Мужички в спецовках жужжали газонокосилками, пчелы опыляли цветочки, тополиный пух забивался в ноздри на счастье аллергикам — в общем, тишь да гладь, хоть сейчас на открытку.   Услышав утробный мяв, Ева легла грудью на подоконник и выглянула на улицу, где в мягкой траве уже сновали бездомные котики, ждущие свою порцию еды: Тамара Леонидовна, хоть и была готова терпеть добрый десяток хвостатых в своей квартире, но даже Ева понимала, что терпению матери в любой момент может прийти конец, да и банально не хватит места поселить у себя всех найденышей. И если «домашних» она по настоянию Яна отправила в приют, то продолжать прикармливать обездоленных ей никто не запрещал.   «Вот прибьют меня альтиды — эти потусуются под домом недельку, да и найдут себе другую кормилицу», — безрадостно подумала она, привычно выливая жидкую овсянку прямо из окна — благо, второй этаж позволял это сделать с небольшими потерями по площади.   Котики отскочили, разумно опасаясь запачкаться, но тут же снова ринулись к лужице пресной каши, пошипливая на конкурентов.   Ева вздохнула и покосилась на телефон. Ни одного уведомления.   «И кванси я не нужна, — с горечью констатировала она. — Справлялись же как-то, пока меня не подобрали. Подкидыша. А то, что почти год спустя я так и не овладела силами, а осталась балластом, который при побеге можно будет просто кинуть врагу под ноги — невелика потеря».   Ева уже не знала, кто она такая. Впрочем, и раньше не могла этим похвастаться. Однако до встречи с кванси пустота прекрасно заполнялась ярлычками вроде «лучшая ученица», «солистка образцового хореографического ансамбля», «волонтер года». Она могла гордиться тем, что красива и умна, и тешить себя мыслью, что сверстники игнорируют ее лишь из чувства зависти. Сейчас это все не имело практического смысла. Старая жизнь разрушена, а новая — не построена. Из одного болота Еву переместили в другое, более затхлое, поманив сладким пряником в виде дружбы целой толпы красавчиков и удержав страхом смерти от рук альтид.   За последние пару месяцев Ева прилично исхудала, под глазами залегли тени. Виктор, раньше буквально душивший вниманием и заботой, отстранился — Ева подозревала, что он просто был разочарован, узнав ее поближе. Положа руку на сердце, она бы сама не хотела иметь ничего общего с собой, только такой возможности ей — увы — не дали.   Остальные кванси тоже не горели желанием общаться — Ева сама их отвадила, когда поняла, что отношения с Виктором стали серьезными. Тот в целом не возражал против дружеского общения с ребятами, но генея решила, что так будет правильно и честно. Парни пожали плечами и — согласились.   И вот итог: она одна, в обнимку с фикусом, наблюдает за поедающими ее завтрак котами.   Снова покосившись на безмолвный мобильник, Ева не выдержала и открыла мессенджер.   «Виктор, ты меня игнорируешь?» — она набрала текст и замерла, не решаясь нажать на «отправить».    Пролистав историю сообщений, Ева снова вздохнула. Последний раз ее кванси писал ей месяц назад — и то в ответ на длинную «простыню» текста со стороны девушки. Вспомнить, когда он проявлял инициативу к общению сам, не удавалось. А уж занимались любовью, кажется, вообще не в этой жизни — так давно это было.   Девушке подумалось, что авторы одного из многочисленных курсов женственности были правы: нельзя слишком сильно показывать свою любовь к мужчине, иначе он испугается такого напора и сбежит. Вот, получите и распишитесь. А она не верила.   Ева судорожно застучала пальцем по клавише «стереть» и снова зависла. Что написать? «Прости» будет достаточно?   Ей хотелось просто еще немного поговорить с Виктором, совсем чуть-чуть. И неважно, что он уже ее разлюбил… правда? Конечно, Ева верила, что это так. Просто поговорить, узнать, что он в порядке, что его не сожрали альтиды. Убедится — и отстанет, навсегда. Главное, чтобы ему было хорошо, пусть даже и не с ней.   Ева открыла список контактов и с досадой обнаружила, что стерла его номер телефона. Не могла вспомнить, когда, но это было и неважно, ведь диалог в мессенджере сохранился! Проделав нужные манипуляции и вновь занеся номер в телефонную книжку, Ева сглотнула, решаясь, и нажала на «вызов».   К ее удивлению, Виктор взял трубку, но начинать разговор не спешил. Ева робко промолвила:   — Мне плохо без тебя.   — Я знаю, — отозвался тихий и будто слегка уставший голос. — Что-то случилось?   — Нет, я просто… просто думала о тебе, и… и мне показалось… я почувствовала, что хочу тебя увидеть…   — Я кладу трубку, — предупредил Виктор, но Ева, не желая заканчивать разговор на такой ноте, перебила его:   — Прошу тебя, давай встретимся. В последний раз.   — Такой же «последний», как и прошлый? После которого я пожалел, что мы вообще знакомы?   — Но я твоя генея, — жалобно протянула Ева. — А ты мой кванси!   — Толку-то от этого…    Ева молчала, судорожно всхлипывая. По щекам против воли потекли слезы.   — Ты там чего ревешь, дурилка? — несмотря на грубые слова, Еве показалось, что в голосе парня проскользнула нежность. — Ладно, что с тобой сделаешь. У меня сейчас дела, так что часов в восемь вечера поймаю тебя в Лякулле.   Девушка дождалась, когда он сбросит вызов и разрыдалась в голос от облегчения.    ***   Виктор вывел ее из Лякулле в какой-то прибрежный городок, явно южный: в трикотажном кардигане было жарковато, а кожа под чулками мгновенно взопрела. Оставалось только радоваться, что джинсам девушка предпочла юбку — иначе пришлось бы отскребать растаявшую генею от асфальта.   Ева поначалу старалась вести себя тише воды, ниже травы, однако Виктор был спокоен и приветлив, даже шутил, и казалось, что теперь между ними все будет нормально. Смущало лишь то, что парень старался не смотреть на нее, хоть иногда и бросал непрямой взгляд, украдкой, из-под полуопущенных век.    Они прогуливались по мощеной набережной, и Ева не без труда уговорила сделать совместное селфи на фоне моря. Снимок получился неплохой.    — Вить, знаешь… я завидую ей, этой девушке с фото.   — Ась? — не понял парень, с усталым любопытством глядя на Еву. На секунду ее сердце пропустило удар: она буквально тонула в красном омуте глаз любимого. — Ты чего опять придумала?   — Эта Ева, которая на фото, она тебя обнимает и чувствует твое тепло. Но завтра, — голос девушки дрогнул, — это останется лишь воспоминанием…   Виктор, цыкнув языком, ускорил шаг.   — А послезавтра выбросишь, — отозвался он. — Ты ведь так поступаешь с вещами, которые тебе дороги?   — Ты меня любишь? — в лоб спросила Ева, догнав его шаг и преграждая путь.   — Уже не уверен.   — А зачем тогда встретился со мной?    — Мне было нечего делать вечером, а согласиться с тобой проще, чем спорить. И я все еще могу передумать и отвести тебя обратно.   — Ты просто наказываешь меня! Это потому что я тебя слишком сильно люблю?   Виктор прошептал себе под нос что-то неразборчивое и покачал головой, оставляя вопрос Евы без ответа.   — Я поняла! Тебя расстраивает то, что я все время говорю о себе и не интересуюсь тобой.   — Тебе сколько, блин, лет? — опешил Виктор, отшатываясь. — Не можешь принять тот факт, что я просто устал от тебя?   Ева обрадовалась реакции Виктора — она явно указывала на то, что удар пришелся точно в цель.   — Расскажи мне что-нибудь, ну Виктор!   — Что тебе рассказать? — устало выдохнул парень, даже не скрывая раздражения.    — Ну, например, что означает твой пирсинг?   — Это личное.   — Но мы же пара, — Ева многозначительно округлила глаза. — Я уже столько всего рассказала, но о тебе почти ничего не знаю.   — Пара? Забавно… Ты ухитрилась дважды бросить меня через смс, пока я был занят на задании. И все еще считаешь нас парой? К тому же, я не просил мне ничего рассказывать, — пожал плечами кванси, старательно избегая взгляда генеи. — Строго говоря, мне фиолетово, что ты там напредставляла о наших отношениях. Но это так, к слову.   — То есть, ты согласен, что мы в отношениях? — не отставала Ева. На ее громкий голос стали оборачиваться люди.   — При желании любое взаимодействие можно назвать отношениями, — Виктор коротко и невесело засмеялся. — Сколько у меня было девушек до и после тебя, но такая фееричная идиотия творится впервые.   — Ты мне изменял?   — Спал ли я с другими после нашего расставания, ты хотела спросить? Ответ положительный. Все же я свободный человек, все дела.   — Как ты мог?! Мы же не прояснили ничего! Давай сейчас же разберемся!   — А смысл?   — Я за этот месяц сделала тысячи шагов тебе навстречу, лишь бы помириться, почему ты не можешь сделать хоть один?   — Милая, все совсем не так. Ты сделала эти «тысячи» шагов, чтобы ко мне привязаться, и ни одного — чтобы понять, что я чувствую. Поэтому упрекать меня бессмысленно.   Спокойный тон Виктора бесил Еву сильнее всего. Она понимала, что он прав, и настроение от его правоты у нее портилось еще сильнее.   — Тогда мы расстанемся здесь и сейчас! — Ева перешла на ультразвук, даже ножкой топнула для пущей убедительности. — Лучше бы я Рю выбрала, когда он предлагал стать его генеей! Он заботливый, понимает меня…   — Так. А вот сейчас — заткнись, — предостерег Виктор. — Я мальчик терпеливый, даже очень. Но истерики какой-то тупой пизды слушать не нанимался.   — Что? Да я брошу тебя, даже не пожалею!   — Да, конечно, бросишь. А потом, насладившись вдоволь моими страданиями, поднимешь, сдуешь пыль — и снова поставишь на полочку. Ты просто пытаешься добиться своего, но серьезных намерений за словами не стоит. Знаешь притчу про мальчика, который кричал: «Волки!»? Я сыт твоими выходками по горло, имей это в виду.   — Ненавижу тебя! — Ева замолотила кулаками по груди кванси, который, казалось, не замечал этого — он стоял, как истукан, прикрыв глаза, и молча ждал, пока все прекратится. На странную парочку косились прохожие — кто с пониманием, кто не скрывая смеха. Некоторые даже снимали происходящее на видео. А Ева все кричала, не жалея собственных голосовых связок и ушей Виктора.   — Хорошо, Ева, — сказал он, когда ее пыл наконец поутих. — Как там говорится? Развод и девичья фамилия?   — Чего? — Ева тупо уставилась на него неверящим взглядом, даже рот приоткрыла в изумлении. — Ты бросаешь меня?   — Нет, милая, это ты меня бросаешь. Сама же сказала: расходимся. В прошлые разы возникло недопонимание, так как я не ответил четко и ясно, согласен я или нет. Так вот: согласен. С этого момента делай, что душе угодно.   Развернувшись в сторону, откуда они пришли, Виктор сдвинулся было с места, но Ева повисла у него на руке, силясь поймать его взгляд.   — Я тебя люблю, Вить, просто перенервничала, ну не надо так. Мы оба погорячились.   — Я абсолютно спокоен, если ты не заметила. И я уже просил не называть меня так. Я Виктор. Шесть букв, два слога.    — Виктор, умоляю… хочешь, встану на колени?   — Тебе мало того концерта, что ты уже устроила?   — Последний шанс, родной мой, любименький, — девушка повисла на плече Виктора, пытаясь клюнуть его в щеку. Тот без труда удерживал ее на расстоянии, не давая приблизиться к лицу. — Я все-все сделаю, что попросишь, только не оставляй меня.   — Точно все? Не сольешься? — Виктор откровенно насмехался. — Дура. Ну ладно, кто я такой, чтобы спорить. Пойдем за мной.   В этот момент, даже если бы Виктор попросил ее прыгнуть с крыши, она бы беспрекословно подчинилась ему, настолько ее охватил страх одиночества.   — Объясняю правила, — говорил он, увлекая девушку за собой в менее оживленную часть пляжа, — Я терпел твою трескотню только потому, что мы похожи. Так я думал. Но внутри ты оказалась пуста, если не считать сердца, почек и прочего ливера. Теперь ты не будешь ставить мне условия. Если мне покажется, что ты снова пытаешься мной манипулировать — уйду без объяснений. Согласна?   — Да, — твердо согласилась Ева, радуясь, что еще не все потеряно.   — И, раз уж ты постоянно нарушала мои личные границы, раз уж само это понятие для тебя — пустой звук, ты не будешь против, если я отвечу тебе тем же.   — Да-а-а, — на сей раз неуверенно протянула девушка, не понимая, к чему он ведет.   — Отлично, милая. Мы как раз пришли.   Они прилично удалились от людной части пляжа и сошли с мощеной дорожки, где светили фонари, в темноту. Деревья надежно скрывали их от глаз случайных прохожих. Ева неожиданно для себя испытала страх, но все еще не решалась нарушить воцарившуюся тишину, не веря собственным чувствам.    — Помнишь, как я сказал, что готов ради тебя на все? — начал Виктор, вплотную прижимаясь к девушке. — Это было очень давно, но, что бы ты ни делала или говорила в отношении меня, от своих слов ни разу не отказался. В отличие от некоторых.   Ева сглотнула, начиная осознавать свое бедственное положение. «Доигралась», — пронеслось в голове девушки, пока Виктор крепко держал ее за талию.   — Я тебя ненавижу, — продолжал парень, не отрывая взгляда от генеи. — Но ты явно ненавидишь себя больше. Посмотрим, насколько далеко ты готова зайти.   Ева хватала ртом воздух, совершенно не зная, что ответить Виктору. Она так глубоко ушла в себя, что даже не сразу заметила, как он начал расстегивать пуговицы на ее кардигане. Она попыталась было возразить, но слова застревали в горле. Парень, видимо, почувствовал ее замешательство и сказал успокаивающе:   — Так и должно быть, солнышко. Ты сама согласилась продолжать отношения на моих условиях. Не считаешь, что просить о чем-то большем — неправильно?   Виктор говорил до тошноты логичные вещи, и все же Еве казалось, что истинный смысл происходящего от нее ускользает. Девушка посмотрела в глаза своего кванси, словно надеясь там что-то разглядеть. На секунду она подумала, что они почернели — но тут же поняла, что это лишь игра воображения.   Наверное, Виктор все же прав. Он всегда был нужен ей больше, чем она ему — одинокая слабая генея все равно не выжила бы без помощи. Принимая правила игры — иди до конца.   — Давай хотя бы не здесь, я прошу тебя… — прошептала девушка, закрываясь руками в последней попытке отвоевать свое право на неприкосновенность. — Я не хочу… Вдруг кто увидит?   Виктор проигнорировал ее просьбу. Он развел руки девушки в стороны, коротко бросив: «Стой смирно!» — и одним движением освободил ее грудь от лифчика. Еще немного повозившись, парень дернул юбку Евы вниз, и та опала к ее ногам шифоновой лужицей.   Парень опустился на колени перед своей генеей и нежно огладил ее бедро. Поцеловал царапинку чуть выше колена. Когда его пальцы дошли до резинки на чулке, Ева поморщилась. Рука задержалась на месте на пару секунд, а затем потянулась выше. Девушка охнула и попыталась свести дрожащие ноги, но, едва не потеряв равновесие, уперлась руками в плечи Виктора. Ее захлестнула злость на себя, на свои беспомощность и незащищенность. Дышала она часто и неровно. Виктор принялся аккуратно выводить ее из равновесия легкими массирующими движениями сквозь ткань, постепенно усиливая давление.   — Так не хочешь, что аж в трусиках помокрело… — Виктор откровенно издевался, проводя пальцем по кружевной полоске белья, которая, действительно, предательски увлажнилась.   «Ненавижу, — запульсировало в голове Евы. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» По телу пробежала дрожь отвращения. В голове словно повернули невидимый выключатель.   — Это естественная реакция на раздражитель, не слышал о таком? — Ева зло засмеялась и выплюнула: — Ну что, в какой позе будешь меня иметь?   Виктор застыл, как был: с запрокинутой головой и пальцами в евиных трусиках. Было что-то донельзя комичное в его позе, взгляде, устремленном на нее — удивленном, растерянном. Почему-то захотелось как следует вмазать ему по лицу. Но она сдержалась, не уверенная, что такая вольность сойдет ей с рук.   Вместо этого она легко толкнула его в грудь коленом. Виктор, не сопротивляясь, упал на спину, продолжая внимательно на нее смотреть. Девушка без промедления оседлала его, надежно зафиксировав коленями.   — Ты же ходячая подушечка для булавок, а не человек, — нависнув над ним, продолжала наступление Ева. — Самоутверждаешься за чужой счет, а на самом деле ни черта не стоишь. Ты меня разочаровываешь.   — Уверена, что хочешь продолжать? — в голосе Виктора отчетливо слышалось змеиное шипение. — Подумай о том, чего сама в жизни добилась, а? Чего ты без меня стоишь? У тебя, поди, есть много поводов для гордости, не в пример мне?   — Заткнись, — прорычала Ева, хватая Виктора за горло. — Ты ничего не знаешь о том, чем я живу и чем дышу!   — Если хочешь убить меня, лучше дави во-о-о-от сюда, — Виктор переместил руки Евы чуть выше. — Можешь сломать подъязычную кость, если надавишь чуть сильнее. Тогда я точно буду труп трупом.   — Идиот! — Ева наотмашь ударила парня по лицу и разрыдалась.   — Ну-ну, — он успокаивающе похлопал ее по бедру. — Просто запомни, милая: если не готова убить, не угрожай такими вещами. Я ведь и обидеться могу.   — Ненавижу тебя, ты просто конченный!   — У тебя в головушке творится такой лютый пиздец, а виноват в этом я? — Виктор приподнял бровь, не скрывая усмешки. — То ты обливаешься слезами от любви, то жмешься, как девочка, а то кидаешься на меня с кулаками. Давай, скажи еще раз вслух, что ты в эту секунду думаешь обо мне или наших отношениях? Хватит сил выполнить угрозу?   — Ты делаешь меня такой! — закричала Ева, порываясь снова ударить его, но на сей раз парень пресек ее попытки, схватив за запястья и прижав их к своей груди.   — Нет, моя сладкая, это все у тебя внутри, я лишь позволяю тебе самовыражаться. Ты и сама это понимаешь. Если вдруг снова захочется кого-нибудь ударить, я готов подставить хоть лицо, хоть спину — все, что будет угодно. Я отдам даже свою жизнь, если таково будет твое желание. Но не смей меня оскорблять. И угрожать мне тоже не смей — ни расставанием, ни суицидом. И в душу лезть тоже — не нужно.   Вкрадчивый голос Виктора патокой лился в уши Евы. Красные глаза словно гипнотизировали ее. И когда парень замолчал, ей показалось, будто что-то сломалось внутри. Будто невидимый механизм дал сбой, и плотина, которую она так тщательно собирала много лет из различных «неправильно» и «нельзя», рухнула под напором его слов. Слезы текли не переставая, но девушке было уже все равно.   Ветерок холодил спину, трава щекотала ноги, и Ева вдруг вспомнила, что обнажена. Она опустила глаза. Да, ничего: голый живот, ниже — белое кружево. А бедра сжимают бока мужчины. Ее кванси. Она чуть раздвинула ноги. Влажно и тепло.   — Так чего ты на самом деле хочешь? — подсказал Виктор, без тени веселья в голосе. — Убить меня? Может быть, это будет даже красиво. Особенно учитывая, что скоро мой день рождения.   — Тебя, — выдохнула Ева, погружаясь в омут его кроваво-красных глаз. — Я хочу тебя.   — Возьми все, что ты хочешь. Сама. Я покажу тебе, что значит фраза «готов на все».   — Здесь?   — Сейчас.   Ева несмело провела рукой по груди Виктора, проверяя его реакцию. Он лежал, наблюдая за ней из-под прикрытых век, и она на миг ощутила соблазн… Нет, это было бы слишком большой наглостью.   — Смелее, — подбодрил ее Виктор. — Я не буду сопротивляться, даже если ты сделаешь мне больно. Или ты хочешь, чтобы я сопротивлялся? Скажи. Я все исполню.   — Сними футболку, — тихий голос Евы был просящим, но Виктор, приподнявшись на локтях, подчинился беспрекословно, будто это был приказ. — Ложись и не двигайся.   Она мягко толкнула парня обратно в траву. Кончиком ногтя Ева подцепила колечко на его соске и слегка оттянула — давно мечтала так сделать, но ни разу не решалась. Виктор глухо застонал, изогнулся дугой, хватаясь руками за траву, и замер на несколько мгновений.   Не ожидавшая такой бурной реакции Ева тихо охнула, и заерзала, принимая более удобное положение. Почувствовав твердый бугорок под ягодицами, она качнулась вперед, вызывая новый, более громкий, стон.   Ева повторила маневр, теснее прижавшись к закрытому джинсами паху. С силой провела ногтями по сухому жилистому торсу, как бы случайно цепляясь за соски. На нежной коже остались белые отметины, через секунду налившиеся красным. Кое-где проступили капельки крови. Виктор судорожно вздохнул, но продолжил лежать смирно, будто слово Евы связало его крепче любой веревки. Вполне возможно, так оно и было.   «Вот она какая, твоя любовь?» — Ева внимательно вглядывалась в покрывшееся испариной лицо любимого. Его светлые волосы разметались по траве, грудь вздымалась от учащенного дыхания, глаза лихорадочно блестели, а тонкие черты были искажены болезненным наслаждением.   И впервые за все время она поймала себя на том, что испытывает к нему настоящую нежность.   Ева наклонилась над Виктором и осторожно коснулась его губ. Они оказались жесткими и прохладными. Девушка требовательно толкнулась языком между сжатых зубов, и парень подчинился, позволяя ей углубить поцелуй. Ева задрожала, почувствовав ответную ласку.   Нехотя оторвавшись от него, она переместилась выше, стараясь не прижать ногами волосы своего кванси, и осторожно опустилась на его лицо. Виктор понял все без лишних слов. Он поцеловал ее бедро легко, чуть касаясь губами, и сразу перешел к основной цели: сдвинул трусики в сторону и приник ртом к мокрой промежности. Он вылизывал ее без всяких изысков, но с большой страстью: долго и тщательно, иногда покусывая клитор и поигрывая языком внутри.   — Добавь… пальцы… — едва дыша от наслаждения, прошептала Ева. Виктор не заставил просить себя дважды — и через несколько секунд его пальцы уже работали внутри в приятном ритме, пока язык старательно вылизывал клитор. Совершенно потерявшись в ощущениях, Ева стонала что-то бессвязное, выгибалась дугой, качала бедрами, пытаясь ускорить наступление оргазма. Ей было мало наслаждения, которое доставлял ей Виктор, но тот и не пытался увеличить темп или зайти дальше.   — Сильнее! — вскрикнула Ева, жмурясь от нестерпимого желания. — Ну, пожалуйста, сильнее! Я больше не могу! Не могу! Не могу!   Виктор убрал пальцы и крепко схватил ее за ягодицы, буквально вжимаясь своим ртом в ее лоно, сильно сжав клитор губами. От такой грубой ласки Ева судорожно задергалась, силясь вырваться из его рук. Мышцы на ее бедрах напряглись, но Виктор не отпускал, крепко прижимая ее к себе и продолжая терзать нежную кожу зубами и языком. Ева извивалась, почти теряя сознание от невыносимого удовольствия, и вдруг замерла, оглушенная, мелко дрожа и хватая ртом воздух, переживая горячие волны, одна за одной накатывающие на ее тело. В ушах звенело.   Ева обессиленно скатилась с Виктора, пытаясь восстановить дыхание. Тот не предпринимал никаких действий, молча наблюдая за ней, но сбитое дыхание и каменный стояк выдавали его сильное возбуждение. Губы парня влажно блестели от слюны и смазки, и Ева жадно прижалась к ним в поцелуе, испытывая странное удовлетворение, ощущая собственный вкус на его языке.   — Я догадывался, что ваниль тебе не по нраву, — загадочно бросил Виктор, облизывая пальцы. — Что дальше в программе?   Ева резво расстегнула его джинсы, освобождая член из плена одежды. Немного подумав, стянула с себя пришедшие в негодность остатки белья и запустила куда-то в кусты.   — Не двигайся, — предупредила Ева и склонилась над пенисом возлюбленного, завороженно наблюдая за капелькой смазки, тягуче стекающей по головке. Девушка обхватила ладонью ствол и медленно провела по всей длине, подробно останавливаясь на многочисленных украшениях, поблескивающих в неверном свете луны. Легонько подцепив колечко на самом кончике головки, Ева оттянула его, на что Виктор отреагировал тихим шипением.   Девушка оставила член в покое и снова оседлала его живот, любуясь распластанным и абсолютно покорным юношей между ее ног. Воспользовавшись шансом безнаказанно изучать его тело, Ева провела пальчиками по шее и устроилась поудобнее.   Она наклонилась ниже и провела языком по краешку ушной раковины, задержавшись на металлическом шарике, венчающем украшение, проходящее через хрящ в двух местах, чем вызвала легкий смешок парня. Куснув в отместку за мочку уха, намотала на палец тоненькую прядку волос и потянула.   — Развлекаешься? — выдохнул Виктор.   — Сам сказал, чтобы я делала все, что в голову взбредет.   — Не возражаю.   Ева обвела пупок Виктора языком и спустилась было ниже, но с коварной усмешкой поднялась, снова целуя его в губы. Парень не успел возмутиться, как Ева с силой насадилась на него до упора, зашипев от чувства абсолютной наполненности.   Скользя вверх-вниз на его члене, Ева испытывала странное удовольствие от осознания, что их в любой момент может застукать кто угодно, и стонала гораздо громче, чем обычно. Виктор явно разделял ее чувства, низко рыча и подмахивая бедрами навстречу, несмотря на неудобство позы.   Наконец, Виктор не выдержал и таки схватил Еву за бедра, входя в нее до боли. Девушка ударила его по рукам, заставив разжать ладони, и нежно обхватила возлюбленного за шею, слегка сжимая, приблизив свое лицо к его.   — Не заиграешься? — прошептал Виктор ей прямо в губы. — Я-то не против, лишь бы ты не пожалела.   — Да я легонько, — в тон ему ответила Ева, прикусывая его нижнюю губу. — Ты мне еще нужен, знаешь?   Он всецело принадлежал ей. Мысль о том, что, сожми она руки чуть крепче — и он может исчезнуть, будоражила ее. Было удивительно, как напрягались мышцы на его шее. Как судорожно двигался под руками кадык, в попытке сглотнуть слюну. Как влажно блестели его глаза под прикрытыми веками. Да, они были очень необычными.   Рот Виктора приоткрылся, руки судорожно заскребли по земле, вырывая из нее пучки травы — он явно был на грани и ему стоило огромных усилий не вцепиться в ладони душащей его девушки — он же обещал не сопротивляться. Еве показалось, что она чувствует, как замедляется его пульс, и она ослабила хватку. Воздух со свистом ворвался в его легкие и вышел тихим хрипом. Взгляд Виктора немного прояснился, лицо выражало высшую степень недоверия.   Парень снова сипло вздохнул и дернул кадыком. Рот растянулся в странной усмешке.   — На будущее: лучше делать это прямо перед оргазмом, а не после, — голос хрипел, и был еле слышен. — Тогда удовольствие получишь не только ты.    — Ты ужасен, — бросила Ева, падая на спину рядом с Виктором и зарываясь носом в его светлые волосы.   — Ты тоже, — абсолютно серьезно ответил парень, убирая с ее лица прилипшую травинку. — Именно поэтому мы все еще вместе — незачем портить жизнь нормальным людям.   — И то верно. Ты готов стать моей игрушкой, лишь бы я не узнала тебя настоящего.   — А ты?   Ева ничего не ответила, только прижалась плотнее к прохладному телу, наслаждаясь его близостью.   — А я больше не буду тебя бросать, — прошептала она, прежде чем провалиться в сон.