Тихая гавань

Прошел год. Я стоял возле машины и нервно курил на парковке Лериного института, поглядывая на часы. Ее последний экзамен в этой сессии шел уже второй час, и я уже порывался пройти внутрь и разведать обстановку, но вдруг увидел, как Лера спускается с крыльца с довольной улыбкой. — Ну наконец-то! — воскликнул я, спешно затушив сигарету. — Я уже волноваться начал. Лера закатила глаза. — Гордеев, ну ты опять? Успокойся, я в порядке. — Как сдала-то? — Пятерка, — деловито заявила она мне, помахав зачеткой. — Умница, — чмокнул я ее в губы. — Я не сомневался. Помощник подсказывал? — Пинался весь экзамен, — погладила она свой живот, улыбнувшись. Вот уже тридцать восемь недель, как мы с Лерой ждем ребенка. Срок подходит к концу, и я уже весь как на иголках по любому поводу. Лера может родить со дня на день. Не знаю откуда во мне взялось это тревожное чувство: хочется ее постоянно опекать и огородить от любых волнений. Лера же, наоборот, стала такой спокойной и умиротворенной, что впору мне у нее этому поучиться. После круиза мы вернулись в город, и жизнь потекла привычным ритмом. Хотя для меня такой ритм не совсем вписывался в привычку. Лобов-таки дожал меня заведовать нейрохирургией. Признаться, я не до конца был уверен, что справлюсь, но сейчас понимаю, что я на своем месте. Разве что, бумажной волокиты добавилось и административных забот, но даже это меня не угнетает, когда во главе угла стоит мое любимое дело. А когда я узнал, что скоро стану отцом, то у меня, и подавно, будто крылья за спиной прорезались. Эта новость хоть и была долгожданной, но настолько меня ошарашила, что я все эти месяцы пребываю в состоянии неотпускающей эйфории. Подумать только, у нас будет ребенок! На этот раз все получилось быстро и легко, а Лерина беременность протекала без угроз и каких-либо сложностей. Разве что теперь ее крайне волновал ее новый вес и милые щечки, которые, к слову сказать, ей безумно шли. Денис полностью окреп и вернулся к учебе и своей обычной жизни, о прошедшей операции напоминают только ежемесячные осмотры, которые неизменно показывают положительную динамику. Аллы не стало полгода назад. Частичная амнезия оказалась лишь верхушкой айсберга после той аварии, и с каждой неделей ее состояние ухудшалось. Через пару месяцев после операции она перестала узнавать даже мужа с сыном. Потом случился инсульт, не оставляющий никаких благоприятных прогнозов. Через неделю она скончалась в больнице. Лобов-старший очень тяжело переживал эту утрату и был мрачнее тучи; младший же, пребывая в не менее гнетущем состоянии, с головой погрузился в остатки фармбизнеса матери, наладил поставки, отсеял недобросовестных партнеров и встал на уверенные лыжи. Леру я по-максимуму оберегал от подобного рода переживаний. Было трудно оставить Олега Викторовича без подозрений насчет ее отстраненного поведения, но я первому ему признался, что мы ждем ребенка и списал все на это. После того, как Аллы не стало, мысль о будущем внуке придает ему хоть какие-то силы. Квартиру Лериных родителей мы отремонтировали и переехали туда жить. На днях мы закончили обставлять детскую, чтобы все было готово к рождению сына. Эта квартира намного просторнее моей, да и район получше, рядом детский сад и школа. Мою же мы сдали квартирантам. Мы предложили Денису переехать к нам, но он принял решение остаться жить у Лобовых. С ними он сроднился гораздо ближе, чем Лера. Да и Олегу Викторовичу сейчас крайне необходим кто-то рядом на постоянной основе — Глеб все чаще стал оставаться ночевать у своей новой девушки. Кажется, у них все серьезно. Из института вывалилась, в буквальном смысле слова, моя любимая шестая группа. За это время мы с ними как будто и не расставались, все праздники и Дни Рождения так или иначе встречали вместе, не без подачи Куратова, конечно. Их мы теперь делим с ним на двоих, на правах кураторов практики. Он из нас добрый полицейский, а я притворяюсь злым. — Александр Николаевич! — воскликнул Смертин и рванул к нам, чтобы пожать мне руку. Следом за ним нас окружила вся группа. — Вы же с нами? — С вами что? — ответил я ему на рукопожатие. — Ну как что? На дачу к Куратову, отмечать конец сессии! — Смертин был явно на душевном подъеме. — Он же приглашал. Лера покосилась на меня, недовольно поджав губы. Мы уже поднимали этот вопрос, и я был категорически против загородных вылазок на Лерином сроке. — Ребят, пожалуй, в другой раз, — ответил я. — В другой раз у вас уже будет бэбик, и вам будет не до этого в ближайшие лет восемнадцать! — заметил он в шутку. Я усмехнулся. Ребята тоже стали уламывать меня, и, не знаю, что на меня нашло, но я сдался. В конце концов, кругом будут одни врачи. Лера радостно обняла меня и заверещала от радости. На дачу мы приехали последними. Долго собирались. Лера забила багажник своими сумками в роддом и документами. Мы теперь никуда дальше двух километров без этого набора тревожных чемоданчиков не ездим. Это и моя тревожность в том числе. — Гордеевы, какие люди! — степенно приветствовал нас Вадик. — Я уж думал, вы возле роддома палатку разбили! — Смейся-смейся, — подначивал я его, — вам самим скоро палатка пригодится. — Да у нас с Иркой еще месяц в запасе, — улыбнулся он с трепетом. Я так хорошо помню тот день, когда мы с Вадиком встретились, чтобы рассказать последние новости, и неожиданно друг для друга обменялись одной и той же новостью — мы скоро станем отцами. Куратов сиял пуще прежнего, у них с Иркой все, наконец, получилось. Спустя столько лет, нервов, беготни по врачам, все случилось само собой, когда у них уже, казалось, не осталось никакой надежды. Порой традиционная медицина умывает руки. Они решили просто жить в свое удовольствие и отпустить ситуацию. Я слышал много таких историй, когда в итоге проблема оказалась в голове. Я был невероятно счастлив за Куратовых. Лера с Иркой стали тесно общаться, у них появились общие темы, связанные с будущим материнством, и это не могло нас с Вадиком не радовать. Да и мы, порой, с удовольствием вписывались в обсуждение детских колясок, подгузников и автокресел. Мы расположились на веранде и сели за стол. Ребята радостно разливали напитки по бокалам, сыпали тостами и приятными словами. Я решил отделаться минералкой. Все-таки, моя тревожность не давала мне расслабиться — а вдруг все начнется и нужно будет сесть за руль? Вечер был душевным. Лера с Ирой расслабленно отдыхали на лежаках, Шостко, Олькович и Капустина, а точнее, уже Смертина и Новикова, окружили их на стульях и вели свои девчачьи беседы. Парни резвились с мячом как дети, Глеб с Пинцетом соревновались в дартс. Мы с Куратовым курили в гамаках поодаль от наших дам. Обстановка была крайне умиртворенной, пока до нас не донесся громкий возглас: — Ой! Я моментально вскочил, чуть не перевернувшись с гамака, и двинулся к веранде. За мной на разведку последовал Куратов. Я устремился к Лере, в голове уже прокручивая план поездки в роддом, но, судя по ее виду, она вовсе туда не собиралась. Зато рядом с ней, держась за поясницу, тяжело дышала Ира. Все обеспокоенно окружили их. — Кажется, началось, — едва проговорила она, подняв взгляд на Вадика. Куратов вдруг опешил и замер, как вкопанный, растерянно хлопая глазами. Я, пребывая в полной готовности к подобным сценариям, быстро сориентировался и бросился к машине, усадив Иру на заднее сидение. — Нам же только через месяц… — лицо Куратова было белее стены. — Садись давай, — заталкивал я его в машину. Медлить было нельзя, на Ирином сроке это может быть опасно. Я включил холодный рассудок и старался всех как-то успокоить. Леру оставлять я на даче не мог, да и она уже не собиралась продолжать этот праздник. Она села рядом со мной на переднее сидение, и мы тронулись в путь. Дорога проходила нервно для всех нас, но я очень пытался сдерживать тревогу. Хоть кто-то из нас должен оставаться в адеквате, особенно, если этот кто-то за рулем. Лера помогала дышать Ире, засекала продолжительность схваток и тоже всячески старалась ее подбодрить. Я взглянул на Куратова в зеркало заднего вида, и, признаться, никогда не видел его таким потерянным. Кто бы мог подумать, что мой друг, который всегда уверен и спокоен, окажется в таком состоянии. Тем больше я понимал, что я просто обязан сейчас брать все в свои руки. Мы прибыли в родильное отделение нашей больницы. Воспользовавшись служебным положением, я, минуя оформление в приемном покое, сразу же направил Иру к Юльке, которая снова, по счастливой случайности, оказалась в отделении. — Вещи не привезли? Обменную карту? — Нет. Срок же еще не подходил, — ответила Ира едва слышно. — Ладно, — выдохнула она, надевая перчатки. — Гордеева за ними отправим. Я тактично удалился и, выйдя в коридор, выпытал у Куратова где у них дома лежит все необходимое, взял у него ключи и затолкал его в кабинет, к жене. — Подождешь меня здесь? — присел я к Лере, ожидающей на соседней скамейке. — Угу, — нерешительно кивнула она. — Что такое? — заметил я ее состояние. — Мне стало так страшно, — закусила она губу. Я обнял ее за плечи и чмокнул в висок. — Все будет хорошо, — утешал я ее. — Ты сама как себя чувствуешь? — Нормально, — пожала она плечами. — Только поясницу немного тянет. Понервничала. Я обеспокоенно выдохнул. — Если что, сразу к Юльке, поняла? — Поняла, — погладила она меня по груди. — Поезжай, не трать время. — Я быстро. Я уехал на каком-то бешеном адреналине, даже не помню как добрался до квартиры Куратовых, без проблем открыл дверь, нашел и собрал все, что нужно, будто бы я у себя дома. В такие моменты мозг мобилизуется удивительным образом. Вернувшись в больницу, я не нашел ни Куратовых, ни Леру. Коридор родильного отделения был пуст. Мне встретилась добродушная медсестра, Ольга Ивановна. Не помню когда мы познакомились, но она всегда здоровалась со мной в коридорах больницы. Я передал ей вещи Куратовых и спросил как у них дела. Она сообщила, что Ира родила девочку. Все прошло хорошо. Я разулыбался от радости и хотел поспешить поздравить друга. — Подождите, — взглянула она на меня с удивлением. — А вы к своим не пойдете, папаша? — Папаша? — не понял я. — Папаша-папаша! Мальчик у вас, три восемьсот! Такой крепыш! У меня сердце обрушилось в пятки. Спешно выяснив, где Лера, я бросился к ней. Ее только перевели в реанимацию. Медсестра сообщила, что пришлось делать экстренное кесарево. Я растрогался так, что чуть помедлил, прежде, чем войти к жене. Накинув халат, я пытался прийти в себя возле двери. Получилось не очень. Лера лежала без сил под капельницей. Увидев, что я вошел, она слабо улыбнулась. — Саш, он такой крошечный, — прошептала она с трепетом. — Мне совсем на чуть-чуть его приложили. Я улыбнулся и уже не мог сдерживать эмоции. — Как ты? — спросил я, сев рядом и взяв ее за руку. — Как все произошло? — Это были схватки, Саш. Я просто так нервничала, что не поняла. А потом резкое кровотечение случилось, и Юля срочно отправила меня на стол, сразу после Иры. А через пять минут я услышала первый крик нашего сына. Я прикрыл глаза, проклиная себя. Мне было досадно от того, что я был не рядом в такой момент. — Прости, я не должен был тебя оставлять. Я так хотел быть с тобой, когда все произойдет. — Ты помогал другу. Кто же знал, что так будет. Я погладил ее по голове, нежно убирая ее спутанные волосы со лба. Она обессилено улыбалась мне, но выглядела такой счастливой. — Спасибо тебе за сына, — поцеловал я ее и признался, — я, правда, пока не осознаю это до конца. — Я тоже, — улыбнулась она. — Когда его принесут? Я так хочу на него взглянуть! — Я пойду договорюсь. А тебе сейчас нужно отдохнуть. Я вышел в коридор и направился в отделение для новорождённых, почувствовав какое-то невероятное волнение перед встречей с сыном. Надев маску, я тихонько прошел в палату с маленькими кроватками. Малышей было немного, всего пять. Своего я приметил сразу, он недовольно щурился на свет и, мне кажется, в таком виде был похож на меня. На мгновение я даже перестал дышать, так хотелось налюбоваться им поближе. В палату медсестра вкатила бокс с крохотной малышкой. Вслед за ними зашел Вадик, не отрывая заботливый взгляд от своей дочери. Наконец, заметив меня, он оживился. — Твой? — улыбался он, взглянув на моего сына. — Копия ты, когда не выспался! Поздравляю тебя, Сань. — И я тебя поздравляю! Мы пожали друг другу руки и крепко обнялись. Медсестра вышла из палаты, а мы так и стояли обнявшись, скрывая друг от друга мокрые глаза. — Я же говорил, что мы вместе станем молодыми отцами! — пробормотал он мне в плечо. Я улыбнулся и похлопал друга по спине: — Ты, как всегда, оказался прав. Конец.