□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
С момента уничтожения первой фабрики, бывшей колыбелью двойникам Гона, прошло около пяти лет. Дальше они с Гоном разошлись по своим делам, каждый слишком погрязшиq в собственных заботах, слишком разных, слишком… Никакая дружба не может держаться слишком долго, если в ней нет необходимости, и, хотя они обменивались письмами, Киллуа чувствовал, как та искра, что зародилась в день экзамена на Охотника, начала тухнуть. Несомненно, они все еще были хорошими приятелями и могли выслушать друг друга, помочь, но падение началось с момента прощания у Мирового Древа; тогда Киллуа выбрал Аллуку, оставив Гона жить скучную, но хотя бы безопасную жизнь. Теперь же… Теперь же все было немного иначе. Некоторые особенности взрослой жизни, так сказать. За прошедшие пят лет Киллуа занимался работой по своей специальности — он был Охотником за ингредиентами, работавшим вместе с Менчи, и потому жизнь связала его с лучшими поварами и дегустаторами старого мира, желавшими отведать деликатесы Темного Континента. Это легко: Киллуа не нужно лезть в самые опасные места, все, что от него требуется — добыть и доставить, и с «замораживающим» хацу Абаки и телепортом синдиката «НЕФРИТ» это проще простого, свежие ингредиенты попадают в руки заказчиков крайне быстро после добычи. Это хорошая и интересная работа, Киллуа пробует множество новых сладостей, и в какой-то момент Аллука шуточно предупреждает его, что даже его золдиковский метаболизм с этим не справится. Впрочем, как и сам Киллуа, мир тоже не стоял на месте. Гойсан из крупного порта стал огромным мегаполисом, буквально вратами человечества на пороге Темного Континента. Удалось продвинуться крайне далеко, дальше даже, чем Кер-Ис, объединиться наконец с Такетнаном и заключить сделку с местными вольными охотниками о сотрудничестве. Однако, человечество все еще было слабо, и потому дальше соваться опасалось — чем дальше, тем крупнее становились аборигены, даже самый отпетый нэн-специалист не сумел бы с ними справиться. Только самые рисковые ребята, вроде него самого, рисковали туда сунуться, и то, в качестве безумного факультатива, а не на постоянке. Однако, человечество начало медленно вторгаться на Темный Континент, завоевывая обратно свою колыбель, и помимо Гойсана начали появляться иные города-республики со своими законами и уставами, и теперь юному приключенцу приходилось выбирать, где он останется: в Гойсане, где таких, как он, было множество, но где легко было прижиться, или попытать судьбу в новом месте, где будет не так дружелюбно. Больше этого Киллуа поражало разве что то, что из всех людей Бенджамин Хой Го Джоу не свалил строить свою собственную банановую республику, но и он не сидел, сложа руки, и теперь в Гойсане на каждом углу можно было услышать о созданной им компании «ПРОМЕТЕЙ», выросшей из синдиката, крохотной компании по производству вооружения. Множество тех, кто был здесь в числе первых, тоже начали воплощать свои старые идеи, и если раньше принцы Какина дрались за то, кто станет новым монархом, то теперь — кто возглавит рейтинг на рынке на этой неделе. Гойсан стал новым сердцем мира. И Киллуа… неотъемлемый его обитатель. Сложно сказать, изменился ли он сам. Аллука говорит, что лишь волосы стали длиннее. Возможно, он просто достигает той точки, когда уже не слишком сильно меняется с возрастом, а нэн молодит еще сильнее. Но это нормально, правда. Впрочем, сегодня у него дела куда более насущные: сидя в одном из мелких баров где-то в центре квартала развлечений, он выпивает. К счастью, не один, потому что пить в одиночестве — признак алкоголизма, и рядом с ним за барной стойкой в уличном баре сидит его брат. Каллуто меняется гораздо сильнее, чем сам Киллуа: он наконец-то перестает походить на фарфоровую куклу, теперь в строгой рубашке и черном галстуке, выглядит как типичный наемник синдиката, и волосы коротко острижены, единственное напоминание — вместо пиджака поверх накинуто цветастое хаори, черное с фиолетовыми цветами, будто напоминание о былом. С возрастом Каллуто все сильнее походит на старшего брата, но Киллуа удерживает ненужные комментарии при себе. Сейчас это неважно. Они наконец-то приходят к моменту, когда он не хочет убить остальных своих родственников, это многого стоит. Покачивая бокал с виски в руке, Каллуто сухо продолжает ранее начатый диалог, который проще охарактеризовать словом «вербовка»: — Семья планирует устроить тут филиал. Думаю, ты лучше всех понимаешь все перспективы этого места, потому легко догадаешься почему. Не хочет присоединиться? — С чего бы? Киллуа залпом осушает свой бокал. Каллуто опирается на стойку и смотрит на него с легким любопытством, и когда он это делает, серьги в виде красных кисточек в его ушах покачиваются. — Ты получил бы большее финансирование, чем от своих нанимателей. Можно остаться охотником-гурманом, но просто по факту быть частью семьи. Может даже отец сумеет выбить для тебя парочку жирных контрактов от господ подполья, с которыми тебе вот так никогда не связаться. — Нет. Прости, но вообще не интересно. — Ну, я просто спрашиваю, — Каллуто беззаботно пожимает плечами. Некоторое время они молча пьют, пока Киллуа рассеянно вспоминает семейное поместье и все, что его с ним связывало. Давно он там не был. Не особо соскучился, честно говоря, но так странно было вообще о нем вспоминать. Потому, закидывая в рот обернутый васаби орешек, он интересуется: — Как там семья? — Мать все так же истерит, отец работает, а Миллуки тратит бюджет на аниме-фигурки. Ничего нового, — Каллуто заливается тонким смехом. — А вот старший братец Иллуми наконец-то женился, хотя, думаю, не тебе пояснять, что это все по расчету. Кажется, это какая-то известная охотница и бывшая спортсменка из Сахерты, я правда не слишком интересовался… — Не могу представить его в роли семьянина, признаюсь тебе. — Этой новости уже сто лет в обед. У него есть собственные дети. На этом моменте рука Киллуа так крепко сжимает бокал, что стекло болезненно трещит, и потому он отставляет его в сторону. — Бедные дети. Не могу представить, как он их мучает. — А он и не мучает, — Каллуто вновь смеется. — Я знаю, о чем ты, но я видел его отношения с наследниками, и, признаюсь, там все довольно мирно для такого человека, как Иллу. А вот с женой у него явные проблемы! Они друг друга будто убить хотят. Мне кажется, она реально хочет его убить, только кому закажешь Золдика? Он разводит руки в стороны с таким видом, будто нет шутки смешнее. Киллуа так не считает. — Ну все, все. Достаточно. Закончили со сплетнями. — Погоди, есть еще одна смешная новость, и, думаю, тебе она может пригодиться, потому что ты в основном работаешь тут, — Каллуто с заговорщическим видом озирается по сторонам, после чего наклоняется к Киллуа и шепчет ему на ухо: — Это про Миллуки. Я слышал, он нашел себе халтурку на стороне, и теперь подрабатывает взломом корпоративного оружия от местных дельцов, что приносит ему огромные суммы денег. — Неудивительно. — Так что если надо будет что-то взломать — звони! Я быстро его уломаю! Вряд ли это потребуется, размышляет про себя Киллуа. Не только потому, что теперь он работает вне политической грызни в Гойсане, но и из-за их отношений с Миллуки — его довольно легко подкупить, и Киллуа уверен, что найдет на местных черных рынках то, чем старший брат живо заинтересуется. Потому он просто выпивает еще немного, позволяя алкоголю унести себя в расслабляющий туман. К сожалению, метаболизм Золдиков не позволяет быстро нажраться в говно, потому они с Каллуто приканчивают уже десятую бутылку самого ядреного алкоголя, который тут можно купить — и пока что они просто слегка навеселе. Он хмурится, когда Каллуто продолжает смотреть на него с улыбкой, за которой явно что-то стоит. О, нет. Сейчас начнутся вопросы, которые Киллуа не понравится, он уверен. — Как там Аллука? — Закрыли тему. — Да ладно, мы же теперь не дети! — раздраженно фыркает тот. — Я понял, что сморозил тогда лишнего. Но что ты хотел? Мне было четырнадцать! — Цыц. — Братец Киллуа, ну ты и зануда! Тот лишь показывает язык в ответ, когда Каллуто закатывает глаза, но на этом их бесполезный спор завершается, потому что позади слышатся шаги. Стоит им обернуться, Киллуа видит перед собой довольно знакомое лицо, с которым иногда пересекался тут, на Темном Континенте, но в основном оно приносит воспоминания о Йоркшине многолетней давности, когда они с Гоном были еще совсем детьми… Позади стоит Нобунага, конечно же. Признаться, Киллуа до сих пор не может привыкнуть к тому, что у него повязка через один глаз, и это напоминание болезненно отзывается обо всей идиотский истории с Хисокой, в которую по какой-то причине ввязывается Гон. Стоило дать Хисоке тогда умереть. Было бы проще. — О, нашел, — он кивает Каллуто и затем критично осматривает Киллуа с головы до пят. — Давно не виделись, поц. Выглядишь… Неплохо. Даже меня по росту перегнал! — Это не особо сложно, — фыркает Киллуа. — Ой, вытянулись, две сопли, а теперь еще умничают! Слушай, — вдруг глаза Нобунаги загораются странным блеском, — может, присоединишься к нам? Несколько секунд висит пустое молчание. Затем Киллуа оборачивается к Каллуто и смотрит на его убитым взглядом. — Сегодня день вербовок, что ли? — Я тут ни при чем! — Нет, звиняй, — он вновь смотрит на Нобу, и тот с намеренно переигранной грустью вздыхает. — Я к вам ни ногой, тем более после того, что устроил Гон. — Эх, жаль, нам бы пригодился кто-то, кто умеет действовать быстро… Ладно, мелочь, у меня для тебя послание, — Нобунага достает из кармана небольшой конверт и всовывает его в руки Каллуто, отчего тот с легким любопытством начинает его тут же вертеть в руках. — Там подробности о следующем задании. Не проворонь! — Будто я когда-то так делал. — Я не всякий случай! Обязательно прочитай! Чао! Когда Нобунага вразвалочку уходит прочь, явно довольный тем, что удалось найти свою жертву, Киллуа провожает его внимательным взглядом. Так странно. Раньше он никогда бы не подумал, что будет так легко говорить с людьми, подобными Нобунаге. Не то, что он сам чист, но после всей истории Курапики ему казалось, что он полностью отвернется от теневого мира… И все это лишь для того, чтобы вновь оказаться втянутым в подполе. Некоторые вещи не меняются, верно? Следя за товарищем взглядом, Каллуто вдруг весело фыркает. — У нас намечается сочное дельце. Не удивляйся. — Ясно. Тогда тебе стоит отправиться с ним. Пьянка закончена, пора возвращаться к делам. Киллуа сползает с барного стула и с хрустом потягивается, чувствуя, как приятно болят мышцы после разминки, и, хватая со стола сумку, идет прочь, махнув на прощание брату рукой. У него еще столько дел, нужно их все закончить… Так он думает ровно до той секунды, пока позади не слышатся быстрые шаги, и его не догоняет Каллуто, смотрящий на него крайне лукаво. С чего тут эти лисьи взгляды? — Ты идешь к Аллуке, верно? — Отстань от меня. — Да ладно. Я просто хочу извиниться. — Отвянь, серьезно. — Почему ты не хочешь даже дать мне малюсенького шанса? Когда Киллуа резко тормозит, Каллуто невольно обгоняет его на пару шагов. Они уставляются друг другу в глаза, и вдруг Киллуа хмурится. — Ты говорил, что она чудовище. — И что? — Каллуто так искренне удивляется, будто ничего в этом нет. — Ты тоже чудовище, и я! Темный Континент состоит из таких чудовищ чуть более, чем целиком! Я тут столько всякого дерьма навидался, поверь — все познается в сравнении. Потому я и хочу извиниться! Все это дурно попахивает, делает для себя вывод Киллуа. Он сильнее хмуриться, но лишь качает головой, понимая, что Каллуто прав. Иногда проще понять свою ошибку, увидев что-то еще. Может, Каллуто прав? Но… Он ведь работает на семью, он ведь… — Ладно, — наконец, неохотно произносит он. Но потом качает пальцем. — Но если сделаешь хоть что-то не так — я тебя убью. Понял? Каллуто лишь очаровательно улыбается.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Добраться до Аллуки не так сложно, но путь слегка замысловатый. Они проходят по узким переулкам между высокими зданиями, где полно мусора и битого стекла, мимо заведений, где пожилые женщины предлагают двум прекрасным господам провести ночь с дамами, и так далее, так далее… Гойсан стал больше, но вместе с тем стал полной помойкой. Киллуа ненавидит это место, но он любит этот город, и потому не может просто взять и покинуть его. Удивительно. Ни одно место не держало его настолько крепко, но почему-то эта язва на теле планеты — да. Позади плетется Каллуто, с интересом озираясь по сторонам. В какой-то момент он начинает говорить, явно заскучавший в тишине: — Как сильно изменился город… — В смысле? — смеется Киллуа. — В последний раз я тут нормально бывал только в момент, когда мы с твоим тупым приятелем грабили Лунцзю. Тупым приятелем? С Гоном? Киллуа продолжает идти вперед, но в это время в его голове вращается множество вопросов, самый главный из которых — когда? Он ничего не слышал ни про какой грабеж в Лунцзю, Гон попросту об этом не рассказывал. Но он говорил, что нашел где-то информацию про своих клонов… Выходит, это может быть связано? На устах у Киллуа растет кривая улыбка, после чего он встряхивает головой. Много же Гон ему не рассказал. Интересно. Он поменялся… Вместе с Гойсаном. Когда он поднимает голову, то видит рекламные баннеры на небоскребах, заполонившие его целиком. Гойсан изуродован рекламой, продающей что угодно, ведь тут не действуют законы старого мира. Бенджамин рекламирует оружие, принц Тубеппа — медицинские услуги. «НЕФРИТ» разросся до огромной корпорации скоростных перевозок, но не только грузов, но и людей. Почти все старые синдикаты выросли до чего-то глобального и страшного, медленно заполоняя собой рынок. Среди этого яркого полота броских рекламных слоганов логотип Ассоциации Охотников выглядит почти скучно, блекло, но Киллуа не желает смотреть на него тоже, потому что от мыслей о работе вдруг начинает тошнить. Он ускоряет шаг, и Каллуто следует за ним, попутно смеясь: — Кстати я не просто так спросил про то, не хочешь ли ты обратно в семью. Мать хочет наследников! И отец, но… Ты сам знаешь, кто больше всего об этом кричит. Киллуа хмурится сильнее. — Мне сейчас не до этого. — Жаль! — Ты стал более разговорчивым, — вдруг резко переходит на новую тему он, с подозрением смотря на брата. — Раньше ты был зажатым и постоянно цеплялся за юбку матери. Что поменялось? — Просто я нашел хороших друзей. Редан, что ли? Но Киллуа решает промолчать, лишь хмыкает. — С длинными волосами тебе было бы лучше. Попробуй изменить стиль. — Это что, модный совет от старшего брата? — Каллуто вновь смеется. — Да так. Просто пришло в голову. С твоей бледной шеей… Наконец, нужное место появляется перед ними, скрытое в глубине коридоров Бесконечного Лабиринта — небольшого запутанного переулка, где расположено множество подпольных услуг. Целое миниатюрное здание, на котором висит красивая вывеска, кричащая — «Конфигуратор Плоти». Поначалу Киллуа тушуется, не зная, будет ли рада видеть его сестра, но потом решает не морочить себе голову попусту проходит внутрь, а следом за ним проскальзывает и Каллуто. Это место темно, в предбаннике никого нет, из чего легко сделать вывод, что сестра занята каким-то из своих делишек внутри. А там… Иногда ему хочется назвать это место лабораторией пыток. Грязная плитка, зеленоватое освещение, прозрачные резиновые шторы… И посреди этого, у койки, стоит Аллука. В отличие от Киллуа, она больше не вытягивается ввысь, но она все еще жутко высокая. В штанах на подтяжках и без рубашки в принципе, она колдует над кем-то на своем разделочном столе, и, когда Киллуа подходит ближе, то видит, что очередной жертвой ее изысканий становится человек, которого он тут сегодня видеть не ожидал — то есть, Гон. Видимо, он входит прямо в середине разговора, потому что голос Гона неожиданно смолкает, и он сам задорно машет Киллуа рукой, за что тут же получает крепкого подзатыльника от Аллуки, которая на него рявкает: — Я сказала не шевелить жопой! — Да блин! — скулит Гон, после чего вновь смотрит на Киллуа, и чуть откидывает голову назад, причмокивая. — О, ты с собой и младшенького притащил. — Доброго вечерочка, — хмыкает Каллуто. Киллуа опасается, что Аллука, услышав о брате тут, тут же прекратит свое дело, но она лишь бросает незаинтересованный взгляд назад, на Каллуто, и кивает ему, следом за чем возвращается к Гону, над чьим торсом сейчас работает. Судя по запаху крови в воздухе, ему вскрывали брюхо. Интересно. Получается, он опять себя покалечил… — Ты как тут очутился? — Не иди в кулачный бой против человека с заточкой, — мудро произносит Гон, а потом дергается, когда Аллука щиплет его за бок. — Короче, ступил. — Почему не к Леорио? — Вот так мой брат ценит мои услуги, — ворчит Аллука, и Гон заливается смехом. — Дельце было слишком грязным, а рана — неприятной. Леорио и так вечно за меня переживает, куда ему еще? — Так что случилось-то? — Мы с Юйди устроили рейд на контрабандистов, и сегодняшний улов был жутко хорош! Но там, как я и говорил, был парень с заточкой… Юйди надо мной ржет, а я что? Кто ж знал, что это вибро-нож из последней коллекции Бенни? Блин, нет, Киллуа, я серьезно, это такая запара… Но зато мы принесли порядок, и в городе стало немного чище. Он говорит это так просто, с такой искренней улыбкой на лице, что Киллуа неожиданно ощущает странную неловкость от всей этой ситуации, потому что сам он не видит в сотрудничестве с Юйди ничего хорошего. Начав общаться с ним… Нет, на самом деле, немного раньше, но Гон начал меняться. И, признаться, Киллуа это немного пугает. Он мнит себя судьей, справедливостью во плоти. Человеком, что принесет порядок на Темный Континент. Да, он меняет «Ржавых Крыс», бывших отбросов вольных охотников, в нечто приличное, организованное, и вместе с «ЖЕМЧУГОМ» даже преобразует все это в синдикат, который называют «Арбитрами», но… Все это слишком странно, неправильно! Не в духе Гона! Он словно с ума начал сходить! Гон вновь начинает увлекаться странными идеями, прямо как во время охоты на муравьев, только в тот раз все это в разы опасней! Но воспоминания о муравьях слишком свежи. Потому Киллуа не произносит ничего. Он молча дожидается, пока Аллука прекратит латать Гона, и тот крепко пожимает ей руку. — Спасибо! Что бы я без тебя делал! — Пошел бы к Леорио? — фыркает она, и Гон шутливо ударяет себя по голове. — Ну, может быть!.. Только сейчас Киллуа замечает, что Гон явно тащится к Аллуке прямо с миссии: на нем бронированный облегающий костюм, который он обычно использует при вылазке на задания с остальными «Арбитрами», черный, как ночь, больше напоминающий современные доспехи. На самом деле, даже при всем неодобрении Киллуа этой идеи, выглядит эффектно, стильно и полезно. Броня — всегда полезная штука, особенно для Гона, который постоянно лезет в какие-то передряги. Ну, кроме одной детали. Плащ? Серьезно? С черной меховой оторочкой? Когда Киллуа с сомнением ощупывает ткань плаща, Гон громко стонет: — Да я знаю, что это бесполезная мешающая херня! Но за доспехи отвечала Камилла, и она сказала, что так будет круче! На лице Киллуа расплывается ухмылка. — Она до сих пор от тебя не отстала? По сравнению с одержимостью Палм, Камилла — вообще потерянный случай. Почему на Гона вечно западают самые странные? И те, кто его в разы старше? Нет, серьезно, он что ли феромоны какие-то источает? Что Палм, что Хисока. Сложно в это поверить, но с Хисокой все было как-то… Более понятно! Гон потирает затылок, после чего с надеждой смотрит на Киллуа. — Может, выпьем? — Прости, но я уже. Потому пас. — Да блин! Это с Каллуто что ли! — он грозит тому кулаком. — Да пошел ты, гад! — Надо было быть быстрее. — Да как я мог! Я был слегка занят тем, что истекал кровью! — но потом Гон тычет Киллуа пальцем в грудь. — Но пока ты тут, мы обязаны потусить, слышишь? Не отделаешься. Если хочешь, зови своих родственничков, но выпить мы обязаны! — Хорошо, Гон, — улыбается Киллуа. Краем глаза он замечает, что на фоне Каллуто о чем-то говорит с Аллукой, он не слышит, но видит, как лицо младшего брата серьезно, а сестры — спокойно, но потом она вдруг улыбается и кивает. Что ж, выходит, он и правда пришел извиниться?.. Он кивает Гону на прощание, когда тот все еще грозит совместной выпивкой, а потом подходит к родным и с кривой улыбкой интересуется: — Ну теперь мы просто обязаны устроить всратый семейный ужин. — О-о-о, мечтала о таком, — смеется Аллука. — Идемте что ли наверх, а то тут кровью воняет. Не слишком соответствует атмосфере! На втором этаже — небольшой кабинет, где, видимо, Аллука хранит документы и счета: здесь жутко захламлено, начиная от множества бумаг и заканчивая разными миленькими безделушками, вроде статуэток и курильниц, что делает эту комнату в сто раз милее лаборатории пыток ниже. С трудом Аллука расчищает стол и приглашает братьев сесть, потом отходит помыть руки… Когда она выносит из холодильника не самой первой свежести вафельный торт, Киллуа лишь хмыкает, но не начинает жаловаться, как и Каллуто. Удивительно. Видимо, вот так на него влияет жизнь с Реданом — они не каждый день едят что-то роскошное из стандартного меню Золдиков. Потом они болтают о жизни, и разговор заходит о маленьком бизнесе Аллуки, в ответ на что она раздраженно отмахивается рукой: — Работы через край. От «Арбитров» нет отбоя по заказам, потому что они срутся с Церредрихом и его компанией, а это сам знаешь к чему приводит. Плюс с учетом, что тот держит в кулаке всю железнодорожную инфраструктуру и не дает конкретно им ею воспользоваться порождает еще больше стычек. Плюс во всем этом замешан «НЕФРИТ»… Но это все не официально, конечно же, потому что на людях «Арбитры» и Церри вообще друг друга не знают. — И Гон в это ввязывается? — с иронией интересуется Киллуа. Аллука смотрит в ответ крайне устало. — Ты просто не представляешь, в каких жопах он совершенно случайно оказывается задействован. — Например в Редане, — смеется Каллуто, и Аллука с усилием кивает. — Он же друган того одноглазого типа…. Как его… — Нобу? — Ага. — Они разве не прекратили общаться после всего инцидента с Хисокой? Рядом доносится слегка сдавленный кашель Каллуто. — Нобунага решил, что на фоне остального это меньшее зло. — Че, тоже его вербует? — Ему не даст Финкс. — А он че, у вас типа главный? Решение все равно за Куроро. — Мне кажется, если Гон вступит в Редан, то мир покатится под откос. — По-моему, это случилось еще при первой экспедиции сюда… Отвлекшись от разговоров, Киллуа поворачивается к телевизору, где симпатичная ведущая в обтягивающей военной форме рекламирует совершенно новую снайперскую винтовку с тепловизором, работающую от нэн хозяина. На мгновение появляется логотип «ПРОМЕТЕЯ», и он отворачивается, вдруг чувствуя странное отвращение. Мир и правда покатился под откос.