Мир в отражении

Меня осыпают оскорблениями сразу на двух языках: на тарабарщине, как можно догадаться, а ещё на родном. К моему дичайшему удивлению, Трев и Заилас объединились, и помогло им в этом унижение меня. Они оба, конечно, считают, что учат меня магии, но по факту это выглядит, как экзекуция. Меня загоняют до потери сознания, раздают оплеухи и отчитывают с утра до ночи и с ночи до утра. Так продолжается уже пару месяцев, в течение которых я продолжаю искать следы призыва демонических детей. Прогресс совсем крошечный, мне удалось узнать только имя – Майло. Я не знаю, кто он, как он выглядит и какую роль играет в этом всём. Но имя – это уже что-то, согласитесь. Это имя на последнем выдохе мне сообщил большеглазый мальчуган Одиннадцатого дома. На нём, как и на остальных детях, которых мы находили, не было живого места, из открытых ран сочился гной, а смрад стоял такой, что даже Тревис не мог стоять рядом, а у него самый крепкий желудок из всех моих знакомых. Как же там могла находиться я? Не знаю. Возможно, я просто не могла чувствовать ничего, кроме отчаяния и боли – на моих руках умирал ребёнок, замученный до смерти, и я никак не могла помочь ему. Даже не могла облегчить страдания в его последние минуты. Я просто обнимала его и повторяла, что ни за что не отпущу, что я рядом, что скоро всё закончится. А он доверчиво жался ко мне и не проронил ни слезинки – терпел невыносимую боль и крепко держался за меня. Его руки упали в одно мгновение, и вместе со стуком кистей о пол, моё сердце замерло, захлебнувшись в крови. Мы нашли его за городом, в подвале одного из домов. Теперь на этом месте всё выжжено дотла – даже сам кусок земли стал плотным, как камень. Заиласу пришлось дважды ловить меня, чтобы увести. Я неистовствовала, рычала, как дикий зверь, и если бы в тот момент мне попался хоть кто-то мало-мальски причастный к подобному, – медленно рвала бы его на части. Такая жестокость мне не свойственна, но и подобных зверств прежде тоже не видела. После этого Треву пришлось запереть меня в подвале. Я не сопротивлялась. Но Заилас остался там со мной. Сам. Я его не просила и даже не хотела видеть никого рядом, включая демона. — Пайилас, — зло шипит лохматый. Он негодует, беснуется и почти рвёт на себе волосы – я практически довела Короля Двенадцатого дома до истерики. Браво, аплодисменты мне. Шучу, вывести Заиласа из себя проще простого – он очень эмоциональный. Странно, да? Даже дело не в том, что он – демон, а в том, что сам по себе – задира. — Заилас, — выдыхаю, бессильно садясь на землю. — Вы вдвоём мучаете меня уже два месяца. Я устала. — Твоя виш… — Поверь, мне тоже интересно, что я могу, и каковы пределы моих способностей, — фыркаю. — Но выносливость у меня явно хуже, чем у вас двоих, — перевожу сердитый взгляд на Тревиса: — А ты вообще поступаешь подло. Приёмный отец изумлённо выгибает брови: — Так это я виноват в том, что ты не хочешь подчинить землю и металл? — Я не виновата, что не могу этого сделать, — тихо рычу, сверкнув глазами. — Ты со мной два года бьёшься над этим. — И все два года ты отлыниваешь, — ухмыляется он. — Потому что это бесполезно! — всплёскиваю руками. — Ты сам видел, что… — Ты разрушила стену, когда пришла за мной, — перебивает Валъир, складывая руки на груди. — И расколола землю, когда позвала меня, защищая от payashē . Таращусь на него, раскрыв рот. Серьёзно? Остроухий паршивец вот так вот взял и просто заложил меня Тревису? Ушам не верю. Опекун переводит озадаченно-хмурый взгляд с демона на меня, но задаёт вовсе не тот вопрос, которого я жду, и даже не устраивает взбучку за утаивание успехов. — Ты призвала его? — Трев спрашивает аккуратно, спокойно, и возвращается взглядом к демону. — И ты её услышал? Мы оба отвечаем почти хором: — Var. — Да. — Но… как? Пожимаю плечами – ответа я действительно не знаю. А вот Заилас задумывается и отвечает: — Пайилас обладает виш, которая была у Робин. Оно, — он указывает на инфернус. — Изменилось, когда мы заключали контракт. Слышу его. Отчего-то понимаю, что он сказал не то, что думал. Чуть щурясь, всматриваюсь в его глаза. «Лжёшь, демон». «Ему не надо знать». «О том, что ты чувствуешь Робин во мне?» Хвостатый скалится и фыркает, ударяя кончиком хвоста по полу. «Я чувствую тебя». Вздыхаю и закатываю глаза. «Ты чувствуешь её часть души, что застряла во мне. Прекрати». На это Валъир только скалится сильнее, показывая клыки, глухо рычит и сильнее ударяет хвостом по полу. Тревис переводит взгляд с меня на демона и обратно, непонимающе хмурясь: — Если бы не знал, что это невозможно, то подумал бы, что вы слышите друг друга. — Я – не контрактор, Трев, — хмыкаю, не сводя острого взгляда с сияющих алых глаз. — Только контрактор может слышать демона. «Mailēshta пайилас». Очень хочется послать его к чёрту – да и Тревиса тоже заодно, – вот только это не поможет в поисках. И очень не хочется признавать, но Заилас прав – я могу использовать магию земли, а, может быть, и металла тоже, по убеждению всё того же Трева, но для этого придётся постараться. Оба прошлых раза я действовала, не задумываясь, на эмоциях, магия сама отзывалась, а вот обратиться к ней я не могу, и очень бы хотелось знать, почему. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, стараясь успокоиться, а заодно – игнорировать все вопли Валъира в моей голове. Получается из рук вон плохо, но я поднимаюсь, принципиально не смотря на него, и прошу Тревиса показать мне магический круг ещё раз. Опекун хитро рассматривает меня, затем косится на рогатого ирода, который уже успел обосноваться на полу у стены зала, и вновь переводит взгляд на меня: — Вот что, Бри. Пожалуй, мы с тобой пойдём от обратного. Вскидываю бровь, ожидая продолжения. — Раз уж ты не можешь создать магический круг, чтобы воздействовать на стихию, но можешь разрушать камни, — Трев доходит до одного из шкафчиков, берёт что-то в руку и возвращается ко мне. — Значит, будешь разрушать камни, пока не создашь магический круг. В мою ладонь опекун вкладывает булыжник. Серьёзно. Холодный, с острыми краями кусок горной породы. Я поднимаю растерянный взгляд на опекуна и силюсь спросить, а нахрена же, собственно, мне булыжник, если, в любом случае, даже разрушать у меня получается только в стрессовых ситуациях? Но Трев только молча кивает мне на маты, предлагая устроиться поудобнее, и удаляется из тренировочного зала, засунув руки в карманы и насвистывая незатейливую мелодию. Скрипя зубами, падаю задом на маты и ближайшие полтора часа (или даже больше) гипнотизирую камень в руке. Сдвигов, учитывая моё состояние, нет, и не предвидится, судя по всему, но зато могу спокойно обдумать всё, что меня так беспокоит. Во-первых, нужно найти какой-то способ иметь при себе инфернус без риска его потери. Конечно, можно наложить на него невидимость, что я и делала до того, как отправила Дааррена домой. Вот только есть один нюанс – после каждого появления или возвращения Заиласа в безделушку, придётся заново производить ритуал заклятья, а это совершенно неудобно. Ещё можно закрепить с внутренней части одежды, но, опять же, он может выпасть – я ведь и прыгаю, и падаю, и дерусь, так что снова не то. Вопрос остаётся открытым. Тяжело вздыхаю, надавливая пальцами на поверхность камня. Хоть бы чуть-чуть поддался, зараза. Второй вопрос на повестке дня – Лайнел. Он упорно пытается дозвониться/дописаться до меня и наладить общение. Что ему может от меня понадобиться, я, конечно же, догадываюсь – некий ушасто-рогатый упрямый паршивец с горячим нравом, – но зачем Валъир нужен пернатым? Вряд ли для увлекательно-развлекательной беседы – в прошлый раз я едва успела к нему. Против воли бросаю взгляд на демона. Король Двенадцатого дома возится со своими щитками – кажется, чистит и заговаривает. Я до сих пор помню холод его кожи на моих руках, хотя прошло уже больше трёх месяцев. Тусклые, почти полностью чёрные глаза, израненное тело, но всё та же воля к жизни и несгибаемая упрямость. Представления не имею, как он смог протянуть только лишь на этом, просто чудо. Хотя, если верить снам и сохранившемуся у меня гримуару Робин, этот демон готов собственными кишками обмотаться, как гирляндой, лишь бы удалось добраться до неё. Сотни раз он едва оставался в живых, защищая её, охраняя, но ни разу не пожалел об этом. Может быть, демоны, и правда, умеют любить? Причём, если это так, то, получается, что это мы, люди, не знаем, как это правильно делается. Сколько раз за мои двадцать лет я слышала эти слова, но ни разу они не оказывались правдивыми – сестра, отец, бывшие приятели… разве что мама – она всегда была со мной, берегла от отца, заставляла Фелис помнить, что я – её сестра. Хмурюсь, опуская взгляд на свои руки. Почему Фелисити так изменилась? То есть, она всегда была не особо сильно привязана ко мне, но ни за что бы не предала, я знаю. Однако именно она стащила мой инфернус и именно она донимает меня смс о том, что «мой демон будет её». Когда разговаривала с ней в её офисе после похищения Заиласа, я нутром чуяла, что это её истинные чувства, истинное поведение – и в то же время, её забота обо мне, когда я взяла проклятие Валъира на себя, тоже была настоящей. Что же изменилось? Что заставило её обозлиться на меня, желать моей боли? Она всегда знала, кто – что? – я такая, так что это не может быть для неё громом среди ясного неба. Вздохнув, отодвигаю и этот вопрос в сторону. Что сегодня за день такой? Ни подумать, ни магию сотворить не могу, издевательство какое-то просто. Третьей повесткой можно было бы поставить самого демона, но… Кладу булыжник рядом с собой и закрываю лицо ладонями, упираясь локтями в колени и тяжело вздыхая. Я почти слетела с катушек, защищая его там. Я защищала его от Тревиса. Что со мной, чёрт возьми, происходит? Почему я так сильно разозлилась, говоря с ним о Робин? Просто до дрожи доводит мысль о том, что Валъир слышит меня не потому, что зову я, а потому, что зовёт она. Откуда это глупое чувство чёртового предательства? То есть, да, неприятно, когда твой напарник (пусть, невольный и временный), который должен реагировать на тебя, слышит и откликается на совершенно другое. Но чтобы до такого – это уже больше походит на ревность. Болезненно морщусь, вспоминая чувство лёгкости, уюта, когда сонный Валъир лёг ко мне на колени в доме Тревиса и уснул. «Ты – мои крылья, Заилас». Извращенка. Рывком поднимаюсь на ноги и стремительно покидаю тренировочный зал, почти задыхаясь от переполняющих меня ревности, злости на себя и жгучего стыда. Конечно, тяжело удержаться от рассматривания подтянутого полуголого мужского туловища, вечно мелькающего перед глазами, тем более, если «туловище» спит в непосредственной близости. Но, чёрт побери, он – демон, другой вид… наверное. Я ведь, вроде как, полукровка. «Hēmisy haîma», «смешанная кровь», как сказал Заилас. Что самое забавное – перевела я сама, не слыша подобных слов прежде. То есть, я и другие не слышала – лишь читала что-то вроде демонически-человеческого разговорника, – но этих слов не знала. Неужели просыпается кровь, заставляя обратить внимание на единственного представителя моей расы? Я совсем не подумала о холоде, выбегая на улицу в леггинсах и футболке с длинными рукавами, но, надеюсь, ледяной ветер отрезвит меня. Моей расы… но я видела и других демонов – Девятый дом также напоминает людей. Меньше, чем Двенадцатый, но всё же, – почему я не реагировала так на него? Или всё дело в том, что Валъир не пытался вывернуть меня наизнанку? Если так, то меня половина преступников должны привлекать так же, как этот демон. — Брианна, — голос Заиласа звучит так неожиданно, что подпрыгиваю на месте, а затем резко оборачиваюсь. Всё те же шорты, ткань под щитками на голенях и предплечьях, броня на левом плече и пластина с гербом его дома на левой части груди, закрывающая сердце – такой себе наряд для зимы и предположительных минус двенадцати-пятнадцати. Хмурюсь, отчитывая: — Совсем чокнулся? Иди в дом. Тут холодно. Валъир, наверное, принципиально игнорируя первую часть реплики, своеобразно отвечает на вторую: — Холод действует и на тебя. Отворачиваюсь, возвращая взгляд к полуразрушенному соседскому дому и окраине леса – Тревис не очень любит скопления людей, и концентрация более пяти для него уже напряжна, так что выбор дома и места проживания вполне обоснованы. — Не так, как на тебя, — отзываюсь, надеясь, что он уйдёт обратно в дом. Но Валъир, отчего-то, подходит ближе, обхватывает пальцами моё запястье и тянет на себя, по-видимому, желая, чтобы я обернулась. Оторопело смотрю на своё запястье в чужой ладони: моя кожа резко контрастирует с его, хотя смотрится довольно гармонично. Скорее всего, из-за теплоты цвета, подтона кожи или как это там ещё называется… Нет, нельзя. Тряхнув головой, поднимаю на демона недовольный взгляд: — Хватать людей за руки неприлично. Наверняка, ты уже об этом знаешь. — Ты сбежала, — судя по тону, он укоряет меня. — И что? — вздыхаю, не желая отпираться. — Почему? — Заилас спрашивает, но также внимательно следит за мной. Ответить мне ему нечего. Не стану же я, в самом деле, признаваться, что не могу думать в его присутствии, потому что, так или иначе, мыслями возвращаюсь к нему? Потому и говорю единственную правду, которую могу: — Хотела побыть одна. Демон мгновенно вскидывается: — Лжёшь. — Нет, я ответила правду, и ты это знаешь. — Ты сказала не всё, — рогатый зло щурится, на что я только вздыхаю и отворачиваюсь. Как такое возможно? Он любопытен, как маленький ребёнок, но, при этом, является взрослым мужчиной – гораздо более взрослым, нежели я. Нерешительно возвращаю к нему взгляд. Сколько ему? Робин жила чуть более трёх сотен лет назад, и он не очень сильно изменился с того времени, если верить моим снам. До скольких же лет они живут и как стареют? Как они вообще там живут? Неужели, и правда, целыми днями дерутся между собой за еду и женщин? За мыслями едва успеваю себя поймать на том, что рука непроизвольно тянется к Валъиру. Вздыхаю, осторожно стряхиваю его руку со своего запястья и, молча, возвращаюсь в дом. Подсознательно я ищу тактильного контакта с ним, хочу сама касаться его. Почему? Почему, чёрт возьми, мне понадобился этот демон? Нахрена? Неужели парней вокруг мало? Вспоминаю о том, что мой напарник оказался грёбанным ангелом и тяжело вздыхаю. Да. Наверное, мало. От мрачных мыслей быта, в котором я внезапно оказалась, отвлекает звонок телефона. Не сразу сообразив, что это, в спешке начинаю хлопать себя по карманам и выуживаю гаджет и морщусь – Фелисити. С того знаменательно дня, когда мы виделись в каком-то чёртовом подвале МагиПола, где я сломала ей нос, мы так и не общались, как вы понимаете. Она писала и пробовала звонить пару раз, но я игнорирую её наглухо – так же, как и Лайса, в общем-то. Ума не приложу, что уж ей-то от меня может понадобиться, но, надо признать, в своём стремлении она практически непоколебима. В спину внезапно ударяет страх: когда она звонила в прошлый раз – схватили Заиласа, и он едва выжил. Наверное, поэтому, вопреки всем убеждениям, мои губы едва слышно произносят: — Даэмон, исихазэ. Доли секунды спустя чувствую, как багровое сияние окутывает меня со спины, после чего ударяется об инфернус и падает передо мной, являя Заиласа. Демон кажется взволнованным и непонимающе хмурится. Облегчённо выдохнув, касаюсь пальцами его запястья, едва сжимая, и принимаю звонок: — Тебе ещё раз личико поправить? — ровно произношу и смотрю в глаза демона, постепенно успокаиваясь. На том конце провода Фел пытается храбриться, потому слегка нагло отзывается: — Только если потом я заберу демона. Совершенно спокойно отвечаю: — Да что ж тебе всегда чужое-то нужно спереть? — Демон не твой, сестрёнка. — Я про семью, Лайнела и побрякушки, сестрёнка. Впрочем, скольжу пальцами с запястья на ладонь и беру Заиласа за руку, чуть сжимая. Он продолжает хмуриться, наблюдая за мной, осторожно принюхивается и чуть скалится, едва показывая клыки, но, что удивляет, – сжимает руку в ответ. Аккуратно, но уверенно и крепко. Из трубки доносится слегка безумный смех, который должен был бы меня впечатлить, но нет. Вместо этого возникает лишь раздражение, и, закатив глаза, собираюсь сбросить звонок. Вот только, когда уже заношу палец над красным кружком на экране, вдруг слышу: — Всё ещё таскаешь с собой ту цацку или опять потеряла? Вопрос задан явно с целью вывести меня из равновесия, да и из себя заодно, потому запрещаю себе реагировать на её реплику и вместо воплей в трубку о том, что она никогда больше не получит ни инфернус, ни Заиласа, довольно вежливо прощаюсь, советуя не перенапрягаться, и сбрасываю, наконец, звонок. Машинально сую телефон обратно в карман, опускаю голову и упираюсь макушкой в грудь демона, прикрывая глаза. Медленно выдыхаю и стараюсь расслабиться, поймав себя на том, что вся напряжена после разговора с любимой сестрицей. — Пайилас, — зовёт Заилас. Скорее всего, его беспокоит моя отстранённость, да и Фелисити слышал наверняка. — Она не тронет тебя, Заилас, — отзываюсь тихо и, даже, как-то устало. — Никто не посмеет. Я больше не позволю, — чуть отстраняюсь, поднимаю голову, находя взглядом вязкую лаву его глаз, и улыбаюсь уголками губ. — Всё в порядке. Он хищно скалится, показывая клыки, – подозреваю, что это должна быть ухмылка, – и напоминает: — Ты – не payashē. — Да, но у меня отличный хук справа, — тихо смеюсь. — И я сильная. — Я сильнее, — надменно бросает он, а я фыркаю, готовая спорить с ним на счёт моей способности защищать, и со стороны слышу голос: — Брианна, я уже в возрасте, чтоб такое видеть. Усмехаюсь, оборачиваясь к опекуну: — Ничего сверхъестественного не происходит, Трев, успокойся. Пока ГГ вскидывает бровь с немым вопросом в глазах «Да что ты говоришь?», машинально поглаживаю пальцем тыльную сторону ладони демона. Заодно краешком сознания радуюсь, что я не реальный контрактор, и Валъир слышит меня только тогда, когда я хочу ему что-то сказать, а не так, как это было с Робин. Пока Тревис не продолжил тему держания за ручки, рассказываю, что звонила сестрица, которая очень хочет снова получить инфернус, и закидываю задание подумать, что с этим можно сделать. ГГ просто кивает , невербально обещая пораскинуть мозгами на досуге, а голос демона в голове вещает, что у него есть один простой способ. Вздохнув от комментария, перевожу на него взгляд. Лава в глазах демона перетекает медленно, не торопясь, завораживает, утягивая в водоворот. Демон ставит меня в известность, что Тревис сейчас что-то скрывает от меня, и просит не дать ему понять, что мы можем общаться мысленно. С трудом удержав глаза в специально отведённом для них месте, подыгрываю Валъиру и отзываюсь: — Ну, что ты так на меня смотришь? От этого у меня идеи не возникнут. Демон ухмыляется, и вновь слышу в голове его голос: «Drādah пайилас». Не знаю, почему так поступила, не спрашивайте. Сама не понимаю, почему поверила демону и усомнилась в приёмном отце, который заботился обо мне с четырнадцати лет. Возможно, сыграло роль предательство Фелис и Лайса, а, может быть, с моей головой, всё же, что-то не то. Откровенно говоря, даже если бы и было время – не стала бы разбираться в этом, слишком боюсь узнать, что я, и правда, нахожусь под влиянием Короля Двенадцатого дома. Дело не в стороне зла, или добра – мир слишком многогранен, чтобы делить его только на чёрное и белое. Больше беспокоит, что потеряю себя, своё «я», свою волю. Потому и бегу, сломя голову, от этих размышлений, упорно приручая стихию земли. Как можно догадаться, получается из рук вон плохо, особенно если приплюсовать сюда кроме моего нестабильного душевного состояния ещё и отсутствие продвижения по делу о новых призывах – тела, которые мы продолжаем находить с Валъиром, только больше злят меня, лишая на какое-то время здравомыслия. И вот тут-то снова просыпается паранойя: с каждым разом демону всё быстрее удаётся успокоить меня. По факту, он ничего такого и не делает, даже не разговаривает со мной, но его прикосновения становится всё приятнее ощущать на моей коже, а ведь демон просто кладёт мне ладонь на надплечье. В общем, за остатки зимы и начало весны я становлюсь способна разрушать горные и земляные породы по собственному желанию, а не только в критических ситуациях, мы находим ещё двоих демонических детей и у меня возникает идея на счёт Майло, которой я делюсь сначала с Заиласом, а потом и с ГГ. Вообще, на неё натолкнул меня сам демон воспоминанием о том, что гримуар семьи Робин долго был у её дяди, и произошло много чего не очень хорошего за это время. И тогда я подумала, что этот Майло может быть кровным родственником Робин – иначе, откуда бы ему знать обо всех тонкостях, и где бы он взял гримуары других контракторов Атанас? Видимо, придётся порыться в её семье, чтобы вычислить этого мерзавца. А ещё за это время мне приходит в голову сумасшедшая идея – спустя несколько месяцев после той стычки в одном из засекреченных лабораторий МагиПола, откуда с боем забирала Валъира, я встречаюсь с Лайнелом. Он сидит напротив меня в «авиаторах» с зеркальной синевой. Одет в рубашку с коротким рукавом, шорты до колена и тенниски. Выглядит вполне довольным жизнью, попивая молочный коктейль с клубникой. Знаете, тот, который больше напоминает мягкое мороженое, чем молоко. Сидим так уже минут десять или пятнадцать, за которые ни он, ни я не сказали ни слова – лишь только приветственно кивнули друг другу, когда я садилась за столик. Кстати, да, демона пришлось заставить сидеть в инфернусе. Со скандалом, конечно, – кофемашине уже пишет некролог Трев, – но Валъир в медальоне, в безопасности. Больше не могу им рисковать, моё влечение – не только физическое, – начинает напоминать одержимость, если честно. Ещё я долго думала о том, что же, всё-таки, делать с инфернусом. Поначалу с чувством, с толком, с расстановкой прорабатывала варианты, как держать медальон подальше от любопытных глаз и рук, но когда из сотни вариантов осталось всего два – рвала и метала. Даже Трев обходил меня стороной, да и загорелый высокомерный гость из другого мира сидел тихо и не рыпался. Если так можно выразиться, мне повезло – сработал первый из оставшихся двух вариантов, защитное заклинание. Да, потратила на него прорву магии, не спала двое суток, пришлось завязать его на демонической руне, совмещённой с магией отрицания, но теперь к медальону могу притронуться только я. Не поверите, но спать стало гораздо легче. Хотя, кажется, Валъир не в особом восторге от моих махинаций – стал ещё более раздражительным и старается не выпускать меня из вида, когда не сидит в инфернусе. Выяснять причину в ближайшие дни не планирую из-за усталости, так что с чистой совестью игнорирую сердитое фырканье демонического кошака и с гордостью таскаю на груди полностью защищённый медальон. — Отправила в ад кого-то ещё? — наконец, спрашивает бывший друг и напарник, отставляя свой коктейль в сторону, и снимает очки. Лучше бы сидел в них. Наверное, из-за того, что я теперь знаю о его сущности, он перестал скрывать особенности своего внешнего вида. Например, глаза теперь похожи на замёрзшие озёра – хрустально-белые с серо-голубой каёмкой радужки. Чуть морщу нос, отодвигаю чашку с кофе в сторону и кладу предплечья на стол, сцепляя руки в замок. — Пока на очереди только ты с Фелисити. Но ей хватает мозгов не попадаться мне на глаза. Он грустно улыбается: — Больше не доверяешь мне. Пожимаю плечами, безразлично рассматривая его лицо: — С тех пор как ты похитил и изувечил моего демона – нет. Особенно, если вспомнить фото тех детей. Он складывает руки на столе и чуть наклоняется в мою сторону, смотря в глаза: — Я этого с ними не делал, и ты это знаешь. — Зато видела, что было с моим демоном, и уж прости, но доверия твои заверения точно не внушают. — Ты – не контрактор, Ри, — устало вздыхает бывший напарник. — Этот рогатый не может быть твоим демоном. Тем более, сколько он у тебя? Пару недель? — Спроси у своих дружков, которые устроили ледниковый период, пока я отправляла ребёнка домой. — Демона, Ри. — Ребёнка, Лайнел. И прекрати меня так называть – мы больше не напарники и не друзья. Он снова вздыхает и опускает голову. Пока рассматривает столешницу, начинаю гадать – почему он продолжает таскаться за мной? Эту встречу Лайнел выбивал из меня несколько недель, весьма настойчиво. Кроме того, продолжает искать для меня возможные зацепки по нелегальным призывам, хоть и не должен. Весьма устойчивое ощущение, что меня проверяют. «Пайилас?» «Всё хорошо, Заилас. Просто размышляю». «Призови меня». «Опасности нет, всё в порядке». «Призови, zh'ūltis пайилас», — тихое рычание заставляет уступить. Я говорю Лайнелу, что вернусь через пару минут и скрываюсь в самом кафе. В кабинке вызываю Валъира, вручаю ему толстовку, тёмные очки, и мы оба возвращаемся за уличный столик – демон усердно рвётся туда. Скорее, думаю, это любопытство, ведь враги редко видят друг друга так близко. Вероятно, Заилас хочет рассмотреть его, отметить возможные уязвимые, слабые места. Когда садимся, Лайнел заинтересованно рассматривает демона и улыбается уголком губ: — Так и думал – вы всё-таки можете общаться. — С тобой тоже умею, если не заметил, — фыркаю. — Это не сложно – открываешь рот и… — Я о мысленной связи, Ри, — Лайнел переводит на меня взгляд. Правда, вновь возвращает его к Заиласу, когда тот тихо рычит и заговаривает: — Брианна. — Что? — брови бывшего друга ползут вверх. — Её имя – Брианна. Обращайся, как должен. Отчаянно стараясь запихнуть охренеть какое удивление куда подальше, кладу руку на предплечье Валъира и чуть сжимаю: — Это не важно. Мне всё равно. Демон поворачивает голову ко мне и смотрит поверх очков. Лава перетекает спокойно, всё так же завораживающе, но голос, раздающийся в моей голове, звучит напряжённо: «Это часть их силы. Они сокращают имя и давят на твою виш, заставляют забыть, как пользоваться». Улыбаюсь ему: — Всё в порядке. — Почему ты защищаешь её? — Лайнел снова обращает на себя внимание демона, никак не желая успокоиться. Ситуация настолько абсурдная, что даже начинаю тихо смеяться, вызывая недоумение у обоих мужчин рядом со мной. Правда, уловив моё настроение, Валъир ухмыляется и успокаивается, начисто игнорируя вопрос моего бывшего и, как оказалось, пернатого, друга. Вспомнив о перьях, задаю вопрос, который волнует уже очень давно: — Сколько тебе лет, Лайнел? Хрустальные озёра удивлённо таращатся на меня, пока их обладатель несколько рассеянно отвечает: — Двадцать четыре. — Я про настоящий возраст, — хмыкаю и добавляю: — Или пернатые не ведут статистику прожитых лет? Он едва заметно морщится, отводит взгляд и выдыхает: — Мне… я чуть старше, чем ты думаешь. Ха. Вот уж нет, так ты не отбрешишься. — Насколько? — настаиваю, сверля его взглядом. — По нашим меркам мне действительно двадцать четыре, — он возвращает взгляд ко мне. — Но людские года гораздо короче и, — он обрывает сам себя, подживает губы, снова выдыхает, сдаваясь: — Двести сорок. Вскидываю брови и переспрашиваю одновременно с замечанием Валъира: — Чего? — Ложь. Лайнел хмурится, окидывая демона взглядом: — Двести сорок один. Легче? Мне не становится, но решаю удивляться потом. Сейчас гораздо важнее выяснить, чего он на самом деле от меня хочет: — Почему ты помогаешь мне? Ты наверняка знал, кто я. Он всматривается мне в глаза около минуты. Вижу, что размышляет о чём-то, будто бы решается. — Ты помнишь, как попала в гильдию? Закатываю глаза и фыркаю: — Естественно. — Магов гильдии не должно было быть там – они потеряли след вампира задолго до того, как его нашла ты. — И как же тогда они там оказались? Он пожимает плечами: — Скажем так, я подсказал, куда идти. Вскидываю бровь и складываю руки под грудью, откидываясь на спинку стула. Лайс фыркает, закатывая глаза, а затем с надеждой смотрит на меня: — Уф. Ну, же, давай. Я знаю, что ты видела библию. — При чём здесь библия? — Свяжи мой облик с тем, что я постоянно нахожусь рядом с тобой. Терпеть не могу загадки, просто ненавижу. То есть, игры, шарады – да, это прикольно, но когда можно просто сказать, в чём дело, а вместо этого начинают выпендриваться, это уже подбешивает. Хотя, в принципе, он вообще не обязан со мной тут трещать. — Ладно, ты – крылатый лживый засранец-сталкер, который…, — выдыхаю, собираясь развить тему о ненависти к недосказанностям, как вдруг в голову приходит идея, и я приподнимаю брови: — Серьёзно? Они существуют? — Я не могу читать мысли, — чуть раздражённо фыркает бывший напарник. — Ангелы-хранители существуют? — бормочу рассматривая его. Ледяные озёра отблёскивают в солнечных лучах, и бывший друг довольно улыбается, кивая: — Рад знакомству. Наконец. Откидываюсь на спинку стула и вздыхаю, задумываюсь. Мой бывший напарник, оказывается, мой ангел-хранитель. Забавно, учитывая факт моей полукровности с их историческими врагами. «Он лжёт?» — спрашиваю у Валъира, который уж точно распознает ложь. «Я не знаю понятия, которое вы обсуждаете», — немного раздражённо отзывается демон. «Это значит, что он присматривает за мной и оберегает от серьёзных опасностей». Валъир косится в сторону Лайнела, щурится, тянет носом воздух, фыркает. «Он верит в то, что говорит». И тут я задаю вопрос, которого сама от себя не ожидаю: «Ты веришь ему?» Мысли демона приглушаются, но жужжат, как рой пчёл, не давая разобрать хоть какую-то из них. «Он вывел тебя из западни. Наверное, поэтому ранен – g’anoteēnón скрывает, не хочет, чтобы ты знала». Щурюсь, внимательно осматривая Лайса. Он действительно расслаблен, даже и не скажешь, что ранен, но и Заилас не лжёт. Если сказал, что чует кровь, значит, так и есть. В груди появляется тянущее чувство – вина. Лайнела ранили, потому что он защищал меня, но не должен был. То есть, из-за его сородичей всё так и вышло, но он всё равно вывел меня и демона. Тяжело вздыхаю. — И что, в итоге, ты хочешь, Лайнел? Всю зиму донимал меня просьбой встретиться – и вот я здесь. Что тебе нужно? Он пожимает плечами: — Сотрудничать. Мы хотим найти магов, что экспериментируют на призванных демонах, — бывший напарник переводит взгляд с меня на Валъира. — Зачем это вам? — Мы обязаны защищать людской род, хотим того или нет. Недовольно фыркаю: — И нахрена тогда вам я? Лайнел как-то странно смотрит мне в глаза – в его взгляде смесь горечи, вины и понимания, – и отвечает: — Не только ты. Странно, но демоны отлично умеют находить своих сородичей. В любом состоянии. Сначала недоумевающе гипнотизирую бывшего друга взглядом, а осознав, о ком идёт речь, резко подскакиваю на ноги под грохот падающего стула, упираюсь руками о стол, закрывая одной из них Заиласа, склоняюсь к блондину и зло шиплю в лицо: — Только тронь – все перья повыдёргиваю. Симонс окидывает меня изумлённым взглядом. Впервые вижу, чтобы удивление и восхищение смешивались в нём. Даже тон, которым он заговаривает со мной, выдаёт это: — Так это правда… — Ты меня слышал? — ударяю ладонью по столу, не слыша комментария. Кажется, люди начинают оборачиваться на шум, но не обращаю внимания. — Не смей. Приближаться. К нему. «Пайилас». Странно, конечно, что меня одёргивает демон – я, вроде бы, не творила таких бесчинств, чтобы его напрячь, – и поэтому игнорирую его зов, продолжая буравить взглядом блондина. Лайнел несколько раз меняется в лице, рассматривая меня, как диковинную зверушку. Вкупе с призывами демона рядом со мной к спокойствию это выглядит совсем уж странно, поэтому бросаю косой взгляд в зеркальную витрину кафе. В общем-то, выгляжу, как и всегда, за одним маленьким исключением – склера мягко мерцает тем же алым цветом, что и у Валъира, а радужка, обычно серо-зелёная, светлая, сейчас выглядит пугающе тёмной, подёрнута чёрной дымкой. Медленно выдыхаю и опускаю голову, рассматривая стол. И натыкаюсь взглядом на алые магические когти, светящиеся на кончиках моих пальцев. Да твою ж мать. Разгоревшийся в груди гнев унять тяжело, но, всё же, возможно. Парой минут позже, я поднимаю стул, ставя его на место, и сажусь, вновь впиваясь взглядом в хрустальные озёра пернатого напарника: — Ни ты, ни другие g’anoteēnón, не получат демона, — голос всё ещё подрагивает, но в общем звучит неплохо, почти спокойно. — Он – не ищейка и не лабораторная крыса. Лайнел отводит взгляд в сторону, вздыхает и тихо заговаривает: — Его всё равно не оставят в покое, — он бросает взгляд на Валъира, и смотрит мне в глаза: — И мы знаем о твоих браслетах, так что эффекта неожиданности не будет. Вскидываю бровь, складывая руки под грудью: — То есть, у меня, вроде как, нет выбора, и я обязана отдать вам демона? Блондин пожимает плечами, наблюдая за мной. Снова начинаю злиться, так что перевожу взгляд с бывшего напарника на Заиласа. Демон скучающе осматривается, впрочем, не выпуская из обзора нашего пернатого собеседника. Выглядит хвостатый совершенно спокойным и молчит, вроде как не замечая моего взгляда на себе. Что его заставляет так доверять мне? Неужели он настолько привязан к частице своей Робин во мне? Даже позволяет разговаривать о нём, не вовлекая его самого в беседу, и ухом не ведёт, когда Лайнел говорит, что мне придётся отдать его им. Просто сидит рядом и следит за обстановкой, оставляя решение за мной. Почему? Как он так может? Что им движет? Пока поражаюсь спокойствию демона, успокаиваюсь сама, напрочь забывая о гневе. На этот раз даже не удивляюсь тому, что Валъир снова гасит мою злость, не предпринимая, по сути, никаких действий. Наверное, пора принять тот факт, что я двинулась умом, и просто жить дальше. Возможно, в скорейшем времени отправить демона обратно в его мир и сломать к чертям амулет, позволяющий это делать. А ещё и инфернус заодно. Вновь оборачиваюсь к Лайнелу. Бывший друг почти так же спокоен, как и демон рядом со мной, за одним лишь исключением – в его ледяных глазах читается то же сочувствие, как в тот день, когда меня укусил вампир. Меня лихорадило, тело уже начало болеть от их яда, и сознание затуманилось, но я отчётливо помню этот взгляд Лайса и его руки, сжимающие мои холодные, сырые от дождя ладошки. — Майло, — устало выдыхаю, поднимаясь. — Дайте мне информацию о нём, и я подумаю о сотрудничестве. — Брианна, ты же понимаешь, что не можешь…, — сочувственно морщась, начинает Лайс, но я обрываю его: — Ты лучше всех знаешь, что у них не получится отобрать демона, если не захочу сотрудничать. Они уже настроили меня против них, изувечив его, — чуть щурю глаза. — Возможно, я не такая сильная, как думаю, мне всего двадцать, и я слишком полагаюсь на браслеты, но ты – единственный, кто может представить, на что способна в гневе. А попытка снова забрать моего демона вызовет не просто гнев – я буду в ярости, Лайнел. — И кому от этого будет легче? — хмуро спрашивает Симонс. — Вот пусть твои пернатые друзья и подумают над этим вопросом, — горько усмехаюсь. — Нам пора. Позвони, как разузнаешь что-то о Майло. С тяжёлым вздохом Лайс кивает, а затем бросает странный взгляд на Заиласа. Я даже успеваю заволноваться, пока не замечаю ответный взгляд Валъира – на этом моменте возникает стойкое чувство, что они о чём-то договорились между собой. Хочу спросить, что происходит, но демон кладёт мне ладонь на спину и подталкивает вперёд, уводя прочь из кафе. Странным образом, я не противлюсь. Возвращаемся мы в мою квартиру, которую я так же успела восстановить после варварского набега старшей сестрёнки. Выглядит, конечно, жилище всё ещё не очень хорошо, но для «перекантоваться» вполне сойдёт за отсутствием иных вариантов – секретный домик Тревиса раскрыт, больше прятаться негде, да и смысла нет, раз у Лайса локатор на меня настроен. Мы с демоном, отчего-то не разговариваем с момента прихода домой – молча едим, а потом разбредаемся по комнатам. Заилас обустраивается в спальной, а я ухожу на лоджию, прихватив здоровенную кружку только что сваренного в турке кофе. Крепко сжимаю кружку в ладонях, прислонившись лопатками к закрытой двери и всматриваясь вдаль. Пернатым очень нужен Заилас, который, якобы, способен почувствовать своих сородичей, от которых крылатые хотят защитить людей. Начнём с того, что это полная чушь – в этом случае проще было начать помогать мне переправлять демонов в их измерение, раз уж они знают, что промышляю этим. Да и как они вообще допустили подобное, если стоят на страже людского покоя? Кроме того, если бы Валъир мог чувствовать paīs, мы бы уже давно нашли грёбанного Майло и прекратили призывы, а сам хвостатый уже загорал бы на солнышке дома. Из этого всего напрашивается только один вывод – g’anoteēnón хотят именно Заиласа, им для чего-то нужен Двенадцатый дом, потому и пытаются вызвать детей его дома, хотят вывести его из себя, заставить что-то сделать. Делаю большой глоток кофе, совершенно не чувствуя ни температуры напитка, ни его вкуса. Что он должен сделать? Чего они от него ждут? Что разгромит город? Что кого-то убьёт? Что им нужно от него? И почему именно он? Все знают, что Двенадцатый дом самый слабый, они больше остальных походят на людей… хотя, думаю, Заилас отличается от всех предыдущих Dīnen своего дома. Тяжело вздыхаю, опуская взгляд в кружку. Он отличается вообще от всех, кого я знаю – и от людей, и от демонов. Может быть, этим и привлёк внимание? Я ещё не встречала никого, кто бы действительно жил бы по принципу «победа или смерть», кто ценил бы данное слово, кто настолько бы продумывал каждое своё действие в битве. Ещё удивляет его любопытство, стремление понять, как устроены вещи, и узнать так много о мире, как это только вообще возможно. Несмотря на то, что его называют трусливым бойцом, он до безумия храбр и, одновременно, по-детски наивен. Губы трогает лёгкая улыбка. Такой контраст – каким он бился с тем демоном, который принял меня за их payashē, и каким уплетал мягкие вафли с кленовым сиропом. Одни и те же руки, одна и та же сила, одно и то же сердце… и, кажется, я начинаю понимать Робин – невозможно остаться равнодушной к нему. Вздыхаю, бросая взгляд за окно, затем осматриваю лоджию и, наконец, с удивлением отмечаю, что кружка уже пуста – скорее всего, я тут уже давно. И, что странно, совсем не замёрзла, а ведь должна была – по приходу поняла, что стало жарко, и переоделась в домашние топ и шорты. Ещё и порадовалась, что демону до фени, в чём я хожу – простым человеческим телом его не соблазнишь. Возвращаюсь на кухню, мою и убираю кружку, после чего решаю проверить, как там хвостатый заносчивый гость. Открыв дверь, замираю на пороге – Валъир спит, все щитки лежат на столике рядом. Вытянулся по диагонали кровати, откинув одну руку и положив другую на живот, голова чуть повёрнута на бок, губы приоткрыты, кончик хвоста свисает с края. Тепло улыбаясь, прохожу в комнату прямиком к комоду. Достаю оттуда плед и аккуратно накрываю им демона до груди, после чего сажусь рядом. Если бы не рога – не отличить от человека. И такой безмятежный, расслабленный… красивый. Повинуясь порыву, протягиваю руку и пальцами убираю ему волосы с лица, после чего не выдерживаю и осторожно глажу костяшками пальцев по скуле. Валъир смешно морщит нос, и я едва успеваю убрать руку, когда отворачивается в другую сторону. Закусываю губу, чтобы не засмеяться, и поднимаюсь, вновь отходя к комоду. Снимаю с шеи инфернус, определяя его на прежнее место, и маскирую под ракушки – нельзя так часто носить эту вещицу. Тем более, судя по всему, скоро я отправлю демона домой, надо отвыкать от его присутствия. А ещё, когда отправлю – нужно сломать инфернус, хватит с Заиласа этого всего. Вдруг ещё какая-нибудь умница вроде меня додумается его сюда притащить? Да и амулет, который использую для открытия портала, тоже нужно будет уничтожить. Позади раздаётся шорох, и я оборачиваюсь. Хвостатый жмурится, сидя на кровати и настороженно смотря на меня. Наверное, что-то приснилось, раз так встревожился. Мягко улыбаюсь и качаю головой: — Всё в порядке, здесь безопасно. Я обещала, что… — Thē il nā gish*, — то ли спрашивает, то ли обвиняет Валъир, поднимаясь с кровати. Удивлённо вскидываю брови, разворачиваясь к нему полностью: — С чего мне прогонять тебя? — Ты думала, — глухо рычит он, подходя ближе, а я качаю головой, поясняя: — Ты неправильно понял, чего я хочу – защитить тебя. Если потребуется, то верну в твой мир и сама закончу…, — резко осекаюсь, внезапно осознавая, что произошло. Заилас услышал, о чём я думаю, хотя я не хотела этого. Более того – он услышал меня, пока спал, и это разбудило его. Сетуя на скудную информацию о демонах и контракторах, а также собственную неосторожность, машинально тянусь к цепочке, чтобы снять инфернус, а затем вспоминаю, что уже сняла его и даже успела скрыть иллюзией. Беспомощно оглядываюсь на ракушки и испуганно выдыхаю. Как? Как он смог меня услышать, если я была без инфернуса? Это невозможно, связь есть только когда инфернус на мне, по-другому нельзя – даже демоны не могут чувствовать, не могут слышать друг друга, это становится возможным только между контрактором и его демоном. Вздрагиваю и резко оборачиваюсь, когда Валъир заговаривает: — Eshathē kish lēvh Ahlēvīsh*. Я чувствую это в тебе, слова того g’anoteēnón заставили тебя защищаться. Твоя аhlēa* пробудилась. — Такого просто не может быть, Заилас, — растерянно бормочу, окидывая его испуганным взглядом. — Даже если сила демонов во мне пробудилась, то вы не можете слышать друг друга. — Ты – другая, — возражает он, подходя ближе. — И сейчас опасно, поэтому я должен слышать тебя. То есть, он слышал меня, просто потому что хотел этого? Он может слышать меня по своей воле, несмотря на то, что… Бессильно свожу брови, обхватывая себя руками: — Но я не хотела, чтобы ты слышал меня. Демон щурится, хищно поведя головой, но пугает меня вовсе не это. То есть, Валъир способен слышать меня по своей воле, несмотря на отсутствие контакта с инфернусом? И что он там сказал про Ahlēvīsh? Как я могу быть похожа на Ahlēvīsh, если это их непосредственный источник магии? Я – полукровка, а не грёбанное божество. — Payashē больше связаны с виш в нашем мире, — снова заговаривает Валъир. — Они могут позвать нас, если между нами уже была, — он на секунду задумывается, подбирая слово. — Связь. Сила связи пропадает со временем, но какое-то время действует, и мужчины могут чувствовать призыв женщин – так мы узнаём, что женщина готова принять. Слушая объяснение демона, совершенно не замечаю, как он оказывается прямо передо мной – так близко, что чувствую жар, исходящий от его кожи. Вокруг становится вдруг настолько тихо, что кажется, будто моё сердце можно услышать снаружи – оно испуганно бьётся о рёбра, судорожно сжимаясь и сбиваясь с ритма. Алые огоньки глаз демона не отпускают мой взгляд: — Я чувствую, что ты думаешь обо мне, и вижу во взгляде, когда смотришь мне в глаза, но не знаю, что именно. Почему ты не хочешь, чтобы я слышал тебя? Сердце делает сальто, падая куда-то под желудок, вызывая лёгкую нервную тошноту. Наощупь стараюсь отодвинуться от демона, сделать хоть один шаг назад, не понимая, что шагать просто некуда, так что лишь скидываю с комода ракушки, и они бесшумно падают на ковёр. Действительно, и почему же я не хочу, чтобы он слышал меня? Я же всего-то хочу парня (и лучше не вспоминать, сколько ему лет) из другого мира, который притащился в мой, следуя за призрачной тенью души некогда любимой женщины. Подумаешь, что у него другая этническая принадлежность, другая культура и менталитет. И совершенно плевать, что над нами нависают пернатые хладнокровные товарищи, с какой-то стати желающие заполучить Валъира, от чего я впадаю в неконтролируемую ярость. Валъир склоняется ниже ко мне: — Брианна. Резко втягиваю носом воздух и не могу выдохнуть, завороженно наблюдая за лавой в глазах демона, – она утягивает за собой, в его разум, в его сущность. На задворках сознания вновь мелькает мысль, что нужно снять инфернус, нужно убрать его от себя дальше – так, чтобы не достать, – но его на мне нет. Руки начинают дрожать. Я шумно сглатываю и медленно выдыхаю. — Заилас. Имя вырывается само, обжигая собой язык. Валъир глубоко вдыхает и медленно выдыхает несколько раз, делая ещё один крохотный шаг в мою сторону, наконец, прикасаясь кожей с моей. Животом чувствую каждую мышцу его пресса и весь жар, исходящий от него – не кипяток, но очень тепло, успокаивающе тепло. Ногу задевает его хвост, нервно подрагивающий от напряжения обладателя, а затем и вовсе будто прилипает к коже, обвивая щиколотку и посылая мурашки вверх от места соприкосновения. — Я…, — во рту мгновенно пересыхает, но, всё же, удаётся договорить, пусть и сиплым, пропадающим голосом: — Нечем дышать. Мозг отключился ещё пять минут назад, так что спасибо хоть это могу выдавить из себя. Валъир нехотя бросает взгляд в сторону окна. Я так же оборачиваюсь. Открыто. Вот чёрт. Король Двенадцатого дома снова смотрит на меня, и сейчас глаза кажутся ярче, чем мгновение назад, – такое ощущение, что лава разогрелась ещё на пару тысяч градусов. Или пару сотен тысяч градусов. А потом он облизывает губы. Мой взгляд следит за кончиком языка, мелькающим между его губ, а после этого падает на горло, повторяя движение кадыка – вверх, вниз, и замирает посредине. Кожу ладоней и пальцев колет сотнями мелких игл от желания – необходимости – прикоснуться к красно-коричневой коже демона, промять её, сжать в руках… Опускаю веки и до боли закусываю губу, сводя брови. Успокойся, Брианна. Сейчас же возьми себя в руки. У вас на пороге пернатая гвардия, которой нужен поисковый демон, и ты должна следить, чтобы им не стал Валъир. Ты дала слово, что его больше не заберут, и не можешь не сдержать его, иначе демон больше не будет тебе верить, а вам нужно найти грёбанного Майло, чтобы прекратить призывы детей. Медленно выдыхаю, начиная радоваться от того, что успокаиваюсь, даже несмотря на, всё ещё обвивающий мою щиколотку, хвост. Открываю глаза, твёрдо намереваясь выползти из личного пространства демона и постоять на балконе, проветриться. Вот только планы рушатся с грохотом. Лицо Валъира в миллиметрах от моего – мы практически соприкасаемся носами, – а вся моя выдержка сдувается, как воздушный шарик. Я могу рассмотреть каждую ресничку, все оттенки алого в его глазах, и могу видеть, как постепенно округляются зрачки. Пахнет солнцем и – немного – железом. Запах такой яркий, что хочется попробовать его кожу на вкус. Где-то в квартире начинает звонить телефон. Весьма настойчиво. — Там… нужно ответить… звонит… важно…, — шёпотом бормочу в его губы и отчаянно соскребаю остатки выдержки, собирая её в кучу, чтобы, всё же, сделать шаг в сторону. Валъир не реагирует, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Тогда я пробую снова: — Заилас, там… — Nailēranis et nā*? Святой боже! Приходится вцепиться в комод за спиной, чтобы не рухнуть на пол – тихий голос демона заставил колени резко подкоситься. — Нет, — выдыхаю, облизывая губы. — Но звонок может быть... Клянусь, я хотела сказать «важным». Я хотела объяснить ему, что мы должны быть внимательны и крайне осторожны, потому что ему угрожает опасность. Но он, как будто бы случайно, задевает своими губами мои, и здравый смысл отходит на второй план вместе с надрывающимся звонком телефона – я сама целую его, переплетая языки и запуская пальцы в тёмные, жёсткие волосы, сжимая их в кулаках. Поднимаюсь на носках, тянусь к нему, прижимаясь всем телом, и чуть тяну за пряди, вынуждая склониться ближе ко мне. Заилас обхватывает одной рукой мою талию, а другую кладёт на затылок, лишая возможности отстраниться, и полностью перехватывает инициативу. Почему-то от ощущения его острых зубов, которые задеваю своим языком, вдоль позвоночника начинают бегать мурашки. Но телефон так и не унимается, так что настораживается даже демон – постепенно напрягается всем телом, впрочем, продолжая целовать меня. Откровенно говоря, не уверена, что меня саму заставит оторваться от него хоть вся пернатая гвардия. Впрочем, воспоминания о «пернатой гвардии» и возможной угрозе обладателю языка, что беспрепятственно (и поощрительно, к слову) хозяйничает у меня во рту, пыл чуть поостужается, и здравый смысл отвешивает реверанс за моё соизволение снизойти до него. — Стой, — всё же лепечу, чуть отворачиваясь в сторону. — Подожди. Нужно ответить. Мы оба мелко дрожим и тяжело дышим, как будто задыхаемся, и отпустить его – это последнее, чего я сейчас хочу, но мелодия так и не умолкает, потому мы расходимся в разные стороны, и мне, всё же, удаётся дотащить себя до телефона. Звонок принимаю, не глядя на экран. Да, хотя, если бы и посмотрела, всё равно бы не поняла, что там. — Слушаю. — Твою мать, Ри, где тебя носит? Непонимающе хмурюсь, отнимаю телефон от уха, бросая взгляд на экран, а затем переспрашиваю: — Лайнел? — Уйди из дома, Ри, — просит он, тяжело дыша. — Объясню всё потом. Сейчас просто соберись и уйди из дома, прошу тебя. Позади раздаются шаги, и я оборачиваюсь. Заилас замирает в проёме двери и выглядит сильно взволнованным. Отупевший мозг постепенно догоняет увещевания бывшего друга, и я направляюсь к Валъиру, разбивая телефон. Демон послушно следует за мной в спальную, не выказывая неудовольствия и не задавая вопросов, хотя почти физически ощущаю, что очень хочет. Но сейчас не время, и демон это отлично понимает. Я хватаю с комода инфернус, тут же вешая его себе на шею, и пока лезу в шкаф за рюкзаком, собранным «на всякий случай», прошу хвостатого спрятаться в подвеске. — Nūl. Ну, конечно, не думала же я, в самом деле, что он спокойно залезет в инфернус? Это было бы слишком просто. — Заилас, одной мне проще затеряться в толпе. — Одна ты не справишься. — Если дело дойдёт до драки, я призову тебя, — ловлю его за запястье и всматриваюсь в глаза. — Пожалуйста. Я ещё не выяснила, зачем ты им нужен. Он хмурится, склоняется ниже, окидывая взглядом моё лицо: — Nailēranis. Вздыхаю, досадливо отзываясь: — Да, боюсь. Но ты всё равно будешь со мной и сможешь прийти на помощь. Он смотрит мне в глаза ещё пару секунд, после чего отстраняется, недовольно рыча, хватает свои щитки с прикроватного столика и растворяется алым сиянием, исчезающим в инфернусе. Ну, хоть о чём-то смогли договориться. Облегчённо выдыхаю, надеваю куртку, обуваюсь и, закинув рюкзак на плечо, выхожу из дома.