Стрекотание язычка рулетки периодично доносится до ушей, когда Изуку оттягивает ленту и резко отпускает. Помимо этого в руках болтается горячий паяльник, наполняя мастерскую запахом плавленной стали с мерцином. Работа над оборудованием Мирио идёт медленно и что ни на есть муторно. Он уже давно не появлялся у Ямасаки-сенсея, благодаря её доверие, чтобы Изуку оставался на территории UA. В конце концов практика закончилась досрочно, оставив после себя достаточное количество мерцина. Ему страшно. Черт возьми, страшно. Боязно вспоминать то утро, когда с каждого угла доносится плач, где за каждым тёмным поворотом тебе в лицо мог попасть герой или злодей. В глазах застывает ужас, переплетенный с неприятным ожиданием, а ритм сердца бьёт по груди, когда всё возвращается к…
Причуда Исцеляющей Девочки поистине удивительна: на теле ни царапинки. Но даже у неё есть побочки. Мышцы ломило как после сна в неудобной позе, а голова трещала от боли. Всё-таки исцелить нервный перегруз она не в силах. Либо это Изуку слишком сломанный и неправильный, раз постоянно все идёт, мягко сказать, через задницу. Кажется, прошло уже несколько дней, иначе как объяснить такую усталость. Однако, несмотря на пасмурность и вместе с тем скрытое небо, солнце все же порой выглядывало из облаков в своем зените. Он напоминает себе о нужде работать, но сейчас просто хотелось заглушить проблемы гулом дорог. Тишина общежития или галдеж Ямасаки-сенсея сведёт его с ума. Поэтому он стоит сейчас и ждёт бесконечный автобус, чтобы ближайший час провести в грязных пустотах общественного транспорта. А потом сразу приехать в мастерскую и закончить начатое.
В памяти простративно проносится поддерживающий голос преемника Всемогущего, и Изуку невзначай подмечает, что роль символа мира ему подходит.
Попадший в глаз луч отворачивает ему голову, и он улавливает знакомый шлейф противного одеколона вперемешку с сигаретами. У него подкашиваются ноги, а в мозгу бьёт гнобящее чувство, которое он не может объяснить. Нет сил злиться, нет желания язвить и нет времени убежать. Он так и остаётся наблюдать за приближающимся силуэтом Гирана, пропуская нужный автобус. Они стоят с минуту молча, когда он вытаскивает сигарету, затягиваясь.
— Как тебе мой подарок? — хрипло доносится со стороны.
Мидория глядит в щебенку асфальта, пока по щекам расползается усмешка. Он ожидал встречи со злодейским приспешником где угодно, но больше надеялся смотреть на него сквозь железные прутья тюремной камеры. Сейчас они стоят здесь, под куполом автобусной остановки, оба давятся табаком до тех пор, пока лёгкий ветер не отправит его запах дальше. Изуку встречно смотрит в мутные зрачки, в которых полыхает ненависть. Неудивительно, раз Мидория самолично сдал его логово полиции, наивно полагая, что избавится от какого-либо участия Гирана в его планах. Но движения злодея мягки и непринуждённы, уверенные в неспособности Деку что-либо сделать. Лишь поднятые уголки губ сопровождаются морщинкой, выдавая жалкое положение Мидории. Эмоции спадают с лица, возвращая безнадежную меланхолию. В новом порыве ветра он слышит шёпот, ощущает шаги и видит гипнотизирующий взгляд Гирана, пускающего сигаретный дым в сторону. Этот день длится слишком долго. Настолько, что изжил все чувства и силы. Изуку получил слишком много ударов за сегодня, чтобы увернуться от очередного.
— И что? Это конец? — безразлично протягивает он, снова смотря вдаль городских дорог, где с шумом мельтешат автомобили.
В ответ глухое хмыкание:
— Это предупреждение, что в следующий раз переходить дорогу мне не стоит. Твоё счастье, что ты подчиненный Все за Одного.
Изуку резко оборачивается на злодея, но его встретила лишь серость улицы. Деку прячет лицо в ладонях, заливаясь смехом. Давненько он не слышал этих слов, вызывающих дрожащую в жилах злость. Снова его назвали шестеркой Все за Одного. Снова его назвали злодеем. И вместе с тем появилось гложащее чувство, будто он что-то упускает или просто сходит с ума. Казалось бы, почудилось, но в воздухе все ещё висит противный запах сигарет.
Возвращаться в реальность всегда так странно. Вырываться от пут задумчивости получается резко и неожиданно, порой страшно. Особенно сейчас, когда перед лицом появляется тень незнакомки, при взгляде на которую тело обдает мурашками. А точнее при виде сверкающих золотом радужек, таких знакомых, отливающих хитростью, опорочных кровавыми бликами. Незнакомое тело, незнакомые руки, обхватывающие лицо, но вбитая в память жажда крови сметает смущение перед девчачьей фигурой.
— Ты совсем забыл про нас, Изуку-у…
Чужой голос режет по ушам, знакомой интонацией произнося его имя. Мидория оттягивает ладони от своего лица, ища спасение в томящемся на столе оборудовании. Прошёл ещё месяц с начала злополучного дня, которому, казалось, не было и конца. Изуку выключил «злодейский» телефон, перестал даже близко появляться рядом с помойным логовом Альянса. Слишком сильно развилась паранойя, и стало слишком подозрительно тихо. Ровно до тех пор, пока краем глаза не стали замечаться блики золота и широкая улыбка на учениках, каждый раз разных. Тела которых каждый раз Изуку видел в медпункте, по пробуждении жалующихся на усталость. Сперва его сжирала головная боль и неутихающие мысли о слежке, потом о сумасшествии, пока в один из дней он не свалился прямо у порога в класс, снова увидев эти глаза. До тех пор, пока Химико с выраженным стыдом признавалась в, по её словам, «мелких шалостях».
— Тога-чан, я лицензированный герой, это неудивительно. Сейчас у меня слишком много забот, — он поднимается со стула, забирая инструменты и отходя в дальний угол кабинета. Подальше от Тоги, — Но если что-то случится, я вас оповещу. — спиной оборачивается к ней, убирая всё на места. И замирает, слыша позади себя хихикание. С другим голосом, но тем же тембром.
— Хи-хи, герой-убийца, — её образ миленькой первогодки портила родная кровожадная улыбка. Изуку застывает на месте от её слов, задвигая ящик большого комода.
— Я не убивал, а восстанавливал справедливость, — веки сужаются, выдавая плохое настроение Мидории, когда ему припоминают случай с Эирволом. Та нарочито продолжает смеяться, и Деку сокращает меж ними расстояние, хватая девчонку за подбородок, слегка сжимая. — Выбирай выражения, Тога-чан, — ласковое прозвище звучит более жестоко с его уст, однако Химико лишь глупо хлопает глазками, после чего покрывается румянцем.
— Как скажешь, Изуку-кун. — он отпускает её лицо прежде, чем дверь мастерской распахивается.
— Хэй, а вы не… Онаро-сан? — зашедшая брюнетка в привычной глазу форме оглядывает класс, останавливаясь на, судя по всему, знакомом «теле». — Откуда ты здесь? Ты ведь только что была в библиотеке.
— А, заскочила сюда по-быстрому, чтобы кое-что уточнить. — легко вживается в роль Химико, непринуждённо пожимая плечами. — Что-то случилось?
— Аргх, ничего серьёзного, просто я искала Хигари-сенсея, — та сперва хмурит брови в непонятках, но отбрасывает их с ругательством. — Ладно, простите, что побеспокоила. — с улыбкой прощается девушка, закрывая дверь. Изуку, что следил за этой комедией, вздыхает и строго устремляется на блондинистую макушку.
— Прекращай приходить сюда. — Тога расслабляет скулы, что вот-вот треснут от наигранной улыбки, обиженно устанавливая зрительный контакт. — Рано или поздно твои выходки встанут мне боком.
Она было открывает рот, чтобы высказать недовольство, но схмуренное лицо Мидории оставляет её молча сохранить обиду и выставить за порог. Чужой силуэт останавливается в дверях, и Деку вновь встречается с блестящим золотом:
— Томура интересуется твоими продвижениями в сам знаешь чём.
И шум закрывшейся двери в этот раз кажется громче.
Вечер того дня привёл Мидорию вновь в компанию Шигараки. Появление Гирана освятило бывшие страхи и убеждения в голове, а потому сейчас он наблюдал щепетильную картину, от которой челюсти отбивали чечетку. В свете изредка мигающей лампы Изуку видит спины заклятых врагов, что сгруппировались вокруг Твайса, который кряхтел и рычал, сидя на столе. Боль от недавнего нервного срыва стреляет по вискам, и на пару секунд он жмурится, прежде чем увидеть, над чем так усердно копошился Бубайгава. Перед ним лежала усилительная пуля.
— Аргх, нет, Шигараки, я не могу, — Твайс откидывает голову назад, прося прощения. В мыслях Деку ставит себе галочку об ограничениях двуличностного.
— Неужели себе сыворотку введёшь? — бездумно и с насмешкой подаёт голос Мидория, на который оборачиваются Химико и Твайс, с улыбкой приветствуя.
Изуку в ответ молчит, продолжая сверлить взглядом затылок Томуры. Время показало, насколько опасна причуда Шигараки. И даже представлять, во что может вылиться её прогрессирование, не хочется. Пластинка вновь проигрывает слова Гирана, и Мидория с ним соглашается. Он всего лишь пешка в большой игре, и если Изуку намерен дойти до края поля, сидеть сложа руки никак нельзя, иначе можно просто наткнуться на тупик. Шигараки молчит. Предугадать, что может твориться в голове у этого психопата, невозможно, Мидория пытался. А потому попытать удачу и избавить нагнетающие мысли не было лишним, достаточно лишь ограничить Томуру:
— Может, я попробую изучить её в лаборантской?
Шигараки дёргается, готовый вновь протянуть навстречу Деку пальцы, на этот раз окончательно заткнув его рожу. Томуру невыносимо бесило нахождение геройского пасынка в своих рядах. Если он такой отбросный идеологист, какого черта продолжает цепляться за звание героя, учась в соответствующей школе? Пускай эта зелёная мотыга не раз поступала по «неправильному», Шигараки считал, что ему пытаются замылить глаза. Он скандалом заканчивал нотации Все за Одного, когда тот убеждал в важности Деку, уверяя в удобности использовать. Томура лишь цокал на слова учителя, поражаясь такой наивности. Но прошло практически полгода, на улицы оседает холодная зима, а Изуку всё также мельтешит перед глазами, изредка пища и поддакивая, а порой вовсе готовый вонзить коготки, когда спорит за здравость лидера Альянса. Но за это время подозрительности в предательстве он не увидел. Если не считать его странное появление и готовность сотрудничать в первую встречу. Если не считать появление героев в подземелье заветов. Если…
— Ну так?
Снова детский лепет с отголосками раздражения. Шигараки нагибается к столу, начав крутить пулю в трех пальцах. Единственный экземпляр. Но без способа его исследовать. Однако и доверять то, что тяжёлыми усилиями удалось добыть, не возникало желания. Деку ничего не мешает лишить этого. С другой стороны, героям это ничего не даст. А потому Томура протягивает руку с наркотиком за голову, надеясь, что неосторожность Мидории позволит ему напороться на все пять пальцев. Но тихое угукание и отдаляющиеся шаги заставляют Томуру взглянуть на пустую ладонь, разочаровывая.
Победа, с которой Изуку вышел из логова, грела. А после раскалилась до красна, когда глаза уловили образ огненного злодея. Несмотря на лукавость перед главарем, Деку не солгал в своих намерениях, а потому подходит к брюнету, надеясь хоть от него вытянуть информацию.
— Даби, можешь достать какого-нибудь Ному? Насколько я понял, именно тебе доверяли их привод. — а в ответ смешок.
— Ты видимо забыл, что Все за Одного за решёткой, а наша база слетела к чертям благодаря твоим героям.
И Деку остаётся растягивать время, пока не придумает новый план.
Звон в ушах стихает от ещё одной волны прошлого, и Мидория решает всё же попробовать определить содержимое наркотика, бесконечно откладывать это дело у него не получится. Но не сейчас, когда он закончил работу над датчиком для Тогаты. А потому Изуку хватает его в руки, выходя из мастерской, параллельно этому звоня будущему хозяину оборудования, назначая встречу.
***
Они встречаются на площадке за академией. Щеки покалывает от боли, настолько Изуку рад окончанию работы. Раскрывает руки, протягивая преемнику символа мира заветный датчик, который искоренит главный минус Тогаты.
— Держи, зацепи его за уши с затылка, — наглядно он тычет в воздухе, указывая на голову.
Незатейливый прибор представлял собой гладкий серый обод, который теперь цеплялся у Мирио на его жёлтой шевелюре. Основной датчик находился ровно на затылке, ослабевая у ушей, когда уже действует перифирическое зрение. Цепляясь за раковину, оно слегка сдавливало виски, но не причиняло дискомфорта.
— Мидория-кун, спасибо тебе огромное, но ты забыл: я становлюсь неосязаем даже для воздуха, пока действует причуда, — натянуто улыбается Тогата, стараясь не обидеть друга, параллельно этому поправляя датчик.
Изуку учтиво слушает, обходя между тем Мирио за спину, делая ещё пару шагов назад, останавливаясь примерно в полтора метре. Третьегодка было разворачивается, но Изуку жестом показывает Тогате отвернуться. Внезапно Мидория срывается с места, замахивая кулак для удара. Но перед глазами исчезает облик Тогаты, и Деку тормозит, возвращая равновесие. Рефлексы у героя в норме. Улыбка вновь посещает лицо, когда перед ним появляется изумленный Лемиллион, неверяще трогая сохранившееся на голове оборудование.
— Оно полностью состоит из материалов твоей ДНК. При активации причуды ты теряешь слух, и будет неудивительно, если тебе резко прилетит что-то по черепушке, когда ты этого не ждёшь. — он горделиво упирает руки в боки, дергая кверху нос. И пока Тогата нахваливает приобретенную модификацию, Изуку собирается атаковать вновь, — Продолжим.
Прошло не так много времени, как их вечера скрашивали совместные «драки» на территории UA. И Мидория был счастлив, он восхищается тем, что делает. Он герой и без причуды.
— Как я могу тебя отблагодарить? — последний удар сбивает Изуку с ног, и Мирио удерживает того за руку, не давая упасть.
На языке вертится единственное:
— Стань достойным героем.
Деку намеренно избегает прозвище «символ мира». И стремление утихает, как утихает настрой. Ведь он мог быть на его месте. Каждый раз перед сном Мидория копается в себе. Ведь
знает, что достоин.
Верит, чего достоин. Он уверен, что превосходит Тогату в анализе, может вытянуть успеваемость на отлично, перегнать того физически. Но
причуда, которых у него теперь две…
***
Прошел месяц, как Изуку следует по пятам у сознания, отдаляясь от членства альянса злодеев. Прошёл месяц, как он пытается наладить школьную жизнь и успокоить нервы, которые готовы были сорвать на истерику, стоит только вспомнить об именах лиги. Сейчас Мидория идет к учительской, где его ждёт Хигари-сенсей. Ведь прошёл уже месяц, а Деку так и не справился с тяготами студента.
Погрузчик ровно начинает разговор, будто наперёд различая шаги Мидории:
— У тебя упала успеваемость.
Изуку отводит взгляд влево от спины героя, который все также отвернуто сидел за экраном компьютера. Повисла тишина, прерываемая стучанием по клавишам. Особенно частое звучание прибавляла причуда Маиджимы, которая металлическими напальчниками ударяла по клавиатуре.
Они продолжают молчать, пока у Мидории крутятся ответы или дешёвые оправдания. И устало вздыхает. Будто он не знает о своих оценках. Начав отрываться от общества злодеев, считая, что начинает терять здравость ума, он повстречал последствия в виде слежки Химико. Но черт с ней, даже она перестала появляться в его жизни. И наконец все начинает идти ожидаемым год назад чередом со спокойной учёбой, монотонностью прожитых дней для совершенствования себя как героя поддержки. Сейчас он просто хочет успокоиться.
Внезапный свист колёсиков кресла звучит ближе, и теперь Хигари смотрит ровно в лицо ученику:
— Но меня больше волнует твоё неучастие в классной деятельности.
В ответ Изуку сдерживает смешок.
В голову пробивается порядком надоевший звон колокольчика. Он молчит, прерывая множество мыслей, что норовили вылиться на скрытую маской голову героя. Подмечает иронию брошенных в его сторону слов, с тем учетом, через что прошёл Мидория лишь за первый незаконченный год своей учёбы. Он продвинулся на множество шагов, возможно дальше, чем одноклассники, испытав удачу на I-острове, порой строит планы будущего агенства, вдохновленный деятельностью Ямасаки-сенсея. Связал свое веснушчатое личико с логовом злодеев, и плавал в его кругах с осторожностью. И видимо где-то задел красную линию лазера, раз нахождение рядом с альянсом породило подозрения. Он по-человечески взял паузу. По-хитрому сделал перерыв. Изуку не отрицает факта, что за ним могут следить. Как герои, так и злодеи. А в голове все ещё промелькивают слова и лик Всемогущего. Сейчас перед ним, учениками, Японией стоит опасность, которой люди придают слишком малое значение — Шигараки Томура. Заместо модернизации сыворотки, зарождения новой интрижки ради доверия злодеев, Деку прячется в стенах академии, наивно полагая, что ему удастся скрыться, банально вспомнив о том, что он сам ещё подросток, несовершеннолетний
ребёнок.
— …Скажи честно, не считаешь ли ты себя изгоем? Мидория, я не хочу…
Мидория его перебивает, перед лицом размахивая руками:
— Нет-нет! Гх, простите, мне правда было не до… И оправдываться бессмысленно, — он потирает переносицу, стараясь сформулировать фразу. А Хигари устало вздыхает, поднимаясь из-за стола и равняясь с Изуку.
— Ты подводишь самого себя, свой класс. Прошу, прими участие хотя бы в ближайшем фестивале. Может, атмосфера праздника воодушевит тебя, — строгий тон меняется на дружелюбный, и последнее Маиджима произносит с улыбкой, легонько стукая кулаком по плечу веснушчатого.
Он жертвует собой, будущим ради UA, ради общества, ради будущего самого себя. Но на тонких язычках гнева до него доходит, что со стороны окружающих он и правда выглядит отстраненным. Деку хочет заверить, что с ним все в порядке, но глаза Погрузчика видят его насквозь. И Мидория покорно склоняет голову:
— Хорошо, учитель, я понял.
***
Он возвращается в лабораторию, вновь пустую. Эта тишина оседает спокойствием в неспокойном разуме Мидории. Он стонет, облокачиваясь на стол и прикрывая веки. Раньше безмолвность успокаивала, но гладкое ощущение в груди стучит о том, что назревает что-то большее, опасное, к чему Изуку ещё не готов. Снова проваливается в мысли и копается. Рано или поздно причуды бывших символов мира и зла встретятся, столкнутся в кровавом танце. И от Изуку зависит, какая сторона выйдет победителем. Это толкает стимул сесть за работу, но новый скрежет двери, к которой Мидория все это время стоит спиной, вытягивает его из раздумий. Глаза, все ещё скрытые чёлкой от опущенной головы, улавливают силуэт одноклассника. Сжимает руки в кулаки, прерывая желание стукнуть их о поверхность, и выпрямляется, окончательно поворачиваясь к Кенто.
— В последнее время ты занялся химозой? Как успехи? — протягивает с улыбкой он, приближаясь.
— Только что закончил с одним «малышом», — Изуку хмыкает, а одноклассник заливается хохотом при очевидном стебе их заводной Хацумэ.
Только сейчас он подмечает, что Кенто сменил имидж: перекрасил волосы в тёмный и снял серьги. Видимо, получил от Хигари-сенсея. Который раз Деку иронизирует, как нелепо сочетается его высокий рост и груда мышц с мягким характером. Даже сейчас он ёжится и отводит взгляд:
— Слышал, скоро фестиваль? Мы как раз его обсуждаем, присоединишься?
В ответ Изуку пожимает плечами и улыбается, бросая короткое «почему нет». А брюнет оживился и бросился на веснушчатого, отметая всё стеснение и обходя Изуку, толкает того к выходу.
— Ну наконец-то! Я уж думал ты отшельничать до конца учёбы будешь!
***
Чем ближе они приближались к классу, тем больше Мидория уверял себя, что было плохой идеей давать согласие. По ушам бьёт громкость криков, будто в классе собралась вся академия, а не десяток героев «поддержки». Даже приход Мидории в паре с Кенто ни на секунду не остановил поток разговоров, разве что прибавился в лице этого громилы. У учительского стола визжала Мэй, тыкая на окружающих её трех девчонок, а после указывая на доску. И за её движениями следит Деку, останавливаясь на меловой писанине. Криво и непонятно, но удалось понять одно: они пытались выбрать идею для фестиваля. И спор явно врезался в тупик. Он подходит ближе, щурясь и поджимая губы. Чего только не понаписали, начиная от скучной банальщины, заканчивая уровнем бизнес-класса.
— Хм, что насчёт выставки? — шепчет Деку, беря в руки мел.
И внезапно все замолкают, а от стрел взглядов спина покрывается мурашками.
***
Шум обвалакивает голову, голося разным ритмом или прерываясь на крик. Вокруг пахнет сладостями и кислотой яблок, будоража желудок. Ужасно жарко. Тело горит изнутри и снаружи. Воздух теплый от толпы учеников и про-героев, от их дыхания и непрерывных разговоров. Кровь пунцовит щеки, на которых пляшут веснушки. Вокруг красиво. Порой лопаются воздушные шары, и Мидория слышит девчачьи крики, потом замечает парочку парней, заражающих друг друга смехом. И с улыбкой проникает внутрь широких дверей, за которыми располагалась мастерская. Здесь привычный шум моторов и механизмов, порой запах масла, который снова разлила Хацумэ. Но здесь чисто и уютно, всё также наполнено атмосферой праздника.
— Что насчёт выставки?
Непредвиденное затишье пробило холодом нутро, и Мидория медленно поворачивает голову, думая, что весь класс внезапно провалился сквозь землю из-за нового нападения злодея. Но нет, одноклассники задумчиво уставились кто-куда, бросая взгляды на Изуку. И кто-то всё же подал голос:
— Что ты имеешь ввиду?
И резкий всплеск эндорфина уже было развязал ему язык, но Деку остановился, набрав в лёгкие воздуха. Что он имеет ввиду? Исписанная тетрадь с подробным действием причуд каждого, кто сидит за партами, учеты черт характера и влечений. Всего лишь анализ, который может служить доносом или резюме на маленьких героев.
— Н-ну, например, Хацумэ уже долгое время модифицирует своего робота, — начинает заливать Мидория, кивая в сторону подружки, что расцвела в воодушевлении, когда упомянули её «малыша». — Танако обожает работать с оборудованием на ускорение, а Хида смогла создать трехкамерный принтер, — он не замечает, как увлечённо рассказывает об успехах одноклассников, что глядели на ораторство Деку, раскрыв рты, — Мы можем использовать свои умения и лучшие стороны для создания того, что можно будет продемонстрировать и дать попользоваться.
— Предлагаешь сделать некий «парк аттракционов»? — с добрым смешком выдаёт голос голубоволосый паренёк Танако, чья причуда была Мидории до боли знакомой. Гравитация, прямо как у Инко. В ответ лёгкий кивок.
— Вроде того. К примеру, у Мэй куча механизированных костюмов, почему бы не использовать их? Или причуда Танако позволит расширить применение к мини-играм. Ещё я видел…
В который раз он отцепился от реальности, диктуя свои идеи и не замечая, как подлетает Хацумэ, с коронной ухмылкой смотря в зелёные радужки:
— Как занятно получилось. Мистер «первое место» знает нас, как облупленных.
На что Деку не скроет лукавой улыбки.
Мидория бегает от угла в угол, по мелочи помогая одноклассникам с установкой или принимая тарелку с печеньем. Он отбросил слова Маиджимы об успеваемости или мысли об исследовании наркотика. Сегодня его голова занята вкусностями девчонок, которые не отходили от кухни в общежитии, то и дело бранясь, визжа, смеясь или жалуясь. Ноги его носят по стенам
мастерской мини-парка аттракционов. Здесь мелкие разработки хоккейного стола, где можно задействовать причуду. Тут удивительные роботы Хацумэ, которыми она завлекает всех пройти на полигон, где можно устроить спарринг. Не упуская возможности снять видео, как её малыши хорошо продадутся. Доносится музыка до танцевального уголка Бибими, которая больше всех хвасталась своим изобретением, напоминающим улучшенную машину для плясок. А сегодня она ещё участвует в конкурсе красоты. Мидория счастлив, что смог угодить каждому, продумать действительно интересный вечер. И самодовольство бьёт ключом, когда волны приходящих учеников не утихают.
Но всё становится неважно, когда глаза замечают русую макушку, подзывающую к себе, а после исчезнувшую в коридоре. Изуку цокает, идя следом, в конце концов остановившись на лестничной клетке. Они оба молчат. В глазах Мидории читается меланхолия, пока он разглядывает отвернутую Урараку, что явно собиралась с силами что-то высказать. И слышится нервный вздох, когда она разворачивается на пятках, врезаясь шоколадными глазками в спокойное лицо Деку. Холодными и горькими.
— Изуку, давай поговорим! Какого черта с тобой происходит?! Я думала мы подружились, всё хорошо. Но сначала ты избегаешь меня и Ииду везде, а в последний раз и вовсе накричал!
Кровь закипает в жилах от чувств, мыслей, моментов прошлого. Он смотрит на Очако с удивлением, которое перетекает сначала в усмешку, а после и вовсе порождает тихое хихикание.
— Моя ошибка, прости.
Ошибка, что посчитал достойной. Ошибка, что идеализировал маленьких героев. Жгучая обида от понимания, что он не смеет ни в чем упрекать, будучи сам неспособным побороть зло. В голову вновь влезают воспоминания о предложении Все за Одного, о страстном соблазне, которым Изуку день и ночь грезил, плача потом в подушку.
Урарака хочет улыбнуться, но видя веселье в лице Мидории вместо ожидаемого раскаяния, ее уголки губ нервно дрогают. Вдруг он замолкает, стекленея взгляд. На языке вертятся слова извинений, каша в голове хочет высказать кипящие под натиском лет мысли, вытряхнуть недосказанность наружу, язычки гнева, как в их прошлую встречу, хотят вывалить брань на юную героиню — всё сводится к одному — он идеалист. До мозга костей въевшийся образ идеального героя, по мнению Мидории, должен считаться стимулом к совершенству, особенно когда ты сам пожелал спасать чужие жизни, быть примером, отдать жизнь во имя справедливости. Просыпается червячок эгоизма, твердящий о неравноценности трудов Мидории и Урараки. Пока он, будучи беспричудным, ходит по краю лезвия, Очако наслаждается учёбой на геройском факультете, даже не понимая…
Ты просто завидуешь.
Плечи охватывает холодом, а за спиной вновь слышится голос. Его голос. Тот надменный тон звенел в ушах колокольчиком, от которого дрожало тело. И у Изуку срывается ровное дыхание, пока его не оживляет тепло девичьих ладоней, дергающих его за руки.
— Изуку?..
— П-прости, мне… Мне нужно идти.
Я определённо схожу с ума.
***
Всё стихает. Большинство ушли глядеть на девчонок, что вызвались бороться за красоту. А Мидория остаётся в мастерской, переводя дыхание. Хочет окунуться в ледяную воду, чтобы смыть это наваждение и часто навещающий его звон колокола. Свет падает в окна и задевает Мидорию, завлекая подойти к стеклу. Снаружи веселятся ученики, кричат и аплодируют. На большой сцене Деку узнает одноклассницу, позади неё Хадо и ещё несколько девчонок с других факультетов. Изуку потирает виски, вдалбливая себе, что сегодня есть только он и культурный фестиваль. А зудящий гневом разум можно разбавить уборкой. Уж посвиничать ученики успели знатно.
К вечеру его ждёт выступление 1-А класса. Сперва темнота, сжимающая изнутри. Но резкий свет ламп, взрыв огня доносится со сцены, и Мидория щурит глаза, наблюдая за геройским курсом. В сегодняшний вечер никто и ничто не способны испортить ему настроение, а потому Изуку готов забыться в чужой музыке, в движениях множественного танца. Внезапно свет становится ещё ярче, и над головой пролетает озаряющий луч, бликом завлекая внимание. Деку жалуется на боль в щеках, поздно понимая, что это давит широкая улыбка. И в этот вечер никому не под силу её стереть.
По приходу в общежитие он столкнётся с доской, очерченной красными линиями, записками и исследованиями причуд. Возможно вспомнит о злодеях, о проблемах. Но не придаст ничему значение. Он выдохся. По-хорошему выдохся. Как выжатый лимон опустится на кровать, раскинув руки и ноги в стороны, наслаждаясь приятным покалыванием и проваливаясь в сон. Всё с той же несходящей улыбкой подмечая правоту Погрузчика. Ему и правда удалось отвлечься.
Всё хорошо, пока утром Изуку не откроет новости.
***
Злодеи не дремлют, даже когда заняты сном. Герои — всего-то их отражение. Но светлое и справедливое. Когда сливаешься с отбросами общества, идёшь в один шаг с преступником, никогда не нужно забывать о том свете, который придает уверенности. С этим девизом Ястреб подрезает ходы за спиной сброда убийц. С улыбкой помогает им, но втыкает кровавые перья, чтобы однажды клеткой накрыть их существование. Это лепта героя. Героя, жаждущего свободы. Сейчас глаза предателей замылены, а потому не обнаруживают пропажу сразу. Пока что Таками на шаг впереди. И с каждым разом эти шаги становятся шире. Единственная петля неизвестности держит его за шею, притупляет, останавливает. Но он не способен ухватиться. Не видит, не чувствует. Но понимает, как та сдавливает горло. Потому шаги осторожнее, перья разносятся тише, а рот затыкается в молчании.
Всё только начинается. И это начало Кейго обязан обогнать.
