Марни на пути к морю

      На следующее утро за столом не оказалось Жизель. Я подслушивала под окнами кабинета воспитательниц, пока подметала галерею.       — Это как зараза. Заболеет одна, а следом выкосит всю комнату, — сказала одна.       — Это не зараза, — услышала я знакомый голос нашей воспитательницы, — они изначально все тяжело больны. С виду обычные девчонки, а нутро гниёт. Не понимаю, зачем вообще нужны пансионы — ведьминскую природу не искоренишь.       — Где, кстати, вчера нашли ту девчонку из твоих?       — В двух милях, на большом лугу. Звала каких-то своих нечистых.       «Жизель сбежала, и её тоже удалили», — поняла я и вдруг осознала, что метла падает из моих рук. Деревянная рукоять стукнулась о пол. В комнате всё пришло в движение. Я зачем-то подняла метлу и беспомощно замерла с ней в руках.       — Она подслушивала! — ахнули снаружи.       — Вот дрянь! Привести её сюда! — зашумели там.       Я уже поняла, что будет дальше: меня схватят, возможно, отведут к смотрительнице, та посмотрит на меня томным тупым взглядом, ведьма, предавшая своих и стирающая память девочкам, что-то скажет. Потом отправят в тёмный чулан, а вечером удалят, увезут куда-то, может, на пылающий костёр, может, куда ещё хуже.       Я не хотела этого.       Бросилась бежать, уже слыша за собой погоню и вдруг ощутила в руке тяжесть — метла всё ещё со мной. Я почувствовала, как что-то знакомое шевельнулось в груди. Странный инстинкт, незнакомое, но близкое предчувствие. Я вскочила на метлу и зажала её ногами. Ветер охватил меня и понёс вверх.       В груди стало пусто — будто тело было ещё на земле, а душа, или что там у человека, уже неслось по небу. Я впервые увидела крутые крыши серого пансиона и сада кругом него, зелёные поля, деревню, железную дорогу, белые облака, бывшие уже почти наравне со мной.       Я не знала, куда направляюсь и зачем, но направила свою метлу подальше от этой деревни и подальше от пансиона, вперёд, по дороге, которой от нас увезли Дору и которой, наверное, увезли десятки девочек прежде.       Я была свободна, но ещё не осознавала этого. Впереди простирались, как клетчатая тетрадка, поля, леса, угодья, деревни, позади — моя бывшая темница с моими дорогими подругами, с которыми я мысленно прощалась навеки.