— Са-аша... — Романов чуть выпал из сна, но почему-то не подал виду.
— Са-а-аш? — дыхание стало чуть быстрее, а сердце забилось в привычном ритме, при всём желании на этом этапе он уже точно не заснул бы.
— Саша! — с трудом продав глаза Александр посмотрел на нависшего над ним Михаила. — Просыпайся давай, красавица ты спящая. Опоздаем!
— Ну куда-а... Куда мы можем опаздывать в такую рань?
— Тоесть, девять утра для тебя рань?
— Да.
Миша обиженно откинулся назад на свою подушку. Романов окончательно проснулся, и, подперев голову ладонью обернулся к Московскому. Тот же, скорчив обиженную мину, лежал и напыщенно молчал. Видно, ждёт вопроса.
— Куда мы идём?
— У меня для тебя сюрприз! — Михаил снял с себя маску обиженки и мгновенно оживившись, начал собираться. — И он не терпит отлагательств!
Саша обречённо простонал, закрыв лицо руками, но всё-таки встал. Москва в суете сборов даже не заметил, как он ушёл, но позже звук воды в душе напомнил ему об этом.
Спустя полчаса оба уже стояли на улице полностью собравшиеся. Саша всё ещё не понимал, какой сюрприз ему приготовил Московский. Он боялся, что это будет что-то, что совершенно ему не понравится — придётся корчить радостную мину, дабы не обидеть очень даже ранимого Мишу. Когда такси подъехало к месту, где нужно было выходить, волнение Саши достигло пика. Он посмотрел в окно, увидев довольно большое задание... XVIII века, судя по всему, рядом с которым толпилось множество людей. Хотя... Чёрт его знает, может все они пришли просто поглазеть?
Михаил заботливо подал руку Романову на выходе из такси, и они направились в сторону того самого здания. Войдя внутрь, внимание Питера привлекли безумно красивые стены с шикарной облицовкой, и широкая лестница, которая вела на второй этаж. Саша, не отводя от неё взгляда, наощупь, на автомате начал снимать пальто с Московского.
— Нет, я сам это сделаю. Давай лучше я тебе помогу? — Романов с неохотой отдал своё пальто Михаилу. — Вот и отлично.
Саша сам направился на второй этаж. Миша, догнав его, подошёл к комнате с красивой дверью, дабы Открыть её для Романова. Войдя внутрь, Саша осмотрел помещение и... Что? Картины? Миша что, хочет купить картину? Серьёзно? Он мог бы это сделать и не будя Александра в девять.
Голос Московского прервал его раздумья.
— Саш, знакомься: это Виктор Георгиевич, он будет тебя рисовать.
— Здравствуйте, приятно познакомиться, Александр Петрович. — Саша пожал руку новому знакомому. Рисовать? Он будет меня рисовать? Нет, Саша , конечно, часто выслушивал влюблённые Мишины рассказы о том, что умел бы Московский рисовать, так мигом бы нарисовал Романова, и повесил бы к себе в кабинет, или даже домой... Где угодно, чтобы приходя с работы, или же наоборот, на работу, а лучше и туда, и обратно, он всегда мог увидеть лицо любимого Сашеньки.
Сам же Сашенька эти рассказы часто выслушивал, не придавая им особого значения. Москва-то рисовать не умеет! Он даже как-то и не задумывался, что когда-нибудь он может сделать ему вот такой вот подарок.
— Присаживайтесь. — Художник сделал жест в сторону только что выдвинутого им же стула. Саша присел, не переставая рассматривать всё вокруг. — Так-так, можете замереть, пожалуйста? Чуть-чуть выше подбородок, и посмотрите направо. Да-да вот так, отлично, и руку на подлокотник можно пожалуйста? А, хотя, нет, на меня посмотрите... Да, шикарно! Всё, не двигайтесь.
Картина. Он будет рисовать с меня картину. А я нормально получусь? Надеюсь, нормальная укладка... О Господи, почему здесь нету зеркала? На месте Виктора Георгиевича, я бы повесил зеркало прямо перед этим стулом... Да, чтобы можно было вот так вот на себя смотреть. Тогда бы я не отводил взгляд...
Питер послушно сидел в той позе, в которой ему сказали, но краем глаза всё-таки видел, как Миша, сложив руки, смотрит на него. Смотрит и улыбается. Нет, ну Питер на подобных мероприятиях конечно участвовал: его рисовали, и не раз! Вот только это было так давно, что он уже и забыл это чувство.
Всё-таки сложно сидеть... Сколько он будет меня рисовать? Почему я об этом не спросил?! — Мысли у Александра в голове сменяли друг друга на огромной скорости, что не давало спокойно сидеть. Романов попытался не думать. Хотя бы на ближайший час.
Или два... Кто его знает?
— "Короче, когда он нарисует тогда и включусь. Или как это называется?.. В общем, сейчас моя задача просто сидеть спокойно."
А мысли всё ещё крутились:
Москва так и будет тут стоять? А сколько он всё-таки будет меня рисовать? А у меня прядь не выпадает?
Хотя, на первую мысль ответ нашёлся очень даже быстро:
— Я это, пойду наверное. Вы когда закончите?
— Часа через полтора. — И на вторую тоже. Питер выдохнул — "слава Богу..." Правда вопрос с прядью оставался открытым.
***
— Всё готово, держите. — Саша не успел понять, как Москва уже оказался в этой комнате, и, взяв в руки картину, тщательно осматривал её. Отчасти из-за того, что не хотел бы, чтоб на ней были какие-то пятна или царапины, которые могли бы повредить вид, отчасти из-за того, что и в обычной жизни он обожал всматриваться в лицо Саши. А может потому, что уже думал, куда он её повесит.
Романов кое-как встал со стула на ватных ногах, и пошёл тоже полюбоваться. Он смотрел сам на себя... Как-то... Нет, он, конечно, на себя похож, но что-то во взгляде было такое... Странное?
— Ну и где мы её повесим?
— Да дома у тебя, это же подарок.
— Не жалко? — Саша усмехнулся.
— Я на выходные следующие ещё две заказал.
— Понятно всё с тобой.
— Ну одну у себя повешу в офисе, а другую — дома.
***
— Чего такой грустный? — Сказал Московский уже на выходе из здания, пока они ждали такси.
— Устал, Миш.
— Ну иди сюда, я тебя обниму.
Питер понуро уткнулся носом в тёплое пальто Миши. Ему хотелось просто лечь на кровать и забыть обо всём за этот день, он действительно вымотался. А ведь не было ещё даже трёх часов.
— Ну раз так, мы можем съездить домой, а потом, если хочешь, вечером прогуляться!
— Хочу, только когда отдохну.
***
— Слушай, а ты когда завтра уедешь? — Питер не хотел об этом говорить, но всё-таки придётся.
— Утром рано, не сможешь меня проводить.
Саша вздохнул. Ничего, как-нибудь 5 дней проживёт.
***
Москва помог снять с Саши пальто, услышав в ответ лишь сдавленное:
—Спасибо.
И Романов сразу же бухнулся в кровать.
