Да исцелятся раны твои

Во сне где-то вдалеке я слышу голоса. — Гарри! Сердце замирает. Голоса приближаются. — … потише ты. Я подскакиваю. Гарри ворочается рядом. Я трясу его за плечо. — … не выйдет. — … хотя бы попробуем. Мы с Гарри переглядываемся. О нет, думаю я. Только не это. Уходите. Уходите отсюда! Тут никого нет. Оставьте нас в покое! Я хватаю Гарри за руку, но он вырывается и мчится на звук их голосов. Я всерьез раздумываю наложить на него Остолбеней, чтобы он остался здесь. Со мной. Навсегда. — Рон! — Гарри! — Гарри! Слишком поздно. — Гермиона! Я медленно встаю на ноги. Даже отсюда мне видно, как Грейнджер врывается в его объятия. Он моргает. Я понимаю, что он с трудом сдерживает слезы. Я плетусь к выходу. Гарри баюкает на руках Грейнджер; ему в лицо лезут ее кудрявые волосы. — Рон. Уизли стоит чуть поодаль; у него в руке зажат огромный меч. — Рон, — повторяет Гарри, и Уизли поднимает глаза и осторожно подходит: так, будто не знает, будут ли ему рады. Гарри тянет к нему руки. Меч со звоном падает на землю, и вот уже все трое сжимают друг друга в объятиях. Гарри шмыгает носом, Грейнджер тоже. — Дружище! — Уизли чуть не душит его. Хваленое Трио. Я тут лишний. Я хочу спрятаться в пещере, уже делаю шаг назад, но тут Уизли замечает меня и морщится. — Малфой? Три пары глаз обращаются ко мне. Двое просто пялятся; взгляд Гарри мечется между мной и ими. Наши глаза встречаются, и тут я понимаю. Все кончено. Руки сами собой сжимаются в кулаки. На всякий случай я прячу их подмышками. — Я думал, — Уизли, наконец, отпускает Гарри, — что ты… — Что я сбежал и теперь даю званые ужины в поместье? Но нет, вот он я, все еще краду яйца и кур. Я подхожу к кострищу; со вчерашнего дня у нас осталась еще пара поленьев. Из палочки вылетает искра. Я надеюсь, что Гарри скажет что-нибудь, — хоть что-то — но он молчит. Я тоже молчу. Поворачиваюсь к ним спиной и развожу огонь. Грейнджер нарушает молчание. — Мы нашли меч Гриффиндора. Оглядываюсь. Действительно, вот он: валяется на мерзлой земле у ног Уизли. — Где? — спрашивает Гарри. — Долгая история. Мы устроили лагерь в Лесу Дин… ну, так назвала его Гермиона, — Уизли поднимает меч. — И вот как-то раз ночью я сидел на посту, и тут передо мной появился патронус. Я подумал сначала, что он твой, а потом сообразил: какой же это олень, если рогов нет! Я разбудил Гермиону, и мы пошли за ним. Он довел нас до замерзшего озера — и исчез. А на дне озера сиял меч! Мы достали его, и вот мы здесь. Уизли потряс своим мечом. И правда внушительный: блестит и переливается на солнце. — Так чей же это был патронус? — Понятия не имею! — Как вы нашли нас? — А это совсем странная история, дружище. Вчера я играл со своим делюминатором, как вдруг услышал голос. Твой голос, Гарри! Он позвал меня: “Рон!” — и я щелкнул делюминатором, и тогда… — Уизли вздыхает. — Понимаю, звучит странно, но… — И тогда перед нами появилась золотая сфера, — продолжает Грейнджер, — и она влетела Рону в грудь! Да, прямо в грудь. И не спрашивайте меня, я сама не знаю, что это было. Рон будто чувствовал, где ты. Мы аппарировали, приземлились тут неподалеку, у холма. И вот, бродили пару часов; я решила уже, что это чушь и ничего у нас не выйдет, но вдруг выскочил ты! Зачем, ну зачем я разбудил его, проклинаю я себя. Наконец, Гарри поворачивается ко мне. Спасибо и на этом. — Да… послушай, я как раз прошлой ночью говорил про Рона. Мы обсуждали с Драко, что с вами и где вы, и я сказал тогда… — Гарри медлит. — Сказал, что вы, наверное, не захотите больше со мной дружить, после того, как я… — он замолкает. — В общем, после всего, что я наговорил. Наверное, тогда Рон меня и услышал. Уизли прочищает горло. — Драко? — Грейнджер хлопает глазами. Гарри только пожимает плечами и смотрит на меня. Я — на него. — В общем, теперь у нас есть меч. Где этот крестраж? — Рон! — Грейнджер кивает в мою сторону. — Все в порядке, Драко знает. — говорит Гарри. — Я рассказал ему о крестражах. — Рассказал ему?! — ахает Уизли. — Рассказал, и закончим на этом. — Да, Уизли. Придется тебе все же убить меня, — дразню его я. — И тогда тайна умрет вместе со мной. — Только не начинайте снова. Акцио рюкзак! Рюкзак плюхается к ногам; Гарри вытаскивает цепочку и держит ее на вытянутых руках. С той самой ночи мы ни разу не трогали медальон. — Мы… я не ношу теперь его; так что храним вот так, в рюкзаке. Он… он напал на меня и на Драко. — Как это напал? — Лучше тебе не знать, — говорю я. От одних воспоминаний меня бросает в дрожь. — Ладно, хорошо, — Гарри кладет медальон на землю. — Сейчас я открою его, а ты, Рон, проткнешь его мечом. — Я? Почему я?! Я вскакиваю. Все внутри холодеет. — Как ты откроешь его? — Попрошу на парселтанге. Иди сюда, Драко. И ты, Гермиона. Вставайте за мной. — Ну почему всегда я? — ноет Уизли. — Ты нашел меч, ты и уничтожишь его. Я подхожу к Гарри. — Откуда ты знаешь, что медальон послушает тебя? — Я уже делал это. — Гарри хватает меня за руку и прячет у себя за спиной. — Гермиона! — Ты открывал медальон?! — Нет, я открывал Тайную Комнату. — Гарри прячет за спиной и Грейнджер. — Мне кажется, они одинаково устроены. Это ведь медальон Слизерина. Так, оставайтесь на своих местах. Не шевелитесь. Рон, на счет три будь готов. Как только он откроется, сразу же проткни его. Не жди и ни в коем случае не слушай того, что он будет тебе говорить! Просто убей его. Ладно? Готов? Уизли заносит меч. — Готов. Мы с Грейнджер, как по команде, достаем свои палочки. — Один, два, три! Шшшиххххайяя… Звук, который издает Гарри, пробирает меня до костей. Тишина; слышно лишь мерное тиканье медальона. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Я весь подбираюсь. Грейнджер вдруг хватает меня за рукав. Я сбрасываю ее руку; мне еще пригодится моя палочка. Клац! Крышка открывается, и что-то поднимается ввысь. Туман. Фигура. Густая темнота корчится, искрясь зеленым и красным. Я видел твое сердце: оно мое. Я видел твои мечты, Рональд Уизли, и я видел твои страхи… — Рон! Не слушай его! — кричит Гарри. Нелюбимый собственной матерью, хотевшей дочь. Нелюбимый девушкой, выбравшей твоего друга… Мне плохо. Я чувствую, как по спине катится липкий пот. Тот самый голос, который говорил со мной. Он знает меня. Знает все обо мне; каждую мою мысль, каждое желание. Руки дрожат. — Рон! Убей его! — Нет! — я пытаюсь остановить его. — Гарри, нет! Но он уже шагнул вперед. Тьма превращается в фигуру; теперь это Гарри. Я не могу дышать. — Нам было лучше без тебя. Лучше! — фигура повисает над Уизли, а Гарри — мой Гарри — как заколдованный кутается в этом тумане. — Гарри! — пронзительно кричит Грейнджер. Рядом с псевдо-Гарри вдруг возникает другая фигура. Это… Грейнджер. — Кто ты такой, по сравнению с Гарри Поттером? Кто ты, по сравнению с Избранным?.. — Рон! Он лжет тебе! Убей его! Убей! — кричит Гарри. — Твоя матушка хотела, чтобы я был ее сыном, — шипит Гарри-крестраж. Крестраж-Грейнджер обвивает рукой его талию. — Посмотри на себя. Что за женщина захочет такого, как ты? Ты ничто… ничто… ничто по сравнению с ним. Уизли борется. Держится что есть сил. Но он слушает медальон — я вижу это. Он смотрит, и тут… туманные фигуры начинают целоваться. “Грейнджер” впивается в губы “Гарри”; он отвечает ей с неменьшей страстью. Лицо Уизли искажает удивление… ярость. Он вдруг поворачивается к Гарри — настоящему Гарри, — и на секунду его глаза вспыхивают алым. Он заносит меч. — Рон! Нет! — крик Грейнджер оглушает меня. Я не думаю. Я просто бросаюсь вперед и толкаю Гарри что есть сил. Он падает на землю, а в то место, где он только что стоял, вонзается клинок. Я выхватываю палочку. — Драко, пожалуйста! — краем глаза я вижу, как Гарри встает. — Не надо! — Убей медальон, Уизли! — кричу я. Палочка в моих руках дрожит. — Убей его сейчас же! Драко… Драко Малфой… Нет. Только не снова. Только не он… Драко, посмотри на меня. Не буду. Ни за что не буду смотреть на него. Драко, — мягко упрашивает голос. — Взгляни же. Я не поддамся ему. Я не хочу. Я… поворачиваюсь и знаю наперед, кого увижу. Пожалуйста, нет. Только не это. Его зеленые глаза прожигают меня насквозь. Я знаю каждую черточку его лица, я его люб… Он протягивает мне руку. Это не Гарри, я знаю. Или все же он? Как он прекрасен. — Иди ко мне, Драко. Иди ко мне, эхом отдается в голосе, и перед глазами тут же возникает лицо Гарри. Иди ко мне. Я вспоминаю, как он держал меня в своих руках. Как целовал меня. — Драко, — шептал он мне тогда, — Драко… хочу видеть, как ты кончаешь. Я кончил тогда так сильно, что перед глазами все померкло. Он впервые был внутри меня. Иди ко мне, Драко. У меня дрожат колени. Я делаю шаг. — Драко, нет! — доносится откуда-то слева. Все как в тумане. Это… голос Гарри? Он такой слабый… такой далекий. Фигура передо мной меняет очертания. Теперь их двое. Гарри окружает вторую фигуру кольцом своих рук и целует. Кто второй? Я всматриваюсь в зыбкую темноту. Это… я. Мы жадно целуемся. — Охренеть, — слышу я сквозь вату голос Уизли. Фигура рядом с Гарри вдруг меняется. Теперь это девушка: невысокая, с длинными волосами и пышными формами. Гарри легко поднимает ее. Ее ноги на его бедрах, она… она его возлюбленная. Сестра Уизли. Легкие покидает весь воздух. Гарри целует ее обнаженную грудь. Она льнет к нему; ее волосы касаются земли… Посмотри, Драко. Посмотри хорошенько. Я мотаю головой. Нет. Ни за что. Взгляни правде в глаза, Драко. — Рон! — кто-то кричит… или шепчет… я не знаю. Он не хочет тебя. Не хочет. — Нет, пожалуйста, нет, — я плачу. Он целовал тебя, занимался с тобой любовью, но он не любит тебя. Каждый раз он представляет на твоем месте ее. Я знаю. Я знаю это. Конечно, ты понимаешь это, Драко. Ты ведь не глупец… Я знаю. Глупец, глупец, глупец. Я падаю на колени; слезы застилают глаза. Ты не достоин любви. Ты не достоин его. Ты не достоин Гарри Поттера… Я закрываю руками уши, но голос теперь звенит в моей голове. Никто тебя не любит. Даже твои родители. Ты предал их Лорда. Лорда… Лорда… Но он милостив. Он готов принять тебя, Драко. Принять обратно. Он единственный, кто тебя примет... Темный Лорд... Темный Лорд... Темн…А-а-а-а!!! Воздух разрывает дикий вопль. В нем боль, и ярость, и ужас. Он проносится над головой и затихает вдали. Голос в моей голове теперь молчит. Я прихожу в себя на холодной земле. — Малфой. Передо мной маячит ладонь Уизли. Я поднимаю взгляд. На его щеках блестят дорожки слез. Я хватаюсь за его руку; он помогает мне встать. — Спасибо, — говорю я. — Ты..? — Да. — Искореженный медальон валяется на земле, рядом с ним блестит меч. Уизли поднимает цепочку. — Все кончено. Я уничтожил его. Сзади к нему подходит Грейнджер. — Рон… — она обнимает его за плечи. Он смотрит на нее долгим взглядом, будто раздумывает, что же дальше, — а потом крепко прижимает ее к себе. — Все хорошо, — он целует ее в висок. — Все хорошо. Гарри маячит рядом. Он хочет что-то сказать, открывает рот — но не произносит ни слова. Я тоже молчу, не в силах посмотреть на него. — Драко. — шепчет вдруг Гарри совсем близко. — Драко. Все, что он сказал тебе — полная ложь. Я киваю. Я знаю. Знаю ли? Наконец, я решаюсь посмотреть ему в глаза. Гарри тянется, чтобы обнять меня, но я отступаю. Тут его друзья… я вообще не уверен, что нужен ему. — Гарри, — зовет Грейнджер. — Так значит, крестраж сказал..? Уизли смотрит на меня так, будто видит впервые. — Правду. — Гарри поворачивается к ней. — Ты ведь только что сказал, что он соврал, — удивленно замечает Уизли. — Он соврал про мои… чувства. Остальное все правда. Гарри хватает меня за руку, и в этот раз я не успеваю увернуться. — То есть ты… вы… — глаза Уизли точь-в-точь круглые блюдца. — Ну ничего себе! Когда вы успели? — Рон! — Грейнджер тычет его под ребра. — Так, мне надо срочно прилечь. Крестражи и эти ваши… секреты, знаете ли, меня утомили. Он призывает из бездонной сумочки Грейнджер палатку и принимается за дело.

***

— Он спас мне жизнь. — Блин, Гарри, прости. Не знаю, что на меня нашло… то есть… это ведь был не я… — Я не про сегодня, Рон. Драко спас меня после укуса Нагайны. В доме Батильды Бэгшот. — Но как? — Что-то с безоаром. Я не помню точно, меня лихорадило. Он наложил какие-то заклинания и высосал яд. — В каком смысле высосал? — тихо ахает Уизли. — Яд Нагайны?! — Да, высосал яд Нагайны. Своим ртом. Рисковал жизнью ради меня. — Ладно, ладно. Может быть, я ошибался на его счет. — Гарри, но, получается, ты изменяешь Джинни… — осторожно начинает Грейнджер. — Мы с ней расстались после смерти Дамблдора. — Я помню, ты говорил нам, просто… я думала, вы это понарошку. Ты ведь сказал, все ради ее безопасности. Она тебя ждет, я уверена. — Я не вернусь к ней, — тихо говорит Гарри. — Я ничего не обещал. — Но Малфой ведь парень! И не подумай, Гарри, что я зашоренный, просто… — Просто? — Ну, знаешь… пойдут слухи. Что скажут люди? — Рон… — устало говорит Гарри. — На меня охотится сумасшедший маньяк с армией в пол магической Британии. Другая половина считает меня героем и верит, что я смогу всех спасти. Смерть буквально караулит меня за углом. И ты думаешь, что посреди этого хаоса мне не плевать, что подумают люди? Что они вдруг узнают, что я люблю Драко? Он сказал: “Я люблю Драко”. Люблю Драко. Люблю. Мое бедное сердце пускается вскачь. Я тихо лежу в своей кровати на нижнем ярусе и неотрывно смотрю в спину Гарри. Они сидят снаружи. Грейнджер качает головой и прижимается к Уизли. Тот только плечами пожимает, но тоже молчит. Так они и сидят у костра, а на землю опускается ночь. Я просыпаюсь от легкого прикосновения. Под нашим весом прогибается кровать, слишком узкая для двоих. Гарри каким-то чудом все же укладывается рядом. — Ты чего? — я поворачиваюсь к нему. Он целует меня в кончик носа. — Ничего. Спи. Он обнимает меня со спины и прижимается всем телом. Я засыпаю.