Слишком

Больница всегда полна пациентов. Для врача не должно существовать ни любимчиков, ни исключений. Таковы правила. Обычно о них даже не упоминают. Тем более подобного не стоит объяснять тому, кто работает в сфере медицины не годы или десятилетия, а века. Однако ни что не может идти идеально всегда. Рано или поздно настанет момент, когда всё перевернётся с ног на голову, а почва просто уйдёт из-под ног. Такое уж негласное условие жизни. В существовании Карлайла всегда преобладала стабильность. Она сопровождала его везде, была в каждом движении, в каждой мысли. Пока он не встретил её. Простая случайность, до безумия глупая и обидная. Мира — обычная пациентка, одна из множества. Так почему всё пошло не так? Он продолжает задаваться этим вопросом даже сейчас, когда теряет голову от страстных поцелуев и почти не может сдержать силу, вдавливая её в кровать. У Миры короткие каштановые волосы и невероятные синие глаза, в которых хочется тонуть. Она кажется Каллену слишком хрупкой, почти хрустальной, когда он отстраняется, чтобы дать ей отдышаться. Обычно это незаметно из-за клетчатой рубашки на несколько размеров больше и мужских ботинок, которые она стащила у отца. Но сейчас на ней лишь белое нижнее бельё с не менее белыми гольфами, и Карлайл не знает, как удержаться. Ему хочется в ней задохнуться. Он чувствует аромат орхидей, который смешивается с табаком и почти теряет контроль. Просто вся она слишком. У Миры по всему телу выжжены символы какой-то секты. Каллен знает, что это дело рук её матери-сектантки, которая помешалась на религии настолько, что решила принести дочь в жертву своему богу. Однако думать об этом совсем не хочется. Как и о том, что ей всего восемнадцать, а его дома ждёт жена. Слишком неправильно и порочно. Слишком хочется в ней раствориться. Мира медленно приподнимается с кровати и утягивает его в очередной поцелуй, постепенно избавляя от остатков одежды и прикусывая кожу на шее, заставляя забыть обо всём на свете, просто отложить это на потом. На фоне играет классический рок, но им сейчас нет никакого дела до музыки. Весь остальной мир отходит на второй план, когда возбуждение берёт верх над разумом. Руки Карлайла проходятся по всем изгибам её тела, останавливаясь на кромке гольфов. Он встаёт на колени у края кровати и медленно снимает сначала первый, а потом и второй, прокладывая по открывшейся коже дорожку поцелуев. Мира слегка тянет его за волосы, прося вернуться обратно. Ей хочется больше, ближе: так, чтобы никогда уже не сделать нового вдоха. Она совсем не дура и не могла не заметить отсутствие сердцебиения и дыхания, но как-то плевать. Сейчас ей хорошо, а завтра может никогда не настать. Ещё в детстве бабушка научила её нескольким вещам: курить и тому, что каждый день нужно прожить так, словно он последний. Были и другие уроки, да только сейчас они ни к чему. Мира не против подохнуть здесь — на этой кровати и с этим мужчиной. Она тихо стонет от его прикосновений и хочет услышать его голос тоже. Карлайл не сопротивляется, когда уже она сползает с кровати на пол и берёт в руки его член. Девушка на пробу проводит языком по всей длине, целует головку и смотрит в глаза любовнику. В его глазах читается просьба продолжать. Мира касается каждой венки, старается приласкать каждый миллиметр, легко посасывает яички, прежде чем взять член в рот. Она действует аккуратно, чтобы не задеть нежную кожу зубами, втягивает сначала головку, а затем пробует принять как можно больше. Постепенно девушка начинает двигать головой и ускорять темп, в какой-то момент даже заглатывает до основания, упираясь губами в пах, а затем замирает так на пару секунд, прежде чем Карлайл перехватывает инициативу. Он вновь кладёт девушку на кровать и нежно целует. С красными, припухшими от поцелуев и минета губами, с растрепанными волосами, в которые он мягко вцеплялся, когда не мог сдержать тихих стонов, она была слишком красива для простого человека. Карлайл осторожно коснулся её клитора и медленно спустился к входу во влагалище, после чего посмотрел ей в глаза, беззвучно спрашивая разрешение на продолжение. Ответом ему послужил кивок. Он, стараясь не навредить и не доставить никакого дискомфорта, ввёл первый палец, а за ним и второй. Каллен держал себя в руках и не спешил, хотя это и было сложно, ведь потом не смог бы смотреть ни на неё, ни в зеркало, если бы сейчас сорвался. Однако всё прошло хорошо. Мира уже не могла ждать и попросила продолжить. Карлайл приставил член к влагалищу и начал входить, сантиметр за сантиметром, пока между ними не осталось места даже для воздуха. Внутри неё было узко и невероятно жарко. Непередаваемые ощущения. Каллену даже показалось, что он всё ещё жив, что не было всех этих столетий. Он чувствовал, что может дышать, что его сердце бьется. Чарующая иллюзия, которую не хотелось разрушать. Вампир вновь утянул девушку в пьянящий поцелуй и сделал первый толчок. Он двигался всё быстрее, почти срываясь на нечеловеческую скорость, слишком сильно сжимая её бедра и талию, но ни один из них не обратил на это внимания. Они терялись в ощущениях, забывая обо всём. Только они двое, съемная квартира и классический рок где-то вдали. Весь мир исчез, оставив после себя лишь наслаждение, которое охватывает всё естество и сжигает дотла. Карлайл выходит из неё аккуратно и ложится рядом, притягивая девушку ближе. Они не говорят ни слова, ведь если это произойдёт, то вся атмосфера полетит к чертям. Им просто нечего сказать. Ни один из них не жалеет о случившемся и с удовольствием повторил бы снова, но от этого будут лишь проблемы. Задумываться об этом не хочется, особенно сейчас, когда нега, пришедшая после оргазма, ещё не отступила, и они откладывают любые разговоры на потом. Мира ненадолго проваливается в сон, да и Каллен находится на его грани. Такая редкость для него, но девушка рядом действует слишком успокаивающе. Они просыпаются через полчаса. Мира встает с кровати и, не стесняясь своей наготы, потягивается. Она оборачивается на любовника и, не скрывая озорной улыбки, зовёт его присоединиться к ней в душе, ведь кто-то должен потереть ей спинку. Каллен, посмеиваясь, соглашается. На удивление обоих, в душе они, и правда, моются, а не решают устроить второй раунд. Почему-то это заставляет их улыбаться, ведь это лишь красивая иллюзия, в которой они не просто любовники на одну или несколько ночей, а влюблённые подростки, которых впереди ждёт счастливая жизнь вместе. Сплошное притворство, которому они отдаются сегодня полностью. Карлайл наливает им в стаканы ликер, а Мира включает музыку громче. Они не хотят разговаривать. Выпитого алкоголя становится всё больше, как и желания. Мира хитро прищуривается и тянет его за руку в центр комнаты. Полотенца падают на пол. Девушка прижимается ближе обнажённым телом, встает на носочки и, опаляя дыханием ухо, просит с ней потанцевать. И они танцуют. Картина полная сюрреализма. В комнате горит только настольная лампа и в этой полутьме танцуют вальс под классический рок девушка и вампир. Красота порока. Они целуются, дышат друг другом. Бесконечное желание остаться в этом мгновенье переполняет души до краев. Они позволяют себе верить, что влюблены, пока на улицы городка не прольется солнце, окрашивая всё вокруг алым цветом. Но до этого ещё далеко. Карлайл поднимает девушку за бедра, а та обхватывает ногами его талию. Страсть вспыхивает внезапно, как искра. Только она отличается от первоначальной. Сейчас она больше похожа на вязкий воздух и глухое томление, которое медленно расползается по всем уголкам тела и мыслей. Они никуда не спешат. Каллен садится на кровать, медленно опуская Миру на свой член, пока их бедра не соприкасаются. Однако ни один из них не спешит двигаться. Поцелуи становятся дольше, чувственнее. Мира хочет плакать. Ей просто слишком. Сладкая ложь, которая скоро исчезнет вместе с утренним туманом. Вместо этого она утыкается в плечо мужчины и двигает бедрами, прося продолжения. И Карлайл выполняет её желание. Он погружен в свои чувства также сильно, а потому не замечает перемены в настроении девушки. Они отдаются процессу лишь через несколько минут, уже после того, как сумели справиться с собой, даже не заметив, что думали об одном и том же. Оргазм приходит вспышкой чувств и похож на небольшой инфаркт. Сердце словно на секунду престало биться, а уши заложило. Они, не сговариваясь, остаются в кровати, отказываясь от второго душа. Внутри расползается пустота. До рассвета осталось всего пара минут. Каждый ожидает, что другой сейчас оденется и уйдет, но оба они продолжают неподвижно лежать на кровати. — Что насчёт кофе? Вопрос Карлайла заставляет девушку вздрогнуть. Она поворачивается к мужчине и робко улыбается: — Было бы неплохо. Хотя обычно я пью немного другое. — И что же? — Какао со взбитыми сливками и апельсиновой стружкой. — Я запомню. Мне больше нравится вишнёвый сок со льдом. Мира тихо фыркает и, посмеиваясь, говорит: — Ну не с утра же! — Это точно. Впервые за ночь пропадает тревожное ощущение, которое не давало полностью отпустить себя. Они разговаривают о мелочах и смеются над шутками. Умиротворение накатывает волнами и становится по-семейному хорошо, словно солнце согрело весь мир своими лучами. Карлайл смотрит на яркую улыбку девушки и не может не улыбаться в ответ. Они одеваются через час. Карлайл не может не смеяться, наблюдая за тем, как Мира запихивает в слишком большую для неё обувь вату. Они не готовы прощаться и уже договорились о новой встрече. Даже зная, что ни к чему хорошему это не приведет. Просто желая любить, пока ещё могут. Просто… всё это слишком…