Глава 19
Гроза
2 декабря, 56 год по Адриэлскому летоисчислению, Ирридий, графство Уайтхолл — Да не дёргайся ты, дура! – Виолетта Де Ренью с силой сжала плечо своей сестры, чтобы та наконец хорошо получилась на парном снимке в честь их юбилея. Если Мирабелла была готова проторчать перед камерой весь день, Виолетте это не доставляло ни малейшего удовольствия. Фотограф одобрительно кивнул и Мирабелла подскочила с места, бросившись к отцу, только что зашедшему в комнату. — Папочка, спасибо за подарки! Они чудесные! И эти розовые туфли, и духи, а эта фарфоровая кукла… Просто восторг! – она едва успевала переводить дыхание, стискивая шею Николаса Де Ренью. – Сегодня просто самый лучший день в моей жизни! Я так тебя люблю! — Я тоже люблю тебе, моя принцесса! – Довольный Николас поставил дочь на ноги, с нежностью погладив её по белоснежной щеке. Розовое платье из фатина подскакивало на Мирабелле каждый раз, когда девочка всплескивала руками, а делала она это очень часто. На её голове красовалась золотая корона, усеянная розовыми рубинами, ещё один подарок для именинницы. Мирабелле всегда нравилось играть в королеву. Виолетта смотрела на отца с уважением, держала спину прямо и благодарно ему улыбалась. Её белое платье было гораздо более сдержанным, но точно таким же неприлично дорогим. — А ты довольна подарками, моя роза? – с улыбкой обратился Николас к старшей дочери. — Да, я очень благодарна тебе, — учтиво кивнула Виолетта. – Я ценю, что ты смог найти для меня такие редкие книги. Николас забавлялся манерой её речи. Ей было всего десять лет, но она стала совсем взрослой, давала слугам советы по оптимизации домоводства. Постоянно чему-то училась, проводила какие-то исследования, часами могла разглядывать карту Адриэла. Возможно, когда-нибудь она пойдет по его стопам. Ему хотелось бы оградить своих дочерей от политики, он знал все подводные камни. Однако, его дети явно не относились к тем, на чьё мнение можно было так просто повлиять. И всё же он беспокоился за Виолетту. За её самостоятельность, автономность. Она всё делала собственноручно, отсылала всех слуг подальше, чтобы они не мешали ей заниматься. Совсем скоро Николас совсем перестанет быть ей необходимым. Когда-нибудь, лет через десять, она будет умнее его, расчетливее, амбициознее, она далеко пойдёт. С Мирабеллой всё было гораздо проще. Она острее чувствовала свою связь с отцом, не хотела отпускать его в командировки, делала ему подарки на отложенные деньги, которые он сам же и отчислял на её жалование. Она хотела его радовать, хотела знать, что она самое дорогое, что есть в его жизни. И конечно же так оно и было. Мирабелла заполняла собою весь мир Николаса Де Ренью. Он готов был пойти на что угодно ради её счастья. Николас одинаково любил своих дочерей, просто Мирабелла нуждалась в нём гораздо сильнее… — Лорд Де Ренью, цветы доставили. – На пороге появилась экономка. — Потрясающе! – провозгласил Николас, скрываясь за дверью. Сёстры замерли в восторженном предвкушении. Де Ренью зашёл в комнату с двумя огромными букетами красных роз, это была ежегодная традиция. И с каждым годом количество цветов в букете только росло. Мирабелла начала хлопать глазами от удовольствия, Виолетта жадно втягивала аромат. — Это самые лучшие цветы лорда Ксенона Роуза, — пояснил Николас. – Они вырастают в Тиррассее только к декабрю, Роуз присылает их вам самыми первыми, таких больше ни у кого нет! Мирабелла продолжила расплываться в улыбке, делая своего отца самым счастливым человеком на свете. Спустя несколько часов девочки сидели в гостиной, начинался закат. Мирабелла рассматривала все свои новые платья, решая, какие наденет первым делом, а какие прибережёт для торжественных мероприятий. Виолетта оглаживала кончиками пальцев ветхие страницы книг. Они были очень редкими, достать их было практически невозможно, что вызывало у девочки гордость за своего отца. — Знаешь, что должно произойти, чтобы день был совсем идеальным? – внезапно спросила Мирабелла у сестры. — Что же? – Виолетта недовольно подняла голову от книг. — Надо, чтобы мама приехала! – мечтательно протянула Мирабелла. Виолетта лишь нахмурила брови. — Ты же знаешь, что она не приедет. — Но если… — Папа сказал, что не приедет. Зачем теперь об этом думать? – холодно перебила Виолетта. — Да, я знаю… Просто я так скучаю… В последний раз мы говорили по телефону в прошлом году, я даже ни разу её не видела. Ну, видела конечно на фотографиях, она такая красивая… Но мне кажется, что в жизни ещё лучше! — Когда-нибудь она приедет, — тяжело вздохнула сестра. – Папа говорит, она просто очень сейчас занята. — Наверное две наших сестры, ну те, другие, очень беспокойные и за ними постоянно надо следить, поэтому она занята. А мы вот послушные, поэтому папа не занят и часто приезжает к ним. Виолетта поджала губы. Тот факт, что Николас довольно часто навещал маму и других детей, немного её задевал. Если папа мог приезжать к ним, то почему они не могли приезжать сюда? Под окнами усадьбы раздался какой-то звук. Мирабелла сразу же прильнула к окну, чтобы разведать обстановку. В этой части Ирридия тёплая погода и зелёные деревья были неизменными составляющими дома Де Ренью даже зимой. — Ви! Там кто-то зашёл в дом! Я видела платье! — Наверное, мадам Перкинс вернулась, она уезжала в столицу проведать семью сегодня утром. — Нет! Мадам Перкинс низкая и толстая, а эта высокая и худая! Виолетта наконец отложила книгу и направилась к выходу из гостиной. — Мистер Браун! – властно крикнула она. Перед ней сразу же возник лакей. — Да, леди? — Мадам Перкинс уже вернулась? — Нет, леди. — Тогда кто приехал? — Никто не приезжал, леди. Виолетта окинула его удивлённым взглядом, перевела взор на сестру. — Да я точно видела! – начала оправдываться она. – Ты же слышала стук колёс! — Слышала, — кивнула Виолетта. – Так кто приехал? – с нажимом спросила она у лакея. — Если бы кто-то приехал, я бы сразу вам доложил. Никого не было, вам показалось. — Хорошо, значит я ошиблась, — сдержанно кивнула она. — Но Ви! – начала протестовать Мирабелла. — Помолчи! Не то ещё что-нибудь сболтнёшь. Пойдем лучше в сад. — Вас проводить, леди? — Не нужно. – Виолетта схватила сестру за руку и выволокла из комнаты. — Но Ви, ты ведь слышала! Это правда! — Да знаю, знаю, — торопливо прошептала Виолетта. – Если никто нам ничего не говорит, значит, происходит что-то важное. Нужно осмотреть дом! Сёстры обошли четыре этажа огромного особняка вдоль и поперёк. Виолетта пообещала себе, что, когда она вырастет, купит дом поменьше, более современный. — А что, если она в тайном кабинете? – предположила Мирабелла. — В каком ещё тайном кабинете? – удивилась её сестра. — У папы есть комната, там куча всяких бумаг и каких-то странных камней. — Артефактов? — Просто камней, — пожала плечами Мирабелла. — И где находится эта комната? – спросила Виолетта, уязвлённая тем, что сестре известно о чём-то, о чем она сама не знала. Сёстры спустились на первый этаж, прошли по дальнему коридору, за портьерой обнаружилась тёмная дверь. — И как ты её нашла? – со свойственным ей скептицизмом спросила Виолетта. — Мы с Ричардом играли в прятки… Да, компания сводного брата была Мирабелле куда интереснее занудной сестры, это подбешивало Виолетту, хоть она никогда бы в этом не призналась. За дверью послышались голоса, девочки тут же прильнули к ней, чтобы ничего не упустить. — Николас, перестань, мы уже много раз это обсуждали. – От звуков женского голоса сердце Мирабеллы начало биться чаще. — Лилиан, я устал от этого. Я хочу, чтобы вы были здесь, как одна семья. Мне плевать, что скажут лорды, я хочу, чтобы все мои дети жили под одной крышей, чтобы я не приезжал к вам раз в месяц, как чужой человек. — Это было единственное указание Ксенона Роуза, единственное! Он дал тебе всё: деньги, положение, место в совете! Ты хочешь этого лишиться? Я не собираюсь жить в нищете. Иначе мои родители будут правы – это мезальянс! Я дочь одного из самых благородных домов, я не собираюсь жить на задворках Ирридия с мужем, который не способен удержать то, чего так усердно добивался! — Тебя волнуют только деньги! Тебя всё устраивает, да? Жить в отдалении, подальше от своих детей?! — Ты знаешь, это было слишком неожиданно. Думаешь, растить четырёх детей легко? Ты ещё и притащил в дом этого мальчишку Ричарда! А про сына демона я вообще ничего слышать не желаю! Ты сказал, что мы будем счастливы, будем жить вдвоём вдали от этих интриг. Твоя политическая карьера заводит тебя слишком далеко. Не такую жизнь ты мне обещал. — Лилиан, ты же знаешь, я всё делаю ради твоего счастья. Ты и наши дети – это всё, что у меня есть. Пожалуйста, вернись ко мне, я обещаю, Роуз не будет этому препятствовать. Мы наконец-то станем одной большой семьёй, всё наладится… — Слишком много обещаний! Я сыта ими по горло. Я буду жить там до тех пор, пока лорды не прикажут мне вернуться обратно. В отличие от тебя, я реалистично смотрю на вещи и не собираюсь рисковать. — Они скучают по тебе. Они же твои дети в конце-то концов! Неужели тебе не хотелось бы их увидеть? За дверью повисло тягучее молчание. По щеке Мирабеллы пробежала одинокая слеза. — Они твои дети, Николас. За своими я слежу достаточно хорошо. — Я услышал твою позицию, — холодно протянул Николас. – Больше не буду поднимать эту тему. — Хорошо. И больше не вызывай меня сюда, дорога слишком утомительна, и я не люблю оставлять Катерину одну. Услышав за дверью шум, сёстры быстро отбежали назад, скрываясь за другой портьерой. Они увидели, как из кабинета вышла стройная женщина, её светлые волосы были собраны в высокую строгую причёску, выражение лица не удавалась разглядеть в полумраке коридора. Лилиан Де Ренью направилась к выходу, Николас не стал её провожать. Дожидаясь, пока она скроется за поворотом, девочки не проронили ни слова, затаив дыхание. Не сумев удержать в себе наплыв чувств, Мирабелла бросилась с места. Виолетта попыталась удержать её за руку, но было уже поздно. — Мама! – кричала Мирабелла, ринувшись в след за Лилиан. Девочка быстро бежала к выходу, приподнимая полы своего нарядного розового платья. Виолетта побежала за ней, не в силах больше оставаться на месте. Лилиан Де Ренью садилась в карету, пригнанную к парадному входу в усадьбу. Она на секунду замерла, услышав детские голоса, которые становились всё ближе. Сделав глубокий вдох, она, не обернувшись, залезла внутрь и отдала приказ извозчику. Карета тронулась с места, лошадей погоняли особенно быстро. — Мама! Мамочка, подожди! – кричала Мирабелла, бросившись в след за каретой. Слёзы застилали ей глаза, но она продолжала бежать, вкладывая все свои силы. Виолетта неслась вслед за ней, глядя на удаляющуюся карету. Запутавшись в платье, Мирабелла упала, ободрав ладони до крови, она не чувствовала боли, замечая, как карета скрывается за поворотом, съезжая на тракт. Виолетта села рядом с сестрой, пытаясь сдержать собственные слёзы, но они не останавливались, падая каплями на дорогую белую ткань. Она обняла Мирабеллу, уткнувшись ей в плечо. Они сидели и плакали, доверяя друг другу общую тайну. Делились обидой, страхом и одиночеством. Это был последний случай в жизни Мирабеллы, когда она видела слабость своей сестры.***
2 декабря, 122 год по адриэлскому летоисчислению Виолетта стоит на террасе, втягивая пары никотина. Сигарета догорает до фильтра, начинает жечь губы. Де Ренью делает последнюю глубокую затяжку, затем с силой тушит окурок о дно пепельницы. Виолетта оглядывает пространство двора, изящные цветочные клумбы, теннисный корт, припаркованные в ряд спорткары, Мирабелла любит оставлять их на виду, не загоняя в гараж. Сегодня ей исполняется девятнадцать, просто блеск. Даже неспешное Адриэлское время пролетает слишком стремительно. Через год она станет совершеннолетней, начнётся новый жизненный этап. Однако, всё идёт не так, как она планировала. Когда Виолетте предложили разрабатывать стратегию по выходу Уайтхолла из Ирридия, на секунду у неё перехватило дыхание. Не из-за пламенной преданности королевству, а из-за громкого звука бьющегося на осколки плана. Она хотела Ирридий, хотела в правительство. Самое крупное государство в Адриэле, куда ещё стремиться? Место в совете, которое она по-прежнему жаждет получить, это далеко не всё, чего она могла бы добиться. Встать на одну ступень с королем, быть его серым кардиналом, контролировать, управлять. Виолетте не нравилась политика Ирридия, ещё меньше ей нравилась политика Тиррассея. Она бы справилась с этим лучше. Конечно же она согласилась помочь с суверенитетом для Уайтхолла, провела практически всю кампанию самолично, знала, что это было решение лордов, отец любил Ирридий, он этого не хотел. Теперь одна половина будущего от неё отрезана, вторая повисает в неопределённости. Если мать уговорит Николаса не выбирать её в совет, она лишится всего, что могла бы иметь при должной доле удачи и полезных связей. Был один вариант… На чёрный день. Она может выйти замуж за человека, семья которого участвует в отборе. Если она официально станет частью его дома, а он будет единственным ребёнком в семье, то сможет выдвигаться от другой семьи. Стоит ли её мечта таких жертв? Возможно. Достаточно лишь найти человека, который посчитает её кандидатуру в жёны достаточно выгодной. Только так, никаких чувств и обязательств. Остаётся ещё немного времени, кандидатов в совет будут отбирать следующей осенью. Никто не узнает, что в глубине ящика её рабочего стола уже два месяца лежит папка с досье всех сыновей благородных домов в возрасте от восемнадцати до сорока лет. Виолетта любила просчитывать все варианты. И не доверяла своей матери. Они твои дети, Николас. За своими я слежу достаточно хорошо. Эти слова уже многие годы сидят у неё под кожей. Когда Лилиан Де Ренью приедет, случится конфликт интересов, а в конфликтах Виолетта всегда одерживает победу. Мать обещала приехать сегодня, Мирабелла до сих пор её ждёт, идиотка. Виолетта прекрасно понимает, что Лилиан не вернётся раньше осени, пока что нет необходимости. Она дождётся момента, когда придёт время устраивать своим дочерям лучшую жизнь. Или использовать по предназначению, для того, зачем их и увезли. Виолетта ухмыляется, она чувствует своё превосходство. Она старшая дочь, самая сильная, магия переполняет её до краёв. Если бы она родилась последней, её бы отослали куда подальше вместе с матушкой и второй неудачницей. «Огонь, пожирающий самые стойкие розы, разгорится, когда прольётся первая кровь. Пламя сокрушит любые преграды и свергнет сильнейших, коль скоро не будет потушено водопадом. Дитя дома Розы — единственный источник поглощения всепожирающего жара». Она учила пророчества в детстве вместо стихов, вместо молитвы. Лилиан так сильно хотела богатой жизни, хотела повысить свой статус, что бросилась выполнять приказ Ксенона Роуза, как только он сорвался с его губ. Пророчество, полученное за полгода до рождения Виолетты, сильно его потрясло. Сильнейшие явно не желали быть свергнутыми. Роуз не знал, кто представляет для него такую угрозу, но решил подстраховаться. Дети дома Розы – его собственные потомки, Голдманы и Де Ренью. Под раздачу попали последние, повезло, что их четверо. Если ребёнок дома Розы способен уничтожить угрозу для верховного лорда, значит нельзя класть все яйца в одну корзину. Если с остальными что-то случится, то всегда будет двое запасных. Теперь все уже понимают, что это Родзионтковская. Как только в ней увидели магию Адриэля, всё встало на свои места. Кто-то должен будет её убить. Голдманы, её сёстры, может быть она сама. Роуз не позволит ей остаться в живых. Однако, что-то не складывалась, в чёткой картине не хватало каких-то фрагментов. Кто отец Родзионтковской, как он ей помогает, не являясь магом? Почему Роуз до сих пор её не убил? Куда пропало третье пророчество из хранилища? Это был настоящий скандал, развернувшийся несколько лет назад. Там явно что-то было не чисто. Зачем похищать пророчество, если оно уже сбылось? Или… — Леди Де Ренью, ваш кофе. – Лакей выносит на террасу чашку с невероятно крепким напитком. Виолетта кивает и заходит в дом. Круговорот мыслей не даёт ей насладиться грядущим праздником. Гибкий разум Виолетты Де Ренью не может решить простейшую загадку. — Ты уже встала! С днём рождения, дорогая! – Брайс целует её в щёку, сразу же отстраняясь. Помнит, что сестра не любит тактильность. – Подарок будет вечером! — Спасибо, — спокойно, но искренне улыбается она. – Где Мира? — Она с пяти утра наводит красоту, сегодняшний бал обещает быть грандиозным, — хмыкает Брайс. – Ричард, как всегда, облажался и поехал за подарками в последний момент. — Не удивлена, — беззлобно пожимает плечами Виолетта. В дом заходит Николас Де Ренью, в его руках два букета лучших алых роз. — С праздником, моё сокровище! – Лорд вкладывает ей в руки один из букетов. Виолетта по привычке жадно втягивает неповторимый аромат. За окном раздаётся звук колёс, водитель паркует личный автомобиль отца. — Куда ездил с утра пораньше? – спокойно спрашивает она, передавая розы лакею, заранее приготовившему вазу. — За цветами, — пожимает плечами Николас. — Их всегда доставляют. — Сегодня случился форс-мажор, — виновато улыбается он. Виолетта бросает едва заметный взгляд на Брайса. Он никогда ничего не понимает. — Спасибо, папа! Цветы потрясающие! – ещё раз вежливо говорит она. – Пойду собираться, до вечера ещё множество дел. — Забудь сегодня о делах, просто отдохни, — советует отец. — Вы что, у неё не существует такой функции, как отдых, — усмехается Брайс. — Вот тебе и задание, мой юный друг. – Это прозвище надежно приклеилось к Брайсу ещё с его двенадцатилетия. – Поухаживай за сестрой и держи её подальше от работы. — Я всё слышу, — бросает Виолетта, поднимаясь на второй этаж. Современный минималистичный коттедж – предел её мечтаний, наконец-то реальность строится согласно её ожиданиям. Задержавшись у балкона в проходной комнате, Виолетта смотрит, как водитель покидает отцовский автомобиль. Конечно же она знала, куда он выезжает. Странно, что больше никто этого не замечал. Брайс увлечен спортом, Ричард компьютерными играми, а Мирабелла самой собой. Сначала были поздние поездки, довольно умелая конспирация, Виолетта не сразу смогла её раскусить. Николаса выдали счета, целиком и полностью предоставленные в её владение. Финансовый учёт для Уайтхолла немного оттягивал внимание от личных расходов их семьи. И всё же суммы были немалые. Вода, электроэнергия, прислуга… Это был не их дом. И не дом матери. Однажды Виолетта решилась туда приехать, вычислила координаты. Маленький коттедж в глуши, но обставленный с изыском. Окна плотно зашторены, Де Ренью не стала заходить внутрь. В милом дворике горничная снимала с сушилки женские платья. Виолетта не знала, как давно Николас обзавёлся любовницей, как давно перестал дожидаться их матери. По венам разливалось холодное удовлетворение, примитивная недостойная месть. Лилиан сама их бросила, сама отказалась от семьи. Если Николас перевезёт свою девушку к ним в дом до приезда матери, Виолетта отдаст всё на свете, чтобы взглянуть в глаза Лилиан Де Ренью. Это стоит того. Виолетта проходит мимо комнаты сестры, направляясь к себе в спальню. В кои-то веки стоит серьёзнее отнестись к своему внешнему виду. На балу будет кто-то из стопки досье в её столе. И там точно будет кое-кто ещё…***
— Оно что, из золота?! Почему такое тяжёлое? – ворчу я, затаскивая в квартиру красивый одежный чехол с логотипом именитого модного дома. – По крайней мере, стоит оно столько, что версия о золоте кажется мне всё более реалистичной… — Мне кажется, нет повода более подходящего для покупки дорогущего платья, чем встреча с королём, — задумчиво протягивает Кристина, подавая мне вешалку. – Эх, возможно когда-нибудь и меня пригласят на такой бал… — Пригласят, — улыбаюсь я. – Станешь самым известным дизайнером в Адриэле, будешь почётной гостьей на любом мероприятии. — Наверное круто, когда тебя приглашают не из-за того, что ты всю жизнь горбатил спину ради признания, а просто потому, что ты рождён в богатой семье. Всё так просто, так легко, не надо никому ничего доказывать. Представь, какой кайф родиться в один день с Мирабеллой… Или с Диксом, или Стивеном. Они все богатые до одури, получают всё, чего только можно пожелать. — Зачем сейчас об этом думать. Мы не родились в благородных домах, увы. Однако, наша дальнейшая жизнь зависит только от наших решений. – Горько усмехаюсь своему отражению в зеркале. – Ладно, наверное, ко мне этот тезис не особо применим, но по крайней мере, это звучит достаточно пафосно. — Веди подобные бессмысленно—возвышенные разговоры со знатью на балу и вечер пройдёт на ура, — говорит девушка, доставая из ящика шпильки и лак для волос. – Садись, сначала тебя накрасим и причешем, потом постараемся засунуть в платье. Если ты в нём задохнешься, по крайней мере, это будет очень красивая смерть.***
Я ощущаю лёгкие нотки парфюма Стивена, крепче обхватываю его плечо. Вдох, выдох. Не думала, что буду так нервничать. — Расслабься, это всего лишь бал, — мягко протягивает Голдман. Его голос раздаётся над моим ухом расплывчатым эхом. — Стивен Голдман и Виктория Мейсон! – раздаётся ещё один голос, уже громче. Двери распахиваются, я приподнимаю подбородок. Несколько десяток взглядов приковываются ко мне, хочется закрыться от них плотной вуалью, убежать. Кто-то смотрит с удивлением, кто-то с интересом, кто-то с призрением. Где-то слева раздаётся одинокий щелчок камеры, здесь практически нет журналистов. Заставляю себя уверенно улыбнуться. Я здесь ради дела, надо собраться. Бал проходит в Уайтхолле, в старой резиденции семьи Де Ренью, помещению далеко до королевских дворцов, но всё равно оно кажется мне просто огромным. Запах роскоши практически осязаем. Он в людях, в интерьере, в напитках. Столы уставлены дорогим алкоголем и изысканными закусками, на шеях девушек сверкают бриллианты. Повсюду расставлены вазы с лучшими розами верховного лорда. Похожие букеты Николас Де Ренью присылает мне на день рождения, напоминая о причастности к общему делу. По совету Стивена, мы приходим чуть позже, привлекаем внимание и вливаемся в поток гостей. Разговоры, звон хрусталя и шелест накрахмаленных юбок. Это мой первый бал. Не в качестве шпионки или секьюрити, а в качестве гостьи. Я не стала креативить с платьем, цветовая гамма и дресс-код заявлены не были. Заказала у одного из модных домов Индарии один из самых простых нарядов, но даже он ощутимо ударил по моему бюджету. Кристина сказала, что зелёный цвет подходит к рыжим волосам. Насыщенная изумрудная ткань облегает грудь и плечи, соединяясь корсетом с пышной юбкой. Не слишком откровенный фасон, я должна выглядеть серьёзной в глазах короля. Стивен подготовился немного лучше. Белый костюм в тон волосам выбивается из ряда чёрных смокингов. — Как думаешь, где я могу его найти? – тихо спрашиваю я у Стивена, когда поток внимания немного угасает. — Король не приезжает так рано, расслабься, веди себя естественно. Если лорды что-то заподозрят, у тебя точно ничего не получится. Немного выпей, потанцуй, поздравь Де Ренью. Поверь, приезд короля ты не пропустишь. Едва заметно киваю, оглядывая бальный зал. Здесь собралось около ста человек, мне сложно разглядеть среди них знакомые лица. Стивен продолжает аккуратно вести меня под руку, мы подходим к столу, берём бокалы игристого. — За знаменательные встречи и грандиозные планы! – Тост Стивена завершается лёгким звоном стекла. Делаю пару глотков, не переставая следить за обстановкой. Планирую избегать лордов как можно дольше. — Вика! – Рядом появляется Дикс. – Я уже начал думать, что ты не придёшь. — Самые значимые гости приходят последними, Давиллер, — колко замечает Стивен. — Здравствуй! – я улыбаюсь, сглаживая напряжение. – С кем ты пришёл? — С Ровеной Маклауд, моей однокурсницей. Мама сказала, что Ровену бросил парень и стоит её выручить, сопроводив в свет. — Она хороша, — хмыкает Стивен. – Только вряд ли Мирабелла будет ей рада. — Почему? – не понимаю я. — Ровена практически так же популярна в академии, как и Де Ренью, они не в лучших отношениях. — Ясно… — протягиваю я. — Я хотел поговорить, — осторожно начинает Дикс. – Пока моя спутница увлечена танцами. Я киваю, Дикс в упор смотрит на Голдмана. — Пойду поздороваюсь с папочкой, — хмыкает он. – Развлекайтесь. Когда Стивен отдаляется, Дикс подхватывает бокал и непринуждённо отводит меня к стене. — Кажется, есть проблема, — тихо говорит он, сохраняя абсолютное спокойствие на лице. Я непонимающе смотрю на него. – Мне звонил Пари. — Тебя не смущает, что Стивен работает вместе с нами? Зачем было его прогонять? — Он не заслужил моего доверия, особенно учитывая то, что я собираюсь тебе сказать. И не забывай улыбаться. Я слегка растягиваю губы, делая глоток шампанского. — Я тебя слушаю. — Он звонил сегодня утром, сказал, что у него дурное предчувствие. Лорды вынуждают его выйти на связь и прояснить ситуацию, говорят, что ему ничего не угрожает. — С ним круглосуточная охрана. Если он не настолько идиот, чтобы согласиться, то останется в безопасности. — Я осторожно разведал обстановку, практически все главные лорды сейчас здесь. Надо держать руку на пульсе, сообщи мне, если кто-то из них пропадёт из поля зрения. — Хорошо, — соглашаюсь я. – Надеюсь, этот старый параноик не подставит себя под угрозу. Дикс кивает, как бы невзначай поглядывая куда-то вдаль. Вижу, как на другом конце зала Роуз общается с Николасом, Голдман стоит от них в трёх шагах, скрестив руки на груди. — Потанцуем? – предлагает Дикс. — Крадёшь мой первый танец, Давиллер? — С превеликим удовольствием. Я протягиваю ему руку, под кожей разливается дежавю.***
Виолетта отстраняется от очередного кавалера, когда музыка меняется. Она учтиво кивает и осторожно покидает бальный зал, стараясь не привлекать внимание. Слишком много людей, слишком много танцев, слишком много тесного контакта. Кремовое платье идеально сидит на Де Ренью, обтягивая её фигуру и расширяясь на уровне коленей. Виолетта движется по коридору и выходит на балкон. Её старый дом сидит у неё внутри, она знает каждый уголок бывшей резиденции, как бы сильно она не хотела его забыть. — Так и знал, что ты придёшь, — ухмыляется Джеймс Голдман, когда Де Ренью прикрывает за собой стеклянную дверь. — Не так просто сбежать с собственного торжества, — пожимает плечами она. Вдалеке раздаётся музыка, ветер обдаёт голые руки ночной прохладой. Над головой сгущаются тёмные облака, скоро начнётся гроза. Джеймс вальяжно опирается на ограждение, достаёт из внутреннего кармана портсигар, предлагает Виолетте сигарету. Она молча мотает головой и достаёт из сумки собственную пачку. — Не люблю твои, — поясняет она. — Ну да, то ли дело твой крепкий табак, — хмыкает Джеймс. – С днём рождения, кстати. — Благодарю, — выдыхает она вместе с дымом. Оглядывает высокую фигуру однокурсника, его движения непривычно скованы. Ей приятно, что у неё всегда есть кто-то, разделяющий её пристрастия. В доме, где процветает здоровый образ жизни, она единственная имеет никотиновую зависимость. Мирабелла и Брайс слишком помешаны на спорте. Видимо, наркотики имеют особый статус. — Приедешь на экзамен завтра? – спрашивает Джеймс. — Да, планирую. Подольше побыть в академии – слишком заманчиво. — Конечно, место на последней парте всегда вакантно. Виолетта одаривает его тяжёлым взглядом. На последней парте всегда сидит Стивен. В темноте ночи поочерёдно вспыхивают тлеющие сигареты, где-то внизу раздаётся шум всё новых подъезжающих карет. — Я не собираюсь об этом говорить. — Просто это слишком забавно. То, как часто ты стала наведываться на совместные занятия. — Нужно подтягивать успеваемость перед Новым Годом, — пожимает плечами она. — У тебя идеальная успеваемость. — Разве тебя когда-нибудь волнует, с кем я сплю? – как всегда прямолинейно спрашивает она. — Если с моим братом, то волнует. Желаешь переметнуться на другую сторону? — Как я могу оставить тебя без защиты? И дня не протянешь. — Очень смешно. Повисает молчание. Они оба понимают, что этот разговор лишь смена фокуса. — Ви, я… — Не хочу ничего слышать. — Мне нужен твой совет. — Ты уже взрослый мальчик, разберись с этим самостоятельно. — Ты ведь всё знаешь? — Разве я могу чего-то не знать? Ещё несколько секунд напряжённой тишины. — Думаешь, мне стоит… — Я не хочу, чтобы мне потом вливали в горло сыворотку правды. Избавь. — Спасибо, подруга, очень мило с твоей стороны, — фыркает Голдман. — Я не твоя нянька, Джеймс. Научись брать ответственность. — После Нового Года всё изменится, да? – Голос Голдмана пронизан отчаянием. Виолетта единственная, с кем он позволяет себя снимать маски. — Да, но пока неизвестно, как именно. — Разве есть варианты? Ты говорила, что в этом уверена. — Теперь я сомневаюсь. – Де Ренью делает более глубокую затяжку. — У Роуза всё схвачено, Мэтью Баррински займёт трон. Какие могут быть сомнения? — Возможно, твой брат не так предсказуем, как я полагала. — Ты серьёзно? – хмурится Джеймс. – У него нет шансов. — Время покажет, — пожимает плечами Виолетта. – Я бы не стала списывать его со счетов. Результаты выборов действительно сложно поддаются прогнозированию. Стивен может проявить характер. — И что, станешь его королевой? – мрачно усмехается Голдман. — Это не входит в мои планы. Джеймс проводит пальцами по своим идеальным платиновым волосам, его подбородок напрягается, он пытается отвлечься. — Ты докурила до фильтра. — Фильтр – самое вкусное, — спокойно отзывается Де Ренью. Они продолжают стоять в темноте. Виолетта думает, что ей всё же стоит с ним поговорить, дать рациональный ответ на вопрос, который мечется в его ледяных глазах. Нет, этот выбор он должен сделать сам.***
— Хорошо танцуешь, — улыбается Брайс, отпуская мою ладонь. Вновь смотрю на Стивена, он все ещё стоит рядом с Роузом. Занимаю время танцами, дожидаясь своего спутника. Это бал в конце-то концов, танцы – неотъемлемая его часть. — Спасибо урокам в центре, шпионы получают хорошую подготовку, когда речь заходит о подобных мероприятиях, — тихо усмехаюсь я. – Где твоя сестра? — Какая из? — Да хоть кто-нибудь. Нужно проявить вежливость и поздравить их. — Мирабелла, кажется, вышла, чтобы сменить платье. У неё их три или четыре на один вечер, — пожимает плечами Брайс. – А Виолетта… В ту же секунду старшая Де Ренью заходит в зал, рядом с ней идёт… Поворачиваю голову в сторону лордов. Стивен, что, раздвоился? — Это Джеймс, — подсказывает Брайс. Да, точно, всё время забываю, что у Стивена есть брат. Джеймс даже выше него, он тоже выделяется на фоне остальных гостей. Его изящный чёрный костюм контрастирует с платиновыми волосами. В глазах столько уверенности, что хватило бы на целую армию. Такие же ледяные серые глаза, как у брата. Джеймс выглядит расслабленно, но спина идеально прямая. Он молча кивает Виолетте и выхватывает из толпы какую-то девушку, приглашая её на танец. — А это Ровена Маклауд, — объясняет Брайс. – Горячая штучка. Ровена действительно очень красивая, её длинные каштановые волосы струятся волнами, а кожа сохраняет благородный молочный оттенок. — Что-то она не выглядит брошенной, — замечаю я, глядя на искры в её глазах. Кажется, она уже довольно много выпила. — В этом вся Ровена. Расстаётся с одним, находит другого. Думаю, Голдман всегда был ей небезразличен. Джеймс, я имею ввиду, — добавляет Брайс, улавливая промелькнувшее беспокойство в моих глазах. Чувствую себя глупо. — Воспользуюсь одиночеством Виолетты, пока представляется возможность, — бросаю я и спешу удалиться, пока Брайс не затянул разговор о моей ревности. Огибаю танцующую толпу и подхожу к столику. Виолетта пьёт красное вино, сохраняя привычную холодность. — Я думала, на балах подают только шампанское, — пытаюсь начать разговор. — Довольно бессмысленный напиток. Мирабелла вообще не пьёт, а я решила скорректировать меню, — пожимает плечами Де Ренью. – Разве есть что-то лучше сухого красного вина? Не разделяю её любви к данному напитку, но из вежливости беру бокал. — С днём рождения, Виолетта! – отпиваю глоток за её здоровье. Слишком терпко и кисло. — Благодарю, — спокойно кивает она, продолжая пить. – Как тебе бал? — Здесь потрясающе, — искренне говорю я. — Ты не слишком-то наслаждаешься, — замечает она. – Я издалека вижу, как твою голову распирают мысли и цели, далёкие от простого веселья. Впрочем, балы никогда не бывают обычным торжеством, это возможности. Кому-то хватает ума их разглядеть. Я замечаю, как Виолетта поглядывает на статного мужчину, беседующего с Николасом, ему около тридцати на вид. Что это ещё за возможность такая? Рядом с Виолеттой меня пробирает противоречивое чувство, безусловно, она опасный человек, её ум имеет очень значительную силу. Решаюсь рискнуть. — Ты права, у меня есть цель, далёкая от танцев и выпивки. — И безусловно далёкая от времяпрепровождения в компании лордов. Тебя ведь за этим пригласили. Но мисс Мейсон желает увидеть кого-то другого, поэтому она каждый раз вздрагивает при открытии дверей, — с холодной насмешкой протягивает Виолетта и берёт новый бокал. Кажется, это её забавляет. — И кого же я желаю увидеть? – поддаюсь я. — Короля, разумеется. Ты ведь всё ещё думаешь, что способна на что-то повлиять. Довольно неразумно с твоей стороны. — Пока я думаю, что способна на что-то повлиять, я влияю. Не списывай меня со счетов раньше времени. — И не думала списывать, — равнодушно отвечает Виолетта. – Думаю, ты ещё сделаешь свой вклад, у тебя есть смелость, которой многим не достаёт. Только вот эта смелость граничит с безрассудством. — Согласна, мне не хватает долгосрочного стратегического планирования, — киваю я. – Но знаешь, наши лучшие качества можно объединить и добиться неплохого результата. — Ты что, предлагаешь работать сообща? – скептически выгибает брови Де Ренью. — Я собрала команду. На моей стороне Мэтью Баррински и Кассандра Янг, мы добились неплохих результатов. — Мейсон, — усмехается Виолетта, — едва ли ты можешь предложить мне что-то, чего я не могу добиться самостоятельно. Я была готова к эти словам. — Ты больше не принадлежишь к Ирридию, а у меня есть туз в рукаве. Если ты хочешь работать в крупнейшем государстве Адриэла, тебе стоило бы рассмотреть моё предложение. Более того, я довольно близка к Абердорну, это куда интереснее, чем Уайтхолл. В лице Виолетты что-то едва уловимо меняется, упоминание Абердорна почему-то не сыграло мне на руку. — Ты же прекрасно знаешь, что Ирридий не является хорошим решением для инвестирования своих усилий. — Он будет лучшим решением для инвестирования, если выдержит планируемое нападение. — Мои прогнозы с тобой не согласны. — Брось, Виолетта, тебе же выгодно сохранить это королевство. С твоей поддержкой наши усилия получили бы гарантированный результат. — Буду откровенна, Мейсон. Я не вижу в тебе того, что могло бы заставить меня встать на твою шаткую сторону. У тебя нет ни влияния, ни поддержки, нет ресурсов и политической грамотности. Я не верю в твой успех, даже если твои идеи мне откликаются. — Если у меня будет влияние, если я найду эти ресурсы… — Это займёт слишком много времени. Не спорю, ты не последняя фигура на этой шахматной доске, но мои цели не пересекаются с твоими, а мои планы не подлежат изменению. Твоя история вызывает у меня множество вопросов, мне следует брать её в расчёт, если я хочу грамотно предвидеть все исходы. Есть белые пятна, которые не удаётся закрыть аналитикой. Многие вещи связаны гораздо теснее, чем может показаться, а мои догадки слишком абсурдны. Когда мне кажется, что я приближаюсь к истине, появляются новые переменные. Я знаю, что ты читала пророчества, по крайней мере, некоторые из них. — Ты можешь перестать говорить загадками? – раздражённо спрашиваю я, наблюдая за тем, как много вина она в себя вливает. — Есть некая связь между нами, — задумчиво протягивает она. – Дам тебе зацепку, подумай на досуге. Если твоих мозгов на это хватит, возможно ты сделаешь выводы, которые заставят тебя оглядеться по сторонам, следует понимать, как будут отыгрываться твои собственные пророчества. – Виолетта наконец-то поднимает взгляд от бокала и заглядывает мне в глаза. – Каждый год мой отец заказывает у Ксенона Роуза самые лучшие его цветы, которые он не выставляет на продажу. Отец дарит один букет мне, другой Мирабелле. Как ты уже знаешь, есть ещё две его дочери, живущие с моей матерью. Николас Де Ренью ежегодно отправляет туда те же самые цветы. Один букет, всегда только один. – Де Ренью ставит на стол пустой бокал, на её губах появляется холодная усмешка. – Хорошо вечера, мисс Мейсон. Она уходит прежде, чем я успеваю переварить информацию, напряжённо хмурю брови. Я ничего не понимаю, что это за зацепка такая? Я вижу, что Виолетта действительно разделяет мои взгляды и на самом деле Ирридий ей не безразличен. Она знает о пророчествах гораздо больше, чем я. Скорее всего она читала то, которое находилось в пустом конверте. Причём здесь розы? Пока что я дошла до того, что я представляю угрозу для президента Тиррассея, а единственный, кто способен мне помешать – это дети дома Розы. Двое малолетних внуков президента, дети Николаса, включая приёмных, и Голдманы. Николас отправляет в дом Лилиан Де Ренью всего один букет… Получается, одна из их сестёр проживает отдельно? Но… — Мисс Мейсон, рад вас видеть. – Скрипучий голос лорда Дорвуда вырывает меня из размышлений. Этот старик вызывает у меня не меньше неприязни, чем сам президент Тиррассея. — Добрый вечер, — учтиво киваю я. — Рад видеть, что вы подчиняетесь нашим указанием и прибываете туда, куда вам велено, — язвительно протягивает он. Я вижу, как с другого конца зала в нашу сторону движутся другие лорды. Боги, что сейчас начнётся? Кто-то внезапно подхватывает меня под руку. Поднимаю глаза и замечаю Мэтью. Его винтажный костюм подходит ему как нельзя лучше. — Лорд Дорвуд, добрый вечер, — склоняет голову он. — Мистер Баррински, — недовольно отвечает он. — Примите мои извинения за прерванную беседу, но мисс Мейсон обещала мне танец. Или её уже пригасили вы? — Нет, — искривляет губы Дорвуд. — Какая удача, — как ни в чём ни бывало продолжает тёмный маг. – Мисс Мейсон, окажете мне честь? Я притворно виновато улыбаюсь Дорвуду. — Прошу меня простить, не смею обделять вниманием будущего короля. Мои глаза ядовито сверкают, и я отворачиваюсь от Дорвуда прежде, чем к нам успевают подойти Роуз и Уильям Давиллер. Баррински сразу же кладёт руку мне на талию, подхватывая ритм танца, мы перемещаемся в центр зала, удаляясь от лордов. — Спасибо, — благодарно выдыхаю я. — К вашим услугам, — отвечает он, демонстрируя свою фирменную хищную улыбку. – Ты выглядишь бледной. Всё в порядке? — Слишком непривычно находиться на балу, — отвечаю я, маскируя за этой фразой тревогу из-за Абрама Пари и смятение после разговора с Виолеттой. — Скоро привыкнешь, — хитро парирует он. Натянуто улыбаюсь. Он снова намекает на статус королевы Абердорна. — Мэтью, я хочу поговорить, — протягиваю я, стараясь не сбиться с ритма танца. — Я слушаю. — Не здесь, — с намёком говорю я. Баррински кивает, крепче сжимая мою талию, в его глазах появляется предвкушение, практически победоносное господство. Я вновь чувствую, исходящую от него силу. Грациозность в дуэте с концентратом тёмной магии. Он словно хищник, заманивающий жертву своим холодным очарованием. К нему притягивает, влечёт, хочется вечно смотреть в его пронзительные глаза. Я делаю медленный тяжёлый вздох. Эта игра не стоит свеч. Когда музыка заканчивается, Мэтью выводит меня из зала, проводя по коридору в тускло освещённую просторную гостиную. Шторы развеваются из-за порывов ветра. За окном свергает первая молния. — Это не может так больше продолжаться, — резко начинаю я. Это как входить в холодную воду – быстро отрезать путь к отступлению. – Я хочу объяснить свои чувства… Баррински не даёт мне продолжить, обхватывая моё запястье. Я ощущаю, как мой учащённый пульс передаётся его пальцам. — Ты боишься? – спрашивает он, подходя немного ближе, демонстрируя своё превосходство. Я снова становлюсь его любимой игрушкой, удачным экспериментом. – Твоя магия бушует внутри, как погода за окном. Вслед за его словами раздаётся раскатистый гром. Грудь тяжело вздымается от волнения и невидимой тяжести. — Мэтью, я… Тёмный маг снова обрывает мои слова, внезапно соединяя наши губы. Меня затапливает волной ощущений. Тёмная магия проходит через меня насквозь, подпитывает изнутри, заряжая невероятной энергией. Эта необычная сила притупляет все мои эмоции, перекрывая страх прикосновений. Когда Баррински обхватывает мою шею, я резко отстраняюсь, вырываясь из этого тёмного потока и отворачиваюсь, практически сразу чувствую опустошение, подкатывают слёзы. — Что это? – хрипло спрашиваю я, пытаясь дышать глубже. — Это того, чего тебе не хватает. Та сила, которая готова заполнить тебя изнутри, подарить тебе свободу, открыть перед тобою все двери. Не отталкивай её и сможешь использовать, как второй источник. Я с силой сжимаю золотую цепочку на шее, меня охватывает отчаяние. Я практически не могу этому сопротивляться, не могу противостоять неестественным, искусственным чувствам. — Не делай так больше, — медленно говорю я сквозь подступающий ком в горле. — Неужели ты правда этого не хочешь? – спрашивает Мэтью, приближаясь ко мне со спины. — Нет. – Эти слова отдаются болью, кости словно плавятся. – Я не хочу твоей силы, не хочу ничего этого. Это я пыталась сказать, я ничего не хочу! Поворачиваюсь к нему лицом, оно подсвечивается сиреневым отблеском молнии. — Я не разделяю твоих чувств, не хочу становиться твоей марионеткой. Тебя восхищает лишь моя магия, мой потенциал. Это неправильно, я так больше не могу. — Вика, это не так, — взволнованно говорит он. – Мне не нужна твоя магия, мне нужна ты. — Нет! – в отчаянии говорю я. – Это слишком, я так не могу. Это ненастоящее, это не любовь. Ты хочешь обладать мною, посадить на трон, увидеть, как далеко мы можем зайти, становясь одним целым. Это не мой путь, это ложь. Заманчивая, искусная ложь. Ты говоришь мне стремиться к свету, но он тает рядом с твоей тьмой, рядом с тобой. Я хочу сама выбирать своё будущее, я не могу разделить его с тобой, отдаться твоей власти. Между нами ничего не может быть. Мне жаль, что всё так сложилось, и я прошу у тебя прощения. Я поддержу тебя, если ты станешь королём, если тебе нужна будет моя помощь, но это всё, что я могу тебе дать. Ты многому меня научил, но думаю, наши занятия окончены. Мэтью прожигает меня взглядом, в его глазах кроется ураган, но Баррински втягивает воздух сквозь сжатые зубы, сохраняя спокойствие. — Ты любишь Голдмана? – прямо спрашивает он. Я закрываю глаза, стараясь справиться с тяжёлым давлением, исходящим от мага. — Да, — хрипло произношу я, сжимая складки платья. Наши глаза сталкиваются в немом поединке, Мэтью ждёт, что я скажу что-то ещё, что изменю своё решение, поддамся искушению. Он понимает, как сильно на меня действует его магия, не пытается её обуздать. Видит мой страх перед ним, признание его власти, попытку скрыться от неё, защититься, найти в себе силы дать отпор. Он тоже прикрывает глаза, его скулы напрягаются. Мэтью смотрит свозь меня, в светлых глазах отражается молния. — Я был рад нашему… сотрудничеству, — цедит он сквозь зубы и быстро покидает гостиную. Я падаю на диван, кладу ладонь себе на живот, делаю медленные вдохи и выдохи. Это должно было произойти, я должна была это остановить. Отказавшись от власти, от возможностей, от трона. Я должна была остаться верной себе, должна была сохранить остатки того человека, кем я являлась давным-давно. Видят боги, это было непросто.***
Мирабелла надевает третье праздничное платье. Жёсткий кринолин поддерживает пышные розовые оборки, корсет подчёркивает необычайно узкую талию. Девушка смотрит в зеркало, пытаясь улыбнуться отражению, скрыть затопляющую её тревогу. В ридикюле лежит маленькая стеклянная колба, давит на Де Ренью своим незначительным весом. Глоток бренди, чтобы успокоиться. Обычно Мирабелла не пьёт алкоголь, в нём слишком много калорий. Становится всё отчётливее понятно, что мама сегодня не приедет. Виолетта была права, она всегда оказывается права. Мирабелла обещает себе, что не воспользуется подготовленным планом, не опустится так низко. Если мама не приедет, ей не для кого так стараться. Она сохранит свою совесть.***
Собравшись с силами, я возвращаюсь в зал. Уже полночь, а король так и не явился. Может быть, он и не планирует приезжать… Как только я прохожу вглубь помещения, меня окликает Стивен. — Эй, ты в порядке? Выглядишь странно. — Спасибо за честность, — фыркаю я. – Был непростой разговор. — С Давиллером? — В том числе, — уклончиво говорю я. – О чём ты так долго разговаривал с Роузом? — Есть новость… Графство Деллар отделилось от Ирридия два часа назад. — Деллар это… — Графство Драгомира. Втягиваю воздух, карусель событий закручивается слишком быстро. Кейси была права, лорды покидают Ирридий, они планируют его уничтожить. — Разве Драгомир не на балу? – Мне казалось, что я его видела. — Нет, он не появлялся сегодня. Занят принятием суверенитета. Чёрт. Надо сообщить об этом Диксу. — Ты не видел Давиллера? — Снова этот Давиллер, — раздражённо бросает Голдман. – Что у вас происходит? — Проблемы с Пари. — Пари под защитой. — Такие идиоты, как он, склонны к необдуманным поступкам. — Хочешь, я свяжусь с охраной? Ты убедишься, что всё в порядке. Я киваю, мы отходим к стене, подальше от толпы. Стивен достаёт телефон и быстро стучит пальцами по экрану, набирая сообщение. — Довольна? – Он протягивает мне телефон, я вижу ответ от главы охраны. Всё в порядке. — Прости, — говорю я, проводя ладонями по лицу. – Нервы на пределе. Я тоже сказала Диксу, что нет причин для беспокойства. — Передай Давиллеру, что он ужасный командный игрок. Это наше общее задание. Киваю, обхватывая себя руками. — Выпей, тебе нужно расслабиться. – Стивен протягивает мне бокал шампанского. Нехотя его принимаю. За весь вечер я сделала не больше пяти глотков и планировала сохранять трезвость. — Ждёшь короля? – холодно спрашивает Голдман. – Не отвечай, знаю, что это правда. Твоя подружка слишком громко визжала, когда вы сворачивали аппаратуру. — Я предоставлю ему возможность защитить Ирридий, — мрачно говорю я. – Если он откажется, можно ожидать худшего. — Вы не добрались до ядра? Поджимаю губы, Стивен слишком умён, чтобы продолжать вестись на эту конспирацию. — Нет, но Кейси пока не сдаётся. — Хорошо, — выдыхает он. – Она грамотный специалист, надежда ещё есть. — Посмотрим, — нервно бормочу я. – Надеюсь, это не понадобится, и король сам с этим разберётся. — Так, всё, ангел, расслабься. Короля пока что здесь нет, а ты не подарила мне ещё ни одного танца. Что мы за пара такая? – уже мягче улыбается он. Я отставляю бокал, так и не сделав ни одного глотка. Мы выходим в центр зала, на мою талию вновь кладут руку. Это ощущается по-другому, не как с Баррински. Я больше не чувствую чужой власти, угрозы, чрезмерного контроля. Стивен ведёт меня плавно, подол моего платья слегка развевается, кружась вместе со мной. Я замечаю, как на нас смотрят другие гости, видят искреннюю спокойную улыбку на моих губах. Мне комфортно рядом с Голдманом, я практически научилась ему доверять. — Ты выглядишь потрясающе, весь вечер собираюсь сказать, — говорит он, когда темп танца замедляется. — Спасибо, твой белый костюм тоже бесподобен, — улыбаюсь он. — Мы отлично смотримся вместе, надо чаще выбираться в свет. — Не так уж и часто приглашают на бал, знаешь ли. — Открою тебе маленькую тайну, — интригующе протягивает он. – Дату оглашения имени короля Абердорна уже назначили, это случится через пятнадцать дней. Поверь, бал будет ещё масштабнее. Согласишься вновь стать моей спутницей? — Это будет уже серьёзное заявление, — встревоженно говорю я. — А разве ты не готова к таким заявлением? Официально стать моей парой? Несколько секунд мы плавно кружимся в молчании, я пытаюсь успокоится и всё обдумать, но слова непроизвольно срываются с губ. — Я согласна, — резко выдыхаю я. В тот же момент музыка меняется, танец заканчивается. — Ты об этом не пожалеешь, ангел. Я обещаю. – Вместо руки Стивен целует мою щёку, вокруг нас раздаются приглушённые голоса, где-то вдали щёлкает камера. Голдман отстраняется от меня нарочито медленно, дразнит толпу. Я замечаю в нескольких метрах поражённое лицо Мирабеллы и вспоминаю о своей цели. — Нужно поздравить именинницу, хочу оставаться вежливой, — говорю я, сжимая руку Стивена. — Мне пойти с тобой? — Не стоит, рискуешь захлебнуться её ядом. Или моим. Как пойдёт. Мирабелла не сводит с меня взгляда, сочетающего удивление и презрение, молча наблюдает за тем, как я пробираюсь к ней сквозь перешёптывающуюся толпу. — С днём рождения, дорогая, — протягиваю я, демонстрируя ослепительную улыбку. — Я надеялась, что ты проявишь дух бунтарства и не придёшь, — фыркает она. — Разве я могла пропустить праздник своей давней знакомой? – усмехаюсь я. — Я не в настроении обмениваться любезностями, — непривычно сухо говорит Де Ренью, она выглядит взволнованной. Сквозь шум музыки и голосов раздаётся ещё один раскат грома. На этом балу все выглядит слишком встревоженными, напряжение висит в воздухе, грядущие перемены оседают на них слоем пепла. — Что, многочисленные кавалеры тебя утомили? — Можно сказать и так, — пожимает плечами Мирабелла. Сейчас она похожа на свою сестру, более спокойная и собранная. Кажется, она хочет ещё что-то сказать, но поджимает губы в знак окончания разговора. Я собираюсь её покинуть, когда Де Ренью неожиданно хватает меня за плечо. — Родзионтковская? Непонимающе смотрю на неё. На лице Мирабеллы отражается противоречие, всё же она решается продолжить: — Будь осторожна со Стивеном Голдманом. Лучше держись от него подальше. — С чего это ты даёшь мне советы? Я вполне способна разобраться со своей личной жизнью. — О нём ходят разные слухи, он не такой простой человек, каким кажется. — Он никогда не казался мне простым, — парирую я. — Я не просто так это говорю! – раздражённо восклицает она. – Научись уже прислушиваться к чужому мнению. Я знаю Стивена гораздо дольше, чем ты. — Дольше, но не ближе. Что ты можешь о нём знать? — Ладно, дело твоё, — закатывает глаза Мирабелла. – Только сильно не обольщайся. Лорды уже давно решили, что Стивен женится на ком-то из нас. Скорее всего на моей сестре, если мама этого захочет. — А, так вот оно что, — поднимаю бровь я. – Все эти советы основаны на том, что ты решила приберечь Голдмана для своей сестрички. Или для себя? Мирабелла не успевает ответить, у неё звонит телефон. Де Ренью раздражённо смотрит на экран, но сразу же меняется в лице, её дыхание учащается. Она сразу же покидает зал, не удостоив меня прощанием. Ладно, будем считать, что я её поздравила… Меня замечает Николас и подходит поздороваться. Что ж, если мне и предстоит столкновение с лордами, Николас Де Ренью – меньшее из зол.***
Мирабелла открывает двери своей бывшей спальни дрожащими руками, встаёт у окна, откуда хорошо видны сверкающие молнии. Эта гроза когда-нибудь закончится? Де Ренью делает медленный выдох и берёт трубку. — Алло? — С днём рождения, Мирабелла! – Голос Лилиан Де Ренью всегда был самым приятным звуком, переливчатым и плавным. Мирабелла не слышала его уже три года. — Спасибо… — Мирабелла никогда не понимала, как ей обращаться к своей матери. По имени? На вы? – Спасибо, мама, я очень рада вашему звонку. Я надеялась, что вы приедете сегодня. Папа сказал, что вы обещали… — Я никогда не даю обещаний, — равнодушно отвечает Лилиан. – У меня слишком много забот, нет времени совершать визиты. — Да, я понимаю, — говорит Мирабелла, стараясь скрыть из голоса разочарование. – Как вы? Как ваше здоровье? — К счастью, всё в порядке. Как ты сама? Мирабеллу переполняет счастье. Маме действительно интересна её жизнь. — О, у меня всё прекрасно! Совсем скоро я получу статус топ-модели, это подарит мне множество новых возможностей, карьера идёт в гору, я много работаю. С учёбой тоже всё в порядке, лорд Драгомир хвалит меня, говорит, у меня есть способности и большой магический потенциал… — А как насчёт личной жизни? – перебивает её Лилиан. — Ну, вроде бы всё нормально, — неуверенно протягивает Мирабелла. — Тебе уже сделали предложение? — Нет, но… — Кажется, ты говорила, что получишь предложение до нового года. — У меня много поклонников, кто-нибудь из них точно… — Меня не интересуют поклонники, Мирабелла. Ты должна выйти замуж, тебе уже девятнадцать, ты должна составить выгодную партию. Твоя сестра ударилась в политику, пошла по такому же шаткому пути, что и твой отец. Я возлагаю на тебя большие надежды. — Конечно, я понимаю. Я буду стараться, мне достаточно лишь намекнуть, предложения посыплются, и я смогу выбрать наилучший вариант. — Твой будущий супруг должен тебе соответствовать, нельзя размениваться на второсортных графов. Природа наделила тебя редкой красотой, неужели ты не способна извлечь из неё выгоду? — Я… я постараюсь. – К горлу Мирабеллы подступает ком. — Старайся лучше. В следующем году у дома Де Ренью должен появиться наследник, не стоит с этим затягивать. Мирабелла чувствует, как у неё стынет кровь в жилах. — Я выйду замуж, я с этим разберусь, но ребёнок… У меня сейчас расцвет карьеры, я не могу просто всё бросить и… — Твоя карьера – баловство. Конечно, тебе нравится фотографироваться полуголой, но не такой судьбы я тебе желаю, — холодно говорит Лилиан. – Ребёнок укрепит положение нашего дома, особенно, если учитывать неопределённый статус Уайтхолла. Мирабелла представляет, что будет с её фигурой после беременности, её охватывает паника после каждых набранных ста грамм, она так усердно работает, роды не входят в её планы. — Боюсь, что я не могу разделить ваши убеждения, — осторожно начинает Мирабелла. – Моя карьера тоже укрепляет моё влияние и положение в обществе. Возможно, я смогла бы достичь цели и без наследников. — У тебя была всего одна задача, невероятно простая. Тебя постоянно замечают с мужчинами, но за свою жизнь ты ни разу не вступила в серьёзные отношения. Мне стоит начать беспокоиться? К глазам подступают слёзы, кажется, этого многолетнего фарса всё же недостаточно. — Нет, вам не стоит ни о чём беспокоиться, я обещаю, что выйду замуж в самое ближайшее время. Мы организуем свадьбу до конца зимы, всё будет так, как вы пожелаете. Только прошу вас, мама, приезжайте. Приезжайте к нам, насовсем. — Я приеду, когда посчитаю это нужным. Скорее всего, до конца лета. Однако, если ты сыграешь свадьбу, я буду на ней присутствовать. Не подведи меня, Мирабелла, начни уже приносить пользу и оправдывать деньги, которые в тебя вкладывает твой отец. Доброй ночи. — Мама? Мама, постойте! Звук разъединения связи. Мирабелла делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Не помогает. Она с силой швыряет телефон об стену и кричит, зажимая рот ладонями. Слёзы прорываются наружу. Де Ренью опирается о подоконник, с ненавистью глядя в окно. С каждым раскатом грома её всё сильнее затапливает отчаяние. Ну почему, почему она не может быть такой, как все?! Почему отношения даются ей с таким трудом? Вдох, выдох, сейчас не время впадать в истерику. Она ни в коем случае не может подвести свою мать. Ей нужно сыграть свадьбу, нужно, чтобы Лилиан гордилась ею. Да, здесь не подойдёт ни один из армии её воздыхателей. Её жених должен предвосхитить самые смелые ожидания матери, она будет довольна. И пусть совесть катится к чёрту, эта не самая большая цена. Мирабелле требуется всего три минуты, чтобы привести себя в порядок, натянуть кокетливую, счастливую маску. Ридикюль больше не кажется таким тяжёлым. Она движется изящно, плывёт по бальному залу, её движения лёгкие и едва заметные. Взять бокал, отвернуться к окну, словно она поправляет одежду. Неприлично смотреть на девушку, которая подтягивает платье в районе груди, здесь интеллигентная публика, они точно отведут глаза. Рука выливает в бокал содержимое флакона. Ни цвета, ни запаха, ни вкуса. Этому алхимику можно доверять. Мирабелла улыбается отцу и следует дальше, подхватывая второй бокал. Находит в толпе того, кто ей нужен. Всё складывается весьма удачно, он выглядит расстроенным. — Ты думал, я отпущу тебя после двух танцев? – игриво хлопает глазами. — Тебе сложно отказать, — в тон ей отвечает Баррински. Он смотрит на неё отрешённо, устало, практически безразлично. — На моём празднике нет места для грусти. – Улыбается и протягивает бокал. Левую руку. Важно ничего не перепутать. Мэтью принимает напиток и пьёт без раздумий, залпом. Это ему несвойственно, бдительность одного из искуснейших магов заметно ослаблена, он просто хочет забыться. Мирабелла тоже делает пару глотков, ведёт себя непринуждённо. — Мне нравится число «три», есть в нём что-то особенное, — хитро улыбается она. — Я тебя понял, — кивает Баррински и протягивает ей руку, выводя в центр зала. Да, мама, это будет не просто свадьба. Это будет коронация. Ваша дочь займёт трон.***
Стою возле окна, стараясь не попадаться на глаза лордам. Николас Де Ренью привлекает внимание, чтобы публично поздравить дочерей. Внизу раздаётся звук колёс, все уже собрались, такое опоздание позволительно лишь для одного человека. Другого шанса не будет. Воспользовавшись тем, что все взгляды устремлены на Николаса, я проскальзываю из бального зала и торопливо спускаюсь на первый этаж. Завернув за угол коридора, я чуть ли не врезаюсь в человека. Это свита короля. Трое лакеев, узнаю министра внутренних дел. Подле правителя шествует роскошная девушка. — Ваше Величество, — приседаю в низком реверансе. Процессия останавливается, один из лакеев насторожённо смотрит на меня, в любую секунду готовый вмешаться. Не удивлюсь, если это сильнейшие боевые маги. Король Август равнодушно смотрит на меня, придерживая за талию свою спутницу в сверкающем серебряном платье. Правителю не больше двадцати пяти на вид, через призму дорогой опрятной одежды проскальзывает некоторая небрежность: раскованные жесты и слегка взлохмаченные волосы. Он не похож на своего отца, едва ли он способен отстоять независимость своего государства. — Ваше Величество, меня зовут Виктория Мейсон. Я прошу вас уделить мне несколько минут, дело не терпит отлагательств. — Кого-то вы мне напоминаете, — задумчиво протягивает король, пропустив слова о важности дела мимо ушей. – На Солнцестоянии была такая Виктория… Как тем её звали? – обращается к министру. — Виктория Родзионтковская, — опережаю его я. – Да, как вы верно заметили, я была на Солнцестоянии. И победила. Теперь я заслуживаю минуту вашего внимания? — Говорите, — без особого интереса кивает король. — Такие вещи стоит обсуждать наедине, — говорю я, поглядывая на девушку с неестественно-длинными наращенными ресницами. — Так мы наедине, — усмехается Август. Да, глупо было ожидать, что свита оставит короля. — Ладно, не буду тратить ваше время и перейду сразу к делу, — придаю голосу серьёзности и убедительности. – Вам должно быть известно, что в ближайшие недели на Ирридий будет совершено нападение со стороны Индарии и Тиррассея. Они пытаются ослабить вашу систему безопасности, пробили в ней брешь и собираются дойти до базового заклинания, чтобы нарушить координацию вооружённых сил. — Откуда у вас такая осведомлённость? – скептически спрашивает министр внутренних дел. — Я лучший агент Адриэлского центра, я умею работать с информацией. И нет, я не преследую никаких личных целей, лишь хочу помочь моему государству. Я гражданка Ирридия, мне не безразлична его судьба. Разумеется, вы не можете верить мне на слово, поэтому мы подготовили доказательства, на артефакте записаны все пути входа. Наши и Тиррассейские. Вы увидите, какое воздействие оказывают вражеские страны. — Мисс Мейсон, насколько мне известно, с системой безопасности всё в порядке, она постоянно проверяется. К нападению мы готовы, остальное вам знать необязательно, — заявляет король. — У них очень хорошие специалисты. Возможно, у вас не получится увидеть брешь в системе. Однако, моей команде это удалось, всё перед вами… — И что это за команда такая, которая, по вашим рассказам, обошла наших лучших магов? – с издёвкой спрашивает Август. — Над этим делом работает Мэтью Баррински, один из сильнейших магов современности, он отлично разбирается в подобных вещах. — Баррински? – Август театрально смеётся. – Будущий король Абердорна, подчинённый президента Тиррассея, якобы помогает Ирридию? А вы забавная, мисс Мейсон. — Я не прошу перестраивать вашу тактику, просто передайте артефакт вашей службе безопасности. Всё равно ваша охрана не допустит никаких происшествий. — Думаю, мы могли бы посмотреть, учитывая… — осторожно предлагает министр. — Нет. Я принял решение. Нам не нужны подачки от тиррассейских пешек, — непреклонно говорит король. – Кажется, я уделил вам уже достаточно времени. Вытаскиваю из сумочки и артефакт и с надеждой смотрю на министра, он единственный здесь понимает серьёзность ситуации. — Пожалуйста! Другой возможности не будет. Если не устранить эту проблему вовремя, Ирридий попадёт в уязвимое положение… — Довольно! – уже жестче провозглашает Август. – Ирридий – моё королевство, только мне решать, как его защищать. Девушка восторженно хлопает глазами, восхищаясь его непреклонностью. Министр недовольно поджимает губы, но не смеет ослушаться короля. Один из лакеев мягко отводит меня в сторону, освобождая путь для королевской свиты. Они уходят, оставляя меня одну в коридоре. Не получилось. От обиды хочется лезть на стену. Король считает себя гениальным стратегом и полагает, что у него всё схвачено, даже не удосужившись проверить информацию. Я практически уверена, что его аналитики уже сообщали о подозрительных действиях в работе системы, но Август не посчитал их значительными. — Наконец-то я тебя нашёл! – Ко мне подбегает Дикс, он выглядит очень взволнованным. — Я не смогла, король меня не послушал и… — С этим мы разберёмся позже. Нужно спешить, Пари пропал. — Что?! Стивен говорил с охраной, полчаса назад Пари был на месте! — Полчаса назад может и был, но каким-то образом он улизнул прямо под носом у секьюрити. Единственный из главных лордов, кто не появлялся на балу – это… — Драгомир, да, я знаю. Но разве он сейчас не решает вопросы со своим графством? — Туда уже направили людей, в его резиденцию и в администрацию совета лордов, — торопливо произносит Дикс. — Я решил удостовериться, написал своему соседу по комнате, он видел Драгомира в академии несколько минут назад. Отправимся туда, нужно спешить! Я не успеваю даже вздохнуть, как меня закручивает в трансгрессии. Ноги оказываются в снегу, подол платья промокает, здесь очень холодно. Мы оказываемся снаружи, у входа в академию, начинается снегопад, погода сегодня бунтует. Дикс хватает меня за руку и тащит внутрь, распахивая тяжёлые двери с помощью магии. — Скоро сюда прибудет группа, но мы будем быстрее. Помнишь планировку здания? — Примерно. Я не была здесь почти два года, — отвечаю, пытаясь соображать как можно быстрее. – Так, я знаю, где находится кабинет Драгомира, аудитории, коридоры в общих чертах. Я мало тренировалась в поисковой магии, но постараюсь настроиться на энергетический след Пари. Нужно разделиться. — Хорошо. Я пойду наверх, осмотри нижние этажи. Я киваю и бегу по тёмному коридору, приподнимая подол платья. Нужно успеть.***
Дикс шумно выдыхает, поднимаясь на ноги. Кладёт руку Пари ему на грудь, закрывает лорду глаза. Пульса нет, хотя факт смерти был сразу слишком очевидным. Остановка сердца, очень тёмная магия. Давиллер отступает на шаг, позади него раздаются голоса, спасательная группа прибывает слишком поздно. В мрачном помещении становится душно. Сюда редко заходят, это хранилище архивов. На стене висят старые карты, на многих из них ещё нет границ обособленного Адриэла. Дикс фиксирует время смерти, около десяти минут назад. Он слишком много практикуется в судмедэкспертизе. Выходит из комнаты, на этом его работа заканчивается, его затопляет гнев, отчаяние. Он всё делал правильно, почти сразу же нашёл Драгомира, пользуясь полномочиями, наложил на него отслеживающее заклинание, отнял возможность покидать кабинет. Спустя минуту туда прибыл Эндрю, сосед Дикса, приходилось использовать все возможности. У Александра Драгомира было алиби, он всё время находился под присмотром. С момента прибытия в академию до времени смерти прошло около пятнадцати минут. Остальные лорды тоже находились под присмотром. Переборов личную неприязнь, Дикс связался с Голдманом и дал указание следить за ними на балу. Произвели скан энергетических потоков, в течение дня в академии не появлялись посторонние. Никто кроме студентов и спасательной группы. Едва ли это мог быть кто-то из учеников. Убийство – слишком серьёзный шаг, слишком тёмная магия, слишком большая сила. И где чёрт побери носит Вику?! Дикс надеется, что она в порядке, что с ней ничего не случилось, старается себя не накручивать, не позволять разыграться воображению. Мисс Мейсон, благодарю вас за визит! Очень рад, что вы согласились помочь мне, не смотря на наши… разногласия. Слишком много секретов, они порождают недоверие. Виктория Мейсон – его напарница, его подруга, он знает её с детства, но всё слишком сильно изменилось, между ними разверзлась пропасть. Дикс спускается на второй этаж и почти сразу же в него врезается Вика. Он по привычке оглядывает её оценивающим взглядом, ищет повреждения, кажется, всё в порядке. Переводит взгляд на её лицо, она совсем бледная, дыхание прерывистое, в глазах отражается отрешённость. Надо успокоиться. — Где ты была? – выходит резче, чем он планировал. — Внизу, я вышла на ложный след, кто-то выяснял отношения рядом с библиотекой, — торопливо говорит она. — Пари мёртв. — Я знаю. Слышала разговоры, у входа стоят боевые маги. — Ты разнимала драку тридцать минут? — Сначала я побежала в западное крыло, там всё было чисто, проверяла коридоры и кабинеты, настраивалась на энергию Пари, но у меня не вышло, это отняло много сил, — она касается пальцами золотой цепочки на шее, прикрывая глаза, выравнивая дыхание. – Я делала всё, что могла. Мы делали. — Этого недостаточно! – Гнев пробивается наружу. – Мы провалили задание. Человек погиб! — Мы сохраняли бдительность, до недавнего момента Пари оставался под защитой, я не представляю, под каким предлогом его сюда выманили. Мы не предсказываем будущее, нельзя предвидеть все исходы! – Она тоже повышает голос, сталкиваясь с ним тяжёлым взглядом. — Здесь больше никого не было. Только студенты и преподаватели. И мы. — Что ты хочешь этим сказать? – нервно спрашивает Вика. — Просто не могу понять, кто мог совершить убийство, если у всех подозреваемых есть алиби. Почему ты так выглядишь? В твоих глазах читается страх. — Знаешь ли, я переживаю из-за этого всего! Это было и моё задание тоже, я его провалила, допустила убийство! Что ещё ты хочешь от меня услышать?! — Правду, — холодно говорит Дикс. Вика сжимает челюсти, её немного трясёт. Как сильно ему хочется верить, что это побочный эффект использования сложной поисковой магии. — Ты серьёзно?! – проскакивают истеричные нотки. – Ты думаешь, что я с этим связана? — Ты знала Пари до того, как он обратился за защитой. Между вами был какой-то конфликт, он тебя боялся, говорил, что ты милосердная, если способна его простить. Не смотри на меня так! У тебя явно был мотив, ты не можешь этого отрицать! — Вот какого ты обо мне мнения! – На глазах Вики выступают слёзы. – Ты думаешь я способна на убийство? Из-за мести? Я не нападаю на слабых, Давиллер! Да, признаюсь, я не чувствую к нему жалости, но и никакого удовлетворения мне его смерть не приносит! Я никогда не смешивала работу с личными чувствами, слышишь? Никогда! Он был моим клиентом, и я изо всех сил старалась его защитить! — Докажи! – слова вырываются прежде, чем Дикс успевает себя остановить. Она смотрит на него поражённо, словно он её ударил. — Что? – хрипло спрашивает она. — Докажи свою непричастность. Заклинание правды. Его проходят в самом начале любого обучения. — Вот значит что… — Она закусывает губы, глаза становятся красными. У Дикса разрывается сердце, но он не позволяет себе отступить. Он должен это сделать, так будет правильно. — Ответь всего на один вопрос. – Делает глубокий вдох, все мышцы напрягаются. – Это ты убила Абрама Пари? Вика выдаёт кривую улыбку, смотрит наверх, чтобы не дать пролиться слезам, сжимает зелёную ткань своего платья. Переводит взгляд на Дикса, в нём кроется слишком много эмоций. Любой из ответов готов довести Давиллера до припадка. Сейчас она просто подозреваемая, он действует по протоколу, но его сердце способно остановиться, когда она смотрит на него вот так. — И луце веро, — сдавленно шепчет заклинание. Оно довольно простое, но не поддаётся обману. После его произнесения невозможно говорить ложь. – Я его не убивала. Я не убивала Абрама Пари. Её лицо расслабляется, исчезают все эмоции, она становится пустой. — Надеюсь, ты вычеркнешь меня из списка подозреваемых, — сухо говорит она и проходит к лестнице, спускается на первый этаж. Дикс погружается в удушающую тишину, все разговоры остаются вдалеке, он не чувствует облегчения. Ему кажется, что он знал ответ с самого начала, он достаточно ей доверял. Давиллер опирается спиной на перила, опуская руки. Если между ними была бездна, он только что расширил её до размеров ада.