" Улыбка твоего плена" Your Boyfriend.

Вслушиваясь в мелодии классической музыки, где присутствовала скрипка, пианино и другие музыкальные инструменты, это навевало Питеру едва счастливые нотки прошлого. Едва завернув свои рукава на идеально выглаженной черной рубашке, он поправил расписные столовые приборы, взяв ложку и погружая ее в горячую и ароматную овсянку с миндалем, лесными орехами и малиной, Питер сделал первую пробу, наслаждаясь нежным вкусом. Питер: Говоря про себя: Отличное начало утра...моя леди. Питер взял свой сотовый и подключился к программе навигации, где высветилась карта и маячок, что Питер вставил во внутрь твоей машины заднего сиденья, сделав небольшой надрез, и мастерски зашив его, чтобы ты не заметила. Питер: Говоря про себя: Ммм...моя леди, как же жаль, что сегодня, я сделал завтрак лишь себе, хотя уверен, несмотря на небольшую передозировку снотворного, алкоголя и сыворотки вчера, вы находитесь еще дома, раз ваш транспорт до сих пор находиться в районе Китайского квартала. Питер едва ухмыльнулся, обнажая свои острые зубы, погружая в свой рот вторую ложку с овсянкой, запивая ее смузи, что освежала его, и давала состоянию желудка покой, несмотря на принятые лекарства, после ядерной вчера острой лапши. Питер: Говоря про себя: Как жаль, что я расстроил вас, моя леди. Но когда, вы будете со мной...я больше не позволю, вам этим питаться. Питер едва скривился, только вспомнив вкус острой пищи и у него подступил рвотный рефлекс, который он подавил, и несмотря на то, что он был один дома, он прикрыл свои губы салфеткой, соблюдая манеры. Прожевывая каждую порцию овсянки с ложки, десять раз, ловко управляясь своим длинным языком и не прикусывая его, он едва тихо заглатывал, соблюдая баланс в каждом жесте и движении, делая все идеально, словно от этого зависела его жизнь и состояние. Закончив завтракать, и погрузив посуду и приборы в посудомоечную машину, он вышел из кухни, направляясь в гостиную, которая была выполнена в классическом стиле в черных и белых тонах, как и весь его дом, но все-таки, несмотря на строгость и элегантность стиля, в интерьере дома, почти везде был красный цвет. От ковра, картины, или роз, что были в вазах, которые Питер старался сохранить по дольше, вспоминая о тебе. Подойдя к камину, Питер провел по его верхушке, проверяя наличие пыли и был доволен работой своей уборщицы, что приводила его дом в порядок два раза в неделю, вытирая до блеска. Питер: Говоря про себя: Неплохо...хоть и не идеально. Питер заметил несколько пылинок на своих подушечках пальцев, и едва скривился, несмотря на спокойное выражение на лице и быстрым шагом прошел на кухню, и вымыл руки с мылом и вытирая их, глубоко вздохнул, доставая кожаные перчатки из карманов брюк. Питер: Говоря про себя: Я ненавижу...хаос. Питер дотронулся своими пальцами до нежной, но тонкой кожаной ткани перчаток. Оглядывая холодным взглядом голубых глаз планировку дома, снова проходя в гостиную, Питер чувствовал спокойствие, видя белые и черные краски интерьера, хоть и сам предпочитал в одежде только черный цвет, что говорил всем видом о доминировании, сдержанности и строгости. Питер: Говоря про себя: Ах прекрасный белый цвет...знак чистоты, и невинности. Как это иронично, для моего прошлого взгляда на жизнь. Но Питер едва усмехнулся, пройдя снова в гостиную, видя красный ковер, что выделялся из всей строгости белого и черного. Питер: Говоря про себя: А красный...знак страсти, опасности и...крови. Вступив на ковер, Питера пробрали приятные мурашки, и он едва прорычал. Питер: Говоря про себя: Как же более значим этот цвет стал с вашим появлением...моя леди. Питер начал мычать мелодию, обхватив руками свои плечи и прикрыл глаза, едва пританцовывая чечетку, выйдя на мраморный пол. Питер: Моя леди...ах моя леди... Питер выставил руки, делая плавные и резкие движения в чечетке, выражая свои эмоции, что буквально будоражили его, от мурашек по телу и легкого разряда, начиная от кончиков ног, поднимаясь выше, пробираясь в самое сердце, что издавала ритм, под который Питер танцевал, и заканчивал приятным головокружением в голове. Питер пробил чечетку до камина и дернул рычаг, где открылся проход и загорелись лампы. Продолжая мычать мелодию, Питер сдержанно улыбался, заведя руки назад, спускаясь по ступенькам, и подойдя к железной двери, он вел код, расплываясь в улыбке на всю ширь, открывая дверь, видя внутри огромную стеклянную клетку, которая была оборудована всеми удобствами в виде мягкой кровати, телевизора, стола и стульев, и главное туалета и ванной. Питер: Говоря про себя: Ах...моя леди... Питер вспоминал снова и снова твои слова, чувствуя несмотря на эйфорию, боль в сердце, что пронзала и сдавливала его, едва давая ему новый вдох. Питер: Говоря про себя: Вы боитесь не меня, или моих чувств, что я осмелился высказать вам. А самой почувствовать любовь...считая ее такой хрупкой, что готова в любой момент разрушиться! Питер все-таки смог сделать глубокий вдох и приложил руки к своему сердцу, что бешено билось, думая о тебе большую часть времени. Питер: Я понимаю вас! Я понимаю вас...всем своим сердцем! Смотря на стеклянную непробиваемую клетку, у Питера едва появился румянец, представляя тебя в ней, где ты была бы скрыта от любых глаз, кроме него. Но отведя взгляд и пройдя чуть дальше, Питер открыл дверь расплываясь почти в безумной улыбке, видя в маленькой комнате алтарь в твою честь, что он собирал месяцами, хоть и вздыхал о тебе годами. Питер: Говоря про себя: Я ненавижу хаос...но стоило, мне вас увидеть раз, узнавать о вас, быть с вами рядом, когда вы не подозревали, я начал понимать, как моя жизнь изменилась! Питер припал к полке с огромным количеством твоих фотографий, которые, он незаметно делал, находясь вблизи или вдали от тебя. Питер: Ваш силуэт такой величественный и одновременно дикий, что так отличается от моего представления! Но...как же...как же...вы прекрасны! Ваша суть так меня завораживает... Питер начал целовать каждую фотографию, где ты была изображена и томно вздыхал, смотря на них в красном свете и разговаривая, словно, ты была рядом. Питер: Я понимаю, что делать алтарь в честь вас, так пошло и грязно... Но простите мне мои мечты о вас, хоть и из чистого во мне лишь мое тело, чей сосуд не тронут. Питер снял одну перчатку и прикасался кончиками пальцев по одной из фотографий, которая была увеличена в размерах, открывая твое лицо. Проведя по фотографии и твоей улыбке на губах, Питер снова томно вздохнул, смотря влюбленным взглядом. Но его улыбка пропала, зная о твоих похождениях и о том, сколько у тебя было мужчин. Питер: Вы боитесь иметь то...чего так страстно желаете. Яростно сражаясь со своим прошлым и потерей. Заполняя свою боль горьким опытом мужчин, что не оценят вас по достоинству как я! Питер скривился в отвращении, только думая о том, как многие мужчины касались тебя и были в тебе, слыша каждый твой стон, когда, он даже не смел и грезить о том, как желал тебя, мучаясь в ожидании и страхе, даже подойти к тебе слишком близко и заговорить. Питер: Я очарован вами, и мечтаю попасть под ваш гнев, даже если вы окажите протест в моем желании, сделать вас своей! И больше никто... Питер ухмыльнулся во всю ширь, и его голубые глаза блеснули в красном свете комнаты, вспоминая мучения некоторых жертв, что провели с тобой ночь, и их крики под пытками, пока они не стихали навсегда. Питер: Не посмеет вас коснуться! Никто... Питер едва высунул свой язык подаваясь эйфории предвкушения, и скорой с тобой встречи. Питер: Кроме меня.