Герб дружбы

      Спустя год, в сочельник накануне Рождества в парижской квартире Рене, в которой и началась эта история, раздался звонок в дверь. Открыв ее, Рене увидел улыбающегося Мишеля.       — А вот и Санта пожаловал! — пробасил тот, заходя в холл и обнимая друга. — Как поживает юный месье Эрблес?       — Тогда уж д’Эрбле… — в холле раздался мелодичный голос. Рене при этом загадочно улыбался.       — Ты все-таки сделал это?       — Ты же знаешь его, Мишель. — Атенаис с любовью посмотрела на Рене. — Он, если что-то решил, то сделает обязательно.       — Это уж точно! — засмеялся Мишель. — А где остальные? С Огюстом я созванивался вчера, он к вам сегодня собирался.       — Его рейс задержали, самолёт только что сел. Наш наследный граф будет примерно через час. К тому же утром звонил Шарль, в этот раз ему повезло с прямым билетом. Он тоже будет сегодня. Проходи, выпьем пока за встречу. — Рене увлек Мишеля в гостиную.       — Я привез тебе на пробу свое новое вино! — тот, хитро улыбаясь, постучал рукой по сумке.       Атенаис прошла на кухню и вскоре вернулась с бокалами.       — Может, вы все-таки подождете остальных? — с улыбкой спросила она.       — Ты права, дорогая… — Рене обнял севшую рядом жену и нежно поцеловал в висок, на что Мишель лишь улыбнулся одними глазами.       — Отлично, подождем. Тем более, как я понял Огюста, у него есть новости, которые следует обмыть, — засмеялся Мишель. — Ну, а ты пока расскажи мне, во-первых, как ты все-таки стал д’Эрбле?       — Конечно, пришлось повозиться, доказывая свое родство с легендарным Арамисом. — Рене почесал в затылке. — Доказать его существование, не выдав при этом места, где находится склеп и могилы остальных мушкетёров, а так же не раскрыв, что именно он был консортом королевы Анны при малолетнем Людовике XIV, было задачей не из лёгких. Без женской смекалки и полицейских возможностей Атенаис я бы вряд ли с этим справился.       — Вообще, мы правильно решили сохранить их могилы в тайне. — Мишель вдруг стал серьёзен. — Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы могила моего предка превратилась в проходной двор и аттракцион для туристов.       — Да и нам с Атенаис тоже, — кивнул Рене, — и Огюст с Шарлем были против. Поэтому можно сказать, что мы открыли миру тайну, но… не до конца. А то, о чем мы умолчали, миру знать не обязательно.       — Согласен, — кивнул Мишель. — Итак… ты теперь д’Эрбле? — он снова с улыбкой посмотрел на друга.       — Да, я решил вернуть себе одну из родовых фамилий, тем более, что она не так уж и сильно отличается от прежней. Что касается принадлежности к Габсбургам, я пока решил не претендовать.       Все трое засмеялись.       — Ну, и второй вопрос, который меня очень волнует. Как там мой крестник? — Мишель, хитро прищурившись, посмотрел на Рене и Атенаис.       — Сантьяго сейчас спит. Ты сможешь его увидеть чуть попозже, — счастливо произнесла Атенаис.       — Он прибавил ещё два килограмма, — поддержал жену довольный Рене. — И знаешь, что удивительно…       — Что?       — Его глаза, бывшие серыми при рождении, спустя полгода стали карими. Совсем как у Арамиса, если судить по этому портрету, — и Рене кивнул в сторону картины на стене, той самой, что изображала попытку покушения.       — Кто знает, Рене… — серьезно протянул Мишель, — сколько было у него таких опасных ситуаций. Но, может, после всех наших приключений души Арамиса и его друзей, наконец, нашли последнее успокоение, и он вернулся в этот мир в твоём сыне — его потомке…       Рене не успел ответить, когда раздался звонок в дверь.       — А вот и кто-то из наших друзей. — Атенаис пошла открывать.       — Пока Атенаис открывает дверь, я открою свое новое вино. — Мишель достал из сумки бутылку темно-синего стекла, на светло-серой этикетке которой был изображен Герб Дружбы. — Как тебе?       — Мишель… — Рене держал в руках бутылку, восхищённо разглядывая этикетку.       — Я назвал это вино «Герб дружбы». Надеюсь, содержимое тебе понравится не меньше, чем внешний вид. — Мишель стал разливать вино по бокалам.       — И кто тут собрался пить без Атоса и д’Артаньяна? — раздался в дверях дуэт радостных голосов, и друзья, обернувшись на него, увидели Огюста с Шарлем.       — Он снова пытался угнать такси, — вздохнул адвокат.       Четверо друзей, засмеявшись, крепко обнялись.       — Как мы могли начать без вас? — подмигнул Мишель Огюсту. — Как чувствовали, что подоспеете оба. Кстати, что за новость, которую ты обещал сообщить и которая стоит того, чтобы обмыть ее моим новым вином?       Огюст улыбался, оглядывая друзей.       — Не томи… — первым не выдержал Шарль.       — Реставрация усыпальницы… закончена! — победоносно возвестил Огюст. — Люди, которых ты нашел, Рене, сделали все аккуратно и достаточно быстро, учитывая степень запущенности могил.       — А главное, они все сохранят в тайне. — Рене подмигнул друзьям. — Атенаис нашла по записям в дневнике Тревиля потомков людей, которым в свое время Луи поручил тоже самое. Они же устанавливали механизм двери и, не иначе, как помогло провидение, у них в роду сохранились чертежи. Да, пришлось потратить время и немало средств, но сохранение тайны стоит того.       В это время со второго этажа послышался детский плач. Атенаис уже встала было, чтобы пойти к ребенку, но Рене мягко остановил ее.       — Не волнуйся, я сам посмотрю.       Он поднялся наверх, где гостевая комната уже полгода как была переоборудована в детскую. В маленькой кроватке лежал кареглазый мальчуган. Он повернул головку на звук открываемой двери и улыбнулся вошедшему отцу.       — И отчего мы плачем?.. — ласково спросил Рене, беря сына на руки. — Проснулся, ни мамы, ни папы нет? Сладкий мой… — он поцеловал сына. Мальчуган засмеялся в ответ и цепкими пальчиками попытался открутить папино ухо. — Не шали… — засмеялся Рене. — Давай, поспи еще, малыш. А папа вернётся к маме и друзьям.       Рене уложил сына обратно в кроватку. В какой-то момент ему показалось, словно рядом мелькнула чья-то тень. Он даже подумал, что это Атенаис не выдержала и все же поднялась посмотреть, почему плакал Сантьяго. Но, посмотрев по сторонам, Рене никого не увидел. Ещё раз проверив, хорошо ли закрыто окно, он поцеловал сына, уже зевающего и закрывающего глазки, и тихо вышел. Он вернулся к жене и друзьям. Им много ещё хотелось обсудить и о многом поговорить. Вечером Мишель, Огюст и Шарль возвращались домой, чтобы встретить Рождество в кругу семей. Но и они, и Рене с Атенаис знали, что все они теперь одна большая семья.       Едва за Рене закрылась дверь, как тень, снова мелькнув через всю комнату, замерла на мгновение возле кроватки маленького Сантьяго. Словно почувствовав чье-то присутствие, малыш открыл глазки и внимательно посмотрел в сторону тени. И вдруг… улыбнулся и протянул в пространство маленькую ручонку. И тут же, закрыв глазки, сладко засопел во сне.       Говорят, младенцы обладают даром видеть ангелов и потусторонний мир. Кто знает… может, маленький герцог Андоррский, наследный принц династии Габсбургов увидел ангела, а может… он увидел кого-то другого.       Того, кто всегда жил, живёт и будет жить в памяти тех, кто его помнит и любит.