Дни нашей жизни

Кэрнхолм — Англси, 18 - 28 июля 1939       Во второй половине июля мисс Сапсан и ребята собрались на гастроли. Им не понадобилось много времени на репетиции: все, кроме Фионы и Клемми, которым предстояло первое выступление, и так прекрасно знали, что делать.       Если Фиа легко выучила свой номер, то Клемми пришлось помучаться. Мало было просто продемонстрировать зрителям, как она выпускает клинки: нужно ещё засунуть их себе в горло. Мисс Сапсан долго не разрешала Клемми так делать: боялась, что девочка нанесёт себе смертельную рану.       — Мне не причинит вреда собственное оружие! — заявила Клемми. — Смотрите!       Она полоснула себя лезвием по руке. Шрам тут же побелел, а потом вовсе исчез.       — Ничего себе! — воскликнул Миллард. — Перплексус писал, что у одного человека может быть только одна странность. Неужели, он ошибся?       — Нет, — покачала головой Клемми. — Я неуязвима лишь для своего оружия. Любым другим меня можно ранить.       Десять дней спустя они отправились в путь. За небольшую плату рыбаки согласились перевезти их через море. Путники вышли на каменистый берег, над которым возвышался утёс. Эйб предложил взобраться на него наперегонки, и Эмму и обоих Брантли, — на плечи Вин перед этим залезла Олив, — не пришлось долго просить. Потом к ним присоединились Хью, Фиа, Енох и Миллард. Лишь Гораций остался внизу с мисс Сапсан. Он вытащил из чемодана книгу в потёртой обложке и стал читать. Клемми разглядела имя автора — Роберт Бёрнс. Хороший выбор.       Она не любила бегать, а тем более наперегонки. Спокойно поднялась на утёс, уселась около обрыва и стала смотреть на море. Волны накатывали на берег, а вдалеке маленькой точкой виднелся Кэрнхолм.       Не прошло двух месяцев с тех пор, как мисс Сапсан привезла Клемми на остров, а чувствовала себя девочка так, словно была тут всю жизнь. Как будто это не она мечтала о смерти и пряталась от Магвайра в пустых кабинетах. Даже тоска по родителям не была такой сильной, как до встречи с имбриной.       — Дети, поберегите силы! Нам ещё идти пешком целую милю! — крикнула мисс Сапсан, но её, похоже, никто не слушал. Сзади раздавались визги девчонок и смех Вика, от которого у Клемми всякий раз становилось на душе тепло. И тут Енохова марионетка запрыгнула ей на плечи, залезла за шиворот и скатилась вниз по спине. Клемми завопила, отбросила игрушку в сторону и погналась за О`Коннором. Енох побежал вниз по склону, Клемми — за ним. Мелкие камни попали под её ботинок, она споткнулась и взвыла, ободрав коленку. Поднялась, показала О`Коннору кулак и похромала вниз, где её ждала мисс Сапсан.       — Я вам всем говорила не баловаться! — ворчала имбрина, обрабатывая перекисью рану Клемми. — Это особенно относится к вам, мистер О’Коннор! — Она называла воспитанников по фамилии лишь когда сердилась на них.       — Клемми, ты сможешь пройти милю? — спрашивал Вик, озабоченно глядя на неё.       — Если не сможет, тебе придётся её нести, — ухмыльнулся Енох.       Клемми зашипела от боли и повернулась к мальчишкам.       — Вик, это просто царапина. Милл, теперь ты видишь, что я никакая не неуязвимая. А на твоём месте, О’Коннор, я бы вообще не открывала рта!       Мисс Сапсан обработала пострадавшую коленку Клемми, Вин собрала младших детей, и они двинулись в дорогу.       — Куда мы идём? — спросила Клемми.       — К Эми Воробей. Я отдала ей на хранение наш транспорт, а её лошади помогают нам на каждых гастролях, — сказала мисс Сапсан.       Путники шли по узким улочкам с маленькими домиками, пока не остановились перед наполовину развалившейся деревянной лачугой. Доски, из которых она была сложена, насквозь прогнили, а в покатой крыше зияла дыра. С двух сторон от этого домишки торчали два неуклюжих каменных строения, а между ними — высокий забор, сквозь щели которого пробивалась густая трава.       — Вход в петлю мисс Воробей, — объявила мисс Сапсан. Она толкнула дверь и, сильно наклонив голову, вошла внутрь. Дом был довольно просторным. Когда-то в нём кто-то жил. А сейчас здесь ночевали бомжи. И запах стоял соответствующий.       Путники пересекли широкую комнату, вышли из другой двери и очутились на зелёном лугу. Луг пересекала дорога, посреди которой лежал тигр. Заметив путников, он поднялся, потянулся и направился к ним. Клемми остолбенела от ужаса. Лишь выпустила клинки, как будто они могли помочь ей против огромного зверя.       — Тебе не понадобится оружие, Клементина, — сказала мисс Сапсан. — Я отвлеклась на твою рану и совсем забыла предупредить тебя. Антарес — тигр мисс Воробей, он не причинит нам... ОЛИВ, УБЕРИ РУКИ ИЗ ЕГО ПАСТИ!       — Да ладно вам, он такооой пуууся, — пропела Олив. Она сидела между передними лапами тигра и чесала его под подбородком, словно кота. Зверь откинул голову назад и оглушительно мурлыкал.       — Альма! — раздался голос с другого конца дороги. Навстречу путникам шла миниатюрная светловолосая имбрина. Рядом с ней бежала чёрно-подпалая колли.       — Привет, Эми! — Мисс Сапсан обняла незнакомку, затем представила ей Клемми и Фиону. Фиа кивнула и слегка улыбнулась, а Клемми сказала:       — У вас чудесная собака. Можно её погладить?       — Погладьте, если дастся, — разрешила хозяйка, но собака увернулась от руки Клемми, прижалась к боку тигра и настороженно смотрела на гостью.       — Я выкрала Адару из передвижного цирка. Она видела от людей много плохого и теперь не доверяет им, — сообщила мисс Воробей. Она привела путников на луг, где паслись лошади. Великолепный вороной конь отделился от табуна и подошёл к ребятам. Около правого переднего копыта у него было белое пятно.       — Ворон помогал вашим друзьям на каждых гастролях. Можете дать ему яблоко, — сказала мисс Воробей, протягивая Клемми ароматный красный плод. Ворон осторожно взял его из руки девочки. Клемми похлопала коня по лоснящейся шее.       — Очень красивый. Где вы его купили?       Ворон, который потянулся ещё за одним яблоком, вдруг обиженно фыркнул, развернулся и поцокал прочь. Мисс Воробей покачала головой.       — Запомните, Клементина: странные животные — не рабы и не собственность человека. Лошади помогают вам, потому что любят мисс Сапсан.       Мисс Воробей сделала короткую паузу, потом позвала коня:       — Ворон, не обижайся на девочку! Она совсем новичок в странном мире.       Из гаража вытолкали два фургона, Ворона и ещё одного жеребца запрягли в них, и мисс Воробей проводила гостей к выходу из петли.       — Давай к нам, Клемми! — крикнула Олив из повозки, в которую был запряжён Ворон. Клемми хотела было сесть в экипаж, когда к ней подбежала собака. Она пару раз лизнула её коленку, и — о, чудо! — рана затянулась и исчезла.       — Ого! Спасибо!       — Адаре достаточно один раз облизать рану, чтобы залечить её, — объяснила мисс Воробей. — В цирке её звали Помпи, я же дала ей новое имя — в честь второй по яркости звезды Большого Пса.       Адара встала на задние лапы, положила передние на плечи Клемми и лизнула её в щёку. Потом Клемми сердечно поблагодарила мисс Воробей, забралась в экипаж, и он поехал. На козлах никого не было. Умный конь сам знал, куда идти.

***

      В повозке было тихо. Олив дремала, положив голову на колени Вику. Рядом, прислонившись к плечу Эйба, сопела Эмма. Енох полпути жаловался на жару, скуку и неудобное сиденье, но не найдя слушателей, принялся откручивать голову глиняному солдатику. Клемми не жаловалась ни на что. Она лишь ёрзала на месте и, сама того не замечая, выпускала и втягивала клинок. Народ свистит, улюлюкает и швыряет в Клемми всем, что попадается под руку. Она бежит в палатку, но друзья не утешают её, а встречают мрачными взглядами. Мисс Сапсан печально качает головой. Олив хочет подойти к Клемми, но Вин утягивает маленькую девочку в сторону.       — Зачем ты с нами поехала?! — кричит Эмма. — Из-за тебя нам теперь не на что жить!       — Лучше бы ты осталась на Кэрнхолме, — говорит ледяным голосом Вик.       — А ещё лучше — валила бы обратно в свой приют, — добавляет Енох.       — Макферлен, да убери ты уже свою железяку! — раздался голос настоящего Еноха. — Того гляди, выбьешь кому-нибудь глаз!       — Отстань, — буркнула Клемми, но лезвие всё-таки убрала.       — Что здесь происходит? — поинтересовалась проснувшаяся Эмма.       — Я боюсь вас всех подвести, — призналась Клемми. — Боюсь, что провалю номер, и из-за меня вам будет не на что жить.       — Клемм, всё будет нормально! Я видела, как ты репетировала, — сказала Эмма.       — Если ты провалить номер, мы не станем от этого банкрот, — вторил ей Эйб. — Мисс Эс получать деньги от Совет имбрин.       — И как бы ты ни выступила, никто не станет от этого относиться к тебе хуже, — будто прочитав мысли Клемми, заявил Вик.       — Откуда ты узнал?       — Из опыта, — пожал плечами он.       Путники остановились на постоялом дворе. Там они вымылись, поели сами и покормили лошадей. Времени на отдых не было: нужно было занять место на ярмарке, переодеться и нанести грим. Прежде чем надеть сценический костюм, Вик долго стоял у зеркала и разглядывал свои узкие плечи и тонкие руки. Ему ничего не стоило отжаться триста раз, но он при всём желании не мог накачать мускулы, как у Эйба.       «Даже не думай, — сказал себе Вик. — Она слишком красива для тебя.»       Они поставили палатку, и едва Миллард начал приветственную речь, к подмосткам стал стекаться народ. Не каждый же день можно увидеть невидимого мальчика.       — Леди и джентльмены! — вещал Миллард. — Рад приветствовать вас на шоу мисс Сапсан и её странных детей! И сейчас вы увидите саму мисс Сапсан!       Мисс Эс превратилась в сокола, потом снова в человека; Эмма проглотила огненный шар; пчёлы Хью опылили выращенные Фионой цветы, а Клемми всё это время кружила по палатке, как тигрица по клетке. Когда Миллард объявил: «Встречайте Клемми-шпагоглотательницу!», она решительно вышла. Вик не видел её выступления, слышал лишь, как ревела от восторга публика. Когда Клемми вернулась за кулисы, Вику не пришлось ничего спрашивать: её сияющий вид говорил сам за себя.       — Ты слышал, как они хлопали! А я-то думала, меня закидают тухлыми помидорами!       С этими словами Клемми сделала то, чего никогда не делала раньше: подошла к Вику и обняла его. Она была настолько близко, что он чувствовал, как бешено стучало её сердце. Вик еле удержался от того, чтобы поцеловать её блестящие каштановые волосы.       — Я не сомневался в тебе, — сказал он, похлопав Клемми по спине.       — Встречайте поразительно сильного юношу! — провозгласил Миллард.       Это был настоящий триумф. Вик гнул зубами железные прутья и поднимал штангу, на которой висели Енох и Хью. Публика била в ладоши и скандировала его имя.       — Спасибо! — закричал Вик, последний раз подняв штангу в четыреста фунтов. — Я тоже вас люблю!       До одиннадцати часов ребята отмечали первый гонорар. Вин притащила целую гору шоколада, а Эйб, — в свои пятнадцать он вполне мог сойти за совершеннолетнего, — купил вина.       — Хотеть сказать вам речь, — начал он, подняв бокал. — Друзья, я счастлив жить и работать с вами. Спасибо вам, мисс Эс, что нашли меня. Я не мог представить себе лучшей директрисы.       Мисс Сапсан зарделась, а Эйб подлил вина и продолжал:       — Клемми и Фиа, поздравляю вас с первым выступлением. Клемми, теперь ты видеть, что это не столь страшно. Фиа, тебя ждать большое будущее.       Вино развязало Эйбу язык. Он говорил более быстро и правильно.       — Пью за нашего прекрасного огнеглотателя и остальных ребят. Вы стали мне семьёй, не больше и не меньше.       Эмма встала и поцеловала Эйба на виду у всех. Енох фыркнул в кулак, а Вин залилась краской. Эйб снова потянулся за бутылкой, но мисс Сапсан его остановила.       — Спасибо за тёплые слова, Абрахам, — сказала она, — но на сегодня хватит. Идём спать, дети! Завтра у нас новый город и новый концерт.       Эйб скривился: то ли потому, что не любил, когда его называли полным именем, то ли потому, что не хотел идти в кровать. Он последний раз поцеловал Эмму, и мальчики пошли в свою спальню, мисс Сапсан и девочки — в свою. В общей комнате остался только Вик: несмотря на стоявший вокруг шум, он заснул, обняв подушку. Он дышал глубоко и ровно, а ресницы (длинные и густые, как у девушки) слегка вздрагивали.       «Такой милый, когда спит», — подумала Клемми. Она выключила свет и вышла из комнаты. Долго стояла под душем, и когда пришла в спальню девочек, Эмма, Вин, Фиона и Олив уже лежали в постелях. Мисс Сапсан стояла перед зеркалом и расчёсывалась.       — Наконец-то, Клементина, я уже собиралась идти искать тебя! Ты почему такая грустная? Недовольна своим выступлением?       — Я не грустная, мисс Эс, вам показалось, — скороговоркой ответила Клемми. Она не могла бы признаться в своих чувствах к Вику даже будучи с имбриной наедине, а когда рядом было ещё четыре девчонки — тем более.