To be reinstated

Голос Таффа тихим бормотанием наполнял трюм, укрывая одеялом мягкого белого шума, когда он сосредоточился на простом разговоре с клоном, лежащим перед ним на низкой медицинской койке. Тафф положил его на живот, чтобы иметь возможность добраться до самых тяжелых ран на спине. Когда более агрессивный клон был нейтрализован, Перекрестье заглянул за угол и обнаружил, что Тафф уже дал их новому другу три инъекции. То, что он был в руках братьев и о нем заботились, похоже, творило чудеса с перепуганным клоном, и, честно говоря, Перекрестье не мог его винить. Если бы он думал, что идет на смерть только для того, чтобы оказаться в руках одного из своих братьев, он, вероятно, испытал бы похожие чувства. Хаузер попросил Таффа позаботиться о нем в трюме по двум причинам. Во-первых, на случай, если он станет агрессивным, все они смогут помочь нейтрализовать его, не причиняя больше вреда травмам, что вполне может произойти при борьбе в маленьком пространстве медотсека. Перекрестье был почти уверен, что Хаузер именно так сформулировал свои рассуждения только для того, чтобы воззвать к укоренившейся медицинской подготовке, которую Тафф прошел на Камино. Конечно, медика больше беспокоил бы возможный риск здоровью и лечение его пациента. Бойл прихватил для него со склада раскладушку, несколько аварийных подушек и одеяло, которые он в рекордно короткие сроки расстелил для раненого клона. Затем Тафф встал на колени рядом со своим пациентом, оказывая ему помощь и вставляя в руку иглу крайне необходимой капельницы, учитывая, насколько обезвоженным был пока безымянный клон. Это заставило Перекрестье забеспокоиться о двух других, которых ему пришлось оставить, даже если это было временно. Вторая причина оставить бывшего раба в грузовом отсеке заключалась в том, что второй клон, который пытался напасть на Перекрестье, как они надеялись, будет более спокойным, если увидит его в безопасности. Разумеется, после того, как выспится от легкого транквилизатора, который дал ему Тафф, чтобы он не проснулся, пока они работали над его сдерживанием. Хаузер снял несколько идущих от пола до потолка матов, которыми были обшиты стены трюма. Они имели несколько направляющих и соединителей, которые позволяли легко снимать обивку для различных целей. Они прислонили клона к переборке и закрепили его запястья за два настенных соединителя наручниками так, чтобы руки были расставлены в стороны от тела. Перед этим Хаузер снял его верхнюю одежду вместе с несколькими отвратительно выглядящими лезвиями, складной электрошоковой дубинкой, которую клоны-подавители бунтов носили на Корусканте, бластерной винтовкой, которую он носил перекинутой через плечо, и небольшим рюкзаком. Несмотря на то, что он был одет в обычную одежду, под ней он все еще носил черные, выданные ВАР, а на маленьком энергетическом щите был номер выпуска, который определенно указывал на принадлежность имущества Корускантской Гвардии. Согласно тому, что Бусту удалось извлечь из архивов "Независимости", щит был выдан CT-6922 или "Догме". Ранее он был членом 501-го легиона, но был переведен в Корускантскую Гвардию в рамках дисциплинарного соглашения между капитаном Рексом и командиром Фоксом.   …и хотя большую часть времени он избегал бумажной волокиты, расплывчатого описания неудавшегося ареста и последующей, странно подозрительной смерти джедая-предателя Крелла было достаточно, чтобы брови Перекрестья поползли вверх к его спутанной челке.   Здесь что-то было, это точно. Согласно записям, Догму просто задержали за неподчинение приказам, но информация о его военном трибунале была удобно "повреждена", как и видеофайл судебного разбирательства. Перекрестье был абсолютно уверен, что Догма даже никогда не видел зала суда изнутри. Тем не менее… переход от Корускантской Гвардии к стоячим лужицам на краю галактики во время Приказа 66 и военной реструктуризации оставил много вопросов, включая "почему" и "как", на которые, как они надеялись, он будет готов ответить, когда проснется. Бородавочник, в свою очередь, не сидел без дела во время всех этих интересных открытий об их новом пассажире. Перекрестье объявил его и Кэла ответственными за поиск дага и двух других рабов-клонов. Поскольку Мимико удалось услышать их испуганные, полные боли крики в Силе, было логично, что Кэл тоже сможет это сделать, вероятно, даже с большей точностью, чем она. Бородавочнику потребовался всего один круг вокруг аванпоста в нескольких километрах над землей, чтобы Кэл — за неимением лучшего слова — "услышал" их в Силе. Прямо сейчас Бородавочник держал их на сканерах, пока развертывал стелс-системы "Подстрекателя", и как только они разобьют лагерь на ночь или доберутся до места назначения, они собирались освободить двух других клонов.   Так что теперь это была игра в ожидание. Ожидание пробуждения Догмы, ожидание, когда даг перестанет двигаться по пустыне, и ожидание, когда Тафф закончит ухаживать за раненым клоном, который все еще не смог сказать ничего, кроме пары тихих стонов, хотя молодой медик и старался обрабатывать его раны как можно аккуратнее. Проклятый живодёр высек его до такой степени, что хлыст прошел сквозь два из трех мышечных слоев спины. Даже с бактой шрамы будут ужасными, и Тафф беспокоился о развитии серьезной инфекции, а потому уже дал ему большую дозу антибиотиков. Конечно, на всём корабле был только один человек, для которого ожидание было проблемой. <<Можно я выйду? >> — Нет, — он был совершенно уверен, что это вина Бородавочника. Кэл уже почти полчаса спрашивал его, может ли он покинуть кабину. Если этот осикоголовый сказал, что Кэлу нужно его разрешение, чтобы открыть дверь, Перекрестье поклялся, что бросит их пилота на Джакку с двумя сломанными коленными чашечками и расквашенным носом. Не прошло и пяти минут. – <<А сейчас можно мне выйти? >> — Нет, — если это было похоже на пытку в Пустоте, Перекрестье поклялся, что застрелится еще раз, прежде чем доберется туда. <<А сейчас? >> К счастью, он был спасен от повторного отказа Кэлу, когда их пленник издал тихий стон. Догма слабо покачал головой, когда начал приходить в себя, но как только попытался поднести руку к лицу и понял, что обе они скованы, резко проснулся. Его дыхание участилось, когда он дико огляделся, дергая путы, как будто этого было достаточно, чтобы освободиться. — Полегче, вод, — сказал Хаузер, опустившись на колени — за пределами досягаемости для ударов, поскольку они не удосужились каким-либо образом закрепить его ноги — так, чтобы он был на одном уровне с их пленником. Глаза Догмы остановились на нём, и часть страха, казалось, ушла в настороженное принятие, когда он узнал брата. – Мы не причиним никому из вас вреда. Мы просто хотим поговорить, – Хаузер указал на раненого клона, над которым Тафф все еще работал. Они все надеясь, что его план успокоить Догму сработает. Перекрестье сам попросил Хаузера взять на себя инициативу в разговоре с Догмой. Во-первых, он не был лучшим в разрешении подобных ситуаций, в отличае от Хаузера. Кроме того, теперь, когда все лица были открыты, Догма, вероятно, лучше отреагирует на капитана, чем на Перекрестье, учитывая, что снайпер не особо похож на обычного клона. Бойл сидел рядом, лениво полируя один из бластеров, которые они с Хаузером использовали ранее. Тафф заботился о клоне прямо напротив Догмы, а он и Хаузер стояли вокруг. Все, кроме Бородавочника и Кэла, были в поле зрения Догмы как дополнительная гарантия того, что они ничего не скрывают. Всё это было тщательно продуманной схемой, чтобы Догма чувствовал себя более непринужденно. Если повезёт, это окупится. Перекрестье не знал, что они будут с ним делать, если он откажется сотрудничать. Не то чтобы у них была камера содержания на борту. Догма еще раз почти небрежно дернул наручниками на запястьях, чтобы привлечь к ним внимание. — Не очень-то тёплый прием, — прорычал он, и на его лице отразилась очевидная линия агрессии и недоверия. Глубокое подозрение удерживало его в напряжении, глаза продолжали скользить по ним, но, по крайней мере, он не пытался активно освободиться и не сопротивлялся. – Да ладно, — Хаузер слегка скривился в ответ на обвинение. – Учитывая, что ты собирался заколоть и застрелить нашего командира, прежде чем тебя оглушили, мы решили, что будет безопаснее узнать друг друга поближе таким образом. Догма с прищуром посмотрел на него, явно не впечатленный тем, что увидел в Перекрестье. – Ты не клон, — упрекнул он, еще раз зазвенев наручником, словно чтобы доказать свою точку зрения. Перекрестье лишь приподнял бровь, отвечая скучающим взглядом. Не то чтобы он не слышал этого раньше, но закатывание глаз было бы маленькой победой для кого-то вроде Догмы, а Перекрестье не хотел опускаться до этого уровня в данный момент. – Я CT-9904, Перекрестье. Клон с мутациями, который, по мнению каминоанцев, стоил их усилий, несмотря на очевидные различия во внешности и характере. — Он был частью экспериментальной партии клонов, — услужливо добавил Хаузер. – Но это не делает его менее водом. Перекрестье не был уверен, как описать небольшой всплеск чего-то при этих словах, но на данный момент были более важные вещи, о которых стоило беспокоиться, чем его эмоциональная реакция на такое заявление. Догма снова повернул голову к Хаузеру, и Перекрестье заметил едва различимую линию шрама вдоль его виска. Она была слабой, слишком слабой, чтобы кто-то без зрения мог заметить - очевидно, разрез сильно обработали бактой, чтобы свести к минимуму шрам. Тем не менее, это все еще был четкий индикатор того, что было удалено. — У тебя нет чипа. Что бы Догма ни собирался сказать Хаузеру, это было мгновенно позабыто, когда он резко повернул голову, чтобы посмотреть на Перекрестье. Он быстро скрыл это, но мгновенная вспышка страха на его лице была очевидна. — Вы знаете о чипах? — сердито спросил он, явно пытаясь замаскировать страх гневом. – Расслабься, — раньше Перекрестье стоял боком к Догме, скрестив руки на груди. Теперь он опустил руки и повернулся лицом, присев на корточки так, что он имитировал Хаузера с другой стороны от пленника, стараясь двигаться медленно и не будить Мимико, которая, по-видимому, думала, что его карман идеально подходит для того, чтобы вздремнуть. – У всех клонов на этом корабле, за исключением твоего друга, были удалены чипы. Ты в безопасности. Догма посмотрел на раненого клона. — Он не мой друг, — признался он через мгновение. – Я его даже не знаю. Просто не мог позволить тебе превратить вода в еду для ранкора. – Эта ложь была единственным способом, которым я мог заставить этого дага отпустить его под мою опеку, — Перекрестье пытался говорить самодовольно, но он был почти уверен, что это прозвучало скорее расстроенно. – Тем не менее, ты оставил двух других с ним, — отрезал Догма, явно все еще злясь на всю эту ситуацию… или, возможно, на его текущее положение и вообще на то, что его поймали. – И в следующий раз он просто высечет одного из них. – Именно поэтому мы ждем, когда он остановится на ночь, — сказал Хаузер, кивнув в сторону Бойла. – Мы собираемся найти их и убедиться, что у него больше нет никого, кого нам нужно забрать, прежде чем мы продолжим искать Кикса. Он не был уверен, зачем Хаузер упомянул, почему они здесь, но в глазах Догмы снова мелькнула паника при упоминании имени медика, прежде чем он снова подавил эту эмоцию. Перекрестье нахмурился, когда до него дошло, что задумал Хаузер. Зачем еще Догме быть здесь одному? Кикс был членом 501-го легиона, где изначально служил Догма. И вот теперь он был здесь, во Внешнем Кольце, на планете, которая соответствовала информации, имевшейся у Фокса… который был его командиром на Корусканте. – Ты тоже здесь ищешь Кикса, не так ли? Догма вздрогнул, словно его ударили. – Ты знаешь, где он? - спросил Хаузер. – Хм, – Догма отвернулся от них обоих и решительно уставился в дальний конец отсека, чтобы не смотреть ни на кого из них. Перекрестье переглянулся с Хаузером. Судя по его сжатой челюсти, была большая вероятность, что, если даже Догма и не знал, где именно находится Кикс, у него было неплохое предположение, где начать его искать. Это была хорошая новость для них, но если ему удалось получить эту информацию, велика вероятность, что тот, кто занял место Фокса, будет следовать за ним по пятам. Им нужно было как-то завоевать его доверие, и чем быстрее, тем лучше. Здесь Охотнику повезло бы больше. Его старший брат имел харизмы в избытке и, казалось, всегда знал, что нужно сделать или сказать, чтобы заставить кого-то поговорить с ним, несмотря на то, что его татуировка на лице придавала ему угрожающий вид. Перекрестье видел, как его сержант делал это десятки раз во время войны, но уже знал, что никак не сможет соответствовать тому легкому образцу речи и непринужденного поведения, которое его брат часто использовал, чтобы очаровать даже неодушевленные предметы. Нет, Перекрестье собирался исходить из того, что знает о Корускантской гвардии, и надеяться, что этого будет достаточно. — Я полагаю, ты покинул Корускант до того, как командир Фокс и примерно взвод гвардейцев были брошены умирать в мусорной яме? Чрезвычайная лояльность, которую Фокс, казалось, порождал во всех своих людях, присутствовала даже в таком переводе, как Догма. Он отвернулся от своей стены, подарив Перекрестью недоверчивый, непонимающий взгляд, который быстро превратился в хмурый. – О чем ты говоришь? – Когда ты понял, что Фокса послали убить Кикса, ты ушёл раньше, пытаясь добраться до него первым? –Перекрестье внимательно следил за мышцами вокруг челюсти Догмы, и сжатие зубов было для него явным сигналом. — Ты вообще знал, что его и Гвардию отправили в Храм? Или ушел раньше? Судя по его лицу, Догма ушел до того, как Гвардия отправилась на эту злополучную миссию. В его глазах определенно было противоречие относительно того, верить ему Перекрестью или нет. Ему нужно было понять, что он должен сказать, чтобы заставить Догму заговорить. – Член Гвардии не может покинуть свой пост. Что случилось, Догма? У меня есть только половина ответов, и я не понимаю остального, что здесь происходит. Догма наблюдал за снайпером так же пристально, как и Перекрестье за бывшим гвардейцем в том, что, по-видимому, становилось битвой воли. – Откуда вы знаете, что Фокс готовился отправиться за Киксом? — спросил он, тщательно взвешивая слова. – Фокс сказал мне сам после того, как его чип был удален, – честно говоря, Перекрестье не был уверен, был ли он удален или поврежден до такой степени, что больше не мог контролировать Фокса, но это уже не имело значения. Судя по блеску в глазах Догмы, разговор о причастности Командира помог победить что-то в нем. – Мы нашли его и ещё несколько гвардейцев в мусорной яме, брошенных умирать. Мы срочно доставили его и людей с ним в медицинское учреждение. Когда мы уходили, Фокс был в критическом состоянии, но около половины его людей должны скоро поправиться. Он попросил нас найти и спасти Кикса до того, как Империя пришлет другого оперативника, чтобы закончить работу. Догма дернулся, сильнее, чем раньше, но его голос был тихим, почти шепотом, когда он спросил. – Насколько он плох? Он в порядке? Перекрестье мог бы и сам ответить, но знал, насколько лучше будет услышать это от третьего лица. Он просто надеялся, что Командир еще жив. Он сомневался, что Догма хорошо отреагирует, если снайпер сделает запрос состояния только для того, чтобы узнать, что Фокс скончался.   Тем не менее, это, вероятно, был бы самый быстрый способ заставить Догму поговорить с ними. Перекрестье поднял руку, убедившись, что она слегка согнута, чтобы Догма мог видеть, как он включил связь. – Бородавочник, соедини меня с Бустом. << Вас понял, босс, >> – он оставил связь включенной, чтобы Бородавочник и Кэл тоже слышали разговор, но не дал понять, что они подслушивают. Кэл молчал, пока сигнал переключался. <<Да, командир? >> – хотя он никогда не встречался с Бустом лично, каждый раз, когда снайпер вызывал специалиста по связи, Перекрестье чувствовал, будто отрывает клона от чего-то важного: он, казалось, ворчал себе под нос о каких-то своих вещах на другом конце линии, из-за чего складывалось ощущение, что у него есть гораздо более важные дела, чем иметь с ними дело. — Ты можешь соединить меня с медиками? – Догма смотрел на него с предельным вниманием. По линии несколько секунд звучала какая-то возня и бормотание, прежде чем Буст заговорил достаточно громко, чтобы они могли его услышать. — <<Да, сэр. Чит сейчас на дежурстве. Соединение... сейчас.>> По связи раздалось несколько щелчков, прежде чем голос Чита отчетливо зазвучал в грузовом отсеке. – <<Сэр? Возникла какая-то проблема? Тафф в порядке? >> Ребёнок, вероятно, полагал, что единственная причина, по которой Перекрестье звонил, заключалась в том, что с их медиком случилось что-то плохое. – Тафф в порядке, Чит. Я просто хотел узнать, как дела у командира Фокса? << Фокса? >> – Чит, по понятным причинам, смутился от этой просьбы, и наступила пауза, когда на другом конце связи слышался только какой-то шорох. – <<Э-э… Ну, он начал выходить из естественной комы, но Санни и Иккинг ввели его в медикаментозную в качестве меры предосторожности. Его легкие все еще в плохом состоянии, поэтому он до сих пор на аппарате ИВЛ, но мы, вероятно, скоро переведем его на кислородную маску, если его состояние продолжит улучшаться. Инфекция немного пошла на спад, но он всё ещё на тяжелом коктейле из антибиотиков, стероидов и бакты, и, вероятно, будет на нем в обозримом будущем, учитывая, насколько сильно он подорвал свою иммунную систему. Санни и Иккинг уверены, что он поправится, но они все еще беспокоятся о его психическом состоянии из-за всего того, что заставил его сделать чип… и они не думают, что он смирится с неспособностью нормально ходить.  До этой части Догма внимательно следил за сообщением. После последней новости он слегка вздрогнул и отвел взгляд. Печаль тяжелым облаком повисла над его головой. — Спасибо, Чит, — Перекрестье продолжал смотреть на Догму, хотя теперь парень казался погруженным в собственные мысли. – Держи меня в курсе, если что-то изменится. <<Э… Конечно, сэр.>> – Конец связи, – Перекрестье отключил основной канал, оставив коммуникатор на второстепенном, чтобы Кэл и Бородавочник могли продолжать подслушивать разговор. Он подождал мгновение, но когда Догма ничего не сказал, он тихо позвал гвардейца по имени. – Догма? — Я должен был быть там, — теперь он злился на себя ещё больше. — Я не должен был оставлять его. — Ты мало что мог сделать, — тихо сказал Хаузер. – Корускантская гвардия подверглась нападению ситха. Мы бы просто нашли тебя в яме вместе с ними. – Но всё же… Я мог бы что-то сделать, — сердито сверкая глазами рявкнул он, перенаправляя свой гнев на Хаузера. – Я мог бы хоть как-то помочь ему, но ничего не сделал. Я не подчинился его приказам, и посмотрите, к чему это привело. – И мы следуем его приказу найти Кикса, – ладно, это было больше похоже на мольбу человека, который думал, что умирает. – Расскажи нам, что случилось, Догма. Почему ты оставил свой пост, чтобы попытаться найти Кикса самостоятельно? Догма продолжал смотреть на него, словно пытаясь оценить, стоит ли оно того в долгосрочной перспективе. Наконец он опустил глаза, чтобы посмотреть на свои колени, и когда он заговорил, жесткая, агрессивная нотка в его голосе исчезла. – Я работаю личным помощником Фокса уже около года. Всегда были миссии, на которые он отправлялся, и приказывал мне оставаться, хотя согласно протоколу я должен был идти с ним. Когда я спрашивал, командир Фокс уклончиво отвечал о них по возвращении и либо говорил мне, что они засекречены, либо что мне не о чем беспокоиться.   – Когда… когда он пошел за Файвсом, я попытался пойти с ним, хотя он приказал мне остаться. Файвс… Файвс многое для меня сделал. Я не хотел, чтобы он был один, когда его арестовали, но Фокс... Я думаю, он оглушил меня. Оглушил, а затем ввел успокоительное. Я очнулся на диване в его кабинете через несколько часов после того, как он вернулся... – Догма немного встряхнулся и продолжил. – Фокс просто сидел и смотрел вдаль. Он выглядел более расстроенным, чем я когда-либо видел его. Догма снова вздохнул, поскольку он, казалось, заново переживал этот момент, но не поднял головы. – Тогда я понял, что что-то не так, потому что, хотя он был явно расстроен, он вел себя как робот. Прочитал мне короткую лекцию о том, как важно следовать приказам, чтобы в следующий раз ему не пришлось принимать такие крайние меры, а затем уволил меня до конца дня. Тогда я начал копаться, конечно, осторожно. Я знаю, что Фокс выстрелил бы, чтобы оглушить или ранить Файвса, а не просто убить его. Что-то… что-то заставило его сделать это. Что-то заставило его убить Файвса. – Несколько дней спустя я нашел этот список на датападе, который Фокс прятал в одном из запертых ящиков своего стола. Это был просто список номеров и имен солдат, и больше ничего. Сначала я не придал этому значения, пока не понял, что файл Файвса был последней записью в нем. Поэтому я сверился с некоторыми из них, чтобы подтвердить свою теорию. Самое замечательное в должности личного помощника командира том, что я могу получить доступ к большинству файлов во всех базах данных… – Все эти водэ… все двести шестьдесят восемь человек. Фокс либо подписывался под их переводом в другие подразделения, где они оказывались убитыми или пропавшими без вести, либо посылал их на миссии, с которых они так и не возвращались, или же их арестовывали по разным обвинениям, и они просто исчезали. Никаких документов с судебных разбирательств, никаких видеофайлов, только ордер на арест и бумага о том, что их отправляют в тюрьму. После этого они просто… исчезали.   Догма судорожно вздохнул. – После всего, что он сделал для меня, я не мог представить, чтобы Командир делал это добровольно. Должна была быть причина. Внешняя сила, учитывая, как он был взволнован стрельбой по Файвсу, и все же… я не мог её найти. Гвардеец наконец поднял голову и посмотрел на Перекрестье, нервно облизнув губы. – Видеозаписи безопасности исчезли довольно быстро, поврежденные в соответствии со свойствами файла, но я видел их. Частично. Файвс говорил о чипах в наших головах. Которые могут заставить нас делать то, что в противном случае мы бы не сделали… например, чип мог бы заставить моего командира убивать наших водэ. Догма снова отвел взгляд. – Той ночью я пробрался в один из медицинских отсеков. Запрограммировал медицинского дроида так, чтобы тот помог мне, и сканировал себя, постепенно меняя частоту, чтобы попытаться найти этот чип. Фокс заметил мою усталость от всех этих полуночных экскурсий в медицинский. Решил, что я всё ещё оплакиваю Файвса, и с тех пор давал мне перерыв после обеда, чтобы быстро вздремнуть на диване в его кабинете. – Спустя несколько дней, я наконец-то вычислил правильную частоту сканирования, чтобы найти его, и добился его удаления. Я знал, что не смогу скрыть след от Фокса, поэтому пошёл к бару 79 и получил несколько раз по голове от парочки грабителей, так что это выглядело так, как будто на меня напали после того, как я выпил. Я убедился, что попал на лечение к тому же дроиду, которого взломал ранее, и изменил медицинское заключение, чтобы в отчетах было сказано, что у меня в крови было зафиксированно гораздо более высокое содержание алкоголя, чем было на самом деле. Когда я на следующее утро, следуя протоколу, доложил Фоксу о нападении, он долго рассказывал мне о саморазрушительном поведении во время войны и о том, как справиться с потерей водэ. Я надеялся, что он подумает, что я все еще оплакиваю смерть Файвса, и это было облегчением.Чип заставил бы его убить меня, как и всех остальных, если бы он… он… что-то заподозрил. – Потом случился Приказ, началась реструктуризация, и нагрузка стала сумасшедшей. Я… Фокс держал меня рядом все это время, и я не уверен, было ли это для того, чтобы не потерять меня в перетасовке персонала, или он каким-то образом заподозрил меня, или кто-то угрожал ему через меня или просто угрожал мне, но он держал меня почти как своего пленника. Я имею в виду, что не каждый день тебя вдруг переводят в ту же казарму, что и твоего старшего офицера… который потом отказывается отпускать тебя куда-либо в свободное время. Он почти не выпускал меня из виду, а когда у него не было другого выбора, он приказывал мне оставаться в его кабинете. Безусловно, он усыплял меня снотворным больше, чем несколько раз, чтобы удержать меня там. Я слишком часто просыпался на его диване и не мог вспомнить, как там оказался. Фокс просто говорил мне, что я слишком много работаю, а я не осмелился рассказать ему о том, что знаю… на всякий случай. – Может быть, неделю спустя я увидел знакомый датапад, который нужно было отнести Фоксу, когда я пошел забрать его документы из приемного отделения. Это был единственный раз, когда я смог уйти от него более чем на десять минут. Но этот пад был точно таким же, как тот, который он получил за несколько часов до того, как выстрелил в Файвса. Он был… неправильным. Не знаю, как объяснить…  Он не был особенно старым или что-то вроде... Я просто знал, что там плохие новости.   – Я быстро взломал его и увидел отчет о Киксе. Корабль уже разбился, но я знал, что это мой шанс. Я знал частоту, необходимую для поиска чипа, и, учитывая, что все медицинские дроиды были "переназначены" или же "устарели", а затем были выведены из эксплуатации, Кикс был моим лучшим шансом. Он был лучшим медиком, которого я когда-либо знал. Если кто-то и сможет вытащить чип Фокса, то это будет Кикс. – Я взломал датапад, и Фокс сразу же понял бы это, как только увидел его, и я оказался бы главным подозреваемым, но я мог заставить пад исчезнуть. Я знал, что это не выиграет мне много времени до того, как отправят новый, но это было хоть что-то. В следующий раз, когда Фокс пошел на встречу, на которую я не мог пойти с ним, я сделал вид, что уже сплю, чтобы он не подсыпал мне снотворное… потом я взломал дверной замок, спрятал свой коммуникатор под диваном и сбежал.   – Я знал, что у меня будет максимум несколько часов. Однако ещё я знал, где в штаб-квартире стоят камеры, время смен и маршруты патрулирования… Фокс все еще отвечал за это после Приказа, и я регулярно помогал ему. Мне удалось добраться до ближайшего коммерческого космопорта менее чем за час, и никто меня не остановил. Там я пробрался в грузовой отсек первого доступного корабля, который нашел, – он пожал плечами и резко сглотнул. – После этого я немного побродил по галактике, сменил свою броню, чтобы меня было труднее обнаружить, и пытался с помощью подсказок определить местонахождение Кикса, пока не добрался до Понемаха ‐ местечко еще дальше, чем Джакку, почти не указано ни на одной из галактических карт - настолько неважно. Он снова серьезно посмотрел на Перекрестье. — Именно здесь потерпел крушение корабль, на котором перевозили Кикса. После того, как мы заберём других клонов от дага, я отведу вас туда, где, я уверен, он находится на Понемахе, а затем вы отвезёте меня обратно к моему командиру, просто… — он вздохнул и отвел взгляд. – Это действительно опасный регион. Причина, по которой я вернулся на Джакку, заключается в том, что я пытаться найти пилота, готового пролететь со мной над Песчаным Морем, чтобы найти его... Это совпадает с отметками гиперпространственного маршрута и, наконец, с отчетами маяков с "Обрексты III". Корабль должен быть там. — Ты знаешь, что делает этот регион опасным? — спросил Хаузер.  – Непрекращающийся ионный шторм, лавовые гейзеры, волны едкого песка, песчаные черви, которые съели бы такой космический корабль на завтрак и не подавились, — Догма вздохнул. – Все, кого я спрашивал, крутили пальцем у виска и говорили, что я сошел с ума, раз собираюсь туда отправиться. — Бородавочник? — спросил Перекрестье. — Думаешь, ты справишься? <<О, в ионных бурях весело летать… Но это было на истребителе. "Подстрекатель", вероятно, будет сильно раскачиваться боковым ветром даже с дефлекторами, поскольку он построен как гигантский парус. Эээ… Тафф определенно должен раздать всем что-нибудь против укачивания. Наличие лавовых гейзеров просто означает, что я должен сосредоточиться на геологических скачках тепла, если буду лететь где-нибудь близко к поверхности. Эти песчаные черви похожи на космических червей, а уж вокруг них я летал  кругами, >> – последовала короткая задумчивая пауза. – <<Честно говоря, я думаю, что единственная настоящая новинка в этом списке — это "волны едкого песка". Не могу сказать, что когда-либо сталкивался с такими раньше.>> – Не относитесь к этому слишком легкомысленно, — предупредил Догма, слегка наклоняясь вперед и снова гремя наручниками. – Море Песка покрывает большую часть полярного региона планеты. Мы могли бы летать по округе неделями в поисках корабля.   Это должно было стать проблемой. Если Догма был уверен только в регионе, а не в точном местоположении, поиск займёт некоторое время. Время, которого у них не было. В зависимости от того, сколько дней прошло между сокрытием датапада от Фокса и нападением на Гвардию, преемник Фокса уже мог отправиться в путь. Если Догма смог определить местоположение "Обрексты III" в одиночку, то ИСБ могла бы узнать его за пару недель или даже меньше, в зависимости от того, сколько оперативников они отправили. У них было мало времени, если они еще не опоздали. Нужно было двигаться. — Кэл, — боковым зрением он увидел, что Хаузер пристально смотрит на него. Они согласились, что пока не узнают, представляют ли другие клоны опасность, будут держать Кэла в секрете, но Перекрестье начинал чувствовать, что они не успевают. — Как ты думаешь, ты сможешь найти Кикса с помощью Силы? <<Э… да? Может быть?>> – в его голосе чувствовалась очевидная хмурость, он говорил нерешительно, пытаясь найти лучшие слова, чтобы объяснить мысль. – <<Я имею в виду, что я могу... слышать этих ребят, потому что им так больно, но я не могу по-настоящему слышать Кикса, если он э... ничего не говорит. Я-я даже не знаю, кто он на самом деле, поэтому будет трудно установить связь с ним… но я могу попытаться… окликнуть его, я думаю.>> Перекрестье уже собирался произнести мягкую успокаивающую банальность, когда понял, насколько прав был Тафф, когда взял с собой Кэла и Мимико. Ему определенно придется потратить время, чтобы сесть и поговорить с ним, как бы неловко это ни было. Чего он никак не ожидал, так это того, что клон, которого лечил Тафф, внезапно поднимет голову с подушки и попытается посмотреть на него через плечо или, точнее, через наручи Таффа. — К-Кэл? — переспросил он хриплым и недоверчивым голосом. — Кэл Кестис? Перекрестье повернулся, чтобы посмотреть на него, разглядев крайнюю боль и мерцающую надежду в его глазах, когда Кэл издал сдавленный звук удивления по связи. <<Кэл! Подожди, нет! Карк! Дерьмо! Проклятие!>> Это было единственным предупреждением, которое Бородавочник успел дать до того, как дверь в кабину была разлокирована и открыта, и Кэл в спешке спотыкаясь, ворвался в отсек. Парень поймал себя на перилах площадки наверху лестницы и широко раскрытыми глазами уставился на раненого клона, которого Тафф, помня о его травмах, быстро прижал к земле, когда тот попытался подняться. – Пак! – Кэл! Вернись в кабину! – резко сказал Перекрестье, когда удивление от неожиданного появления Кэла немного отступило. Он встал и повернулся к нему лицом, пока говорил это, и с полным недоверием имел возможность наблюдать, как Кэл перепрыгнул через перила и приземлился на уровень ниже. К тому моменту Бородавочник догнал Кэла и схватил его за талию и плечи, чтобы тот не перепрыгнул через перила снова и оттащил его от края. — П-пусти его! – раненый клон теперь всерьез пытался встать, но застыл, когда Бойл легонько постучал стволом винтовки по его затылку. — Не заставляй меня стрелять в тебя, — только и сказал Бойл.  Кэл вцепился в поручни, сопротивляясь легкому натяжению, пока Бородавочник пытался переместить его обратно в относительно безопасную кабину. – Нет, Бойл! Перекрестье, — сказал он, продолжая держаться. – Всё в порядке! Я знаю, что вы, ребята, пытаетесь защитить меня и все такое, но чип Пака не работает! Он сломался! Сам! Перекрестье понял, что Кэл говорит правду, когда до него донесся голос Таффа, когда тот мягко уговаривал своего пациента. – Пожалуйста, тебе нужно отдохнуть. У тебя и так недостаточно энергии, и движение только усугубит раны. Всё нормально, вод. Всё в порядке. Никто из нас не причинит Кэлу вреда. Мы просто беспокоимся, что он может пострадать. Перекрестье переключил внимание на остальных и вскинул руку в молчаливой команде Бородавочнику прекратить попытки оттащить Кэла. — Ты уверен насчет этого, Кэл? Его чип сломался? Бородавочник перестал пытаться вытащить Кэла из грузового отсека, но и не отпустил его, прижимая ребёнка к своему телу. – Да! – Кэл отпустил одну руку, чтобы провести по волосам. – Он… Он треснул. В-в маленьком темном пятне есть трещина, — попытался объяснить Кэл, нахмурившись, изо всех сил пытаясь подобрать правильные слова. – Это не похоже на других клонов с чипами, которых я видел. Их ауры в Силе совершенно темные. Аура Пака выглядит нормально, за исключением маленького черного пятна на голове, в котором трещина. Перекрестье повернулся и переглянулся с Хаузером, который в ответ пожал плечами. Там он не найдет совета. Бойл на его вопросительный взгляд лишь закатил глаза. Перекрестье, честно говоря, не был уверен, но, вероятно, это был способ Бойла сказать: "Чудачества Силы". Что ж, если это так, Кэл был не единственным чувствительным к Силе в их команде. — Мимико, — он не знал, как, черт возьми, она все еще умудряется спать со всеми этими криками и резкими движениями, но она определенно дрыхла. Он повернулся и осторожно ткнул ее карман - не достаточно сильно, чтобы причинить ей дискомфорт, но определенно хватит, чтобы немного ее подтолкнуть. — Мимико, проснись. В глубине сознания он почувствовал легкое раздражение вместе с теплым, тихим утешением. Судя по всему, карман его куртки был действительно удобным. – Можешь ты подтвердить, что чип… – он быстро взглянул на клона, который снова лежал на медицинской койке, хотя и не совсем расслабленный из-за стоящего над ним с бластером наготове Бойла. — Пака? – краем глаза он заметил, как Кэл кивнул. – Что чип Пака не влияет на его действия? Мимико приоткрыла карман достаточно, чтобы выглянуть из-под клапана, устало посмотрела на него и широко зевнула, когда ее ухо поднялось вверх, выражая внимание. Перекрестье опустился на колени, чтобы ей было легче выпрыгнуть из его кармана. Как только Мимико всеми четырьмя лапами ступила на пол, она сделала большую растяжку спины, вытягивая сначала передние лапы, а затем перекатываясь вперед, чтобы вытянуть задние. Она по-прежнему была не очень счастлива из-за того, что ее разбудили, но Перекрестье почувствовал ее любопытство, когда она подошла к Паку, навострив уши, теперь вся во внимании, хвост слегка качался туда-сюда.   Она обошла Таффа сзади, чтобы хорошенько вглядеться в лицо Пака. Клон слегка поерзал под ее пристальным взглядом. Она издала мягкое мурлыканье и подошла достаточно близко, чтобы нежно лизнуть его в лицо, мягкое чувство одобрения заполнило разум Перекрестья. Снайпер раздраженно фыркнул и скрестил руки на груди. – Хорошо, Бородавочник, отпусти его, — наконец разрешил он, и их пилот так и сделал. – Но! — отрезал он так же быстро, остановив Кэла там, где он, похоже, снова собирался перепрыгнуть через перила. — Тебе нельзя оставаться с ним наедине. Возможно, всё в порядке, — он искоса посмотрел на Пака. — Но я не оставляю это на волю случая, – он бросил на Кэла еще один многозначительный взгляд. — И Создателя ради, воспользуйся лестницей. Кэл быстро спустился по лестнице и тяжело приземлился на колени и, цепляясь руками за Пака, оглядел его. – О, Сила, Пак, - выдохнул он, глаза расширились, когда он понял, насколько плоха его спина.  — Не смотри, — предупредил его Тафф слишком поздно, так как был занят обработкой очередной раны. Перекрестье наблюдал, как руки Кэла сжали запястье клона сильнее, когда он в полной мере оценил серьезность травм. — Я думал… Учитель Тапал сказал… — Кэл наконец оторвал взгляд от спины, его лицо приобрело отчетливый сероватый оттенок. — Как ты выбрался с корабля? Пак поднял голову с тонкой подушки. – Генерал Тапал? Он здесь? Лицо Кэла говорило само за себя, когда он слегка тряхнул головой и закусил губу, едва сумев выдавить. – Он спас меня, но сам… Пак сжал его руку со всей силой, которая у него еще оставалась. — Черт… Я надеялся… Мы… С-сержант Сильвер, — хриплым голосом принялся рассказывать он. – Прозвучала тревога, а мы всё ещё пытались понять, что же такое, черт возьми, Приказ 66. Он втолкнул нас в спасательную капсулу. Данте, Кора и меня… Капсула приземлилась на Бракке, но нам удалось поймать корабль, направлявшийся расследовать аварию. Нас забрали для допроса и… — он запнулся, — обвинили в государственной измене, потому что мы не пытались застрелить генерала или тебя, Кэл. Пак облизал губы, и Тафф издал недовольный звук, воспользовавшись моментом, чтобы взять что-то из лежащей рядом с ним аптечки. Перекрестье был почти уверен, что гипогликемия в его руке была успокоительным. – Они застрелили Сильвера. Казнили его прямо у нас на глазах. Нас отправили в "тюрьму", но на самом деле это было что-то вроде аукциона рабов... Нас троих купил этот даг Сицре и привез сюда с двумя другими. Перекрестье отложил эту часть информации на другой раз… последствия этого уже беспокоили… аукцион рабов-клонов? Его отвлекли от размышлений, когда Хаузер спросил. – Кто еще двое с вами? — Джеп, — у Пака явно заканчивались силы, продолжать говорить становилось всё сложнее. – Штурман 212-го с "Переговорщика" и Банс из 9-го инженерного батальона. Перекрестье заметил, как на лице Бойла отразилось узнавание, но у него ещё оставались более важные вопросы. — Я видел только троих. Где ещё двое? – Рикдора, друг Сицре, он… понял, что и Кор, и Банс хорошо разбираются в механизмах. Оставил в лагере строить оружие из того, что мы привозим с аванпоста и собираем на ближайшем крейсере. Они продают оружие на черном рынке, — Пак закрыл глаза и вздохнул. Не совсем спит, но близко. — Кто такой Рикдора? — спросил Хаузер, озвучивая один из двух вопросов, оставшихся у Перекрестья.   – Беласик. Чёртов сукин сын, — Пак слегка дернулся, на мгновение скривил бровь от боли. – Не уверен, кто хуже… Сицре и его любовь к порке нас или Рикдора, который уже несколько раз ломал руку Кора просто ради удовольствия и продолжает играет с лезвиями на нашей коже, – Кэл издал слабый болезненный звук, которого Пак, по-видимому, не услышал, а потому добавил. – Говорит, что делает нам татуировки. — Ты знаешь, где этот лагерь? – Перектестье взглянул на Бородавочника, который все еще стоял в дверях кабины. Пилот поймал его взгляд, кивнул в ответ на безмолвный приказ, уже делая шаг назад, чтобы было легче определить более точные координаты на навигационном компьютере, как только они получат информацию. – Примерно в трех тысячах восьмидесяти двух километрах к юго-юго-западу от заставы, если верить Джепу. Четыре дня пути туда и четыре обратно, потому что тележка такая медленная, — голос Пака определенно стал слабее, и Кэл обеспокоенно посмотрел на Таффа. — Все в порядке, — заверил его медик, прижав гипо к шее Пака. – Он будет в порядке. Просто очень слаб и нуждается в отдыхе, – он откинулся на пятки и бросил на Перекрестье сокрушенный взгляд. – Мне очень жаль, но… Это усыпит его на некоторое время, так что допрос на данный момент окончен. — Все в порядке, — заверил его Перекрестье, стараясь не думать, что Тафф смотрит на него так, словно снайпер собирается наброситься на него за то, что он заботится о Паке. – В любом случае мы получили всю необходимую информацию. Позаботься о нем. – Да сэр. Конечно, сэр. Создатель, дай ему сил… — Значит, всё хорошо, — сказал Догма, снова дергая путы, словно напоминая им, что все еще связан. — Но если вы не возражаете, я бы тоже хотел сделать этому ублюдку устно-физическое замечание. Хаузер взглянул на командира, чтобы убедиться, что всё в порядке, и Перекрестье просто кивнул. Действительно, больше не было смысла держать его связанным. Догма уже пообещал помочь, если они доставят его к Фоксу, и Перекрестье не собирался отказываться от своей части сделки. — Итак, — сказал Бойл, когда Хаузер двинулся отстёгивать Догму от перекладин. — Каков план по устранению этих парней? Перекрестье слегка ухмыльнулся. – Какая у нас на борту самая мощная снайперская винтовка? --------------------------------------------------------- Сицре остановил свою тележку как раз в тот момент, когда солнце коснулось горизонта, в небольшой низине между двумя дюнами, которые давали некоторое укрытие от суровых ветров планеты, гулявших в ночное время суток. Тележка заблокировала один вход в пространство между дюнами, и, судя по тому, что они могли видеть в макробинокль, Джепа и Данте заставили сесть на другом открытом месте. Ни у кого из них не было оружия, и было очевидно, что они сидели там только для того, чтобы в случае чего отвлечь хищника или принять на себя огонь, чтобы предупредить ублюдка о надвигающейся опасности. Бородавочник заставил корабль зависнуть на фоне солнца примерно в двенадцати километрах от лагеря. Импульсные двигатели работали в бесшумном режиме, и издавали едва заметный человеческому уху гул, когда рампа опускалась вместе со своими пассажирами. – Достаточно, Тафф! — Хаузер поднял сжатый кулак на случай, если Тафф его не расслышал. Пандус остановился только в наполовину открытом состоянии, поверхность застыла под таким углом, чтобы они могли соскользнуть с неё, если оступятся, но это оставило Перекрестью хороший обзор, когда он опустился на колени возле самой нижней части пандуса. Хотя он определённо не собирался соскальзывать куда-либо с чертовым грузовым ремнем, закреплённым вокруг его талии и пристегнутым карабином к одному из грузовых зажимов на полу в центральном трюме… Он бы жаловался на осторожность Хаузера, если бы это не было одной из причин, почему он вообще сделал капитана своим вторым помощником.   Хаузер и Догма стояли выше на рампе, а Бойл сидел на корточках перед ним, все со своими ремнями. Когда он впервые рассказал им о своем плане, Догма поначалу усмехнулся. Он не стал озвучивать возражения, но было легко понять, насколько он недоволен идеей убрать дага на расстоянии. Тем не менее, когда его спросили, он согласился, что так будет безопаснее для Данте и Джепа, но он, как минимум, хотел плюнуть на труп за то, что даг сделал. Перекрестью было всё равно, чего хочет Догма, он уже знал, что собирается делать. Тем не менее, когда он положил Бойлу на плечо длинный ствол DC-15x, его охватила краткая вспышка ностальгии, он вспомнил каждый раз, когда они проделывали это с одним из его братьев. На самом деле Бойл не был похож ни на кого из них, а его доспехи только помогали ему выделиться. Бойл отказался выступать для него в качестве живой подставки для винтовки, не надев броню, и именно тогда Перекрестье обнаружил, что каждый член его отряда взял броню со склада "Независимости" и покрасил ее, чтобы она соответствовала их старым комплектам. Перекрестье сразу же сказал Таффу и Хаузеру, чтобы они полностью экипировались, дабы четко обозначить, что они братья, готовые помочь.   Было… по меньшей мере странно видеть их в доспехах, но это должно было успокоить Джепа и Данте.   Бойл надел только верхнюю часть брони, закрывающую грудь, а также наплечники, наручи и ведро. Этого должно было быть достаточно, чтобы защитить его от любой отдачи или перегрева винтовки, а шумоподавители в его шлеме позаботятся о том, чтобы выстрел не разорвал ему барабанную перепонку. Доспех Хаузера был достаточно знаком, чтобы Перекрестье не удосужился рассмотреть его внимательнее. Он надеялся, что даже с ним и Догмой, одетыми явно не в солдатскую экипировку, они будут считаться друзьями. Броня Таффа была легче по весу, как и доспехи большинства медиков. Им нужна была маневренность, и было легче таскать раненых на поле боя, когда они не были отягощены собственным снаряжением. Доспехи Таффа были в основном белыми, за исключением красного знака медика на его левом наплечнике и широкой желтой полосы, которая шла по всей длине его левого бока от верхней части плеча до носка ботинка. На правой стороне его шлема была более тонкая желтая полоска, которая пересекала его забрало примерно там, где должен быть глаз. Из-за простоты его доспехов тонкие красные линии, образующие символ на верхней части его правой руки, выделялись еще больше. Круг с двумя перпендикулярными линиями: перекрестие, почти идентичное его татуировке. – Что это? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально, пытаясь удержать Таффа от превращения в "хорошего солдата". Это вроде как сработало, молодой медик вздрогнул от вопроса, как будто только понял, что Перекрестье был с ним в трюме, но вместо того, чтобы вытянуться по стойке смирно, как это было в прошлом, он на мгновение повертел свой шлем в руках, прежде чем ответить. Перекрестье посчитал это прогрессом. — Это э-э… — тихо начал Тафф, прежде чем его голос окреп. – У нас было не так много времени, и я сделал комментарий о том, что у нас должен быть символ отряда или что-то в этом роде, мы ведь теперь один отряд, несмотря на то, что наша броня разных цветов. Вообщем… Перекрестие имело смысл, так что… Бородавочник быстро нарисовал их, прежде чем мы отправились. Даже с того места, где он в данный момент сидел на корточках позади Бойла, он мог разглядеть знак на его плече. На верхней части его правой руки было тонкое очертание красного перекрестия, точно такое же, как на доспехах Таффа и Хаузера. Несмотря на разницу в цветах их бывших батальонов, это показалось Перекрестью подходящим. Как бы то ни было, он не обязательно должен был возглавлять легион, и даже по мере роста этого отдела они, скорее всего, откажутся от доспехов, чтобы не вызывать подозрений в отношении "Независимости".   Кроме того, он по опыту знал, что реги сентиментальны. Несмотря на то, что его броня была черной снаружи, Эхо оставил ярко-синий отпечаток руки на внутренней стороне своего нагрудника, с крошечной белой пятеркой, нарисованной внутри, а также список номеров CT, которые, по его словам, были номерами его товарищей по партии, которых он потерял на станции Риши. Это казалось подходящим выбором - позволить им оставить свои официальные цвета предыдущих батальонов, чтобы почтить память павших братьев и друзей. Перекрестью даже в голову не пришло говорить кому-либо из его нынешнего отряда перекрасить доспехи. Тем не менее, это была небольшая административная формальность, которая легко могла подождать до следующего раза. Перекрестье устроил винтовку на плече, глядя в прицел на раскинувшийся перед ним небольшой лагерь. Он сосредоточился на цели, пока Сицре двигался, готовя себе еду и, судя по всему, рассказывая о том, как он надеется, что ранкор капитана Ниахо наслаждается своей добычей. Перекрестье не удосужился прочитать по губам, просто терпеливо ожидал, пока тот переместится в желаемое положение. — Не двигайся, — пробормотал он, когда плечо Бойла едва заметно вздрогнуло, когда клон пошатнулся от слабых движений корабля. – Должен ли я перестать дышать? — проворчал ЭРК в ответ, но движения определенно свелись к минимуму. – Это облегчило бы задачу, – Перекрестье затаил дыхание, когда Сицре снова двинулся вперед, размахивая чашкой с жидкостью янтарного цвета, когда он подошел к клону, сидящему слева от него, с кнутом в другой ноге. – Что бы ни случилось, не двигайся, – еще два шага вперед… один… сейчас. DC-15x врезался ему в плечо, когда он сделал четыре быстрых выстрела. Бластер издал несколько предупредительных сигналов, поскольку внезапная череда выстрелов заставила боекомплект и патронник опасно нагреться. Он больше не нуждался в этом, когда снял неприятно горячую винтовку с плеча Бойла. – Доставь нас туда быстро, Бородавочник. Корабль, постепенно ускоряясь, развернулся по широкой дуге и направился в сторону лагеря, хотя Бородавочник определенно старался сильно не гнать, пока они ждали на частично открытой рампе. Бойл оглянулся на него. – Ты промахнулся? Не похоже, что ты из тех парней, по которые могут смазать. — Я никогда не промахиваюсь, — немного надменно сказал Перекрестье, вставая и перекидывая винтовку через плечо. Может быть, был виноват предыдущий комментарий Догмы, но ему вдруг захотелось, чтобы Сицре знал, кто в него стрелял. – Я всегда попадаю именно туда, куда хочу. — И все же ты выстрелил четыре раза, — заметил Догма с ноткой вызова в голосе. Любитель. — Он все еще будет полезен для нас живым, — заставил себя сказать нейтральным тоном Перекрестье, хотя хотел зарычать на гвардейца.  Этот разговор занял почти всё время, что у них было, пока "Подстрекатель" выполнял процедуру посадки и садился на песок недалеко от лагеря. Мучительный вой дага был легко слышен даже из-за гула двигателей, когда они перешли на низкую холостую - Бородавочник держал корабль готовым ко взлету. Тафф закончил полностью опускать пандус, пока остальные отсоединяли страховочные ремни, Бойл проскользнул назад и за Перекрестье, прежде чем они вышли на песок. Джеп и Данте были на ногах, но, казалось, не знали, стоит ли им повернуться лицом к кораблю или смотреть, как Сицре корчится на песке позади них. Когда они повернулись к "Подстрекателю", Перекрестье увидел, как полное недоверие сменяется надеждой, когда они увидели, как они маршируют по трапу. — Бойл, Тафф, — сказал Хаузер позади снайпера, его голос с оттенком механического эха просачивался через голосовой модулятор. Перекрестье просто двинулся вперед, Хаузер последовал за ним, а Догма отстал от них на несколько шагов.   Клон справа неверяще прошептал имя Бойла, когда ЭРК подошел прямо к нему и обнял. Пока Бойл проверял для него снайперскую винтовку — гораздо проще и быстрее делать это двумя руками, — он объяснил, что Джеп был офицером-штурманом и любил играть в сабакк в свободное время. Он регулярно бросал вызов другим отделам или вообще любому персоналу на борту только ради шанса поиграть. Однажды ночью они встретились за игрой в карты за одним из столиков в комнате отдыха и с тех пор стали друзьями. Явное облегчение, которое Перекрестье увидел в языке его тела, когда штурман рухнул в объятия Бойла, лишь помогло ему в глубине души вновь утвердиться в том, что он собирался сделать с Сицре. Подонок начал садиться, поэтому Перекрестье оттолкнул его ногой. Удар был достаточно силен, чтобы отбросить дага обратно на песок, он завыл от ярости, когда его конечности безвольно болтались в попытке защитить себя, но Перекрестье быстро наступил ему на горло, удерживая его на месте, и приложил достаточно давления, чтобы тот больше интересовался дыханием, чем криком. От попадания сгустков плазмы его лодыжки и запястья представляли собой сырое обугленное мясо, бластерные выстрелы разорвали и испарили тонкие кости и ткани в этом районе. Одна из его ног была полностью оторвана выстрелом из DC-15x, и, хотя он был жив, Перекрестье не был заинтересован в том, чтобы позволить ему жить достаточно долго, чтобы медленно истечь кровью. — Нижний левый карман, — сказал Перекрестье, когда Хаузер опустился на одно колено рядом с их пленником и начал рыться в его карманах. Капитан быстро вынул из кармана контроллеры для Джепа и Данте, но потребовал еще немного времени, чтобы вытащить всё содержимое.  – Хм… ну, это сойдет, – Хаузер на мгновение подбросил на ладони небольшую, но тяжело выглядящую сумку, полную кредитов. Он также нашёл блок связи, дрянной бластер и противно выглядящую электрошоковую дубинку, которая была сужена к острому концу - почти как посох - со слабыми пятнами от засохшей крови, оставшимися от многократного использования. Хаузер бросил последнюю находку в песок с явным отвращением. – Приказы? — спросил он, вставая. — Уведи всех отсюда, — негромко отозвался Перекрестье, чтобы их разговор не ушел дальше их двоих. Судя по тому, как Догма немного наклонился, он едва мог разобрать, о чем они говорят. – Пусть Бородавочник покинет атмосферу, даже отлетит на дальнюю сторону планеты, если понадобится. – А ты? – голова Хаузера слегка наклонилась в неободрении. – Мы не оставим тебя. — Я и не жду, — честно ответил Перекрестье и, быстро кивнув в сторону Сицре, добавил. – Я просто не хочу, чтобы Кэл или Мимико… чувствовали это. Хаузер сделал паузу на мгновение, прежде чем кивнуть в знак согласия. – Хорошо, но мы вернемся через два часа, если не получим от тебя известий. Перекрестье не мог не ухмыльнуться, даже зная, что Хаузер этого не видит. – Не волнуйся. Сомневаюсь, что это займет так много времени. Хаузер даже не успел ответить, как Догма подошел ближе. – Тебе не следует оставаться здесь одному. Тут достаточно опасно, даже если не брать в расчет мусорщиков. — Со мной всё будет в порядке, — пренебрежительно сказал Перекрестье. – Нет, слишком большой риск, что не будет, — гвардеец повернулся, чтобы посмотреть на Хаузера. – Я останусь с ним. Технически я не являюсь частью вашей команды, поэтому ни один из вас не может приказать мне вернуться на корабль. — Нет, — согласился Хаузер. — Но я почти уверен, что любой из нас сможет снова оглушить тебя. Догма тяжело вздохнул, гнев вспыхнул в его глазах. Перекрестье остановил нарастающую ссору взмахом руки. – Все в порядке, Хаузер. Если он хочет смотреть, пусть смотрит. Хаузер резко кивнул. – Свяжись, когда закончишь, — прежде чем вернуться к кораблю, он бросил на Догму выразительный взгляд, скорее всего, в качестве предупреждения. Хотя было ли это предупреждением, чтобы он держал Перекрестье подальше от неприятностей, или предупреждением не пытаться что-либо выкинуть, было спорным вопросом. Бойл и Тафф уже завели Джепа и Данте на борт. Перекрестье позаботился о том, чтобы и Кэл, и Мимико были заперты в кабине вместе с Бородавочником. На этот раз он вырвал у молодого падавана обещание оставаться в кабине до тех пор, пока Хаузер не даст отмашку. Мимико выскользнула и попыталась запрыгнуть к нему в карман до того, как они надели свою броню. Перекрестье немедленно отнёс ее обратно в кабину, держа за шкирку, рассказывая ей обо всех ужасных способах, как ситуация может выйти из-под контроля, и о том, как неприятно будет, если ее толкнут, подстрелят или даже раздавят, если он нырнёт в укрытие и приземлился на нее. Закончив лекцию, Перекрестье усадил ее в кресло оператора связи, где обычно сидел сам. Он воспользовался моментом, чтобы убедиться, что не причинил ей вреда своим рукоприкладством, и в глубине его сознания вспыхнуло теплое счастье, когда она встала на задние лапы, чтобы нежно лизнуть его в щёку. У Перекрестья возникло ощущение, что он, по крайней мере, сделал хоть что-то правильно, даже если он не совсем понимал, почему она была счастлива. Тем не менее, они были в безопасности на корабле, и когда Хаузер поднялся на борт, а Бородавочник начал запускать двигатели, чтобы взлететь, Перекрестье почувствовал нежное сжатие вокруг своей талии, точно так же, как когда Кэл обнимал его несколько дней назад. Он небрежно отсалютовал в сторону кабины, прежде чем Бородавочник успел развернуть корабль. Даже под таким углом и с затемнением иллюминатора было легко увидеть, как Кэл и Мимико наблюдают за ним.   Создатель, он надеялся, что Кэл будет приставать к Бородавочнику так же сильно, как раньше к нему. Месть имеет сладкий вкус. – Что теперь? — спросил Догма, отворачиваясь от "Подстрекателя", пропавшего из поля его зрения. Перекрестье продолжал следить за ним, пока он поднимался все выше и выше в атмосфере.  – Охраняй периметр, – посчитав, что "Подстрекатель" находится достаточно далеко, Перекрестье грубо убрал ногу с шеи Сицре. Даг сразу же закашлялся, одна нога поднялась, чтобы схватиться за горло, но все сухожилия были перерезаны выстрелом, поэтому конечность просто безвольно шлепнулась на его лицо. — А ты скажешь мне то, что я хочу знать. – К-каркинг... осик, блять... как будто я тебе что-нибудь скажу! – инородец сплюнул, снова пытаясь подняться. – Тебе и не обязательно… – пожал плечами Перекрестье, а затем быстро опустился на одно колено... ему на живот. Сицре подавился воздухом и бранью. Перекрестье тихо зашипел, наклоняясь к его морде. – На самом деле, мне бы понравилось, если бы ты молчал. Давай, держи рот на замке. Мне не нужно слушать твои крики, чтобы получить нужную мне информацию. Я мог бы отрезать тебе язык и всё равно видеть ответы на всё, что хочу знать. Он вытащил клинок Охотника, крутанув его по тыльной стороне костяшек правой руки с чуть меньшей ловкостью, чем у Охотника, но это произвело желаемый эффект. Сицре попытался подтянуться на окровавленных обугленных обрубках, но красноватый песок под ним стал слишком мягким от впитавшейся крови, а Перекрестье слишком сильно давил на его живот. – Итак… – Перекрестье указал на него кончиком лезвия и посмотрел на него сверху вниз. — Как насчет того, чтобы сделать татуировку?