зигзагом через одну

boys will be boys - nowhere fast

Время подбирается к четырем утра, но настроение совсем не располагает ко сну. Глупая аркада с простыми квестами пройдена третий раз за неделю, а игры той же серии ещё более глупые и слишком легкие для того, чтобы тратить на них драгоценное ночное время. Сехун натягивает давно уже растянувшиеся джинсы, поправляет ремень и, растрепав челку, надевает худи с молнией на воротнике. Почтальонка находится на вешалке за зимней курткой, а любимые и еще только чудом не развалившиеся кроссовки – под кучей летних тапок. Улица встречает минутной дрожью и тишиной. Аллея пуста, а воздух пропитан свободой и юностью. Сехун решает не упиваться звуками природы, а заглушает перешептывание ярко-желтой листвы над головой группой boys will be boys с задорной песней. Настроение тут же переваливает к позитивной отметке, а в глазах пропадает сонливая тяжесть. Сехун сдвигает брови к переносице, когда один из проносящихся автомобилей едва не выбрасывает на светлые джинсы ворох грязных капель из лужи. Уже у кофе-автомата и с полным стаканчиком шоколада решает позвонить. Голос в динамике отвечает сонно и с перескоками на китайский, и сообщает, что ему через полчаса на работу. - Хочу тебя проводить, – тянет Сехун. - Не успеешь. - Я Наруто, я успею! – уверенно и громко парирует Сехун и сбрасывает звонок. Сехун старается идти по плитке зигзагом и через одну, махом допивает стаканчик шоколада и несдержанно смеется, понимая, что возомнил себя аниме-героем. Делает громкость музыки в ушах почти на максимум и переходит на слабый бег. - Автобус! Наверное, это выходит слишком громко, но ему плевать. Сехун нащупывает в заднем кармане джинсов остатки мелочи и запрыгивает в заднюю дверь. Ему надо проехать всего две остановки. Почти перед выходом кондуктор забирает-таки мелочь из влажной ладони, но билет всучить не успевает. Сехун уже на всех парах несется к нужной двадцатиэтажке. И застает на втором этаже, квартира прямо, умилительную картину: Лухан с торчащими волосами, в короткой футболке и с одиноким полосатым носком на правой ноге сочно зевает, открывая дверь. - Ты пришел, чтобы в очередной раз поржать над моим видом? – бурчит Хань, пропуская младшего в квартиру. - Нет, пришел дать тебе магического пинка, чтобы ты не опоздал. Лухан улыбается, потихоньку отгоняя от себя сон и хреновое утреннее настроение. Уходит в ванную и кричит уже оттуда «боже, снова ты видел меня ходячим трупом». Сехун смеется в голос и наливает воду в электрический чайник, по пути выцепляя из холодильника что-нибудь для пары бутербродов. Сложная задача – накормить Лухана с утра. Но никто же не запрещает лишний раз попробовать впихнуть в того неровно отрезанный кусок батона с кругляшком сыра и колбасы. Пока Сехун колдует над завтраком, Лухан все же находит второй носок, натягивает джинсы и возникает на кухне. И уже с привычным недовольством ворчит на своего парня за то, что тот в одной тонкой кофте с утра пораньше шляется по городу. Сехун, как и всегда, отвечает показно надутыми щеками, высунутым кончиком языка и прекрасным олене-затыкателем – французским поцелуем. А потом тут же запихивает в раскрытый рот блондина бутерброд. Лухан бросает взгляд на часы на стене и набивает обе щеки – автобус через десять минут. - В следующий раз просто ложись спать, а не жди четырех утра, чтобы проводить меня на работу, – ворчит Лухан, выходя на лестничную клетку и ворочая ключом в замке. Сехун пожимает плечами и тихонько смеется. И пропускает слова Лухана мимо ушей – потому что прекрасно знает, насколько парню приятны всякие сюрпризы, и сегодняшний в том числе. Остановка забита разномастными людьми, и Сехуну кажется, что здесь вообще слишком шумно. Лухан застегивает до конца молнию на куртке и в очередной раз недовольно тянет: - Одевайся теплее, блин. Сехун успевает еще на пару секунд прижаться к губам блондина своими, прежде чем подтолкнуть его к автобусу. - Надеюсь, у тебя не сядет телефон. Я собираюсь отвлекать тебя весь день. Лухан тяжело вздыхает и устраивается на заднем сидении автобуса, почти игнорируя улыбку Сехуна. Но все же один раз слабо машет ладонью. Сехун почему-то снова смеется – наверное, заметил, как Лухан взглядом приказывал ложиться спать – и перебивает звук рычания мотора в ушах какой-то позитивной американской песней. Со всех сторон – разноцветный опадающий хоровод деревьев и порывы влажного ветра. А через сотню метров обнаруживается плитка вместо привычного асфальта, и Сехун снова проявляет чудеса ловкости, помещая подошву кед в отдельных квадратиках, и идет так же четко и глупо – зигзагом через одну. А Лухан уже через полчаса после начала смены набирает сообщение, не сомневаясь в том, что Сехун сразу же ответит. Ведь сто процентов не спит. А еще Лухан дико хохочет, пугая невовремя заглянувшую в кабинет коллегу, так как вспоминает, как Сехун с утра храбрился и смеялся в трубку, что он «Наруто» и «по-любому успею». И когда время подбирается к трем дня и Сехун безбожно и долго зевает, то снова надевает на себя кофту через голову и вываливается из дома, на китайском спрашивая у Лухана в динамик, а не против ли он гостей в виде красивого парня. Хань смеется и отвечает, что обязательно угостит этого самого красивого парня обедом и уложит спать. Сехун с зевком выдает: - Я сейчас не Наруто, так что только через полчаса подойду, – и кладет трубку. Ноги автоматически рисуют на плитке по дороге загадочный и легкий узор, а Сехун думает, что надо подсадить Лухана на песню, что постоянно стучит у него в голове – уж больно она классная.