Ты не никчёмный

Зоро было 12, когда он впервые увидел Санджи. Был обычный пасмурный день. Серые тучи летали по такому же серому небу. Зоро бежал с Луффи на перегонки до школы, у входа их должны были встретить друзья - Нами и Усопп. Подбегая к воротом Луффи вдруг вспомнил про несделанную домашку, но поток его слов, о том, что дед с него шкуру спустит, прервал внезапно откуда-то взявшийся дорогой чёрный автомобиль. В их небольшом городке редко можно было встретить подобную роскошь, поэтому изучающие взгляды всех учеников во дворе были прикованы к нему. У Луффи заблестели глаза, ему до безумия стало любопытно, кто может разъезжать на такой крутой тачке. Он восхищённо бегал во круг машины со звёздочками в глазах, как вдруг из неё вышел высокий светлобородый мужчина. Он был угрюм и от него веяло уверенностью. Пренебрежительно взглянув на всё такого же радостного Луффи, мужчина направился к школе. За ним с пассажирских сидений поочередно начали выползать дети: одна девочка и четверо абсолютно одинаковых мальчиков. У всех были блондинистые волосы и забавные закрученные в спиральки брови. Они зашагали за мужчиной - видимо отцом - к школе, источая непомерное высокомерие, словно они королевская семья на приёме. Одни ученики смотрели на них с благоговением, а другие - с завистью. Пока Луффи возбуждённо вещал Нами о том, что с ними надо подружиться, Зоро смотрел в спину одному из уходящих близницов. Тому, который смотрел в землю взволнованными блестящими глазами. Они оказались лазурными. Его глаза были цвета морской глади в солнечный летний день. Луффиисполнил свою прихоть на следующее утро, и тащя за собой всех своих друзей, пришёл к блондинистой семейке на перемену в столовую. Старшая сестра, Рейджу, держалась обособленно, не проявляя ни интереса в общении ни отторжения, зато младшые братья, не скрываясь, высказывали всё, что думали о школе. Мало того, что Луффи не хотел слушать их жалобы, так они ещё и умудрились оскорбить его любимого учителя - Шанкса. Между детьми чуть было не завязалась потасовка, но один из поваров присёк её на корню, опасно помахивая сковородкой. Тогда только один из братьев не участвовал ни в разговоре, ни в разборке. Он сидел на самом краю, стараясь спрятаться за спиной сестры, и снова смотрел куда-то вниз, на поверхность стола. Зоро не сводил с него глаз. Через несколько недель, когда Зоро опаздывал на урок, он столкнулся в коридоре лоб в лоб с одним из четверняшек и больно упал на пол. Потирая ушибленное место и ругаясь на всё и вся, он чуть было не пропустил момент, когда ему протянули руку, чтобы помочь встать. Узнать того самого брата, который так приковывал взгляд, оказалось легче простого. В нём не было ни толики принебрижения, свойственного всем остальным братьям; в его глазах плескался страх, что он мог причинить кому-то боль. Именно тогда Зоро и увидел два глубоких океана, сидя на полу и заворожённо переводя взгляд с глаз на протянутую руку и обратно. Санджи - как представился мальчик - всю дорогу до класса Зоро не отставал с распросами о его самочувствие. Он заламывал пальцы и тихо просил сходить его в мед. кабинет, поэтому Зоро не выдержал и заткнул блондина, через чур громко приказав больше не волноваться. Кто же знал, что мальчик испуганно вздрогнет и вызовет этим у Ророноа желание никогда больше не поднимать на него голос. Покраснев, он извинился, и Санджи тут же засиял. Светловолосый мальчик сказал, что учится в параллельном классе, и бодро, держа ровно голову, пошёл дальше по коридору. Зоро весь урок бездумно смотрел на небо. Незаметно Санджи влился в их небольшую компанию под главенством Луффи. Он привлёк внимание Монки печеньками, которые, как он сказал, впервые сам испёк и хотел угостить молодую учительницу по истории - Робин. Мальчик не знал, что в её кабинете очень часто любит сидеть компания Луффи, и уж точно не мог знать, что тот до ужаса любит поесть. Учительница приняла скромный подарок, и решила с разрешения Санджи поделиться печеньем со всеми находящимися в классе. Было видно, как мальчик волновался - он снова смотрел в пол и теребил рукава выглаженной рубашки. Надо было видеть, как он вскинул удивлённое лицо, когда Луффи восторженно закричал на весь кабинет. Блондин, не веря своим ушам и глазам, вертел головой в разные стороны, смотря на довольных ребят и учительницу. Он неумело сдерживал рвущуюся улыбку, когда все начали его хвалить. С того самого дня Санджи начал несколько раз в неделю готовить что-нибудь для этой забавной компании, а потом и вовсе стал её неотъемлемой частью. Но проблемы начались годами позже. В силу своего возраста признакомстве с блондином ребята не особо зацикливались на частых синиках и пластырях на его теле. Если вы дружите с Луффи, то без ссадин и ушибов никак не обойтись, поэтому сами ребята и учителя вместе с ними не особо обращали на это внимание, даже если блондин всё время ходил в рубашках с длинным рукавом, будь то зима или лето. Ну, а Зоро все три года видел только его глаза-океаны. Однажды, солнечным весенним днём, Санджи пришёл в школу, украшенный фингалом, несколькими ссадинами на лице и перебинтованными на правой руке пальцами.Зоро увидел его первым. Он смотрел на хромающего на левую ногу парня и с каждым его шагом всё сильнее хмурил брови. Не дав блондину дойти до входа школы, он остановил его, схватив за ткань форменного пиджака. Санджи медленно обернулся. Зоро почувствовал, как его сердце болезненно сжалось и ухнуло куда-то вниз, если такое вообще возможно: в красивых голубых глазах назревал шторм. За три года зародившаяся дружба между Зоро и Санджи переросла в соперничество. Блондин, находясь в кругу хулиганистых детей, начал постепенно приобретать несвойственные ему в начале черты характера. Он стал свободней, смотря на широкого улыбающегося Луффи, и перестал бояться каждого слова в свою сторону. Его взгляд стал уверенным и местами дерзким, и больше ни разу не был направлен в пол. Санджи стал сильнее, потому что ему не нравилось, что Зоро забирал всё внимание девчонок на себя. Ророноа занимался кендо, и, когда гармоны дали о себе знать, стал шире в плечах, и казался в два раза больше жилистого Санджи, хоть они и были одного роста. Блондин начал усильненно тренироваться и самостоятельно изучать всякие боевые приёмы. Когда он решился показать друзьям чему научился, Зоро понял, что ему до безумия нравятся его длинные ноги. То, как он крутил вертушки и делал разные сальто в такт музыке Усоппа из колонки, было по-настоящему залипательно. Зоро ни разу не смог отвести взгляд. Даже когда Луффи неумело принялся повторять за Санджи, он смотрел исключительно на счастливое лицо блондина. Зоро нравилось, когда он злился. Парня было легко вывести на эмоции. Казалось, что он стал для Санджи, как красная тряпка для быка. Стоило только сказать что-то в сторону рыжей Нами, как у того чуть ли пар из ушей не шёл. С ним было весело шуточно драться, они оба делали вид, что готовы поубивать друг друга, но никогда не били в серьёз. Парни превращали в соревнование любую мелочь, будь то гонки на поедание бенто или оценки за тесты. Но больше всего Зоро нравилось, как он улыбался. Как счастливо жмурил глаза, не в силах сдержать смех от глупых выкрутасов Луффи. Если Монки был солнцем, то Санджи - теплым летним днём. Поэтому смотреть на его сломанную побитую версию было пыткой. Со двора школы Зоро потащил блондина на крышу. Парень не хотел, чтобы их друзья увидели Санджи в таком состоянии, поэтому старался идти как можно аккуратней, чтобы ни на кого не наткнуться. Прозвенел звонок - они всё так же молчали, сидя на нагретой солнцем крыше. Зоро до скрежета зубов хотелось спросить, кто это сделал, и даже не была важна причина. Но он только мял костяшки на руках и не осмеливался что-либо сказать. На душе было паршиво, в сердце всё сжималось. Хотелось протянуть пальцы к уголкам его губ и потянуть их вверх, чтобы снова стал похож на прежнего себя. И тогда блондин заговорил сам. Всего одна фраза тихим хриплым голосом и Зоро уже крепко обнимает худое тело, вжимая его голову в своё плечо, чтобы не видеть мокрые красные глаза. Санджи вцепился в мятую рубашку на спине Зоро и не смог сдержать тихого всхлипа, ещё крепче сжимая пальцы. Безмолвная истерика продлилась долгих минут десять, хотя по ощущениям казалось, что несколько часов. За всё это время Зоро не осмелился ни разу шевельнуться. Он медленно вдыхал запах светлых мягких волос, пока внутри что-то переворачивалось. Санджи перестал быть красивой обёрткой, которая так привлекала Зоро - он понял, что был слеп. Ему нравилось смотреть на него, а не всматриваться. Санджи же всегда улыбался, что могло быть не так? Но "не так" было с самого начала, ещё в тот день на школьном дворе, когда Зоро впервые его увидел. Когда заметил, что он постоянно смотрит вниз. Когда услышал колкие шуточки от братьев в его сторону. Когда увидел, что его сестра смотрит на него с жалостью. Ророноа бы никогда не хотел узнать, что у него внутри. Но блондин доверился, открылся, и теперь у Зоро не было права выбора. Выход только один - окунуться в море под названием Санджи. Потому что забыть эту ситуацию и делать вид, что ничего не случилось - прерогатива самого блондина, а не Зоро. Вместо уроков Санджи, немного смущённый после случившегося, предложил сходить в парк неподалёку. Они сидели на лавочке и ели онигири, купленные на последние деньги Зоро. Телефоны разрывались от звонков друзей. Санджи решил последовать примеру друга и отключил звук на мобильнике. Они молчали, слушая звуки улицы: пение птиц, голоса людей, проходящих мимо, маторы машин. Поднеся онигири ко рту, Зоро резко остановился. Он вдруг понял, что не ответил на вопрос блондина, брошенный на крыше. Санджи смотрел в землю и медленно жевал, когда Зоро ровно произнёс: - Ты не никчёмный, завитушка, - щёки обоих залило краской. Но Зоро готов был сказать хоть сотни смущающих фраз, лишь бы услышать после тихий бархатный смех и увидеть, как Санджи пытается спрятать рукой красивую улыбку. - Я стану сильнье, Зоро, - продолжая улыбаться, сказал блондин, - настолько сильнее, что больше никто не сможет сделать мне больно. Он сжимал перебинтованную руку дрожащими пальцами и умолял взглядом поверить в него. Ророноа не мог поступить иначе. В 17 Зоро впервые его поцеловал. Санджи сбежал из дома после скандала с отцом, и они ходили по ночным улицам города. Отношения с семьёй почти не изменились: отец открыто ненавидел сына, а братья продолжали измываться. Но блондин научился давать сдачи, как и обещал когда-то, и не только в физическом плане, но и словами. Хотя сложно сказать, осталась ли в братьях хоть капля совести, главное, что синяки на его теле теперь только из-за идиотских затей Луффи. Санджи уютно кутался в шарфик, подаренный сестрой, и много рассказывал о работе поваром в маленьком ресторанчике на окраине города. Зоро никогда не был многословным, поэтому просто слушал приятный для его ушей голос и иногда согласно кивал. Он чувствовал умиротворение, следуя за блондином по одному ему известному маршруту. Ночь была тихой и спокойной, позволяя насладиться каждым моментом. Например, моментом, когда Санджи изящным движением прикуривает сигарету, а в его глазах отражаются огни города. Или когда он позволяет Зоро греть себе руки горячим дыханием; когда прячет красные то ли от смущения, то ли от холода щёки в шарф. Образ блондина записывается глубоко под корку мозга, наносится несмываемыми чернилами на сердце. Домой к Зоро они пришли только под утро. Родители Ророноа крепко спали, пока парни, шикая друг на друга и переругиваясь шёпотом, пробирались до нужной комнаты. Санджи тут же повалился на кровать, широко зевая. Завтра, а точнее уже сегодня, надо будет в школу. Но оба они понимали, что никуда не пойдут. Проваляются весь день в постели и забьют на домашку, а вечером пойдут гулять с Луффи и остальными на заброшку, которую тот нашёл, неизменно прогуливая уроки. Зоро кинул на лицо блондина одежду, чтобы тот переоделся, и аккуратно вышел из комнаты. Он пришёл обратно через несколько минут, держа в руках две тарелки с вкуснопахнущей горячей едой. Санджи, уже одетый в чужую одежду, сидел под тёплым одеялом, прислонившись спиной к стене. Зоро сел рядом, невесомо касаясь его плечом. Палочки глухо стучали о стенки посуды, когда Санджи сказал посмотреть на окно. За ним восход окрашивал небо во все оттенки розового и оранжевого. Блондин смотрел заворажённо, практически не моргая. А Зоро принципиально не мог понять, что в нём такого прекрасного. Робин тоже любила на него смотреть. Она говорила, что ей нравятся не цвета, а само явление. "Это как ознаменование нового начала," - говорила она. - Так ведь солнце каждый день восходит. И какой тогда смысл, если новое "начало" будет наступать ежедневно? - спросил тогда Зоро. - Ты прав. В этом нет смысла. Однако это значит, что однажды ты сам сможешь выбрать своё "начало". И чем оно для тебя станет, решать только тебе. Зоро было пятнадцать, а Робин любила говорить метафорами, пряча всё самое важное между строк. Почему этот разговор сохранился в памяти, парень сказать не мог. Он так и не понял, когда должно наступить его "начало". Но рядом сидел Санджи, который в тысячи раз лучше восхода и заката вместе взятых. Зоро отринул подальше мысли о разговоре с Робин и протянул руку в сторону блондина, аккуратно поворачивая его лицо к себе. Голубые глаза не были удивлены. Они смотрели с предвкушением. И Зоро позволил себе коснуться его губ своими. Комнату освещали лучи восходящего солнца