***
Сэм возвращается домой поздно. Уставшая, но счастливая – если так можно было описать ее состояние. Во всяком случае, после разговора с Крисом все беспокойство сошло на нет, а Эш, всучившая ей в руки толстенную книгу в тяжелом переплете как еще один способ отвлечения, то и дело предлагала ей свежую выпечки из хваленной пекарни. Доедая на ходу вкусную булочку с вишневым джемом, Сэм, не обращая внимание на темноту и привыкшую тишину, проходит через весь коридор и, толкая плечом приоткрытую дверь, входит в свою комнату, которую освещал разве что лунный свет. И вновь ее посещает то странное ощущение, которое она решает отбросить назад: Крис упоминал, что при ее посттравматическом синдроме это вполне возможно. Правда, вот часть про то, что если это продолжится, то лучше сходить к психотерапевту, Сэм как-то постаралась отложить в дальний ящик – все равно не смертельно, скоро все уляжется, и она вновь будет бодра и полна сил. Но внезапно ей становится не по себе – на мгновение показалось, что в комнате был кто-то еще. Сэм, не зная, что и делать, замирает, обдумывая план последующих действий. Грабитель? Насильник? Убийца? Или скорее шуганный воришка, который только-только вышел на дело? Иначе почему он не нападает на нее? Или же он ждет, когда она среагирует? Стараясь не поддаваться панике, Сэм, вооружившись увесистой книгой, которая на скидку, возможно, даже оглушит противника, медленно оборачивается. Не к своему удовольствию, она оказывается права – в углу явно кто-то был. Однако он как стоял неподвижно, так и продолжал это делать, не пытаясь что-либо предпринять. Сэм еще раз моргает, пытаясь прояснить зрение. Взгляд сфокусировался на тёмном силуэте. Держа в руках толстую книгу, Сэм делает шаг навстречу к незнакомцу, пытаясь разглядеть что-то в тусклом свете луны. Первое, что она разглядела — худая, осунувшая фигура, выше ее на голову. А после, привыкнув к полумраку, начала замечать более мелкие детали: темные круги под глазами, впалые в щеки, усталый взгляд потускневших, некогда ярко-зеленых глаз. Внутри все холодеет, на языке вертится лишь одно имя: — Джош? Силуэт дергается, мигом среагировав на ее неуверенный голос. В то же мгновение книга, которую она так крепко держала в руках, летит в него, но с грохотом падает рядом. Что ж, шизофрения подкралась незаметно. Действительно, кто бы мог подумать. Не желая мириться со своим видением, она мотает головой, пытаясь стереть его образ, а после, бросая взгляд в тот же угол и замечая, что ничего не меняется, Сэм тихо ругается. Не придумав ничего лучше, чем подойти к окну, она мысленно обещает себе завтра же записаться на курс психотерапии и послушно пить прописанные врачом лекарства. Через какое-то время вновь возвращается взглядом к этому же месту, и с ее губ слетает нервный смешок – призрак прошлого все еще там, стоит, таращится на нее. Сэм отворачивается, а после, уставившись на беззвездное небо, продолжает молчать. Старается дышать как можно ровнее, собраться с мыслями и просто-напросто послать Джоша к черту, откуда он, по всей видимости, и прибыл. — Сэм. Делает вдох поглубже, закрывает глаза. Она в порядке, просто сильно устала. В комнате только она, больше никого нет. А книги бросала в пустоту только потому, что привиделись мыши. — Сэмми. Черт. Черт, мать его, возьми. Сэм моментально разворачивается, шумно вздыхает и, как можно спокойнее и членораздельно, приговаривает: — Ты умер. Тебя не существует. Ты нереален. В ответ он лишь протягивает руку, словно так и говоря: «На, проверь, убедись». Сэм смотрит на него взглядом, полного недоверия и все еще не забытой обидой. Она все еще помнит холодный бетонный пол подвала, строительный мусор и пыль, грязное, мокрое полотенце, которое вот-вот норовило сорваться с нее. А еще она прекрасно помнит тяжёлые шаги, низкий, приглушенный голос и видео, где Джоша пилы распилили пополам. Набрав в груди побольше воздуха, Сэм собирается сказать все, что думает о нем. Но слова так и не срываются с губ. Застывают там, на языке. В глазах все темнеет, чувствует, как в висках все нещадно пульсирует. Джоша нет. Его забрал вендиго. Это сказал ей Майк. Майк, который пришел из шахт совершенно один. Без Джоша. В глазах начинает щипать от внезапно накатившихся слез, в горле появился тугой ком. Сэм вновь отворачивается к окну, крепко сжимает ткань занавеси, делая вид, что сейчас это больше всего на свете интересует ее. – Сэмми, – Сэм отмечает, что голос становится более громким и требовательным, и краем глаза замечает, как фигура сделала шаг навстречу к ней. — Ты. Гребаный. Ублюдок! — все же запас стальных нервов оказывается не таким прочным, и с каждым произнесенным на выдохе словом она бросает любой предмет, который так вовремя попадался ей под руку. Как только она понимает, что импровизированные снаряды кончились, кидается к нему, крепко сжимая ладони в кулаки, впиваясь острыми ногтями в нежную кожу ладоней и оставляя на них едва заметные кровавые следы. Следующее действие — удар куда-то в плечо, вызвавший тихий стон от боли (кажется, именно туда Эшли засадила ножницы), и на мгновение у Сэм возникает желание извиниться перед ним. Правда, всего лишь на мгновение. Она вновь резко отступает к своему мини-убежищу, и, оперившись руками в подоконник, старается прийти в себя. Драться со своими галлюцинациями – безумно интересное занятие. Если бы не один маленький, незначительный момент – эта галлюцинация материальна. Сэм буквально ударила в теплое тело, а кожа ее кулака соприкоснулась с мягкой тканью рубашки. Завтрашний разговор с психотерапевтом пройдет очень занятно – ей определенно будет что рассказать: побила мертвого брата своих лучших мертвых подруг. Как бы ее после этого не закрыли в соответствующем заведении. Внезапно Сэм почувствовала, как рука Джоша легко скользит вниз по ее, едва касаясь нежной кожи, пока не задерживается на запястье. Чуть медля, он осторожно поднимает его, проводя большим пальцем по веренице тонких, едва заметных шрамов – следов от еще одного способа ухода от реальности. — Сэм? — в его голосе читаются нотки удивления и тревоги. Он делает шаг вперед, значительно приблизившись к ней, а после старается поймать ее взгляд, что тщетно: Сэм отводит глаза, смотрит куда угодно, только не на него, снова и снова напоминая себе, что его не существует. — Посмотри на меня. В ответ на ее бездействие, он устало вздыхает, а после едва ощутимо скользит дальше по ее кисти, нежно переплетая ее пальцы со своими. От такого маневра Сэм становится не по себе. Она чувствует гребаное тепло, согревающее ее ледяные ладони, чувствует каждое ловкое движение его длинных пальцев и то, как он играется с ними: нежно, чувственно, то крепче сжимая их, то ослабляя хватку. Сэм сжимает губы от боли, рвущейся на волю, от мысли, красным флагом развивающейся в голове: «Его нет. Все это ложь». Она зажмуривает глаза на пару секунд и после резко открывает. Он не исчез. Джош все еще здесь. Все еще держит ее руку, переплетая их пальцы. Все еще молчит, вдыхая запах ее волос. «Только не это», — прежде чем успеть что-то решить, Сэм резко поднимает голову, тут же встречаясь с взглядом его ярко-зеленых глаз. Их лица слишком близко друг к другу, кончики носа почти касаются друг друга. Она чувствует его размеренное, ровное дыхание, чувствует на себе его пристальный взгляд. Знает, что, если поддаться вперед, совсем на пару миллиметров, их губы соприкоснутся. Но она стоит. Ждет, все еще смотря в его глаза, горящими огоньком, полного желания. Тело едва напрягается, когда он наклоняется к ней, но этого достаточно, чтобы он тут же отстранился от нее, отпустив ее руку, которую тут же охватил холод. Помедлив, Сэм аккуратно поднимает руку вверх, с нескрываемым недоумением осматривает ее, словно пытаясь осознать все то, что сейчас произошло. Джош же бесшумно отступает назад. Подойдя ближе к двери, он разворачивается к Сэм, отвешивает шуточный поклон и что-то неразборчивое бросает на прощание, не забывая о своей фирменной нахальной улыбке. Ему остается лишь сделать шаг и повернуть дверную ручку, как Сэм тут же бросается к нему, обнимает со спины, крепче прижимаясь к нему своей грудью. Утыкается лбом ему между лопаток, стараясь сдержать себя, сделать все возможное и невозможное, чтобы плечи перестали дрожать, а всхлип не вырывался изнутри. Внезапно Сэм чувствует, как его ладони ложатся на ее кисти. Едва ощутимо, успокаивающе поглаживает бархатную кожу, спиной откидывается назад, позволяя ей как можно ближе быть к нему. И так они стоят: минуту, час, день, а может, и целую вечность. Сэм не знает, да и, по правде говоря, знать не желает. Хочет просто стоять, наслаждаться нависшей уютной тишиной (в некоторой степени даже интимной), его теплом, родным запахом. Хочет просто забыть все то, что произошло на горе (это ведь просто игры ее разума, девочка просто-напросто сошла с ума, ведь Джош жив, верно?). Из мыслей ее выводят движения Джоша: он медленно, словно боясь спугнуть, поворачивается к ней. Все еще держа ее руки, наклоняется к ним и осторожно касается своими губами ее пальцев, не отводя взгляд от ее ясных ореховых глаз, будто проверяя границы дозволенного — в этот раз она не пытается отстраниться, а напротив, стоит в странном ожидании того, что же будет дальше. Чуть прикусывает нижнюю губу, когда Джош проводит языком по ее большому пальцу. И опять же, не отрываясь, пристально продолжает смотреть в ее глаза. Сэм становится плохо до дурноты, внизу живота образовывается странный тугой узел, и она ничего не может поделать, разве что прикрыть глаза от удовольствия, когда он резко с ее рук перешел на шею. Его горячее дыхание обжигало ее кожу — приятно, завораживающе. Остановился там, уткнувшись носом в ее шею, а руки его легли ей на талию, ближе прижимая ее к себе. Дрожащими руками Сэм, отстраняясь буквально на пару сантиметров, нежно берет его лицо и, проведя по нему подушечками больших пальцев, целует его. Чувственно, томительно, ощущая, как жар стремительно распространяется по всему ее телу. Но все становится иначе, как только он начинает ей отвечать. Поцелуй набирает страсть, когда он проникает языком в ее рот, исследуя его. От неожиданности с губ Сэм вырывается приглушенный стон, внизу живота начинает все больше и больше покалывать, а легкие словно вот-вот сгорят от недостатка воздуха. Они на мгновение отстраняются друг от друга — лишь на мгновение — снова встречаются глазами и пристально смотрят, словно пытаясь найти ответы на давно интересующий их вопрос. Первым не выдерживает Джош: вновь опускается к ее шее, но уже начинает целовать ее. Далеко не нежно, страстно, то покусывая, то посасывая нежную кожу, оставляя на ней багряные следы, по которым тут же проводит языком, словно извиняясь за свою пылкость. Сэм стискивает зубы, чтобы вновь не застонать, когда его руки с талии переходят на бедра, крепко, чуть ли не до боли сжимая их. Инстинктивно ее руки обнимают его за плечи, а ноги обвивают его талию. Ее тело все ближе прижимается к его, а разум затуманивается — чувствует, как Джош несет ее куда-то, осторожно поддерживая за ягодицы, а после аккуратно кладет на постель. Он нависает над ней, любуется чертами ее лица, легонько смахивает пряди волос с ее лба, чтобы вновь оставить нежный поцелуй. Сэм крепче обнимает его и резким движением меняет их местами — теперь сверху она, сидит на его подтянутом животе. Не прерывая зрительного контакта, касается его груди, останавливаясь на так раздражающей сейчас пуговице рубашки. Руки от возбуждения дрожат — столь мелкие детали одежды как назло не поддаются, и Сэм начинает злиться. Делает все более резкие движения, проклиная чертовы пуговицы, когда они не выдерживают ее напора и отрываются, глухо падая на пол. Но, покончив с ними, тут же обо всем забывает, рассматривая его тело. Кусает нижнюю губу, когда касается его обнаженной кожи, плавно проводит рукой по его груди, спускаясь все ниже по прессу и, дойдя до пряжки ремня, поднимает голову, встречаясь с ехидным взглядом его глаз. На его губах играет знакомая наглая улыбка, которая так и говорит: «Да ладно, Сэмми, неужели ты так действительно хочешь меня?». Черт возьми, как же всего этого не хватало ей. Чуть помедлив, она теряет контроль над ситуацией — вновь оказывается под ним, прижата под его весом к кровати. Несколько мгновений, и ее майка снята, падает куда-то на пол, а следом за ней летят и джинсы. Оказавшись в одном нижнем белье, Сэм стыдливо отводит глаза и, отворачиваясь, вновь прикусывает уже вдоволь искусанную губу. Чувствует, как красный жар поднимается от ее груди по шее, распространяется по всему ее лицу. — Сэмми, — Джош нежно берет ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, — если хочешь, чтобы я остановился, тебе нужно просто сказать об этом. Сэм молчит, тяжело дышит. Все тело то ли от холода, то ли от нахлынувшего возбуждения бьет мелкая дрожь, которую она никак не может унять. Однако больше не прерывает их зрительного контакта, не собирается больше ни от чего убегать. Протягивает одну руку к его лицу, кладет ладонь ему на щеку. Другая же ее рука ложится ему на затылок, после чего Сэм притягивает его к себе. Их губы вновь встречаются, ласкают друг друга. От удовольствия Сэм выгибается в пояснице, невольно стонет, когда он опять углубляет поцелуй. Чувствует, как его ладонь скользит вниз по ее груди и в нерешительности останавливается. Джош поднимает глаза, внимательно наблюдает за реакцией Сэм, когда медленно оттягивает чашечку бюстгальтера — девушка приподнимается на локтях, щеки все так же пылают огнем, но во взгляде потемневших глаз читается интерес. Он наклоняется к ее груди и, все еще пристально смотря в глаза Сэм, берет сосок в рот. Сэм невольно шипит, когда он начинает то сосать, то покусывать его. Прикрывает глаза, выгибается так сильно, как только может, когда его рука заходит за ее спину и, нащупав пряжку, растягивает застежку. Бюстгальтер сразу же убирается куда-то в сторону, и Сэм мгновенно намерена прикрыть грудь руками, пока Джош мигом не перехватывает их, сведя их над ее головой. Что ж, это была хорошая попытка. Даже очень. Сэм видит, как на его лице вырисовывается дразнящая улыбка, когда его ладонь ложится на ее грудь, сжимает ее, мнет: сначала медленно, осторожно, а после — все грубее и сильнее. В нетерпении Сэм закидывает ногу на его бедро и неосознанно начинает тереться промежностью об него, чувствуя, как внутри все пылает, как ей хочется больше, чем его очередные поддразнивания. И Джош это понимает – самодовольно улыбаясь, он, целуя нежную кожу груди, начинает влажную дорожку поцелуев до низа живота, то и дело прерываясь на замысловатые узоры языком, каждый раз срывая с губ девушки стоны, которые она так старательно пыталась приглушить ладонью. Все ее тело бьет крупная дрожь, когда, избавив ее от джинсов, Джош припадает губами к внутренней части ее бедра. Инстинктивно Сэм шире раздвигает ноги и, не зная, куда деть руки, хватается за простыню, сжимает ее в кулаках, чтобы хоть как-то успокоить свое тело. Она впервые была такой. Ровным счетом, как и то, что ей впервые было настолько хорошо. Ей не хотелось ни о чем думать, разве что только о сильных руках парня, о его длинных пальцах, которые к тому время, отодвинув часть ее тонкого нижнего белья, осторожно погрузились в нее. От неожиданности действий с губ Сэм срывается громкий протяженный стон, и, прогнувшись от напряжения в пояснице, она подается заданному темпу, двигаясь на встречу его пальцам. Сэм готова поклясться, как услышала ту самую наглую, самодовольную ухмылку Джоша, которую иногда так и хотелось стереть с лица, но тут же опешила, когда его язык коснулся ее клитора. Если раньше Сэм и казалось, что она была очень чувствительной, то теперь она была буквально оголенным нервом – каждое его малейшее движение, прикосновение вызывало у нее море эмоций. И вновь Сэм ловит себя на мысли, что хочется куда больше, чем его ловкие пальцы и умелый язык. Хотелось его. Хотелось полностью. Хотелось внутри себя. А еще от таких мыслей хотелось сгореть от стыда. Внезапно Сэм чувствует наступающую дрожь в ногах, которая с неимоверной скоростью переносилось и на все тело. Чувствует, как Джош ускорился, когда все внутри так сильно и импульсивно сжималось. Чувствует, как Джош привстал и, нависнув над ней, убрал с ее лица уже мокрые от пота пряди волос в сторону, медленно и нежно поцеловал ее губы, время от времени углубляя поцелуй. И от одной мысли, что на его губах был ее вкус, Сэм вгоняет в красный жар, поднимающийся с груди до щек. – Тебе пора отдохнуть, Сэмми, – касаясь легким поцелуем ее лба так, как обычно целует родитель ребенка перед сном, тихо произнес Джош. Но сердце Сэм отчего-то больно сжалось. – Ты же останешься со мной? – Всегда, – это последнее, что услышала Сэм, прежде чем провалилась в безмятежный сон.***
Это была ее первая ночь без кошмаров. Впервые она проснулась отдохнувшей, заряженной энергией, словно в ее жизни никогда не было той жуткой ночи. Однако не об этом она подумала первым делом – приподнявшись на локтях, обнаружив себя одетой в свою любимую пижаму и укутанной теплым одеялом, Сэм судорожно озирается по сторонам в поисках Джоша. Но в комнате его не было. Тогда, заставив себя вылезти из теплой постели, Сэм обходит весь дом. Но и тут все тщетно – его так и не было. Стараясь не поддаваться стремительно растущему волнению и необъяснимому беспокойству, Сэм принимает, как ей кажется, единственное верное решение. Быстро найдя телефон, набирая номер трясущимися пальцами, Сэм подносит телефон к уху и, как только слышит, как абонент принял ее вызов, тут же, затаив дыхание, задает терзающий ее вопрос: – Крис, ты случайно не знаешь, где Джош? На том конце провода повисло тяжелое, гнетущее молчание, а после судорожный вздох – не надо и к гадалке идти, чтобы понять, как он набирался духом, прежде чем произнести слова, которые явно дались ему с трудом: – Сэм, Джоша… его нашли сегодня в шахтах ночью.