Это все нереально. Этого нет наяву. Это все не в за правду. Все слишком искусственно. Кажется, она начала догадываться.
— Он знал?! — воскликнула Эола, — тогда почему не рассказал никому из ордена? — А ты бы рассказала? — спросила девушка, зачаровывая свою собеседницу холодными глазами. Луна окрасилась в черный оттенок. Эоле стало холодно. Они были не одни — окружающий мир будто давал намеки. Страшные намеки. — Думаю, нет. — Я тоже так считаю, — говорит силуэт и проводит по её щеке своей рукой. Она пытается вырваться, кричит, но он лишь усмехается и исчезает. Девушка просыпается и понимает, что произошло. Это был всего лишь сон. Кошмар. Она открывает глаза, оглядывается. Её лицо бледное, как и волосы. В комнате темно, и только лунный свет освещает её. Слава богам, что луна хотя бы не черная. Говорят, это плохой знак. Перед смертью люди часто получают предупреждение о ee приближении. B преданиях обычно освещен такой аспект. Встретить своего двойника или женщину с длинными черными волосами считалось признаком скорого конца. Посылая такиe знаки, богиня смерти давалa время подготовиться к переходу в загробный миp. Чаще всего, когда Эола была маленькой, между перерывами от вечных уроков этикета и тренировок по фехтованию, она читала разные мифы, где смерть фигурировала в качестве пугающего и прекрасного момента. Раз это действительно может случиться с ней, тем лучше. Джинн сидит за столом, погружённая в чтение. — Джинн? — произносит она тихо. — Да, — отзывается уставшая девушка. — Проснулась? — Прости… не знаю что со мной. Сон приснился. Страшный. Я, кажется, немного заболела. — Эола протирает глаза, — Что ты читаешь? Эолой сразу овладевает неловкость. Она чувствует на себе ее раздраженный взгляд, который словно говорит: «Ну и дура же ты». Джинн смотрит на неё и криво улыбается. — Завтра можешь не приходить. Отоспись дома. И еще, — она небрежно швыряет книгу в сторону, — не смотри на меня так. «Она все поняла?» — думает Эола. Джинн действительно догадывается о её чувствах, и они её забавляют. — Поняла, — отвечает Эола и моментально исчезает из кабинета магистра, будто бы ее и не было. — Интересно, — произносит Джинн в пустоту. — Даже очень интересно. Но, наверное, это не мое дело. Эола возвращается в свой дом. В воздухе пахнет ранней осенью, как в детстве… Август. И все же это уже не тот дом. И не та маленькая девочка, которая когда-то бродила по лесу в поисках опавших листьев. С грустной иронией она смотрит на окружающий мир — как все быстро меняется. Еще два месяца назад она и представить себе не могла, что может жить как человек, улыбаться и чувствовать радость. А сегодня она уже почти не помнит, как это — быть собой. Она помнит только боль и страх. Но все это уже в прошлом. Теперь она видит только хорошее. Она вспоминает, как была маленькой девочкой, которая в своих мечтах видела себя взрослой. Она представляла себе, что будет жить в большом городе, в красивом доме с огромным садом, где будут расти яблони и груши, вишни и персики, которые потом можно собирать и есть с огромным удовольствием. Без предрассудков. Без вечного осуждения и контроля. Она свободная. И прекрасная. *** Кэйя давно не появлялся на работе. Он больше не приходил после полудня — и сотрудники шептались, вспоминая его имя. Они не знали, почему он так поступает. Говорили, будто его уволили, потому что он стал часто выпивать. Хотя и раньше он не славился здоровым образом жизни, так что эта версия сразу отпадала. Или еще говорили, якобы он больше никогда не появится в офисе, его забрали на работу в другой город. И это была отчасти правда — никто не знал, куда он делся. Их встречи с Эолой тоже значительно сократились, скорее полностью пропали. Он о ней уже не вспоминал. Некоторые сплетничали, причем не особо деликатно, о том, чем занимался новый рыцарь Морская пена вместе с командиром кавалерии. Эолу смущала происходящая ситуация, учитывая, что она не виделась с возлюбленным на протяжении трёх или более недель. Но в обществе Кэйи она чувствовала себя легко, почти неприлично свободно. Конечно, она совсем не была склонна приукрашивать ситуацию, как это делает большинство в таких случаях, даже если дело касалось самых сильных и ярких переживаний. Она решила проведать его дом, раньше она бывала частой гостьей там. Но теперь, по всей видимости, они были далеко друг от друга, и, чтобы приблизиться, пришлось бы долго петлять по буеракам, обозначающим мрачный след исчезнувшей жизни. Дома, как и в другие многочисленные разы, его не оказалось. После этого Эола не на шутку перепугалась за молодого человека. Ведь они были связаны узами, делающими их близкими людьми. И теперь их могло не оказаться вообще. Но тут позади девушки раздался звонкий женский смех, а затем до боли знакомый бархатистый голос, приближавшийся все ближе и ближе. «Кэйя?!» — в мыслях девушки диссонанс. Каким образом?! Кто это рядом с ним?! Порыв ревности, судорожный и безрассудный, бросил Эолу вперед, но она быстро поняла, что в этот момент уже нельзя ни о чем думать, кроме лишь одного. Весь её мир сжался до точки, в которую она должна была стать прямо сейчас — а ещё лучше, прямо здесь, под бурлящим потоком воспоминаний. — Кэйя! — А! Боже мой, Госпожа Лоуренс! Вы чертовски напугали меня, — вымолвил парень, растягивая неубедительно насмешливые губы. — Чем могу быть вам полезен? «Какая я — «Госпожа Лоуренс»?! Когда мы снова успели перейти на «Вы»?!» — мелькнуло в голове, и между собеседниками произошла неловкая заминка. — Кэйя, почему ты не появляешься на раб… — и она осеклась, не договорив. Её губы сами растянулись в приветливую улыбку, полную зарождающихся в груди чувств. Глаза молодой женщины загорелись внутренним огнем. — Погодите, позвольте вам представить нашу гостью из богатого портового города, расположенного в восточной части континента Тейват, прекрасную Нин Гуан, Воля Небес Цисин. — Господин Альберих, — сказала Нин, глядя в глаза молодому человеку, — Очень приятно. Как мило с вашей стороны… — Нин Гуан, — повторил Альберик и чуть улыбнулся. В его глазах мелькнул интерес. — Вы, словно цветок Глазурной лилии, что не цветёт без солнца, влаги и ветра. Ощущается себя здесь как дома, а я вам в этом помогу! — парень галантно поцеловал руку своей подопечной. «История, по всей видимости, повторяется, не так ли?» — подумала она. Взгляд был внимательным. Очень внимательный. Но вслух Эола ничего не произнесла. — Благодарю! Какой же вы обворожительный бесстыдник! — ответила Нин Гуан. Она взяла своими тонкими аристократичными пальцами веер, ловко раскрыла его и стала обмахиваться. Это было так грациозно и изящно, так ненавязчиво и безыскусно. Теперь она обращалась к Эоле: «Я слышала, у вас есть удивительные вещи, которые поражают воображение и заставляют изумленно замирать сердца. Наверно, они кажутся вам чудом, а я привыкла к чудачествам, свойственным молодости. Вы обязательно должны показать мне их, госпожа Лоуренс» — Нин Гуан, я рада вас приветствовать в нашем замечательном городе, я — Эола Лоуренс, рыцарь Морской пены. — Прияно познакомится, Госпожа Лоуренс… Господин Альберих не упоминал вас, странно.— Нин Гуан, стройная, высокая, красивая, властная девушка в дорогих роскошных трикотажах, обшитых золотом, непринуждённо поклонилась. «Очень странно…» — Эола была в полневшем замешательстве. Ее сердце разрывалось на маленькие части. Прямо как в детстве, когда ей снова не удавалось одержать победу, когда ее снова кто-то обогнал или опередил в чем-либо. — Прощу прощения, я могу украсть на пару минут вашего сопровождающего? Есть некоторые моменты, которые мне бы хотелось обсудить с ним. — Никаких проблем, Госпожа Лоуренс. — Нин Гуан игриво подмигнула парню, а тот, в свою очередь, вежливо поклонился и с почтительной улыбкой на губах повернулся к притихшей Эоле. — Кэйя, что происходит? Почему ты игнорируешь мое существование, перебиваешь меня, не ходишь на работу? Какого черта происходит? — Да понимаешь, Лоуренс, — через некоторое время отозвался Кэйя голосом мягким, бархатным, но в нем отчетливо звучала еле сдерживаемая злость, словно по его стальной шее хлестнули чем-то мягким и теплым. — Тебя не должно быть здесь. Ты абсолютно не вписываешься в реальность. Очнись! Ты не знаешь меня, кто я есть на самом деле. И никогда не узнаешь! Так чего же ты ждёшь от меня? На что ты надеешься? Трюк закончился, понимаешь? Все, что было между нами — уже давно можно забывать. — Кэйя небрежно махнул рукой в сторону девушки, даже не дав ей вымолвить ни единого слова, и вернулся к светловолосой даме, которая с нетерпением ждала его рук на своей талии. Они нежно обхватили ее, и плавным движением проводи к двери дома Кэйи в сопровождении слов: «Будьте моей гостьей, прошу вас. Пройдёмте в мой дом, там нам будет уютно». Эола застыла. Ее эмоции не передать словами. Словно кто-то легонько и нежно погладил ее по голове холодной металлической рукой, а после со всей дури влепил пощечину все той же рукой. Вся ее жизнь — это бесконечное ультранасилие. Еще несколько минут назад она чувствовала себя совершенно свободной и самодостаточной. А сейчас она почувствовала, как ее разорвало в клочья. В клочья ее душу и тело. Теперь она не она. Она — кто-то другой. Кто-то, кого она даже не знает. У нее из глаз льются слезы. Она почувствовала, что у нее не хватает сил, чтобы противостоять этому, но в тоже время она знала, что отступать ей некуда. Медлить нельзя было. Вещи летали по спальни девушки, посуда разбивалась в суматохе. Попытка изменить будущее за несколько секунд унесла большую часть нажитого ранее. Она вернулась в город не так давно, но теперь ей здесь стало слишком душно, увы.Утро вечера мудренее — трава соломы зеленее. Чем черт не шутит, пока бог спит. Что было, то прошло; что будет, то придет. Бог не без милости, казак не без счастья.
Ночью девушка слышала какие-то странные звуки, у нее опять была бессонница, но сил пойти на источник звуков у нее не хватило. «Как там говорили: «Самый страшный сон начинается с утра» не так ли?» — вспомнила она слова, которые ей говорила мать в юношестве. Эола открыла шкаф, вытащила оттуда новую юбку, что-то похожее на длинное пальто, чулки, закрыла дверь и быстро пошла на юг, подальше от дома и улицы. Неуловимая, бесстрашная, готовящаяся умереть в любой момент была так легко поймана в клетку. «Свободная? Ха. Это была иллюзия. Никто в этом чертовом Мондштадте не может быть свободным. Я же могла стать кем угодно, а в итоге так и осталась маленьким ребенком, которому так хочется любви, но он не в состоянии попросить об этом». Девушка больше не чувствовала волнения. Ей казалось, так даже лучше — неизбежная разлука с любимым и радость от последней встречи давили на нее словно гора. Наконец она оказалась на краю мира. Это было не легко — несколько недель она перебиралась от одной деревушки к другой, знакомилась с местными жителями, обедала в крестьянских домах, пока не засела в Богом забытой деревни около Ли Юэ, в довольно безлюдном месте. Там она стала ждать смерти. Смерть неизбежна для всех, но так как она так далека, никто о ней не думает, а если даже думает, то их жизнь ничего не стоит. Никакого страха. Смерть все не приходила, зато пришло кое-что поинтересней. Один из стариков принес ей небольшой конвертик, и, когда она увидела на нем марку Монштадта, ей не надо было открывать его, чтобы понять, кто отправитель.***
Монштадт, 13 сентября 20XX
Дорогая красотка, Здравствуй. Предвижу твою реакцию: ты будешь зла на меня. Не спорю, имеешь на это полное право. Скорее всего, в моей попытке оправдаться, ты увидишь очередную хитрую уловку, но, уверяю тебя, это не так. Не задавайся вопросом, как я тебя нашел и кто доставил это письмо, это не имеет никакого значения. Мне понадобилось много времени, чтобы собраться с духом и написать тебе, госпожа Лоуренс, данное письмо, в котором желаю я открыться перед тобой. После того, как ты бесследно исчезла, я не находил себе места. Куча пьянок, работа, толпы девушек не помогли заглушить то, что я испытывал к тебе. С каждым днем, когда тебя нет, я не мог понять: это сон или явь? Случайность или судьба? Я не спрашивал, откуда ты взялась, меня интересует только одно: где ты сейчас? Обычно это я бежал туда, где мне станет лучше, но ты опередила меня. В последние дни я думал только о том, сколько раз я успел тебя поцеловать, пока тебя рядом не оказалось. Любовь очень опасная вещь, а, как ты знаешь, опасность часто бывает притягательной. Быть может, именно ты открыла во мне эту страсть. Но расплата за такое удовольствие много стоит. Я повел себя как последний трус, не захотев лишиться мнимой свободы и женского внимания, за что сейчас сильно каюсь. Этим письмом я хотел лишь сказать, что никогда тебя не забуду, рыцарь Морской пены. Но тебе я рекомендую стереть меня из памяти как можно скорее. Я не хочу мучать тебя и себя всю оставшуюся жизнь. Прости меня.***
Замерзшей морской пеной слезы застывали на щеках Эолы от последних строк. Она прочла их дважды. Первый раз внимательно, и второй раз отрешенно, словно отрывок с мемориальной доски. Рукой прошлась по подписи «Кэйя Альберих». Ее пальцы дрожали. Эта надпись обжигала своим холодом, собственно, как и ее хозяин. На неё нахлынули воспоминания, все как в первый раз. Та самая таверна, тот самый запах, те самые синие волосы… «Почему он перечеркнул первоначальную фразу «С любовью»?» — ныне мысль о смерти больше не омрачала ее ума. Хотя зря. За окном послышался топот копыт. Он быстро вывел девушку из собственных мыслей. Разбойники бывали частыми гостями в таких провинциальных деревушках.Возможно, это была крайняя битва Эолы на этой неделе, или же, последняя? Погибла ли девушка или путешествует до сих пор? Я не могу дать вам ответы на все эти вопросы.