rihanna — «don't stop the music» артур пирожков — «перетанцуй меня» t-fest, скриптонит — «ламбада»
* * *
июнь 2020 года москва. россия
— Нахуй я на это согласился! — бурчит Антон, закидывая в чемодан плавки. — Остался бы в Москве на это время, наотдыхался бы на сезон вперёд, вот чёрт дёрнул… Откуда у Матвиенко появляются такие гениальные идеи — Шастун не знает. Если бы не Димка, он бы ни в жизни не согласился лететь куда-то. В свои законные выходные и то из квартиры не выходит, залипая в плойку и объедаясь такой запретной, но от этого не менее любимой пепперони. Да и похуй. После нещадных тренировок он сбрасывает ещё больше, восстанавливая баланс этой прогнившей Вселенной. А теперь ему предстоит улететь более, чем за три с половиной тысячи километров от Москвы, более, чем на две недели, ещё и в немаленькой «компании», если её вообще можно так назвать. Ах да, точнее, — коллектив.* * *
— Шастун, такой ты нудный! Именно так проходит первое личное знакомство с Сергеем Борисовичем. Нет, Дима про своего тренера ненаглядного многое рассказывал. И про ебанцу тоже упоминал. Но Антон не думал, что этот недотусер предложит всем вместе полететь в Дубай. Ей богу, как мамаша, планирующая семейный отпуск. — Да что вы привязались ко мне? Может, я не в Дубай хочу, а на Мальдивы. — Ну, на Мальдивы свои ты можешь один полететь, если так чешется. А тут мы все вместе собираемся. Все вместе — это, конечно же, сам затейник, вместе с ним Попов — чему Антон действительно удивлён; Масленников и ещё кто-то из его штаба; Димка тоже изъявляет желание, аргументируя тем, что давно не был в нормальном отпуске, а ещё Ида, которая сейчас вместе со всеми наседает на Шастуна. — Вы собираетесь, а я тут каким раком? — Не знаю, где ты там раком, — начинает Борисович, — а мы тут — коллективом. Что тебе мешает, в конце концов? Или есть другие варианты? С кем-то другим? — дёргает бровями, делая игривый взгляд. — Нет, — твёрдо. — Просто я не понимаю такое. Я без году неделя как перешёл, и не то чтобы вообще этому рад… — взгляд в сторону Попова, и закатывание глаз от того в ответ, — поэтому вообще ни черта не понимаю. Почему вы тут вообще все такие… дружные? — У-у… — тянет Матвиенко. — Тяжёлый случай, ясно. Вот поэтому тебе и нужно с нами поехать — поймёшь. Что он там должен понять — в душе не ебёт. Но, в конце концов, что ему мешает слетать на пару недель в Дубай вместе со своими друзьями? И плевать он хотел на то, что тренеры тоже будут. Они отдельно. Просто отпуск.* * *
А сейчас Шасту не очень-то в радость всё это. Как же он ненавидит собирать чемодан. И вот вроде не на соревнования, как обычно, а положительных эмоций всё равно никаких. Вылет у них рано утром, поэтому ещё и будильник приходится завести на глубокую ночь, и лечь пораньше надо будет, чтобы хоть в каком-то вменяемом состоянии проснуться. После ненавистных сборов Антон так и поступает, предварительно созваниваясь с Позовым, а также с тётей Катей, предупреждая её обо всей ситуации, на что та лишь отвечает: «Наконец-то отдохнёшь по-человечески, а за квартиру не переживай», после чего следует ещё куча стандартных наставлений, коих он уже наслушался от родителей, которым позвонил ещё неделю назад. Те, к слову, были удивлены решению сына — сколько его знали, за всю свою спортивную карьеру в межсезонье он обычно был занят поисками штаба и обычным «отлёживанием дома», а потому приняли это за добрый знак, дали согласие и взяли с него обещание — в оставшееся свободное время приехать к ним хотя бы на пару деньков. А он всё равно собирался в Воронеж — просто хотел приехать сюрпризом — поэтому, конечно, дал слово. Проверив ещё раз, все ли документы взял — забыл он как-то раз паспорт, теперь всё время миллион раз перепроверяет — закидывает их в рюкзак, оставляет его в коридоре на тумбочке, рядом с которой уже стоят чемодан и спортивная сумка, и направляется в ванную — контрастный душ оказывается как никогда кстати. Не забывает поставить на зарядку всё возможное — телефон, наушники, портативку и планшет — ещё раз проверяет, завёл ли сто миллионов будильников с интервалом в десять минут каждый, выключает свет и заваливается на не расправленную толком постель. Спится ему, откровенно говоря, хуёво — сном практически и не назовёшь. Но исчадия ада трезвонят в ровно отведённое им время, поэтому только и приходится, что подняться с кровати, привести себя в порядок, вызвать такси и поехать в аэропорт. — Ты дохуя довольный, — ворчит Шастун, смотря на Диму, который уже стоит возле здания аэропорта, дожидаясь друга. — А ты чего такой грустный? Хуй сосал невкусный? — Какая проницательность! Я практически и не спал, — отводит взгляд, тут же замечая спешащую к ним Иду, а также — где-то вдалеке — могучую кучку тренеров. — И какова же причина твоего недосыпа? — Не хуй — не переживай. Приходится выделить пару минут на бесконечные приветствия, рукопожатия и даже небольшое знакомство — оказывается, с ними летит Димкин хореограф Екатерина. Он её видел иногда на соревнованиях, но лишь мельком, толком знакомы не были. Она оказывается вполне приятной и забавной девушкой — сто восемьдесят сантиметров юмора и сексуальности. После взлёта Позов пересаживается к тренеру, дабы не тратить время впустую и подобрать варианты музыки для программ на грядущий сезон, поэтому рядом с Шастом остаётся только Ида. А он и не против. — Уважаемые пассажиры, наш самолёт летит по рейсу «Москва-Дубай». На данный момент мы пролетаем великолепные пейзажи нашей страны, сейчас из-за облаков вы их не видите, но, поверьте, они там есть… — а пилот-то с юморком. — На нашем пути такие города как: Лондон, Париж, Нью-Йорк и Рим… не встретятся… — он говорит что-то ещё, но Антон уже не слушает, отвлекаясь на разговор с Идой.* * *
июнь 2020 года дубай. объединённые арабские эмираты
— Итак, — хлопает в ладоши Матвиенко. — Распределение по номерам таково: Антон и Дима — как и просили, Ида с Катериной Владимировной — вроде были не против, — он вспоминает разговор с обеими, когда Галич сказала, что лишь бы жить не одной, а Варнава ответила, что ей вообще без разницы. — Арс, ты с Маслом, — он кидает ему ключи. — Хер резиновый, ты опять один жить будешь? — усмехается Арсений. — Опя-ять, жучара, на люкс раскошелился. — Херы резиновые — это не ко мне, — дёргает бровями. — Да и вообще — могу себе позволить. — Так вот, почему бронированием номеров именно вы занимались, — возникает Антон. — Содрали с нас денег, а в итоге в плюсе только вы. — Во-первых, вы сами согласились на то, что всей организацией займусь я. Во-вторых, — вскидывает руку, замечая порыв парня снова возразить, — разве не от вас с Позовым я услышал: «Нам вообще без разницы, в каком номере жить, лишь бы вдвоём и с кондиционером»? А, в-третьих, я в свой номер дополнительно вложился, специально для себя любимого. — Серёг, не переживай, Антон просто не знает твои замашки латентного миллионера, — Арс облокачивается локтем на плечо друга. — Я бы сейчас сказал про твои замашки и предпочтения, но не хочу молодёжь смущать. Шастун лишь улыбается этой перепалке — может, лететь в отпуск вместе с тренерами было не настолько плохой идеей?* * *
Нет. Это было плохой идеей. Антон понимает это, когда Матвиенко тащит их в какое-то сомнительно заведение, напоминающее ночной клуб. Только в вечернее время оно выглядит весьма прилично, лишь отблески неона и яркая вывеска «descarado» намекают, что ночью здесь начнётся вакханалия. Впрочем, Борисович сразу предупредил, что после восьми вечера как минимум Шастуну точно придётся покинуть заведение — отголоски несовершеннолетия. У них забронировано просторное место в непримечательном уголке — диваны с кучей разноцветных подушек, квадратный стеклянный столик и всё это огорожено от других серебристым дождиком, которым ёлку на новый год украшают. Рассаживаясь двумя кучками, которые соответствуют рангам «фигуристы» и «тренеры», сразу делают заказ — один лишь Антон заказывает себе безалкогольное мохито, выделяясь из общей толпы. Когда официант уходит, он окидывает взглядом сначала противоположный угол дивана: взгляд падает на Матвиенко — тот сегодня в чёрной рубашке с уточками — мило и в его стиле, он о чём-то перешёптывается с Варнавой, посмеиваясь; та, впрочем, придерживается некого клубного дресс-кода — приталенное чёрное платье, распущенные волосы и туфли на невысокой шпильке; а вот у Попова сегодня свободный лук — коричневая футболка без какого-либо принта, узкие чёрные джинсы с дырками на коленках и обычные кеды, а образ Масленникова неплохо сочетается с ним — бежевая длинная футболка с каким-то ремешком чуть выше уровня груди, свободные штаны с кучей карманов на молнии и массивные берцы — кто вообще в такую жару их носит? В отличие от них Шастун просто накинул синий лонгслив и обычные светлые джинсы; на ногах — чёрные кроксы с широкой подошвой. Дима оделся почти в тон своему тренеру — жёлтая рубашка с какими-то чупакабрами — как назвал их Антон, — чёрно-жёлтые штаны и кроссовки. Ида с ними не поехала, сославшись на не совсем хорошее самочувствие — сказала, мол, акклиматизация, — расспрашивать они не стали. Само помещение оказывается весьма интересным: просторный танцпол в центре — во главе которого конечно же диджейский пульт, слева от него бар с внушительно длинными полками алкоголя; по периметру оставшейся части заведения или такие же места, как у них, или не огороженные столики также с диванами и пуфами. Справа от бара находится винтовая лестница, которую видно благодаря неоновой ленте, обвивающей перила и просвечивающей ступеньки — она ведёт на второй этаж, где располагаются караоке-кабинки. Вообще Антон рад, что Матвиенко привёл их не в стриптиз-клуб — после заявления мужчины о том, что сегодняшний вечер они проведут в месте, которое он выбрал, парень ожидал чего-то подобного. В целом, Шасту тут даже нравится. И музыка неплохая, и людей пока не так много — основная масса, видимо, подтянется к ночи, и напитки вкусные, даже по адекватным ценам — что удивляет, конечно же. Радует компания Димки — сразу становится легче, привычнее, будто всё на своих местах; да и тренеры не особо тревожат — сидят и пиздят о чём-то своём. Когда время приближается к восьми, Матвиенко вежливо напоминает Шастуну, что ему уже стоит, дословно, «съебаться», а тот как раз собирался, тем более Позов тоже решил не оставаться. Перед уходом Дима заруливает к бару, дабы взять с собой бутылку виски, оставляя бармену на чай. Антон не решается расспрашивать друга о его планах — не его это дело, знает по опыту, — а потому молча ждёт в стороне, ещё раз окидывая помещение взглядом и замечая, что оно начинает заполняться людьми. На входе из-за этого образуется пробка, поэтому вываливаются из клуба они как можно быстрее, вдыхая свежий воздух после невозможной духоты. Находят взглядом уже ожидающее их такси, которое вызвали заранее, и направляются в отель.* * *
Басы ударяют по перепонкам, танцпол оживает, слыша знакомые мотивы, даже начиная подпевать. Арсений не может оставаться в стороне, поэтому идёт прямо в толпу.i'm making my way over to my favourite place i gotta get my body moving shake the stress away
Маслеников продолжает смотреть на него, не отводя взгляд. Не может. В конце концов, кто здесь может помешать ему делать то, что он хочет? Другая страна, другое отношение ко многому, нет лишних глаз и ушей. Встаёт из-за стола, направляясь по заданному направлению. — Серёнь, сними их незаметно, для архива, — смеётся Катя, опрокидывая в себя очередной шот. Арсений сразу чувствует присутствие Димы — знал, что тот пойдёт за ним. Стробоскопы не щадят глаза, мигают в ритм музыке, мелодия которой продолжает всё больше и больше заводить танцпол. Руки опускаются на талию, тела слегка соприкасаются, двигаясь в унисон с музыкой.do you know what you started? i just came here to party but now we're rocking on the dancefloor, actin' naughty
— Тебе не кажется, что провоцировать меня своими танцами — не самая лучшая идея? — Что, сложно удержаться? — старается перекричать музыку, усмехаясь. Он всё еще стоит спиной к Диме, но знает, что у того прекрасный слух. Масленников резко разворачивает Арса за талию, мгновенно замечая его взгляд. Вот сучёныш. Притягивает ещё ближе, оставляя между ними минимум пространства. Руки начинают без стеснения шарить по телу, пальцы на мгновение заползают под футболку, создавая невыносимый контраст — тело Попова накалено до предела, в то время как ладони Димы всегда ледяные. Носом Масленников чертит линию от щеки до уха, успевая оставить несколько поцелуев, и прикусывает мочку, направляясь к такой любимой им шее.your hands around my waist just let the music play we're hand in hand, chest to chest and now we're face to face
— I wanna take you away… — шепчет в такт музыке, опаляя дыханием шею Арса. Запретный ход. Знает, что Арсений плывёт после такого, начиная хотеть большего. Распаляется ещё больше, опуская руки на плечи Димы и поднимаясь на носочки. Направляет ладони к волосам, пропуская их между пальцев, а затем приближает лицо Масленникова к своему, дразня дыханием его губы. Запретный ход. Знает, что Дима после такого не сдерживается.i just can't refuse it like the way you do this
Подаваясь такту музыки, Арс начинает тереться пахом о бедро Димы, отпуская волосы и опуская руки обратно на плечи, сцепляя пальцы в замок на уровне шеи. Наклоняет голову вправо, открывая доступ и не отводя взгляд. Масленников резко выдыхает, окутывая горячим дыханием. Затем опускается к шее, оставляя на ней дорожку поцелуев, время от времени прикусывая манящую кожу. Руки с талии спускаются ниже — чертовы узкие джинсы Попова. Музыка не желает заканчиваться, а они не хотят останавливаться. Теперь уже Арс тянется к шее Димы, сокращая между ними расстояние до невозможного. Проводит языком от кадыка до угла челюсти, слегка кусая. Внаглую перемещает в этот момент руки под футболку, пробегаясь пальцами по коже, теперь уже сцепляя их за спиной. Отрывая свои губы от шеи, возвращает их к лицу напротив.baby are you ready? cause it's getting close don't you feel the passion ready to explode? what goes on between us no one has to know this is a private show
Дима срывается, накрывает лицо напротив ладонями и врезается своими губами в губы Арса. Тут же прикусывает нижнюю, оттягивая её, в то время как чужой язык проводит по его губам, вторгаясь внутрь, подхватывая страстный танец их тел и переплетаясь между собой. Масленников продолжает покусывать губы Арса в перерывах между поцелуями, в то время как Попов уже тихо стонет в поцелуй, что заглушается громкой музыкой. Дима проверяет его на прочность, а он готов — лишь бы целоваться, пока не онемеют губы. Когда песня сменяется другой, они отрываются друг от друга, громко дыша и не отводя взгляд. — Нас, кстати, снимала скрытая камера, — усмехается Масленников, всё ещё находясь в миллиметре от губ Попова, запал которого сразу сходит на нет. — Я этой скрытой камере сейчас объектив разъебу, — разворачивается, направляясь обратно к столику. Серёжа и Катя, замечая реакцию друга, тихо посмеиваются, но видеозапись не выключают. — Как меня на танцполе соблазнять, тут ты мастер, — догоняет его Дима, снова накрывая талию руками, — а сейчас что? Засмущался? — Подобное видео в руках пьяного Матвиенко — беда всему, — усмехается Арс. — И я не смущаюсь. — Ну что, блядуны, — салютует бокалом с виски Серёжа, — за вас! Арсений выхватывает телефон, заканчивая запись, и возвращает его другу. — Серёж, ты знаешь. — Не переживай, блядун, не буду фуллы распространять. А вы поменьше непотребствами такими занимайтесь, — морщится. — Мальчики, не ссорьтесь, — вступает в разговор Варнава. — Давайте лучше снимем караоке-кабинку, песни поорём.* * *
Звук уведомления разбавляет тишину номера. Парни уже около часа лежат, бездумно пялясь в потолок и иногда о чём-то разговаривая. Антон тянется к телефону. — Димон, ты там нормально вообще? Каков твой повод так нарушить режим? — намекает на полупустую бутылку виски, стоящую на прикроватной тумбе. — Весомый повод, Тох. Расскажу, когда соберусь с мыслями. — Окей, ты меня знаешь — лезть не буду. Снимает блокировку на телефоне и переходит по строке уведомления в телеграмм. Кто-то прислал видео в общий чат. К слову о чате — Шастуна туда добавили по просьбе Позова. Всё это чудо сборище состояло из тех тренеров, что сейчас тусят в клубе, а также коллег из их же штабов; и нескольких фигуристов, в том числе Димы, Антона, Иды, Родригеза и других. — О, тут Масленников что-то прислал, давай глянем, — делая звук погромче, парень включает видео. Сначала в кадре виднеется лицо самого Масленникова, а потом сбоку появляется Попов. «Ревва, итс спешили фо ю», — пьяно бормочет тот, посмеиваясь. На фоне слышно какую-то песню, но Шастун её явно не знает. Камера переворачивается, и их взору предстают Матвиенко и Варнава, танцующие запредельно близко друг к другу в полной темноте, освещённые лишь неоновым светом и орущие всё ту же песню. «Теперь у нас фиеста, никто не будет спать…» «Здесь очень много места, мы будем танцевать…» — мужчина опускает руки с талии ниже, наклоняясь к девушке ещё ближе, практически целуя. «В комнате темно, все танцуют, все танцуют, все…» — камера переворачивается обратно, теперь в кадре снова поющие Арсений и Дмитрий — те полулёжа расположились на диване, и если бы Шаст видел картину более полноценно, а не только лица мужчин, там точно было бы видно, что они сидят в обнимку. — «В комнате темно, ты всё ближе, ты всё ближе ко мне…» — Это что за нахуй? — Антон выключает видео на половине, откидывая телефон. — Если ты про песню, то это Артур Пирожков — Ревва любит его песни, поэтому если они где-то играют, то в чат всегда скидывают видосы, кружочки или хотя бы голосовые. — Я спрашиваю, что за оргия там творилась? — парень всё ещё ошарашенно смотрит на своего друга, а тому будто бы поебать — или он не разглядел? — Антох, они все взрослые люди, что ты хочешь? — чешет затылок, зевая. — В этот чат и не такое скидывали — Сергей Борисович и твой Попов любят присылать кружочки из кровати, а Ревва как-то вообще скинул фото, когда был на… шоколадном обёртывании, хотя я не ебу, что это вообще такое — в кадре было его лицо и часть торса. Короче, привыкнешь. — Пиздец, — ещё раз заключает Шастун, снова переводя взгляд на телефон. Позов поднимается с кровати, берёт бутылку с тумбочки и направляется к выходу. — Я вернусь позже, можешь не ждать и ложиться спать, вижу же, что устал… Антон лишь кивает, снова откидываясь на подушки.* * *
— Арс, мы отойдём с Катей, — шепчет Серёжа. — Может, захватим что-то бара, — подмигивает. Матвиенко, придерживая девушку за талию, уходит, а Попов оборачивается, замечая, что Дима уже выбирает какую-то песню. — Что, споём вдвоём? — усмехается тот, не поворачиваясь. — Мне кажется, мы как раз не закончили. Арсений не отвечает, прислушиваясь к мелодии, доносящейся из колонок. — Ты точно петь собрался? Он подходит со спины, окружая Масленникова кольцом своих рук, поднимаясь на носочки и прислоняясь щекой к плечу. — Мне кажется, стоит поменяться местами, — шепчет тот. Так и делает, только утыкается носом в сгиб шеи и прижимает Арса непозволительно близко. — Я в подкате, но сзади… В конце концов, они в караоке — и Дима поёт. Движения бёдрами не резкие, плавные. Руки под футболкой поднимаются выше, на шее уже алеет первый засос. — Твой фетиш на мою шею отвратителен. — Тебе нравится, — констатирует факт. Арс горит. — Но под всем этим огнём, нет, я не плавлюсь… Отрывается от шеи, проводя языком, и дотягивается до губ. Руки тянутся к ремню джинсов, но останавливаются на полпути, дразня. — Ламбада, мы танцуем у бара весь день… Арс не выдерживает, резко разворачивается, по-прежнему заключённый в чужие объятия. Руки Димы оказываются на его спине, свои он закидывает ему на плечи, немного отстраняя корпус, но придвигая ближе бёдра. Масленников наклоняется к его уху: — Я рядом, но ещё тебя не видел на мне… Отрывает Попова от земли, вынуждая скрестить ноги на его талии. Разворачивается и прислоняет Арса спиной к стене, оставляя засосы на шее и ключицах, а тот и не против — предоставляет больший доступ, поднимая голову и закрывая глаза. — В сумке есть конфеты, но они не для детей… — Это ты про таблетки от давления? Не думал, что всё ещё принимаешь, — хрипло смеётся, и тут же из его горла вырывается стон — Дима резко сжимает его задницу, прижимаясь ближе. — Я достану свою трубку, и мы окажемся внутри этой сучки… Арс выдыхает, приближается к чужим губам и шепчет: — Спать будешь дома, иди шевелить задом… Масленников не даёт продолжить, затыкая поцелуем и опуская руки на ремень. — Вы бы хоть до номера подождали… — Серёжа стоит, прислонившись виском к косяку и держа руки в карманах, а Катя лишь смеётся, направляясь к столу и оставляя на нём поднос с шотами. Дима опускает Арса, тот отстраняется и плюхается на диван. — Сволочь ты, Матвиенко, — опрокидывает в себя ром, закусывая лаймом. — Хоть бы подождал пару минут, — и поднимает взгляд на Масленникова, улыбаясь. Ночь ещё впереди.* * *
Дверь номера захлопывается, как только двое мужчин заходят внутрь. Температура в помещении накаляется сразу же, из-за чего один из них спешит открыть окно, затем возвращаясь обратно. Он кладёт руки на талию Арсения, отрывая того от стены и ведя в сторону кровати. — Дим, подожди секунду, мне нужно пару минут на проверку рабочих чатов — сам понимаешь, — высвобождается из объятий, садясь на кровать и доставая телефон из кармана джинсов. Масленников садится сзади, прижимается, пропуская руки вперёд и запуская их под ремень. — Да ты неугомонный! — смеётся он, оборачиваясь и натыкаясь на жаждущий взгляд. — Это не я весь вечер провоцировал, — наклоняется ближе. Арсений откидывает телефон куда-то на тумбочку, утягивая Масленникова в поцелуй, опрокидывая его на спину и нависая сверху. Запускает руки под футболку, тут же снимая её с мужчины, после чего скидывает уже свою. Разгорячённые тела соприкасаются, руки Димы безостановочно блуждают по спине Попова, а тот времени зря не теряет — снимает с него штаны вместе с боксерами, обхватывает рукой член, начиная большим пальцем поглаживать головку. Со стоном выдыхая, Масленников приспускает джинсы Арса, высвобождая стояк. Убирает чужую руку, обхватывая своей ладонью сразу оба члена и начиная надрачивать. Ненадолго отвлекается от губ, переходя на шею и оставляя ещё несколько засосов. Затем наращивает темп, двигая рукой ещё быстрее — Попов уже откровенно стонет, врезаясь в губы Димы. — Какой ты нежный… — пальцами второй руки путается в волосах, слегка отстраняя лицо и заглядывая в голубые глаза. Кончают оба практически одновременно. Арс с хриплым стоном обмякает, прижимаясь к телу под ним. — Мне срочно нужно в душ, после чего мы продолжим, — слишком быстро восстанавливает дыхание, выпрыгивая из объятий, и убегает в ванную. Дима закрывает глаза, раскидывая руки в разные стороны, и глупо улыбается.* * *
Стук в дверь отвлекает Шастуна от его важного дела — залипания в телефон. После ухода Поза, он только и делал, что листал ютуб в поисках вдохновения для программ на грядущий сезон. — Едрить колотить, — как только открывается дверь, в номер вваливается вусмерть пьяный Дима. — Ты где так нажрался? — Тш-ш, — шепчет друг, еле стоя на ногах. — Помоги дойти до кровати, — и падает. — Ты отключился, что ли? Ну, Димон, ну чёрт бы тебя побрал… — пытается поднять его, но безуспешно. А судя по кряхтящим звукам, тому требуется сеанс с белым другом. — Пеняй на себя, придурок. Решив действовать радикально, он выходит из номера, направляясь к лифту. Впадает в ступор. Номер Матвиенко он не помнит, остаётся два варианта: сходить к Попову за помощью или спросить у него, в каком номере живёт Сергей Борисович. А может, они там все вместе вообще. А может, и вовсе ещё не вернулись со своих блядок — после того видео по-другому назвать это он не может. Впрочем, он и не ханжа. Поднимается на лифте с третьего на пятый, поворачивает в правый коридор и останавливается напротив двери. Сперва медлит, а потом стучит, надеясь, что Попов не прибьёт его за столь поздний визит. Слышит какой-то шум и шорох за стенкой, несколько чертыханий и, наконец, шаги — стены явно картонные, а вроде престижный отель. Дверь распахивается, и взору Шастуна предстаёт Попов собственной персоной. Тот в одном халате, с волос падают капельки воды, а взгляд не то чтобы довольный. — Арсений Сергеевич, извините за столь поздний визит. Мне помощь нужна, а я не помню, в каком номере Сергей Борисович живёт, — тараторит он. — Там Димка напился… — добавляет уже спокойнее, внимательно присматриваясь к внешнему виду мужчины. — Минуту жди, — закрывает дверь. Что ж, его не послали — уже успех. Но сейчас это не так важно. Сейчас Антон думает о том, показалось ему или нет — на шее Попова красовалась куча засосов, а в коридоре, прямо на полу, валялись чьи-то вещи? — Как неловко вышло-то, — накрывает глаза ладонью, думая, что застал тренера явно не в самый лучший момент. А потом вспоминает, что Арсений живёт с Масленниковым. Забываясь в размышлениях, теряет счёт времени, подпрыгивая от звука открывающейся двери. — Ну что, веди давай к своему дружку-алкоголику, — из номера выходит мужчина, одетый в обычную футболку и клетчатые пижамные штаны, а ещё в тапочках на босую ногу. Замечая взгляд парня, направленный вниз, поясняет: — Чтоб ножка дышала. Шастун лишь смеётся. Уже меньше, чем через десять минут Позов лежит на своей кровати — к счастью, вести его к унитазу не понадобилось, да и номер в отсутствие Антона он не заблевал. — Арсений Сергеевич, спасибо за помощь. Извините, что помешал вам… Всё-таки позднее время уже, — меняет реплику, стараясь не говорить намёками. — Ты не отвлёк, мы недавно из клуба вернулись, — отвечает уставше, прикрывая рот ладонью во время очередного зевка. — Вы только Сергею Борисовичу про Димку не рассказывайте. Я потом сам узнаю, что его сподвигло так напиться, а Матвиенко лучше лишний раз на тревожить. Ему не до этого наверное… — осекается. — Спасибо, в общем. — Забей, не в моих интересах лезть в их дела. Я надеюсь, ты-то трезв? — щурится. — Сомневаетесь? Хотите как-то проверить? — Шастун, я просто уточнил. Всё-таки межсезонье — не повод нарушать спортивный режим. Тем более не таким образом, коим это сделал Позов, — вздыхает. — Впрочем, это не наше дело. Ты лучше хотя бы свой режим сна не убивай до конца. Ложись спать. Если будет что-то срочное, можешь звонить. Я не знаю, зачем ты решил прямо ко мне в номер бежать… — пристально смотрит, будто исследуя реакцию парня. — Бля… Реально тупанул, простите. — Хорош извиняться. И не матерись, не дорос ещё, — наконец-то улыбается и снова зевает. — Ладно, спокойной ночи, Шастун. — Спокойной, Арсений Сергеевич. Мягких облачков, как говорится. Тот лишь усмехается в ответ, ещё раз окидывая парня взглядом, и выходит из номера. «Да-а, Антошка, по-моему мы узнали информацию, которую нам знать вообще не стоит», — хихикает внутренний голос. — И как теперь жить с этой информацией? — вопрос в пустоту. Из глубины номера слышится сонное кряхтение друга. — Правильно — жить, как жили раньше. В конце концов, какая ему разница, кто шею Попова разукрасил и чьи там вещи на полу валялись? Как говорится — одна ебёт, другая дразнится.