Вспышка

      Алина не знала, что и кому шепнула Нина, но после реанимации, где Старкова провела сутки, ее перевели в двухместную палату. - У меня нет денег ее оплатить, - тихо сказала девушка. - Не думай ни о чем, детка, - подруга поцеловала ее в макушку, - тебе нужен отдых. Алина слабо улыбнулась в ответ.       Болели сломанные ребра, а ушибленное сердце работало с перебоями. Иногда девушка замирала, чувствуя аритмию, ей не хватало воздуха, но потом сердце выравнивало свой ход. Периодически кружилась голова, а есть толком Алина не могла из-за постоянной тошноты. Ее выворачивало наизнанку от практически любой еды. Девушка худела и бледнела день ото дня, гематомы на теле расцветали всеми оттенками синего, зеленого и желтого, отек на ушибленной губе спал.       Ей повезло, она не переломала ноги, не сломала шею. А Нина, которая начала было ругать подругу за то, что та не пристегнулась, увидев пустой взгляд Алины, осеклась. Иногда у Старковой мелькала мысль, что, если бы она разбилась насмерть на дороге, право, это было бы проще. Сейчас, когда у нее было время подумать, она бесконечно анализировала разговор с Мальеном, и сердце ее сжималось от боли, обиды и страха.       Ее соседка по палате - интеллигентная пожилая дама по имени Марта, к которой постоянно приходили обеспокоенные дети и внуки, пыталась подкармливать Алину, не лезла с разговорами и вообще была весьма приятной ненавязчивой компаньонкой.       Проходили дни, близилась выписка, и нужно было что-то решать. На телефоне висели пропущенные звонки и непрочитанные сообщения от Александра и Мальена. Алина не хотела их читать, но и не решалась удалить. Как и не решалась подумать о том, что ждет ее дальше. Она осталась вдруг совсем одна в городе, который всегда был ее лучшим другом, но теперь стал огромным и пугающим. Наверное, так себя чувствуют те, кто приезжает покорять столицу. Ты один, а вокруг незнакомая и зачастую враждебная среда. За окном сияло яркое солнце, Алина смотрела на больничный сквер, подтянув в себе ноги и обняв колени. Нина говорила, что температура воздуха ночью опускалась ниже нуля. Ос Альту ждала ранняя зима. А у Алины Старковой даже обуви нет. Девушка горько усмехнулась. На кровати ее соседки сидела внучка, красивая, юная, полная жизни, и строго что-то выговаривала бабушке. Из разговора Алина поняла, что девушка училась в медицинском университете, и сейчас настаивала на том, чтобы бабушка не выписывалась раньше времени, тогда как та рвалась домой. Алина даже замерла, глядя на них, что было не очень-то вежливо, но в этом эмоциональном разговоре было столько искренней заботы и настоящей любви, что сердце сжалось. Рука привычно метнулась к груди, хотя аритмия в последнее время почти не беспокоила Алину. - Милая, давай-ка выйдем, мы мешаем, - соседка была удивительно чутка. Алина открыла было рот, чтобы возразить, но та лишь подмигнула ей, и они с внучкой вышли в коридор. Но не успела дверь закрыться, как снова распахнулась, и в палату вихрем влетела Нина.       Подруга приходила каждый день. Задерживалась на часы, если не работала, на смене забегала реже, деятельная, деловитая в своем темно-вишневом хирургическом костюме, яркая, требовательная, она призывала к порядку медсестер и в шутку говорила докторам, что если они не будут внимательны к ее подруге, она не будет внимательна к их пациентам в реанимации. Хирурги посмеивались и лишний раз Алину не беспокоили. - Отстань от них, Зеник, - пыталась улыбаться Алина, - пациентка требует лишь ухода. Ухода врача от пациентки. Подруга фыркала в ответ.       Ворвавшись сейчас в палату, подобно порыву ветра, Нина оглядела критически Алину, прищурилась. - Детка, если ты не будешь есть, я попрошу поставить тебе назогастральный зонд, и ты будешь питаться через трубочку! - она бухнула на кровать пакет с едой. - Нина, - вздохнула Старкова, - зачем? Мне в жизни все это не съесть. - Если не пытаться, то и не съесть! - закатила глаза сердцебитка, плюхаясь на кровать, - ну-ка, - взяла Алину за руку, прислушалась. Старкова терпеливо сносила этот импровизированный осмотр. По лицу подруги скользнула улыбка. - Вот это мне уже нравится больше, ровный и сильный тон твоего сердца. Это очень хорошо. Скоро можно и домой. При этих словах Алина вздрогнула так сильно, что на мгновение почти зажившие ребра отозвались острой болью, заставившей девушку побледнеть. Дыхание перехватило, по коже побежали мурашки, ладони мгновенно стали липкими и неприятными. Старкова хотела аккуратно высвободить руку, но Зеник удержала ее с неожиданной силой, внимательно посмотрела на подругу. - Алина, я ведь не дура, - покачала головой, - а еще у меня пусть и небольшой, но опыт работы в скоропомощном стационаре, в самой тяжелой реанимации этого стационара. Я видела... всякие травмы. И твои, моя милая подруга, имеют смешанную природу. Ты не озвучила это следователю, который приходил опрашивать тебя по поводу аварии, но это его невнимательность, нежелание компетентных органов, - Нина скривилась, - заморачиваться. Они списали все твои травмы на ДТП, как и твой лечащий. Но не я, - все еще удерживая руку, девушка потянулась к лицу подруги, легко коснулась почти зажившей губы кончиками пальцев, - по крайней мере, это точно не удар о руль. Ты не хочешь поговорить? - спросила, отпуская Алину.       Старкова съежилась, отвернулась, бледная до серости, кусала губы, вспоминая ту ночь, когда бежала из дома.       Дом.       Керамзин больше не мог нести этого гордого звания. Место, где Алина всегда была в безопасности, оказалось вовсе не таковым. И ход жизни самой Алины был нарушен, все то, что она строила эти годы, оказалось карточным домиком, который рухнул от дуновения ветра. Впрочем, нет. Это была злая рука Мальена, она разрушила все. Хотя, наверное, неправильно винить только мужа в том, что произошло. Алина лгала ему и себе. И вот она - расплата за ложь. Закон мироздания неумолим. За все в этой жизни приходится платить. Просто кто-то отдает меньшую цену, а кто-то большую. Алина Старкова за свою свободу, видимо, заплатит сполна.       - А еще я за эти дни что-то не видела здесь твоего мужа, - тихо продолжила Нина, - он, конечно, та еще сволочь, но у него жена попала в аварию, мог бы хоть в справочную позвонить, узнать, что и как. Или ты позвонила ему и просила не появляться, дабы не ранить его нежную душу твоим непрезентабельным видом? - мягкая насмешка появилась в голосе Зеник. Алина фыркнула, впервые за эти дни искренне, улыбаясь. - Нет, Нина, - повернулась к подруге, покачала головой, - дело вовсе не в этом.       А потом рассказала сердцебитке все с самого начала ее головокружительного курортного романа. Рассказ длился и длился, в палату заглянула ее соседка, но, увидев, что девушки о чем-то беседуют, понимающе кивнула и вновь ушла. Алина была ей очень признательна.       Нина слушала не прерывая, а когда монолог Старковой окончился, решительно тряхнула головой. - Значит так, - произнесла твердо, - пока поживешь у меня. - Нина, я не могу! - тут же всполошилась Алина, - у тебя однокомнатная квартира, и вы с Матиасом... - Мы с Матиасом вполне можем встретиться и у него на съемной, - парировала Зеник, - тебе есть куда идти? Нет. Вот и прекрасно. Значит, поживешь пока у меня. - Не уверена, что это прекрасно, - хмыкнула Алина. Подруга отмахнулась. - Ты меня поняла. Деньги есть? - Я много потратила на отпуск, но что-то еще осталось. Не знаю, получу ли я хоть что-то за сентябрь. Мальен наверняка может и на это повлиять. Уволит задним числом по статье да и все. - И хорошо, что уволит, - произнесла Нина, - получишь компенсацию за отпуск - раз. А если нет, мы напишем в трудовую инспекцию. И два - сможешь устроиться на новую работу. Алина стиснула зубы. - Если смогу. - Брось, - махнула рукой Зеник, - да, у Мала связи в комитете образования, но он не всесилен. Надеется на Керамзова? Возможно. Ты сама не хочешь поговорить с Всеволодом? - Очень хочу, - призналась Алина, - дурацкое условие! Честно. Мы же не в позапрошлом веке живем, волькра меня раздери, чтобы я нуждалась в опеке мужа. - Кто еще кого опекал все эти годы! - фыркнула Нина, закатив глаза, - условие дурацкое, ставящее вас обоих в безвыходное положение. Ты ему не нужна, но ему очень нужна должность и карьерный рост. А он не нужен тебе. И вы связаны каким-то глупым договором, который ты, например, и вовсе не подписывала. Чушь! - Поэтому я и хочу поговорить с Всеволодом, - кивнула Алина. - И деньги, Алина, - продолжала подруга, - ты не можешь отдать ему все! - Но я... - начала девушка. - Я понимаю, что так ты хочешь купить свою свободу. Но ты сейчас сидишь здесь даже без обуви! Как ты собралась жить дальше. Старкова отвела взгляд. В словах Нины был резон. Но Алина так хотела поскорее избавиться от любого присутствия Мальена в своей жизни, что готова была отдать все. - Ну и еще, - Нина помялась немного, - с этим своим Александром ты не хочешь поговорить? Конечно, мы на него обижены, спору нет, поступил он не очень-то красиво, но вообще, детка, я его понимаю, тебе иногда надо подталкивать к принятию верного решения. - Ну знаешь! - возмутилась Алина и даже вся как-то подобралась на кровати, глаза ее сверкнули впервые с момента, как оказалась в больнице, в них появился воинственный решительный блеск, - я сама способна решить, как поступить. А он... он решил за меня! Причем таким способом! За моей спиной! Они оба! - Зато он, кажется, в отличие от Мальена любит не только себя, но и тебя тоже. И вообще, похоже, человек, обладающий связями, может помочь тебе. - Нет, - тут же отозвалась Заклинательница, - я справлюсь сама! - стиснула зубы, помолчала и добавила тихо, - не хочу, чтобы он видел меня... такой. Нина пристально посмотрела на подругу. - Боишься за Мальена? Мне кажется, что твой Александр просто убьет Оретцева, если узнает о том, что произошло.       Алина отвернулась к окну. Вместе с обидой на Александра в ее сердце по-прежнему жила и любовь к нему, вместе с гневом оставался страх за него, потому что Алина не хотела быть причиной опрометчивых поступков Морозова, не хотела бы, чтобы он сломал из-за нее свою жизнь. А еще больше не хотела ничьей помощи. Она не могла никому доверять, кроме разве, что Нины и Инеж, но Гафа была далеко, значит, оставалась лишь Зеник. Что касается помощи от влюбленного мужчины, думая об этом, Алина сразу задумывалась о цене, которую придется заплатить. Мальен стребовал с нее достаточно. Старкова осталась ни с чем. Более она такой ошибки не совершит. Никогда. Она никому не будет ничем обязана. И пока у нее нечем расплатиться, в долг жить она не станет. - Может быть, - сухо отозвалась Алина, - в любом случае, я не стану ничего просить у Александра.       Раздался деликатный стук в дверь. Алина и Нина переглянулись. Глаза Старковой округлились, сердце дернулось неровно, девушка машинально потерла грудь, напряженно смотрела на дверь. Она никого не ждала. Возможно, это были посетители Марты, но ее шумная семья не была так деликатна. Обычно раздавался стук в дверь, а потом дверь тут же распахивалась настежь. Алина не могла на них злиться, она так искренне переживали за мать и бабушку.       Глядя на округлившиеся глаза Алины, Зеник нахмурилась. Стук повторился, дверь аккуратно приоткрылась, и в палату вошел Мал. Алина дернулась назад так сильно, что ударилась рукой о подоконник и зашипела от боли, не отрываясь смотрела на мужа. Старкова глазам своим не поверила, Мала она меньше всего ожидала увидеть. Не думала, что ему хватит наглости явиться. Тем более, что все эти дни он давал о себе знать лишь в сообщениях да звонках, но и они прекратились пару дней назад. Мальен был немного бледен, на скуле его красовался синяк и была разбита губа, Алина не хотела знать в каком пьяном угаре и с кем он подрался. Плевать. В остальном же супруг выглядел отлично.       Повисла неестественная вязкая тишина. В ушах у Алины зазвенело, палата качнулась перед глазами, девушку накрыло волной тошнотворного отвращения. Она старалась медленно дышать через нос. И не могла оторвать взгляда от мужа.       - Привет, Лина, - он смотрел ласково, спокойно, - как ты себя чувствуешь? Прости, не мог прийти раньше. Врачи говорят, что тебя скоро выпишут. Оторопевшая Алина переглянулась с побагровевшей от злости Зеник. Такого она не ожидала. Слова Мала, его визит можно было счесть изощренным издевательством, но он, кажется, был искренен. От этого голова шла кругом. Алина отмерла первой. - Убирайся, Мал! - произнесла твердо, сверля мужа напряженным взглядом. - Ну брось, милая, поругались, повздорили, с кем не бывает. Ты скоро вернешься домой, и... - Я не вернусь, - перебила Алина и повторила, - уходи. - Ну что ты, - продолжал Мальен, как ни в чем не бывало, - Керамзин - твой дом. Я - твой дом. Твой истинный север, помнишь? Они так говорили всегда, с самого детства. Ведь дом это не только место, это человек, а стрелка компаса всегда указывает на север. Мальен был искренен, в словах его совершенно не было фальши, и это пугало больше всего. Он верил в то, что говорил. Верил, что все могло стать по-прежнему. Алина стиснула зубы, сердце ее дернулось заполошно, неровно, воздуха стало не хватать, девушка задыхалась, в глазах потемнело. Нина бросила на подругу обеспокоенный взгляд, дернула рукой, ритм сердца выровнялся и снова сбился. - Ты не расслышал, Мал? - зло произнесла сердцебитка, - тебе здесь не рады. - Врач разрешили мне посетить жену! - процедил Оретцев. - Врачи у меня сейчас получат за разглашение персональных данных и врачебной тайны! - рыкнула Нина, - а ты пошел вон отсюда! Живо! Или тебя выведет охрана! - Не много ли ты на себя берешь, Зеник? - Мальен шагнул в ее сторону, - это между мной и моей женой. Лишняя здесь ты! Нина нехорошо прищурилась, на губах ее зазмеилась улыбка, глаза полыхнули злым блеском, руки сложились в пас. - Еще хоть слово или действие, и ты ляжешь этажом выше, на кардиологию, Мал, с полноценным сердечным приступом. И никогда не докажешь, что это была я. Мальен замер, вновь посмотрел на жену. - Алина! - попытался воззвать к ней. - Уходи, - задыхаясь, прошептала Старкова, - я не хочу тебя видеть.       Прошла секунда, две, три. Руки Алины похолодели, в палате стало ярче, а потом тусклее. Хлопнула входная дверь.       Старкова подскочила с кровати и ринулась в туалет, рухнула прямо на голый пол, ударяясь коленями о холодную плитку, девушку вырвало. Она дышала коротко через рот, чувствуя дурноту, сердце колотилось так сильно, что, казалось, вновь заболели ушибленные ребра, перед глазами потемнело. Вошедшая Нина, помогла девушке подняться и умыться, довела ее до кровати.       - Прости, - тихо произнесла Алина, - я не знаю, что... блядь! - выругалась, - я просто... - Все хорошо, - подруга обняла ее, - все хорошо. Не за что извиняться. Ты в безопасности. Он тебя не тронет. Твой лечащий сейчас получит, - она осеклась, скривилась, - разговор со мной. И никакой Мальен сюда больше не придет. И тебя не тронет. Мы еще поборемся за твое счастливое будущее, детка. Я помогу. Алина прижалась к подруге, постепенно успокаивалась, напряженное тело расслаблялось, прошла нервная дрожь, отпускала тошнота. - Спасибо, - прошептала Алина, старательно контролируя голос, пытаясь не сорваться в истерику. - Чушь! - фыркнула Зеник, - мы же друзья, - и добавила желчно, - как жаль, что он такой трус. Всегда хотела отправить его на больничную койку! ***       После разговора с Ниной стало легче, в Алине словно бы что-то ожило. Сделал свое дело и визит Мальена. Старкова решила, что она больше не хочет бояться. Никогда. Она сумеет постоять за себя и начнет новую жизнь. А это означало, что следовало, как минимум, чаще выходить из палаты. Чуткая Нина, кроме еды, принесла немного одежды, туалетные принадлежности, а еще тапочки. Розовые с зайками. Алина ругалась притворно, Нина хихикала, как полоумная, на них косились врачи и медсестры. Некоторые с опаской, крутой нрав Зеник знала вся больница. - Обожаю тебя, знаешь? - Алина расцеловала подругу в обе щеки. - Знаю, - самодовольно фыркнула Зеник и унеслась к своим тяжелым пациентам, наказав Алине прийти к вечеру попить кофе.       Без кофе Старкова очень страдала, поэтому решила устроить себе поход к кофейному автомату в холле больницы. Конечно, это не был напиток из ее любимой кофейни, но Алина практически погибала без кофеина.       Мысленно окрестив себя наркоманкой, Алина спустилась по лестнице, долго стояла у аппарата, пытаясь понять, что из того, что было предложено, будет наименее мерзким. Но в итоге пришла к выводу, что скорее всего, ничего. Вздохнула и купила нечто с загадочным названием «венский меланж». Пахло сносно, а с достаточным количеством сахара оказалось почти нормальным на вкус.       Напевая себе под нос нехитрую мелодию, цедя кофе маленькими глоточками, Алина не спеша поднималась по лестнице, скользя рукой по гладким перилам, невольно вспоминая последнюю ночь в Керамзине, шероховатое дерево под ее ладонью и свое падение. По телу прошла невольная дрожь, но хотя бы уже не сбивался ритм сердца.       Девушка даже позволила себе едва заметную улыбку. Уже собиралась зайти в отделение, как ее кто-то окликнул.       Старкова бы подумала, что это не ей, мало ли девушек по имени Алина, но окрик повторился. Заклинательница опасливо развернулась и обомлела, увидев Уллу Морозову. Похудевшую, побледневшую, с отросшими волосами. Та спешила прямо к ней. Алина невольно подняла взгляд и уперлась в табличку: «Токсикологическое отделение». - Думала: обозналась, - веселая Улла оказалась рядом, - но это все же ты. Что ты здесь делаешь? - В аварию попала, - пролепетала Алина, не зная, как быть. - Уууу, - протянула девушка, бесцеремонно выхватила из ослабевших пальцев Старковой стаканчик с кофе, - можно? А-то мне тут ничего нельзя! - отпила, скривилась, вернула со словами, - ну и гадость! Алекс, волькра его задери, не говорил, что ты здесь! Коварный! Может, мне было бы не так скучно! Алина спрятала судорожный вздох за глотком кофе. - Александр не знает, что я здесь, - решила не лгать и не притворяться. Улла посмотрела озадачено, моргнула пару раз. - Поругались? - спросила живо, - бывает. Характер у него ужасный, весь в мамочку. Но ты все же в больнице. Неправильно как-то. Алина хотела возразить, но Морозова не дала и слова девушке сказать. - Жаль, что сегодня он уже ушел. Но обещал заехать завтра. Слушай! Вот что. Я ему скажу, что ты здесь, как бы между делом. И твоя гордость не пострадает. Так и сделаем! - Улла вся сияла, гордясь своей задумкой. Алина тяжело сглотнула, пересохшее горло саднило. Она не была готова увидеться с Александром. Святые! Только не так! Только не здесь! Только не в таком состоянии! - Мисс Морозова! - послышалось грозное. - Ой, - смешно округлила глаза Улла, - вечерние процедуры. Я побежала, - она чмокнула Алину в щеку, - выше нос. Завтра Алекс будет у твоих ног!       Она умчалась навстречу пожилой медсестре, Алина смотрела сестре Александра вслед, чувствуя, что под ногами разверзлась пропасть. Отпила уже остывший кофе и скривилась, холодным он стал настоящей гадостью. Выкинув напиток, Алина, едва перебирая ногами, пошла к своей палате, пытаясь сообразить, как же ей поступить. И была остановлена своим лечащим врачом, который дежурил сегодня. - Мисс Старкова, я тут подумал, - он потер лоб, вид у хирурга был такой уставший, что Алине стало его жаль. Девушка подумала, как, наверное, им всем надоела Нина и сама Алина заодно, - вам не требуется, в общем-то, более специфического лечения. А лежать вы можете и дома. Так что, если хотите... - Хочу! - тут же перебила Алина, ухватившись за эту возможность сбежать, как за соломинку, - очень хочу! - Отлично, - улыбнулся врач, - тогда завтра. - Пораньше? - с надеждой спросила Алина. - Выписка с двенадцати до трех, - отозвался парень, - я постараюсь пораньше. - Спасибо! - горячо поблагодарила Старкова.       Сердце заныло, увидеть Александра и хотелось, и нет. Алина скучала, но встретиться с Морозовым пока что не могла, хотя и страстно этого желала, ведь очень соскучилась. ***       Алине никогда особенно не нравился район, в котором жила Нина. Высотки в десятки этажей, мало зелени, много людей, но в гостях Старкова всегда бывала с удовольствием. Нина, практически не бывавшая дома из-за работы, сумела создать удивительный уют. Она много сил вложила в квартиру, которую ремонтировала с нуля, потратив столько денег, что предпочитала не озвучивать сумму, лишь отмахивалась, когда Алина спрашивала. Ключи от квартиры подруги остались в Керамзине. - Придется менять замки, - пошутила Нина и вручила ей новую связку, - надеюсь, ты помнишь, как открывать дверь. Алина кивнула, робко оглядываясь. Одно дело прийти в гости, развалиться в кресле и с царским видом шутливо требовать кофе, другое дело стеснять подругу. Заклинательница все равно чувствовала себя неловко. - Старкова, я слышу твои мысли! - прошипела над ухом Нина, - прекращай! - Мне очень стыдно, - Алина даже ногой шаркнула, уставившись в пол, - прости, что я... - Заткнись, - перебила ее подруга, - вот просто замолчи сейчас, да? Хорошо? Вот и умница. Спать будешь в кресле, диван свой не отдам! В шкафу я освободила тебе немного места, но вещей у тебя нет, так что место тебе и не нужно. И даже, - Нина шутливо подняла палец вверх, призывая к вниманию, - купила тебе зубную щетку. Считай, что это подарок на новоселье. Алина моргнула раз, другой, глядя на преувеличенно серьезную подругу, и рассмеялась. - Обожаю тебя, - обняла Нину, - спасибо.       Для себя она уже составила план действий, даже порылась в Интернете, поискала работу, хоть еще и оставалась на больничном в течение следующей недели. Но этой недели ей хватит, чтобы прийти в себя, обзвонить потенциальных работодателей, которых оказалось не так и мало, съездить к Всеволоду, к которому она записалась на прием в числе всех остальных просителей, а еще... Алина тяжело вздохнула.       Убегая из больницы, молясь только о том, чтобы не встретиться с Александром или Уллой, Алина смутно чувствовала, что поступает не совсем правильно, и едва подавила в себе желание остаться. Она разрывалась между желанием увидеть Александра и стыдом перед ним, что она... такая. Не хотелось показаться слабой девицей в беде, которой нужна помощь. Достаточно того, что Нина предоставила ей крышу над головой, поддерживала все ее планы и - Алина была уверена! - наверняка и деньги бы вручила, если бы у самой Старковой не осталось совсем никаких средств. Но банковская карточка была с собой, и хоть предвиделись траты, гораздо превосходящие скромные средства, но все же Алина предпочитала надеяться на лучшее. Она непременно справится.       Мальен больше не писал и не звонил, затаился, что беспокоило Алину, но у нее было достаточно других поводов для волнения, чтобы думать о муже. Бывшем муже. Мысленно Алина называла его только так.       Матиас, которому Нина в двух словах рассказала о произошедшем, только головой качал, цокал языком. - Вообще, Алина, тебе очень повезло, - произнес со своим мягким акцентом, - что ты живешь в Равке. Во Фьерде разводы вообще запрещены.       Алина стиснула зубы. Мысль о том, чтобы навсегда остаться связанной с Мальеном, приводила ее в состояние панического ужаса. Девушка практически оправилась физически, но все еще плохо спала по ночам, вскакивая, не в состоянии больше уснуть до утра, радуясь, что у Нины крепкий сон. Она понимала, что должна позвонить или написать Александру, что он, который ждал ее в ту злополучную ночь, наверное, волнуется. Или же... подумал, что не нужен ей, что она передумала. Мысль эта пронзила током. Алина даже схватилась за телефон, долго вертела его в руках, отчаянно жалела, что одной ночью, не в силах уснуть, удалила все сообщения Мальена, но дрогнула рука и сообщения от Александра тоже отправились в корзину. Все, кроме одного, с указанием адреса. Быть может, она могла бы приехать. Просто приехать, поговорить, глядя в глаза, и все объяснить Александру, который, видимо, и так уже знает, что она была в больнице.       Алина кусала губы. Бродила по квартире весь день, как тень. Нина еще с утра умчалась к Матиасу, они собирались выбирать ресторан для свадьбы, так что квартира была в полном распоряжении Алины. От безделья, девушка прибралась, приготовила ужин, а потом все же решилась.       Она понимала, что повела себя некрасиво, что Александр имеет полное право оттолкнуть ее, ведь больше он не звонил и не писал, его молчание было достаточно красноречивым, но объясниться Алина должна была.       Она быстро собралась. Хотела бы выглядеть красиво, но единственные джинсы и злополучный свитер вместе с дешевыми ботинками и курткой не предполагали простора для фантазии. Волосы собрала в высокий хвост, робко улыбнулась себе в зеркале, отмечая свою болезненную бледность и вышла из дома. Привычно огляделась по сторонам, словно боялась, что за ней могут следить, и пошла по направлению к остановке, про себя твердя адрес Александра.       Стоял погожий день начала октября, на ярком, кристально-чистом, высоком небе не было ни облачка, сияло солнце, которое уже почти не грело, но слепило совсем по-летнему, деревья стояли нарядные и яркие, желтые, оранжевые, багровые, коричневые листья приятно шуршали под ногами. Алина улыбалась. Ей предстоял, возможно, не самый простой разговор, но сердце пело: она увидит Александра.       Жилой комплекс, где жил Морозов, располагался почти в пригороде, прекрасное местоположение - рядом с парком и рекой, закрытая территория, концепция «двор без машин», охрана, паркинг. С общественным транспортом, правда, было плохо. Ну да, в конце концов, тем, кто здесь жил, едва ли был нужен рейсовый автобус. А сама Старкова с удовольствием прогулялась полчаса от ближайшей остановки.       Здесь было тихо и красиво. Алина смотрела на высокий берег реки, на город вдали, вид, конечно, открывался потрясающий, от него захватывало дух. Немного поиграла с солнечными зайчиками, создавая причудливые узоры на асфальте. Долго смотрела на жилой комплекс, решаясь, в итоге замерзла - день клонился к вечеру и обещанная минусовая температура была готова вступить в свои права - и направилась к дому. Александра дома не оказалось, вежливый охранник спросил ее, что передать. Девушка, чувствуя разочарование, лишь отрицательно покачала головой - ничего. Кусая губы, вышла на улицу, поежилась, обняла себя руками. Так глупо. Ну с чего она решила, что Морозов непременно будет дома? Конечно, следовало позвонить, спросить, а не заявляться вот так. Но так хотелось поговорить с ним лично, отчего-то казалось, что это проще.       Алина оглядела двор, восхищаясь продуманностью и удобством, а потом услышала знакомый смех мужчины, ему вторил звонкий - женский. Сердце упало, сбилось с ритма почти привычно, сделало болезненный кульбит и замерло, когда Алина, еще надеющаяся, что женщина - это, например, Улла, увидела Александра, а рядом с ним эффектную и яркую спутницу. Они смеялись. А в голове у Алины с током крови, вторя беспокойному биению пульса пульсировали слова, сказанные Николаем: Он никогда особенно не ценил женщин. Ему вторил желчный голос Мальена: ...ты думаешь, что ты нужна ему надолго? Наивная, глупая Лина, ты одна из многих его женщин. Слухи о его... победах идут впереди него. И звенел голосок Уллы: Алекс вечно таскал каких-то девиц, и я привыкла, что с ними можно особо и не церемониться.       Какая глупость! Какая ебаная глупость, что Алина решила, что можно церемониться с ней! Улла была права: Алина всего лишь одна из девиц, и не более того.       Во рту собралась терпкая горечь, губы пересохли, искривленные злой усмешкой, они дрожали. Где-то в сознании еще жила здравая мысль, что Алина сама виновата, что она исчезла, пропала, игнорировала звонки и сообщения, но мысль эта была тут же вытеснена болью, когда Александр взял женщину за руки, а потом расцеловал в обе щеки. Та фыркнула смешливо. Алина отстранено подумала о том, что женщина очень красива под стать Александру. Все правильно. Так и должно быть. За секунду до того, как Александр, будто почувствовав взгляд Заклинательницы, посмотрел в ее сторону, Алина быстро сделала пас руками, преломляя свет, становясь невидимой. Александр же смотрел прямо на нее, морщинка прорезала лоб, глаза потемнели. Быть может, мужчина видел слабое колебание воздуха, быть может, что-то чувствовал. Но на мгновение, Алина засомневалась в собственных силах. - Саша? - женщина отвлекла его внимание, и Морозов отвернулся, вновь улыбнулся.       Алина едва слышно выдохнула, прикрыла глаза. Она хотела, чтобы эта улыбка была подарена ей. Хотела бы быть рядом, держаться за руки, но, очевидно, что сломленная со всеми ее проблемами она, конечно, Морозову не нужна.       Легко было любить ее в Ос Керво во время отпуска. Легко было флиртовать с ней в Керамзине и звать ее к себе на одну ночь. Так просто и легко было бросаться словами о том, что их история возможна. Алина и поверила, потому что хотела поверить, потому что была влюблена.       Стиснув зубы, Старкова, боясь пошевелиться и потерять концентрацию, дождалась, пока парочка скроется в подъезде, и помчалась прочь от дома. Покров невидимости она сбросила с себя где-то на половине пути к остановке. Сгущались сумерки, на остановке Алина была одна, дул пронизывающий ледяной ветер, дрожал холодный воздух, единственный фонарь светил тускло. Позади были поля и старенькие домишки. Казалось, что девушка находится очень далеко от города, хотя это тоже была Ос Альта. По щекам текли слезы, которые Старкова неловко вытирала рукавом куртки, которая совсем не давала тепла. Переступала с ноги на ногу, дула на озябшие руки и ругалась вполголоса, то и дело глядела на табличку с информацией об интервале автобусов и усмехалась, потому что цифры нагло врали. Как врал ей Александр, когда говорил, что она ему нужна.       Наконец, приехал старенький полупустой автобус, дребезжащий и фырчащий, казалось, что он может развалиться на половине пути. Алина скользнула в тепло салона, села у окна и уставилась на свое смутное отражение. На нее смотрела несчастная, заплаканная девочка с опухшими глазами и дрожащими губами, словно бы Алина стала на десяток лет моложе. Было так больно, словно изнутри ее разъедала кислота, Старкова сглатывала подступающую к горлу желчь и морщилась. Ей стоило пообедать прежде, чем пускаться в такое далекое путешествие. Но она ведь не думала, что оно окончится вот так. Нет, не надеялась остаться у Александра на совместный ужин, но ждала разговора. Что же. Не судьба.       Быть может, он единственный в своем роде Заклинатель Теней, а она Заклинательница Солнца, быть может, и можно провести параллель с событиями многовековой давности, вот только быть им вместе, похоже, точно так же не суждено. Автобус трясло на каждой кочке, в салоне тошнотворно пахло бензином, старой кожей и пылью, громко и пошло шутили подростки, старушки неодобрительно качали головами, а чопорного вида дама сидела неестественно прямо, распространяя вокруг себя удушливый аромат духов, так похожий на парфюм Руби. Алина поморщилась и облегченно вдохнула свежий воздух, когда мучительная поездка, наконец, закончилась.       Чтобы добраться до Нины, Алине нужно было пересесть на другой автобус, но, несмотря на холод, девушка решила прогуляться. Шла знакомыми улицами, глазела по сторонам, позволяла прогулке и умиротворяющему шуму Ос Альты успокоить себя. Это ее город, он всегда действовал на девушку благотворно. Длительные прогулки помогали привести в порядок мысли, проветрить голову, решить, как быть дальше.       В юности Алина очень любила идти из школы пешком, потому что, на самом деле, появляться в Керамзине не хотелось, ведь она была чужой. Потом они всегда шли вместе с Инеж, та не спешила домой к противной тетке, Алина бежала из приюта. Они шли медленно, разговаривая обо всем на свете. Расставались у перекрестка, обязательно обнимаясь под старой яблоней, ее уже давно срубили, и расходились в разные стороны. Но на следующий день ритуал повторялся.       Алина повертела в руках телефон и написала Гафа:

Приезжай скорее! Я соскучилась!

Билеты куплены, теплые вещи собраны. Я жду встречи с вами, считая дни!       Незамедлительный ответ подруги вызвал улыбку на губах. Инеж никогда не забывала своих подруг. И пусть теперь они общались реже, но прочная связь, что появилась еще в юности, и не думала исчезать. Островок стабильности в стремительно рушащемся мире Алины.       Старкова уже почти дошла до дома, когда взгляд ее уперся в вывеску салона красоты, она подмигивала Алине так ярко, словно там ждали именно ее. Закусив губу, девушка какое-то время разглядывала кричащее название, щурилась от ярких огоньков и раздумывала. Это было неразумно, как минимум, потому, что лишних денег у Алины не было, а еще потому, что Алина всегда гордилась своими длинными волосами, но теперь это казалось такой глупостью, как и то, что цеплялась за несчастливую жизнь или верила в то, что нужна Александру.       Желание зайти было сильным, словно наваждение, Алина пришла в себя только, когда оказалась внутри. Замерзшие руки мгновенно обдала волна жара, они некрасиво покраснели, Алина несколько раз согнула и разогнула пальцы. - Забыли перчатки, - с сочувствием посмотрела на нее девушка-администратор, - ужасно в такой холод. - Да, - выдохнула Алина, - я бы хотела... стрижку. Но я не записывалась. - Вам повезло, - подмигнула ей девушка, и Алина поверила, что ей действительно повезло, - у мастера нет сейчас записи, - и крикнула, - Катя! В коридоре показалась юная девушка, ее разноцветные локоны вились, собранные в хвост. - Стрижка, - произнесла администратор. - Добрый вечер! Идемте со мной, - пригласила Катя. И Алина последовала за парикмахером. Ее усадили в мягкое кресло, долго разглядывали в зеркале. - Хочу короткую стрижку, - решительно озвучила Алина. - Уверены? - Катя перебирала локоны Старковой, - такие хорошие волосы. - Уверена, - отрезала Алина, яростно тряхнув головой.       Пора было избавляться от прошлого. И почему бы не начать с внешнего вида. А за преобразованием внешним придет и внутреннее. Уж она-то постарается.       Катя кивнула.       Через полтора часа Алина стала обладательницей удлиненного каре, с удивлением разглядывала себя в зеркале. Она стала выглядеть взрослее, а еще увереннее, хотя, может, дело было в решительном блеске глаз или в гордо вскинутом подбородке. Алина не знала, но ей нравилось то, что она видела. - А вам очень идет, - произнесла Катя. - Спасибо, - на губах Алины заиграла улыбка.       В окнах квартиры Нины горел свет, Алина, сжимая в руках бутылку вина, не спеша поднималась по лестнице. Вино она выбрала красное новоземенское, крепленое, очень сладкое, почти терпкое, густое, тягучее. Оно должно было поставить точку в старой жизни, открыть дверь в новую. Алина намеревалась утопить в этом вине все свои проблемы и горести хотя бы на один вечер. Намеревалась забыть обо всем. И обо всех. - Вау! - Нина встретила ее в коридоре, - ты шикарно выглядишь, детка! А я-то думала, где ты ходишь-бродишь. - Да так, - произнесла Алина снимая куртку и обувь, - гуляла, бродила, думала. - И надумала новую прическу, - хмыкнула подруга, - отличное решение! Алина протянула Нине бутылку вина. Говорить о том, что ездила к Александру и о результатах этой поездки не стала. На самом деле, хотелось, как можно скорее, стереть этот эпизод из своей памяти, забыть его. - О как, - приподняла бровь Зеник, - и что мы празднуем? Алина поправила волосы, любуясь собой в зеркале. Не могла привыкнуть к этому новому образу, но понимала, что он ей очень-очень нравится. - Мою новую прическу. Мое выздоровление. Разве у нас мало поводов для праздника? - спросила Нину.       Взяла в руки, нашла сообщение с адресом Морозова и, не колеблясь, его удалила. Убрала телефон в карман и вновь посмотрела на Нину, которая с интересом читала этикетку.       - Мою новую жизнь. Мы празднуем мою новую жизнь.