Halloween: The lovers

Хэллоуин — особенный праздник. Особенная ночь всех Святых. Время, в которое дети с радостью выпрашивали себе наряд в отделе маскарадных костюмов и с нетерпением ждали вечера, когда можно было собирать сладости. Время, когда молодежь могла сбежать из-под надзора родителей на всю ночь, а так же провести время в компании друзей, алкоголя и стен клуба, украшенного в честь праздника и мерцающего неоновым светом. Время, в которое нечисть со спокойной душой (если такая у той есть) могла находиться среди простых смертных, даже не подозревающих об ее присутствии рядом с собой. Пары, одетые в маскарадные костюмы и просто соответствующие месту вещи, кружащиеся в вихре танца, совершенно не обращали внимания на происходящее в стенах клуба. Радостно выкрикивали слова песен, прыгали в такт громкому биту и смеялись еще больше, когда огни светомузыки начинали мерцать ярче и чаще. — Что, головорез, вновь будешь следить за порядком или в этот раз поддашься искушению и позволишь шустролапкам тебя приласкать? — Усмехнулся парень возле Донхэ, который восседал в самом углу длиной барной стойки и оценивал взглядом толпу, — мог бы в этот раз и костюмчик приодеть и порадовать местных, праздник все же. — Может быть займешь свой рот и свалишь в другой угол, пиявка? — Хмыкнул Донхэ, смотря на хозяина клуба и недовольно поморщившись, замечая в руках у того напиток, который уж точно не являлся Кровавой Мэри, коим был заявлен для смертных. — Прости, но ты меня не привлекаешь, хотя я с удовольствием последую твоему совету, но позже. Да и кто же прогоняет хороших друзей? Может быть, я соскучился по твоей хмурой мордашке, — расплылся в ухмылке Бэкхён, — так, что насчет кошек, гримм? — Облизал губы вампир, кивая в сторону, где сидела компания девушек и пары парней. — Я похож на зоофила? — Усмехается Хэ, отставляя полупустой бокал с алкоголем на стойку, — Займись лучше ими сам. — О нет, прости, но сегодня меня ждёт особенный презент, — закусив губу, вампир посмотрел вглубь зала, — А ты подумай. Не всегда же на них охотиться, — Бэкхён похлопал мужчину по плечу, — развлекайся, Донхэ, сегодня можно, — парень подмигнул ему, спрыгивая с высокого стула и покидая его. — Ещё кровососов я не слушал, — хмыкнул гримм, хотя и был согласен, что хотя бы раз и можно расслабиться, но не сегодня. *** — И как же я мог позволить себе подумать, что ты пропустишь сегодняшнее веселье? — Растягивает губы в кошачьей улыбке Хичоль, лениво потягивая через трубочку лонг. Он провел в клубе несколько часов, уже успев пообщаться со многими знакомыми и построить планы. — В такой-то день? — Усмехаются ему в ответ, устраиваясь на свободное место за столиком. Мерцающий свет софитов не отвлекает, как и музыка. Место, выбранное Хичолем, довольно удобно расположено у стен клуба, позволяет не только уединиться от всей суеты праздника, но и наблюдать за происходящим, если того хочется. Неоновая перегородка, больше напоминающая множество светящихся натянутых от потолка до пола нитей, не даёт рассмотреть посетителям многие детали: покачивающийся кошачий хвост и шевелящиеся на звук ушки; самопроизвольно воспламеняющийся алкоголь и прочие фокусы. — Именно это меня и удивляет, — Ким отставляет коктейль в сторону, протягивая другу колоду карт Таро, молча предлагая сдвинуть карты, — что кое-кто все же принял моё предложение провести ночь Самайна здесь, а не в Золотом саду, как это у тебя обычно бывает. Чанёль вновь лишь тихо усмехается, но все же не противится, сдвигая карты на себя, сразу же отвлекаясь на принесëнный абсент, который сам загорается, стоит тому прикоснуться к стопке. — Опять играешься? — Он пытается посмотреть на карты, но Хичоль их вовремя прячет, — зачем ты этим занимаешься, если ничего в итоге не рассказываешь? — Даже немного обижено произносит, — и, между прочим, в саду прекрасно проводить не только Самайн, но и другие дни. — Просто практикуюсь, — фырчит в ответ кот, пряча карты, делая для себя выводы, уж слишком хитро ухмыляясь при этом, — конечно, как же я посмел сравнить сад с русалками, кошками и прочими прекрасными созданиями, способными удовлетворить любые потаëные желания с каким-то клубом, скрытым в мире смертных. Должно быть, для тебя это как страшный сон, оставить тех и сидеть тут, да? — Думаешь, я не смогу найти себе развлечение и тут? — О, ну что ты, что ты, — отмахивается Хичоль, — я в тебе вовсе не сомневаюсь. Чанёль осушает ещё одну стопку, закинув руку на спинку диванчика и бросая взгляд на веселящихся людей среди нечисти. Он, в самом деле, предпочел бы сейчас быть в обществе милых русалок, потягивая крепкий алкоголь, а не сидеть среди потенциального источника подпитки, но Хичоль был слишком убедителен в этот раз и он просто не смог отказать другу. Внимание привлекает блондин, переговаривающийся за барной стойкой с не очень заинтересованным в этом мужчиной. — Лучше скажи мне, дорогой друг, что это за котёночек вертится у барной стойки? Хичоль прослеживает за взглядом демона и его улыбка становится ещё шире. — Понравился? — Мурлыкает Ким, — хотя я даже не удивлён, — мужчина замечает, что интерес далеко не односторонний. Особенно, когда демон осушает очередную стопку, так и не отводя взгляда от вампирëныша, как и тот от него, — Бэкхённи — хозяин этого клуба, а ещё может укоротить твой длинный хвост, который, кажется, заинтересован не меньше, чем его хозяин. — Боюсь, что он не сможешь пойти на такие жертвы, когда мы познакомимся поближе, — ухмылка Чанёля переходит уж в слишком клыкасто-чеширскую улыбку, а сам демон поглаживает пальцами свой хвост, который обвился вокруг его ноги. — Только не разнесите это место в порыве страсти, — смеётся Хичоль, видя, как Бэкхён протискивается сквозь толпу, направляясь в их сторону. — Этого я не могу обещать, — подмигивает ему демон, выходя из-за стола и направляясь навстречу котёночку, как он обозначил одного из Древних. *** В мерцании неоновых ламп, ярких цветных вспышек и веселящейся толпы, их игры в гляделки и следование друг за другом кажутся ленивыми и столь неторопливыми, будто для них время идёт совсем другим ходом. Они не говорят. Чувствуют друг друга сквозь толпу, бросая долгие взгляды и ухмылки. Все присутствующие остаются на заднем плане, блекнут и сливаются единым фоном, смешиваясь в движениях, цветных бликах и разговорах, стоит им хоть на метр стать ближе друг к другу. — Поиграть решил, котёнок? — ухмыляется демон, широким шагом сокращая расстояние между ними. Он облизывается и продолжает следовать их тихой игре. Чанёль честно держал себя в руках, пока этот игривый котёнок молча приглашал за собой, вёл по известному лишь ему маршруту, хитро поглядывая из-за плеча, следя следует ли демон за ним или нет. И Чанёлю лишь оставалось в предвкушении облизывать губы и держать хвост и своё самообладание в руках, чтобы не сжечь мешающих добраться до вампира людишек и прочую нечисть на своем пути. Демон даже рад, что решил в этот раз принять приглашение Хичоля отметить Самайн в этом месте, пусть и среди смертных. Ими и полакомиться можно, если будут мешать. Только сейчас его привлекал совсем иной десерт, до которого ещё немного и он доберётся, а после будет пробовать с особым наслаждением. Он бросает взгляд на вампира, что уже оказался наверху лестницы. Тонкая цепочка, украшающая лицо Бэкхёна завлекающе блестит, как и глаза с хитринкой. И Чанёль думает, что та вскоре будет отлично смотреться на изящной шее, отражая блики, а, может быть, и вовсе обжигая пламенным ошейником нежную кожу, если вампир продолжит его дразнить. И стоит преодолеть ещё пару метров, как вампир останавливается, дожидаясь демона. — Не думаешь, что стоило найти более уединëнное местечко? — Чанёль сокращает расстояние между их телами, опираясь рукой о стену около головы Бэкхёна. — Но, если хочешь, то можем познакомиться ближе и здесь. — Может быть я хотел показать всем, чего они лишились на этот вечер и все последующие, — Он прислоняется к черной матовой стене, смотря на того столь невинным взглядом, что Чанёль секунду медлит, сбивается с мысли, пытаясь уловить ту тонкую грань между хитрым вожделеющим зверем и невинной жертвой. И Чанёль бы ещё стоял так, смотря внимательным взглядом на Бэкхёна, если бы тот не схватил его за грудки и не втянул в открывшийся портал, переносящий их сразу же на широкую кровать. — Я тот ещё собственник, так что, всё, что мне понравилось, должно быть только моим и ты в том числе, красавчик, — Бэкхён седлает бедра демона, накрывая его губы своими. И это стало окончательной точкой отсчёта. Жар, такой приятный и обволакивающий, исходящий от чужих рук, слишком ярко ощущается прохладной, почти холодной фарфоровой кожей через тонкий слой ткани. Так его ещё не касались. Его тело никогда не отзывалось на прикосновения так ярко. Это чувство слишком приятное, за этим теплом хочется тянуться, позволяя окутывать себя и нежить в объятиях пламени. Бэкхён готов скулить только от этих прикосновений, которые были везде. К нежной коже хочется прикасаться, запоминая каждую родинку. Оставлять дорожки поцелуев вдоль шеи и аккуратных ключиц. Украсить все багровыми метками, чтобы знали, что их обладатель занят. И обновлять их. Обновлять и обновлять. «Мой. Моё. Только мой.» Разносится в мыслях и отдаленно слышится в низком рычании. И Чанёль не может остановиться, сжимая в руках податливое тело. Если бы кто-то сказал, что именно здесь он встретит столь притягательное и чувствительное создание, то он был бы тут намного раньше. Демон ловит каждый вдох Бэкхёна, опускаясь поцелуями по обнажëнному торсу. Прикосновения обжигают и вампир плавится, стараясь урвать как можно больше ласки. — Чёрт, котёнок, какой же ты. Ранее игривый, он становится таким податливым и отзывчивым, выпрашивая очередной поцелуй, пока они избавляются от остатков одежды. Бэкхён чуть ли не задыхается в стонах, пока демон подготавливает его, растягивая столь аккуратно, что так сильно контрастирует со стимулирующим, обволакивающим жаром его естество хвостом демона. Он вцепляется пальцами в смятую постель, когда Чанёль оставляет короткие поцелуи на его бедре, а после несдержанно кусает внутреннюю сторону, оставляя собственническую метку, зализывая, наслаждаясь судорожными вздохами. И то, как вампир прогибается в пояснице, когда демон заполняет его, просто лучшее, что тот видел. Эти бедра и ягодицы так и хочется сминать в руках, оставляя розоватые следы от пальцев, вести ладонями вдоль изящной спины и линии позвоночника, продолжать зацеловывать плечи, желая оставить метку в изгибе шеи. Бэкхён выглядит божественно. Его глаза сверкают в свете приглушëнных ламп, влажные губы приоткрыты и за ними виднеются острые клыки, которые он в приступе неконтролируемого наслаждения вонзает в тело демона, посылая тем самым волну жара по телам друг друга. От привкуса крови ведёт ещё больше, как и от осознания, что Чанёль слишком вкусный. Его хочется испить досуха, до последней сладчайшей капли. И он хватается за плечи демона, царапая ногтями и прижимается ближе, зализывая укусы в ответ, лишь бы их близость не прекращалась. Чанёль почти рычит, раз за разом вырывая ласкающие слух стоны вампира. Он доводит Бэкхёна до высшей точки удовольствия, впивается в его бедра сильнее, доводя себя следом, желая наполнить того семенем и желательно не раз. Чанёль обводит дрожащее тело вампира ладонями, прижимая к себе и втягивая в ленивый поцелуй. Бэкхён улыбается, отвечая на неторопливые ласки, притягивая демона к себе за шею. Он и не думал, что ему будет с кем-то настолько хорошо, что не хочется, чтобы это заканчивалось. И эти отношения, начавшиеся столь сумбурно, они не смогут обозначить ничем, как любовью с первого взгляда, которая лишь будет набирать свои обороты. Хичоль довольно ухмыляется своим мыслям, прокручивая меж пальцев карту влюбленных и убирая ту в общую стопку.