***
На втором отборочном этапе конкурсантам предстояло показать себя за три минуты, дважды подойти к любому из обязательных снарядов и дважды использовать диагональ ковра для гимнастических элементов. Кирилл делал вид, что уверен в себе, и вполуха слушал тренера и хореографа, разминался, погруженный в свои мысли. На этот раз по жеребьевке ему досталось место в третьей десятке. В переходе из гимнастического в концертный зал ему снова попался Речкин. Самодовольный соперник уже успел выступить и не преминул этим похвастаться. — Привет, запасной! — громко приветствовал он Кирилла. — Попробуй-ка набрать больше, чем я. Юноша скрипнул зубами и сжал кулаки, но ничего не сказал. — Здравствуй, — тут же отвлек на себя внимание мужчина в годах. — Удачи тебе, — с улыбкой пожелал он. Кирилл буркнул: — Спасибо. — Здравствуйте, — кивнул мужчина и Андрею, проходя мимо. Демидов ответил машинально, а потом тихо спросил у подопечного: — А это кто? — Иван Сафарович Казанцев, — с обидой и удивлением в голосе ответил юноша. «Речкина б своего приструнил», — подумал Андрей. Выходил на сцену Кирилл спокойным, надеясь, что, как и в прошлый раз, музыка подхватит его и пронесет быстро и незаметно до самого конца, а тело выполнит все без особого напряжения. Однако первый же револьтад доказал, насколько Кирилл храбрится и недооценивает рану от неприятного подарка в кроссовке. Автоматический режим исполнения программы не включился. Каждое движение потребовало внимательного выполнения, что значило излишнее напряжение и волнение. Едва юноша переставал усиленно себя контролировать, тело выходило из повиновения, плавные взмахи обрывались, повороты не докручивались. Первая связка рондада, переворота и винта из-за поврежденной ноги вышла плохо. Вместо двух оборотов, высоты и скорости хватило только на один. Кирилл был неприятно поражен происходящим — еще на разминке нога так сильно не ныла, как теперь на выступлении. Словно нарочно! Инстинктивно тело попыталось уберечься от лишней боли и использовало правую ногу не так сильно, как левую, что сразу сказалось на качестве исполнения. Юноша отчаянно старался спасти положение, заставлял себя превозмогать неприятные ощущения и выполнять элементы как положено. Стало уже не до музыки, только бы сохранить чистоту элементов. Переход на коня даже показался Кириллу спасением, потому что основную опорную нагрузку взяли на себя руки. Юноша закружился на снаряде в вихре русских кругов. Прошел один раз по телу деревянного скакуна, затем второй и уже собирался спрыгивать, когда от излишнего усердия левая рука дрогнула. Он едва не упал со снаряда. В результате соскок получился скомканным. Однако времени на переживания не оставалось, танец требовал нестись вперед. Теперь каждый следующий элемент давался все с большим трудом. Чувствуя, что силы тают слишком быстро, Кирилл прямо по ходу выступления поменял местами составные части программы и снова запрыгнул на коня. Зал завертелся перед глазами. Руки должны были переступать сами, благодаря многократным тренировкам, но они не желали слушаться, а напротив, так и норовили зацепиться друг за друга. Кирилл до боли стискивал зубы. От злости и отчаянья хотелось выть в голос. Более того, жюри и зрители в зале перестали казаться чем-то далеким и абстрактным, скрытым за светом софитов. Юноше чудилось, что его буквально облепляют насмешливые любопытные взгляды, безжалостно подробно изучая каждую ошибку. А еще неприятная зрительская масса перешептывалась, не умолкая, чем заглушала даже музыкальную композицию. В такой нервной обстановке конь кончился внезапно, опять едва не доведя юношу до падения. Соскочив на ковер, Кирилл заполнил время до очередной акробатики балетными пируэтами и прыжками. В них он чувствовал себя увереннее. Это дало перевести дух и настроиться на выполнение следующей диагональной связки. Дотанцевав до нужной точки, юноша разбежался и полетел. Плащ захлопал по спине. Быстро сменяя друг друга, замелькали перед глазами пол и потолок, а в этой бешенной круговерти еще предстояло уловить нужное мгновение выхода из вращения. Предельным напряжением силы воли Кирилл вырвался из винта, грохнул ногами о ковер и будто прилип к нему. Удержался, устоял. Теперь можно было вздохнуть увереннее, ведь остались лишь последние танцевальные фигуры. Прекрасный принц опять обрел свое изящество, хоть пот и заливал глаза, ступня ныла, а руки дрожали. Тренер снова наблюдал за своим подопечным из-за боковой кулисы, на этот раз крепко сжимая в руках кроссовки юноши. Он не слишком внимательно следил за танцевальной частью, зная, что Кирилл справиться с ней хорошо, а вот на время выполнения акробатических элементов и упражнений на коне даже замирал, чтобы не упустить ни одного мгновения, ни одной мелочи. «Плохо! Плохо!» — билось у него в голове. Не мог Андрей не заметить и того, что юноша немного пружинит на пострадавшей ноге, смазывая этим чистоту движений. «Не уследил!» — ругал сам себя в эти мгновения Андрей и еще сильнее стискивал охраняемую обувь. Три минуты, вместившие в себя, казалось, гораздо больше, чем сто восемьдесят секунд, подошли к концу. Кирилл выгнулся и замер в финальной позе. Зал поблагодарил его сдержанными аплодисментами, танцор отвесил спешный поклон и выпрямился, ожидая свой приговор. Судьи не стали задерживать с решением. Первая пятерка показала оценки за техническую сложность и заставила юное дарование сжать от досады кулаки. Вторая пятерка, выставив баллы за артистизм и исполнение, вынудила его до крови прокусить губу. Кирилл отвесил залу второй поклон, хотя ему хотелось кинуться к столу жюри и во всю силу легких кричать, что оценки несправедливы. Не сделал. Сдержался. Умчался за кулисы с обманчивой легкостью, а уже там растерянно заметался из стороны в сторону. — Твои кроссовки у меня, — окликнул его Андрей, думая, что подопечный ищет обувь. Юноша подошел, стал обуваться, но было заметно, что думает он совсем не о том, что происходи в данную секунду. — Пойдем, посмотрим из зала, — предложил Демидов. Кирилл безропотно согласился, но продолжал пребывать в странной прострации. В зале к ним присоединилась хореограф и тут же принялась утешать юношу, но он ее не слушал, полностью погруженный в свои мыли. Все оставшееся время до окончания последнего выступления и объявления результатов второй отборочной десятки Кирилл хранил молчание. Андрей с особым профессиональным интересом наблюдал за выступлениями остальных конкурсантов. В большой программе, получившие лучшие результаты, показывали хорошую сложность элементов. Конечно, до спортивной гимнастики этим соревнованиям было далеко, но для танцоров уровень был серьезный. Начинающий тренер отметил для себя, какие элементы присутствовали в программах чаще всего, что использовалось мало и каков общий уровень сложности, — это помогло примерно представить ту высоту, которую им с подопечным предстояло взять. Людей в зале постепенно становилось больше, участники и сопровождающие их команды переходили из-за кулис на мягкие сидения в томительном ожидании приговора. Завершилось выступление очередной десятки короткой речью председателя судейской коллегии, который поблагодарил всех за участие, а потом назвал фамилии конкурсантов, начиная с самого низкого результата. Фамилия Кирилла прозвучала четвертой с конца, тогда как дальше проходила только тройка лучших. Юноша недовольно рыкнул и наклонился вперед, опираясь локтями о бедра. Волосы, свесившись, закрыли его лицо, не давая рассмотреть, что оно выражает. — Ну, что, запасной, — неприятно прозвучал голос неизвестно откуда взявшегося Речкина, — снова отправляешься в запас. Поздравляю. Он даже попытался похлопать юношу по плечу, но тот резко выпрямился, уклоняясь от прикосновения. — Это мы тебя поздравляем, — ответила Ольга Леопольдовна, сглаживая конфликт. — Будем очень болеть за твою победу на международном этапе. — Спасибо, мне так нужна ваша поддержка, — с улыбкой произнес Речкин, вызвав гаденькое двойственное ощущение, и направился к выходу из зала. — Я же говорил, что мне нужен Казанцев, — зло прошипел Кирилл. — Только Казанцев. Андрей ехал домой с четким ощущением, что не справился со своей ролью. Вроде бы получилось именно так, как и хотел работодатель, но подопечный раздавлен неудачей, да и у Андрея на душе неспокойно. Он помнил, как сам готовился к каждому соревнованию, тренировался, переживал, изо всех сил стремился к выигрышу, превозмогая себя и обстоятельства. На его спортивном пути случались не только победы, и очень важно было чувствовать в моменты отчаянья поддержку тренера. Он же своего подопечного в стремлении к выигрышу не поддерживал, а даже предал, подталкивая к поражению. После таких размышлений на душе стало совсем мерзко, и Андрей твердо решил вести Кирилла только к победе. Андрей почти не спал в эту ночь: разрабатывал новую стратегию тренировок. Больший упор решил сделать на освоение снарядов и изучение сложных элементов для поднятия технического уровня. Сильные и слабые стороны своего подопечного он теперь выяснил, пришла пора серьезной работы на результат. — Ерунда, — непримиримо бросил Кирилл, когда тренер рассказал ему о планируемых изменениях. — Мне просто нужен Казанцев, а не вы. С этим заявлением юноша отправился и к директору агентства и в хорошо знакомом кабинете, в манере капризного ребенка снова принялся требовать смены тренера. — Нет, — в очередной раз твердо заявил Давид Захарович. — Иван Сафарович занят только Речкиным. К тому же, после твоей… неприятной неудачи в отборочном туре нет необходимости спешить с началом активной подготовки. До новых отборочных на мировое первенство еще далеко. — Вы это ему скажите! — раздраженно бросил Кирилл, указывая на стоящего рядом Демидова. — А Андрея… — директор бросил вопросительный взгляд в сторону заместителя. — Георгиевича, — привычно подсказал тот. — А Андрея Георгиевича мы поблагодарим за хорошую работу. Несмотря на то что выйти в основной турнир тебе не удалось, оценки получил выше предыдущих, я смотрел запись. — Кроме хореографии, — недовольно буркнуло юное дарование. — Теперь уже ничего не поделаешь, — развел руками Давид Захарович. — Время думать о других стартах. — Каких? — насторожился Кирилл. — Фестиваль «Путь к вершинам», — объявил директор агентства и передал через заместителя Демидову и его подопечному программные брошюры. — Среди прочего они устраивают и состязания по акробатическим танцам. Конечно, не мировой уровень, но хорошая возможность заявить о себе. Юноша, нахмурившись, листал красочный буклет. — Черноморское побережье, — задумчиво произнес Андрей, тоже изучая программу, — осень… Хороший вариант. — Какие-то никому неизвестные игрища, — не согласился Кирилл. — Все с чего-то начинается, — философски заметил Давид Захарович. — Не будешь зря терять время до следующих отборочных, — подал голос заместитель директора. — Хорошая рекламная кампания для тебя и для нас. К тому же призовой фонд… если, конечно, и здесь не оплошаешь. — На каких-то заштатных танцульках? Выиграю запросто, — храбрился юноша. — Вот и порешили, — улыбнулся Давид Захарович. — Программу подготовки мне на утверждение. — Она почти готова, — ответил Андрей, обрадовавшись появлению промежуточной цели тренировок. — Скорректирую с учетом сроков фестиваля и принесу. Кирилл остался недоволен результатами похода к руководителю, но хранил молчание, пока они с Андреем не вернулись в спортивный зал. — Пусть Казанцева мне и не дают, — зло сказал он, — но я все как есть не оставлю. Я не должен был проиграть. Мои оценки за танцевальное исполнение просто позор! — Учтешь при работе над новой программой, — заметил тренер. — Конечно, учту, — ответил Кирилл, и глаза его нехорошо блеснули. День следующий принес слезы: Андрей встретил Ольгу Леопольдовну на крыльце агентства, расстроенной и заплаканной. — Что случилось? — участливо поинтересовался он. — Меня увольняют, — с трудом выдавила хореограф. — Почему? За что? — удивился Демидов. — Кирилл, — произнесла Ольга Леопольдовна, и голос ее дрогнул, — он наотрез отказался со мной работать. Заявил, что в его низких оценках за исполнение на отборочных виновата я. «Вот гаденыш!» — мысленно вознегодовал Андрей. — Как же они могли вас уволить? — продолжал он не понимать. — Только из-за его очередной блажи? Хореограф залилась слезами, а Андрей не смог остаться равнодушным к явной несправедливости и отправился к руководству агентства. Попасть к Давиду Захаровичу ему не удалось так же легко, как всегда получалось у юного дарования. Секретарь заявила, что он занят, и для аудиенции Андрею достался только заместитель директора. — Да, увольняем, — подтвердил горькую правду Игорь Семенович. — Да, это требование Кирилла. Да, знаю, что он временами несносен, но он — наше вложение и должен суметь окупиться. — Стоит ли настолько идти у него на поводу? — проговорил Андрей. — Он рвется получать призовые места, а сам избавляется от наставников. Завтра эта блажь у него пройдет, а готовить его будет уже некому. Они ведь прекрасно ладили с Ольгой Леопольдовной. Она хороший специалист в своей области. Зачем сразу же увольнять? Пусть он отдохнет, остынет… Понятно, что он перенервничал на отборочных турах, расстроился оттого, что не прошел дальше, так пусть немного передохнет, а когда придет время возвращаться к тренировкам, он и не вспомнит, что требовал кого-то уволить. — Зря считаете, что он передумает, — возразил заместитель директора. — Он закусил удила. Минут двадцать в директорском кабинете кричал, что требует выбирать: либо он, либо хореограф. Что Давиду Захаровичу оставалось делать? — Во-первых, перестать потакать его капризам, — мрачно ответил Демидов. — Это не слепое потакание, это забота о его душевном равновесии. Артисты — люди тонко организованные: чуть что не по его и работать уже не может. Кризис, — пояснил Игорь Семенович. Говорил он вроде бы успокаивающе и примирительно, но голос звучал очень уж фальшиво. В отличие от директора, от выходок юного дарования и его вседозволенности он был явно не в восторге. — Так может, мне не дожидаться, пока меня постигнет подобная внезапная участь, и уйти сейчас? — начиная злиться, бросил Андрей. — Ваше право, разумеется, — нимало не смутившись, ответил заместитель директора. — Только зачем торопиться? Или вас одолевают с предложениями о работе? Демидов стал еще мрачнее, чем был. Намек он прекрасно понял. — Наберитесь терпения, — продолжал Игорь Семенович, — парень у нас ершистый, но талантливый. Во всяком случае, так выглядит. — Потакание его капризам только испортит дело. Он станет совершенно неуправляемым. — Позвольте напомнить, — усмехнулся Игорь Семенович, — это уже ваша работа: организовать процесс обучения так, чтобы достигать наивысших результатов. Мы вам создаем все условия. — Микроклимат еще нужен нормальный, — не отступал Андрей. — Взаимоотношения с Ольгой Леопольдовной и у меня, и у Кирилла были прекрасно налажены. Такой командой мы могли побороться за хорошие места. — Вы и сейчас можете. И даже должны. — Вины Ольги Леопольдовны в низких оценках нет никакой. Если бы не шипы в кроссовках, Кирилл выступил бы гораздо лучше. — Шипы в кроссовках? — переспросил заместитель директора. — Именно. Надеюсь, это не ваш способ не дать Кириллу посоперничать с Речкиным. — Ни в коем случае, — замотал головой Игорь Семенович. — Мы сами были шокированы. — А если хореограф так же, как и я, имела задание не дать Кириллу пройти отборочные, то здесь тем более нет ее вины. — Вы ее слишком защищаете, — утомленный препирательствами заявил заместитель директора. — Потому что вы поступаете несправедливо, да еще и идете на поводу у этого… — Андрей хотел произнести «гаденыша», но сдержался. — У этого юнца, который сам не понимает, чего хочет. — Понимает или нет — не имеет значения, но он для нас важнее, чем его обслуживающий персонал. После такого заявления Андрею очень захотелось уйти по собственному желанию.Гаденыш. Часть 3
26 сентября 2022 г. в 06:37
Первый этап отборочного тура начался, а Андрей не испытывал никакого волнения, потому что, в отличие от своего подопечного, заранее знал результат.
На этой ступени конкурсанты представляли малую программу — укороченный вариант выступления с одним обязательным подходом к снаряду, отработкой одной диагонали на ковре и танцевальными па между всем этим. Давалось на выступление две минуты.
Кирилл выглядел вполне спокойным и уверенным. После жеребьевки он попал в первую десятку и, едва приехав в спортивный комплекс, отправился в гимнастический зал разминаться. Начал он занятие с балетных элементов, повторяя их с особым усердием.
— О разминке на снаряде не забывай, — несколько раз напоминал тренер.
— Танцевальная часть — моя сильная сторона, — недовольно возражало юное дарование, — в первую очередь ее я должен выполнить безупречно.
— А снаряд требует более глубоко прогревания мышц.
— Сначала я отработаю все на ковре, — сопротивлялся подопечный. — Я сам знаю, как и что мне нужно разминать.
— Не волнуйся, Андрей, — вмешалась хореограф, — как только он выполнит элементы из танцевальной части, перейдет к снаряду.
Демидов, вопреки своему характеру, не стал слишком настаивать, так как следовал стратегии потакания капризам юного дарования. Оставив Кирилла под присмотром Ольги Леопольдовны, он отправился в организационный комитет оформлять необходимую документацию.
Когда Андрей вернулся в зал, юноша уже переоделся, но продолжал заниматься только танцевальной разминкой. За время активных силовых тренировок Кирилл стал более рельефным в плечевом поясе, но все равно еще выглядел тонким и изящным, особенно на фоне других конкурсантов. Тренеру достаточно было увидеть основную массу соперников, чтобы утвердиться во мнении, что акробатике и снарядам будет уделено больше внимания, чем думает его подопечный.
Пока остальные участники прогревали мышцы на конях и брусьях, Кирилл порхал по залу. Его программа содержала много элементов классического балета, что гармонично сочеталось с выбранной ролью и костюмом романтического героя. Гимнастический купальник с длинными рукавами имитировал белую рубашку, а пришитый на спине по диагонали короткий черный плащ дополнял образ. Все это вместе с темным трико умеренно покрывали узоры из страз. Волосы так и оставили беспорядочно метаться, видимо, для более наглядного отражения переживаний героя. Только в самом конце разминки юное дарование соизволило несколько раз пройтись по коню и сделало это с таким видом, чтобы тренер сразу понял — демонстрация именно для него. Андрей удовлетворенно кивнул.
Спустя несколько минут первую десятку пригласили пройти в концертный зал за кулисы. Общее напряжение, которое до этого рассеивалось разминочными упражнениями, теперь снова сгустилось и натянуло нервы участников и их сопровождающих. Лица помрачнели и стали сосредоточенными. Подобная общая атмосфера удивила Андрея. Ему довелось пройти множество отборочных туров и соревнований, и там всегда ощущался дружеский настрой, хотя ставки и конкуренция были неимоверно высоки. Здесь же каждый смотрел на других, как на врагов, и пожелания соперникам удачи звучали крайне фальшивыми.
Пока шли к месту выступления, Ольга Леопольдовна, не умолкая, говорила Кириллу что-то ободряющее, тот молча кивал, смотря в основном себе под ноги. Возглас «Привет, запасной!» заставил юношу поднять глаза. Навстречу ему среди второй десятки участников шел высокий молодой человек, показавшийся Андрею знакомым. Радостно улыбаясь, он по-приятельски помахал Кириллу рукой и произнес:
— Удачи не желаю, самому нужна, — после чего с довольным видом двинулся дальше.
Юное дарование никакой радости от встречи не выказало, а напротив — помрачнело. Андрею такая манера общения даже со стороны соперника не понравилась.
— Кто это? — спросил он.
— Речкин, — процедил сквозь зубы Кирилл. — Вот же гад. А когда-то я хотел быть на него похожим. Ровнялся на него.
Андрей обернулся и посмотрел вслед удаляющемуся фавориту своего нанимателя. Раньше Демидов видел Речкина только на фотографиях, поэтому тот и показался немного знакомым. Этот претендент на победу, в отличие от Кирилла, тоже больше походил на спортсмена, чем на танцора.
«Теперь понятно, почему гаденыш такой ершистый, — подумал тренер. — Обстановка здесь нездоровая».
За кулисами напряжение участников и сопровождающих возросло. Танцоры понемногу растягивались и разминались, тренеры и хореографы давали им последние советы. Когда же на сцену стали вызывать по одному, нервы натянулись до предела. И только Андрей оставался поразительно спокоен. Кирилл поглядывал на него, ожидая каких-нибудь наставлений, чтобы затеять спор и так немного унять волнение, но Демидов благоразумно молчал. Он не произнес даже краткого напутствия, когда юношу вызвали на сцену.
— Удачи! Удачи! — прошептала ему вслед только Ольга Леопольдовна. — Порази их всех!
«Интересно, — подумал при этом Андрей, — известно ли ей, что хозяева желают его проигрыша? Ведет себя так, словно не знает. Но они ведь не могли не сказать ей. Значит, лицемерит. Или… плюет на их заказ и искренне верит, что он достоит побороться».
Тут же Андрей осознал насколько ему неприятно не верить в победу и не стремиться к вершине. Все его существо говорило, что это неправильно, что нужно ставить цель и идти к ней несмотря на все препятствия, как он всегда и делал, а здесь выходило, что он отступил от своих принципов.
Кирилл скинул кроссовки у скамьи со своими вещами и выскочил на сцену. За эти короткие мгновение он преобразился, став бодрым и преувеличено подвижным. Музыкальная композиция в темпе аллегретто понесла его вперед.
Хореограф убежала смотреть выступление из зала, а Андрей занял вместе с остальными сопереживающими одну из боковых кулис.
Юноша хорошо встроился в линию мелодии, точно следуя ее изгибам. Красивые взмахи руками и ногами в классических балетных фигурах удачно разбавили акробатические элементы. Однако, еще слишком ясно выделялась стадия подготовки к связке гимнастических упражнений, но от этого недостатка быстро отвлекали сами элементы. И рондад, и переворот вперед Кирилл выполнил стремительно, а двойной пируэт прокрутил легко и изящно. На приземлении, правда, напортачил, сделав его с отскоком назад, но ненамного. До коня он добрался уже во второй части выступления. Андрей настаивал, чтобы упражнение на снаряде перенесли в первую половину, пока еще сохраняются силы, но Кирилл возражал, а хореограф его поддержала. Андрей уступил, помня о том, что нужен отрицательный результат. И вот теперь стало очевидно, что к моменту встречи с конем юноша подустал. Не показал должной легкости в запрыгивании, а русские круги, то есть прогнувшись назад, прошел, едва ли не касаясь снаряда ногами, без необходимой скорости. Хотя явных ошибок и не допустил. Спрыгнув, он попытался исправить впечатление красивым исполнением танцевальных элементов. И надо отдать ему должное, они у него получались отлично.
Завершив выступление точно с последними аккордами, Кирилл замер в эффектной позе, раскинув руки, словно готов был продолжать мчаться за своим ускользающим счастьем. Зрители поблагодарили его теплыми овациями, он ответил поклоном и снова замер, теперь уже ожидая оценок жюри. Судьи совещались не дольше обычного и огласили свой результат. Складывался он из двух оценок: первой — за танцевальные фигуры и артистизм — и второй — за работу на снаряде и исполнение акробатических элементов. Получившийся в результате балл нельзя было назвать высоким, но его хватало для того, чтобы пройти в следующий этап отборочного тура. Поблагодарив судей поклоном, юноша убежал за кулисы.
Запыхавшийся и совершенно мокрый от пота, но довольный собой, он вернулся к ожидавшему его тренеру.
— Молодец, — холодно произнес Андрей.
— Это же я еще в полсилы, — гордо вскинул белокурую голову Кирилл.
«Я тоже», — мрачно подумал его тренер, и тут раздался возглас, который совершенно поменял его настрой.
Кричало юное дарование, сбросив правый кроссовок, который едва успело надеть.
— Что?! — кинулся к нему Андрей.
— Там что-то!.. — юноша схватился за правую стопу и поморщился от боли. — Что-то… — он подобрал сброшенную обувь, перевернул и потряс. На пол посыпались обрезки колючей проволоки.
— Вот блядь! — зло воскликнул Кирилл и впился взглядом в тренера. — Неужели?.. — он не озвучил вопрос полностью, но выражение лица красноречиво говорило о его мыслях.
Подбежавший Демидов вспыхнул от негодования за то, что его посмели заподозрить в подобной каверзе, и уже хотел высказать все свое возмущение подопечному, но тот так же хорошо понял его и без слов.
— Не уследили! — Кирилл все же нашел, в чем его обвинить.
— Выходит… — растеряно выдохнул Андрей.
Он действительно не собирался следить за оставшимися за кулисами вещами подопечного, но только потому, что и подумать не мог, что кто-то пойдет на такую подлость. За все долгие годы в спорте он никогда не сталкивался с такой вопиющей нечестностью.
— Что с ногой? — всерьез взволновавшись, тренер кинулся к юному дарованию и сам стянул носок с поврежденной стопы.
— Ничего серьезного, вроде бы, — поморщился Кирилл, шевеля пальцами.
— Все равно я за врачом, — решительно заявил Андрей и строго приказал: — Сиди тут. В любом случае надо хорошо обработать.
Юноша послушно кивнул и занялся вытряхиванием опасного подарка из второго кроссовка.
Когда Демидов вернулся с медиком, вокруг Кирилла уже хлопотала хореограф, успокаивая и подбадривая.
Раны в самом деле оказались несерьезными, но болезненными и обещали осложнить дело даже через два дня, когда будет проходить второй этап отборочных испытаний.
«Неужели агентство пытается так грязно не дать ему пройти дальше? — с отвращением думал Андрей, глядя на то, как Кириллу обрабатывают ногу. — Да еще и я в этом участвую! Хотя… может, это другие конкуренты? Видят в нем больший потенциал, чем я?»
Спортивный комплекс трио покидало хоть и с прихрамывающим танцором, но с общим приподнятым настроением.
— Предлагаю отметить первый успех! — заявила Ольга Леопольдовна.
— Непременно, — бодро поддержал Андрей. — Вот только нашему пострадавшему герою вечеринку в свою честь придется пропустить. Нужно поберечь ногу и соблюсти спортивный режим.
— Не очень-то и хотелось, — недовольно бросил юноша. — Я лучше Давиду Захаровичу позвоню. Обрадую. — И с самым независимым видом он взялся за телефон, однако, когда его наставники направились в сторону машины Андрея, юноша проводил их пристальным мрачным взглядом.
Следующий день танцор и наставники посвятили разбору выступления. Они многократно пересматривали видеозапись, обсуждали ошибки и искали способы их исправления. Кирилл охотнее прислушивался к хореографу, чем к Андрею, и не спешил признавать себя неправым. Ольга Леопольдовна пыталась смягчить их противостояние и призывала к сотрудничеству.
— Вы и так, насколько я вижу, хорошо сотрудничаете, — огрызался юноша. — Днем якобы вместе со мной, а вечерами на свиданиях.
— Ты преувеличиваешь. Мы только отметили твой успех, — оправдывалась хореограф, немного краснея.
— Не знаю, не знаю. Меня там не было, — недоверчиво бросил юноша.
— Ты из-за кудрей на глазах все равно ничего бы не рассмотрел, — усмехнулся тренер.
— Что вы опять к моим волосам цепляетесь? — возмущенно вскинул голову Кирилл. — Может, я так самовыражаюсь. И вообще, в танце выразительнее смотрится.
— Скорее, обзор закрывает.
— Нет, я все прекрасно вижу. Даже больше, чем вы думаете.
— Как твоя нога? — перевел разговор на другую тему Демидов.
— Немного побаливает, но это не страшно.
— Тогда на снаряд, — скомандовал тренер. — Сам же видел, в части гимнастики остальные конкурсанты основательно подготовились.
Юное дарование скептически поджимало губы, но шло заниматься.
И снова в его адрес летело «Держи темп!» и «Ноги выше!»
— У него поразительная работоспособность и упорство, — хвалила их общего подопечного хореограф, пока они с Андреем наблюдали за тренировкой.
— Переизбыток самомнения и недостаток мастерства, — отозвался Демидов.
— Он талант, — улыбнулась Ольга Леопольдовна, — а для того, чтобы подтянуть технику, есть мы.
И Андрею снова пришлось задаваться вопросом: «Что же они видят в нем, чего не вижу я?»
Казалось, он смотрит во все глаза, наблюдает за каждым движением, но натыкается на стену, за которой самого живого, человеческого не видно. Из-за чего это и почему так, Андрей не понимал. Как же он тогда сможет научить чему-то другого? Может, ему не стоило заниматься тренерством, тем более в таком сложном случае? Он снова обращал взор на Кирилла, который явно старался сделать все как можно лучше, и Андрей пытался в нем найти ответы на свои вопросы.