Её задача: Защищать, обучать, вести Всех своих детей.
Цитадель
События развивались довольно быстро. Известие о смерти Тейна достигло «Нормандии» в часе пути от Цитадели, приглушив чувства надежды или удовлетворения, которые экипаж испытывал в связи с достижениями на Тучанке. Настроение было таким, что не было высказано ни одной жалобы, когда коммандер Шепард отменил запланированный выход на берег после стыковки. Вместо этого всем было поручено помочь работникам дока ускорить заправку и пополнение запасов «Нормандии». Темп был бешеным, что явно свидетельствовало о том, что коммандер планирует провести на Цитадели как можно меньше времени. Пока большинство членов экипажа были заняты, Шепард, Гаррус, доктор Чаквас и Лиара отправились в Президиум на короткую панихиду по Тейну, после чего останки были переданы на хранение его сыну. Кайден, будучи не знаком с Криосом, отправился на военный объект Альянса, чтобы получить новые биотические имплантаты L5, так как он хотел как можно скорее вернуться в строй. Служба была короткой и малоприятной. Экипаж «Нормандии», присутствовавший на церемонии, вернулся на свой корабль, всё ещё стоявший в доке. На обратном пути не было сказано ни слова, и по прибытии на корабль все разошлись по своим комнатам, чтобы поспать или отдохнуть — стресс и напряжение последних дней сказались на всех как физически, так и морально. Однако для Мастер-Чифа темп последних нескольких дней войны со Жнецами был более или менее привычным. Вернувшись после душа в свою комнату под машинным отделением, он не спеша написал отчет о миссии на Тучанке, поскольку не успел сделать это во время полета на Цитадель, а затем провел техническое обслуживание своего оружия и брони. При такой загруженности экипажа у техника оружейной не было времени, даже если бы Чиф был склонен позволить кому-то другому позаботиться о его снаряжении. Этот отчет о миссии он передал Кортане, которая добавила в него все технические детали и провела расширенный анализ, а затем отправил его на «Бесконечность» с помощью устройства пространственной связи, которое было перенесено на «Нормандию» именно для этой цели и которое Чиф хранил под своей раскладушкой. После чего он спокойно уснул на пять часов — это было максимальное количество времени, которое ему требовалось, чтобы почувствовать себя бодрым и отдохнувшим. — Чиф, пора просыпаться. Спартанец открыл глаза и уже через секунду был полностью бодр, откинул простыни и перекинул ноги через койку. На его рабочем столе стоял фиолетово-синий аватар Кортаны из диска портативного проектора и смотрел на него, скрестив руки. Над её головой мелькнуло время: «04:00». — Есть что-нибудь, о чем мне нужно знать? — спросил он в характерном ворчливом приветствии. Он встал и потянулся, чтобы расслабить напряженные мышцы. Кортана пожала плечами. — Не совсем. Твой отчет о миссии на Тучанке доставлен без проблем, а пополнение запасов «Нормандии» закончилось два часа назад. Со Жнецами тоже ничего нового, союзные флоты всё ещё группируются над Деспарой. — Есть новые приказы? — Нет. Ничего ни от ККОН, ни от командования Альянса. Он переоделся в спортивную одежду и приступил к умеренным физическим нагрузкам, чтобы скоротать время. — Ты чем-то занята? — спросил он Кортану. — Вообще-то, да. Я уже говорила тебе, что могу производить миллионы операций каждую секунду? — Неоднократно, — спокойно ответил спартанец. Он готов был поспорить, что услышит это ещё миллион раз… — Ну, на Цитадели много чего происходит. В основном я прослушиваю новостные сети, просматриваю финансовые сводки и слежу за силами ККОН, всё ещё находящимися на станции, — сказала Кортана, саркастически ухмыляясь после предыдущей фразы. — Я не знал, что мы оставили здесь войска. Думал, что их перебросили вместе со всеми остальными, когда флот переместился к Деспаре, — сказал Чиф, ни на секунду не прекращая отжиматься. — Адмирал Ласки решил, что будет хорошей идеей оставить «посольства», хотя на самом деле это небольшие военные базы с усиленным присутствием оперативников УФР для сбора разведданных, в каждом из пяти районов и одно в Президиуме. Распространять добрую молву о ККОН, ну ты понимаешь. Ходить в патрули, раздавать детям леденцы — всё то, что мы не делали с начала Восстания. — М-м-м, с Силами быстрого реагирования всего в нескольких минутах ходьбы, и шпионами УФР, рыскающими по улицам. Кортана пожала плечами. — Ты знаешь, как всё это происходит. Хотим мы того или нет, но мы участвуем в войне Жнецов, а значит, и в жизни этой галактики. Так что вполне логично сохранять своё присутствие в галактическом центре власти. Конечно, это присутствие является военным и испытывает острую нехватку дипломатов, но это то, чего требует время, и то, что у нас есть в наличии. — Как общественное мнение? — В целом? Люди боятся. Удивительно, но новостные сети не сдерживаются в освещении событий. Я говорю о военных кадрах, спутниковых снимках, аудиозаписях, интервью с солдатами, ранеными, людьми, которые потеряли своих близких, большинство из них сырые и необработанные. То, что ты можешь найти в их экстранете, ожидаемо намного хуже. — Звучит не очень приятно. — Это не так. Такого информационного освещения не существовало в ОПЗ во время войны с Ковенантом. Преимущества централизованного военного правительства и его всемогущего шпионского и пропагандистского агентства с их всевидящими ИИ-чистильщиками информации. С другой стороны, возможно, неограниченный охват заставит гражданских больше участвовать в военных действиях. Хотя, с экономическим спадом… — Давай сохраним актуальную тему, — настаивал Чиф, которого совсем не волновало экономическое положение галактики. — Есть ещё новости об убийце Криоса? Кортана держала одну руку поперек живота, а другую протянула вверх, начав крутить в пальцах её голографические волосы. — Да, одна новость. Служба СБЦ нашла её тело в её собственной спальне, мертвой от самострела в голову. Я собрала воедино записи с камер наблюдения, которые были в больнице, но их немного, и они относительно понятны. Док входит в больницу, проходит мимо охранника у боковой двери, поднимается на четвертый этаж, идет по коридору и входит в палату. Затем она стреляет, убивает обитателя палаты и уходит тем же путем, что и пришла. — Ты переслала эти кадры коммандеру Шепарду? — Да, несколько часов назад, когда я её получила. Это всё ещё засекречено, так что никаких новостей с этими кадрами пока не будет, насколько я понимаю. — Какова была его реакция? — спросил Чиф. Кортана вздохнула. — Расстроен, как и следовало ожидать. Шепард давно знает Криоса. Всё, что мне удалось найти, указывает на то, что они были хорошими друзьями. — Что он делает сейчас? — Просто сидит в своей каюте и снова и снова просматривает записи с камер наблюдения, даже страшно представить. — Я полагал, подразумевалось, что ты не будешь взламывать личную каюту Шепарда, — сказал Чиф, раздражаясь. — Если тебя поймают… — Клянусь, иногда кажется, что ты меня даже не знаешь, — ответила Кортана, отбросив его опасения деликатным взмахом руки. — Я была буквально создана для проникновения во враждебные системы, помнишь? Системы гораздо более защищенные и сложные, чем «Нормандия», вообще-то. Не то чтобы Ковенант был хорош в кибервойне, но сравнивать их технологии с Альянсом Систем? Брось. Конечно, эти системы технически не враждебны, и я держалась в стороне, в основном. Кроме того — СУЗИ? Поймает меня? Отлично. Чиф нахмурился, как на неподчинение ИИ, так и на психическое состояние Шепарда, но решил, что пытаться остановить Кортану от шпионажа — всё равно, что пытаться остановить себя от службы в армии. Это было такой неотъемлемой частью её натуры, что никакие его действия не могли этого изменить. Вместо этого он сосредоточился на том, что он действительно мог бы изменить; на ситуации с Шепардом. — Как долго он в таком состоянии? — Около двух часов. Он также приказал СУЗИ не впускать посетителей, — сказала она. Чиф на мгновение задумался. Возможно, ему стоит попытаться поговорить с коммандером. Он знал, каково это — терять близких товарищей. Тот факт, что осталось всего пять спартанцев-II, многократно доказывал это. Но сначала он должен был закончить свои упражнения. Спустя тридцать минут он завершил тренировку и, подключив маленький чип Кортаны к нейросети, поднялся на несколько палуб в душевые, где принял душ и переоделся в свежую форму. На третьей палубе «Нормандии», палубе экипажа, было тихо, но в воздухе витало напряжение, с которым Чиф был хорошо знаком. Большинство членов экипажа «Нормандии» бездельничали, разбревшись по смотровой, «игровой», кают-компании и различным столам и стульям в столовой. Не требовалось много времени, чтобы заметить, что большинство из них были беспокойны, вполголоса обсуждая друг с другом, почему они так долго не уходят после суматошной спешки с пополнением запасов, и какова будет их следующая миссия. Почти все они так или иначе отступали от массивной фигуры Мастер-Чифа, прекращая разговоры, пока не убеждались, что он находится вне пределов слышимости, не подозревая о его повышенном слухе. Возможно, на нем и была серо-темно-синяя камуфляжная форма Альянса, но он всё равно был очень похож на чужака. Чиф не обращал на это внимания, поскольку за десятилетия привык к этому ощущению. Если не считать недоброжелательных взглядов со стороны экипажа корабля «Нормандия», единственное, что привлекло его внимание, — это небольшая группа, состоящая из Лиары, Гарруса и доктора Чаквас, которые столпились возле двери в медблок. Чиф отвлекся от других разговоров на палубе и шума от видеоэкранов в столовой, сосредоточив свое внимание на тихих словах, которыми обменивались человек, турианец и азари. — Я уже пыталась, но СУЗИ отказала мне на пороге, — сказала Лиара. Сначала в её голосе прозвучало разочарование, но по мере того, как она продолжала, в нем появилась грусть. — Даже если бы он впустил меня, я не знаю, чем бы я смогла помочь. Конечно, я могла бы попытаться утешить его физически, но эмоционально… Я не могу представить, сколько стресса и горя он сейчас переживает. — Это может быть опасно для здоровья. На самом деле, я знаю, что это так, — сказала Чаквас. — Кто-то должен заставить его говорить, заставить его двигаться. И не только ради него, у нас целый военный корабль и команда просто бездельничают. — Почему бы вам не попробовать, доктор? Вы знаете Шепарда дольше нас обоих, — сказала Лиара, склонив голову к Гаррусу. Чаквас поджала губы. — Я могу попробовать, но не знаю, удастся ли мне добиться большего успеха, чем вам обоим. Да, я давно знаю Шепарда, но наши с ним отношения отличаются от ваших. Я имею в виду, есть определенное различие между тем, чтобы быть в окопах с коммандером, как вы двое, и тем, чтобы вернуться в относительную безопасность корабля, ожидая, чтобы залатать всех, когда они вернутся. Почему бы тебе не попробовать, Гаррус? Шепард считал тебя старпомом, когда мы сражались с Коллекционерами, и ты был с ним на миссиях больше, чем, вероятно, любой другой, кто когда-либо служил на «Нормандии». Гаррус вздохнул. — Да, я пойду туда и посмотрю, что можно сделать. Просто с тех пор, как мы покинули «Цербер» и «Нормандия» официально стала кораблем Альянса, всё изменилось. Другой экипаж, другие правила, черт, я даже не знаю, считает ли Шепард меня старпомом теперь, когда мы снова стали частью правильной командной структуры. — Ты сомневаешься, будет ли Шепард слушать тебя? — спросила Лиара. В её словах прозвучала попытка добавить немного юмора, но она оказалась несколько неудачной. — Гарруса Вакариана? — Он отверг тебя, не так ли? — возразил Вакариан, и это поразило азари, когда её взгляд упал на палубу. Со своего полузаметного наблюдательного пункта, расположенного чуть поодаль, Мастер-Чиф решил, что услышал достаточно. Если трое самых близких Шепарду людей, всё ещё находящихся на борту «Нормандии», пребывают в нерешительности, то они никогда не сдвинутся с места. Спартанец решил взять дело в свои руки. Он снова начал идти вперед, заметив, как разговор между Гаррусом, Лиарой и доктором оборвался, когда они наконец заметили его. Чиф вежливо кивнул им, а затем продолжил путь к лифту, где нажал кнопку капитанской каюты. Когда за ним закрылась дверь, троица, стоявшая у медицинского отсека, увидела, как на дисплее, показывающем, куда едет лифт, загорелась цифра 1. Прошло совсем немного времени, и Мастер-Чиф оказался перед дверью в личную каюту Шепарда. — Коммандер в данный момент не принимает посетителей. — Голос принадлежал СУЗИ и тихо, но твердо доносился до него из потолочных динамиков. — Открой дверь, пожалуйста, СУЗИ, — сказал Чиф. Ответ был ожидаемым: — Прошу прощения, господин главный старшина, но я не могу этого сделать. — Мне нужно поговорить с коммандером. — Полученный мною приказ совершенно ясен… — Кортана? Не успел он произнести её имя, как сенсорный интерфейс на двери изменил цвет с сердито-красного на яркий зеленый. — Как ты… — встревоженно начала СУЗИ, но её прервала Кортана. — Извини, подруга, но в этом вопросе я согласна с Чифом. Мы должны действовать. Спартанец прикоснулся к зеленому сенсорному интерфейсу, и дверь открылась. Он шагнул вперед, в каюту коммандера, которая была затемнена из-за отсутствия света, за исключением того, что освещалось большим аквариумом на левой стене и ровным свечением, исходящим из дальней части комнаты. Он не объявлял о себе, но и не пытался сделать шаги тише. Коммандера он обнаружил на одном из диванов, стоящих рядом с кроватью, сгорбившимся над датападом на соседнем столе. Мужчина не смотрел в сторону приближающегося спартанца и даже не признавал его присутствия. — Коммандер Шепард, — сказал Чиф, чтобы привлечь его внимание. Шепард повернулся к Чифу, глядя на него усталыми красными глазами, а затем, казалось, посмотрел мимо него на дверь, через которую вошел Чиф. — СУЗИ, я сказал тебе никого не впускать. — Коммандер, «Нормандия» полностью заправлена уже более двух часов. Есть ли у нас какие-нибудь приказы? — Чиф нажал. Шепард несколько секунд смотрел на спартанца, его глаза были неподвижны и пусты в своей безучастности, затем он снова опустил взгляд на датапад. Мастер-Чиф слегка вздохнул через нос, а затем подался ещё немного вперед, чтобы видеть, что воспроизводит датапад. Он уже знал, что воспроизводилось, но теперь он убедился, что это действительно была запись с камер наблюдения в больнице, на которой было видно, как доктор Джеймс стреляет в Тейна Криоса. — Они нашли тело доктора. — Голос принадлежал Кортане, прозвучавший через динамики в кабине таким мягким и нежным тоном, какой Чиф слышал лишь в редких случаях. — Мертва в спальне своей квартиры, огнестрельное ранение в голову. Точнее, так утверждает СБЦ. Шепард поднял глаза к потолку. — Самоубийство? — Как ты получила доступ к этой информации? — Это была СУЗИ, также прозвучавшая через динамики, всё ещё раздраженная тем, что Кортана так легко обошла её у двери. — Записи расследования СБЦ, предоставленные следственной группой, — ответила Кортана. — Записи службы безопасности Цитадели — это секретная информация, — запротестовала СУЗИ. — Как будто мне есть до этого дело. В любом случае, новостные агенства уже выдвигают идеи о том, что её каким-то образом заставили убить Тейна, или она даже была «спящим агентом». — Спящим агентом? — спросил Шепард. — Вполне логично, не так ли? То есть, мы уже можем исключить некоторые варианты, например, личную месть, — сказала Кортана. — Покопавшись в личных делах персонала мемориальной больницы Гуэрты и записях о назначениях на дежурства, я обнаружила, что доктор Сара Джеймс работала на совершенно другом этаже, а не на том, куда был помещен Криос, не имела абсолютно никакой связи с ним как с пациентом и, скорее всего, видела или слышала о нем только вскользь. Не слишком много для создания основы, на которой вы захотите кого-то убить, не так ли? Кортана продолжила: — Возможно, её заставили это сделать, но кто? И почему? Какие враги были у Криоса? «Цербер»? Тейн работал с вами, коммандер, и был на вашей стороне, когда вы выступили против организации. — Подождите. — Это был Чиф, который сузил глаза и посмотрел на датапад более пристально. — Что такое? — спросила Кортана через динамики каюты. Чиф потратил ещё пару секунд на просмотр записи, которая воспроизводилась на датападе. На текущих кадрах было видно, как доктор Джеймс идет по коридору к палате Криоса, а затем входит в неё. Затем запись переключилась на камеру наблюдения в самой комнате, где было видно, как доктор достает оружие из кармана халата и стреляет в Криоса. — Перемотай на десять секунд назад, — сказал спартанец, и Кортана повиновалась. Все они снова просмотрели сегмент, Шепард и Чиф — глазами, Кортана и СУЗИ — с помощью электронных средств. — Это не доктор, — сказал спартанец. — Объясни, — сказал Шепард. — Что-то не так. Её движения. Никто не достает и не стреляет из оружия так быстро и точно, если только он не прошел серьезную подготовку. Она слишком быстра, её движения слишком энергичны, такой тип можно встретить только у очень ограниченного типа людей. Кортана включила повтор фрагмента: доктор идет по коридору, затем входит в комнату и стреляет в Криоса. — Какого типа людей? — спросил Шепард, вынужденный отвести взгляд от повторяющихся изображений убийства его друга. — Наиболее подходящей группой были бы высококвалифицированные бойцы спецназа. — Чифа учили, что по языку тела и манерам можно получить огромное количество информации. Он узнал этот тип движения, потому что он повторял то, как двигался он сам, а также другие спартанцы, УВОД, рейнджеры и даже сангхейли, которых он видел. Доктор Джеймс достала и выстрелила из своего оружия, прострелив удивленному Криосу правый глаз, а затем дважды пробив грудь. Прозрение пришло внезапно, как это часто и бывает. Он уже видел это движение, эту позу, раньше. Он знал, кто эта женщина. Это была та самая женщина, которая устроила ему засаду в коридоре технического обслуживания, когда он впервые попал на Цитадель, та самая, чью руку и колено, как он был абсолютно уверен, он основательно разрушил. — Кортана, ты можешь как-то экстраполировать её рост? — спросил Чиф. — Конечно, могу, только позволь мне получить доступ к архитектурным записям больницы… хорошо, на основе данных измерений таких вещей, как дверная коробка, потолок и т. д., она выглядит примерно на пять футов и девять дюймов, — сказал ИИ. — Ты узнал этого человека. Это был ни в коем случае не вопрос, на самом деле это было такое же внезапное осознание для Кортаны, как и для Мастер-Чифа. В конце концов, она всё равно видела и знала обо всем, что он делал, но обычно именно она первой устанавливала подобные связи, учитывая её природу искусственного интеллекта. — Кто это? — спросил Шепард, внезапно став гораздо более активным. — Это та самая женщина, которая напала на меня в коридоре технического обслуживания, когда я впервые оказался на Цитадели, — сказал Чиф. — Смотри, Чиф, даже оружие то же самое, — заметила Кортана. Запись с камеры наблюдения была довольно высокого качества, что, к сожалению, позволило рассмотреть более жестокие части записи в ужасных подробностях, но также позволило им достаточно хорошо разглядеть оружие. Это был тот же компактный черный пистолет, похожий на уменьшенную версию пистолета «Палач», который обычно носил Шепард, с тонким глушителем, торчащим из конца ствола, который превратил три выстрела убийцы в тихий кашель. — Коммандер, вы встретили Миранду во время нападения «Цербера» на Цитадель перед тем, как мы отправились на Тучанку. Может ли это быть она? — Соедините детали, Шепард, — начала Кортана. — Я считаю, что все эти загадочные женщины — один и тот же человек: Миранда. У «Цербера» есть на вас зуб с момента нападения на базу Коллекционеров. Они появляются на Марсе, эта женщина нападает на Чифа на Цитадели, затем на вас во время нападения «Цербера» на Цитадель, затем убивает Криоса? Какая здесь связь? Ответ — вы, коммандер. Шепард заметно отшатнулся от этих слов, но Кортана продолжила: — Я сейчас просматриваю ваш отчет командованию Альянса, и вы утверждаете, что думали, что это Миранда заложила бомбу, и что вы почти поймали её. Не слишком ли далеко заходит мысль о том, что именно она была той, с кем столкнулся Чиф, и кто убил Тейна? Лицо Шепарда теперь выражало мучение, а его руки сжимали края стола с такой силой, что Чиф мог видеть трещины, распространяющиеся по полированной деревянной поверхности. — Я знаю, что в это трудно поверить, и охотно признаю, что вещественные доказательства оставляют желать лучшего, но подумайте об этом. Был ли у вас какой-либо контакт с Мирандой после базы Коллекционеров? — надавил неумолимый ИИ. Ответом ей было молчание, которое она восприняла как «нет». — Значит, вполне возможно, что «Цербер» мог вернуть Миранду и каким-то образом настроить её против вас? Шепард не ответил, но Кортана и не ожидала этого. Она решила сменить тактику, перейти в наступление. — Каким образом «Цербер» и Призрак могли бы повлиять на вас не только физически, но и эмоционально, например, прямо сейчас? Ради всего святого, Шепард, Жнецы уже здесь! Война ведется прямо сейчас! Нет, не пока мы говорим, а пока мы сидим в этом доке, не делая абсолютно ничего, пока вы снова и снова просматриваете запись с камер! Воздух в кабине внезапно накалился, словно от удара молнии, даже волосы на затылке Чифа встали дыбом. В одно мгновение Шепарда окружил водоворот биотической энергии, и он с ревом поднялся со своего места, а Чиф из чисто ситуативного рефлекса уже сделал шаг назад, чтобы устоять на ногах, и начал поднимать руки на случай, если ему понадобится защищаться или попытаться сдержать коммандера. Шепард крутанулся на месте и в едином порыве выплеснул всю свою биотическую ярость на первую физическую вещь, которая привлекла его подсознательный взгляд: светящийся голубым светом аквариум, встроенный в стену. Прозрачное оргстекло немедленно разбилось под огромным давлением, отправив десятки галлонов воды и осколки оргстекла каскадом на пол. Когда шум и внезапная тряска стихли, стало слышно только тяжелое дыхание Шепарда и мягкий гул самой «Нормандии». Чиф всё ещё держал руки полусогнутыми, глядя на спину Шепарда с равной долей настороженности и разочарования. Коммандер выпустил последний, полузаглушенный вздох. — СУЗИ. — Да, коммандер. — Открой тот список объектов «Цербера», который мы выкрали с одного из их кораблей? Найди ближайший, и пусть Джокер отвезет нас туда. — Сейчас, коммандер, — послушно ответил ИИ. Шепард начал пятиться к двери, не оглядываясь ни на Чифа, ни на сцену мелких разрушений, которая когда-то была его аквариумом. — Пусть кто-нибудь поднимется сюда, чтобы все убрать. Мастер-Чиф, вы свободны. С этими словами он прикоснулся к сенсорному интерфейсу на двери, подождал секунду, пока она откроется, а затем прошел внутрь, оставив Мастер-Чифа одного в каюте. С тихим вздохом через нос Чиф опустил руки на бока и посмотрел на пол возле бывшего аквариума. — Хорошо, что в нем не было рыб, — «сказала» Кортана. Она говорила с ним через его нейрочип, а не через систему связи каюты, явно подразумевая, что хочет абсолютного уединения. На самом деле это было больше похоже на то, что она мыслила с ним, её слова и интонации материализовались прямо в мозгу спартанца. Это было то, что она делала нечасто, отчасти потому, что это немного тревожило, но также и потому, что необходимость в таком уровне прямого разговора возникала нечасто, так как он обычно обеспечивался через коммуникации доспеха. Остальная часть разговора была почти телепатической в некотором смысле, озвученные мысли служили средством общения вместо произнесенных слов. — Ты слишком сильно на него надавила, — сказал Чиф, не столько обвиняя, сколько просто констатируя факт. — Может быть, и так. Но мне нужно было что-то сделать, чтобы заставить его действовать, и взывание к его гневу показалось мне наиболее эффективным способом сделать это. Чиф слегка покачал головой. — Гнев приводит к ошибкам, а из-за ошибок гибнут люди. Во время обучения за подобную вспышку гнева могли отстранить от миссии. Короткая пауза. В тоне Кортаны, когда она ответила, прозвучала мягкость, которой Чиф не ожидал. — Это не тренировочный центр на Пределе, Джон. Шепард не спартанец. — Я знаю, но это всё равно непрофессионально. — Пожалуйста, — с издевкой сказала Кортана. — Ты родился и вырос, чтобы быть солдатом. Ты знаешь, как долго Шепард служит в армии? Четырнадцать лет, и только четыре на командной должности. Конечно, это много времени, и он отличный солдат, но ты не хуже меня знаешь, что было бы просто глупо ожидать от него такого же «профессионализма», какого ты ожидаешь от себя. Чиф не хотел чтобы его отчитывали, но всё равно не мог удержаться от того, чтобы не нахмуриться. Кортана всё равно продолжила. — Подумай о его ситуации прямо сейчас. Кроме адмирала Хаккета, адмирала Андерсона и посла Удины, кто ещё во всём Альянсе Систем считается достаточно важным, чтобы принимать и выполнять важные военные и политические решения? Шепард — да, нравится ему это или нет. Помнишь задание, которое дал ему Андерсон? По сути, оно сводилось к «объединению всей галактики». Я могу только представить, какой стресс он испытывает от одной только этой ответственности, но если прибавить к этому неумолимость Жнецов, а теперь ещё и «Цербера»? Честно говоря, я удивлена, что он справляется так хорошо, как справлялся. — Ты считаешь это успехом? — возразил Чиф, переводя взгляд между различными лужами стоячей воды и осколками оргстекла, усеивающими пол. — Что, ты никогда раньше не злился так, что тебе хотелось что-нибудь сломать? — возразила Кортана. На самом деле такое бывало, Чиф это знал. Первое, что пришло на ум, — это когда доспех Сэма получил повреждение во время их первой миссии на борту корабля Ковенанта, много лет назад. — Нет. — Чушь. Возможно, я ещё не могу читать твои мысли через этот нейрочип, но я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, когда ты врешь. — Если он будет вести себя так на миссии… — Тогда хорошо, что ты достаточно рассудителен, опытен и хладнокровен, чтобы справиться с командованием. Чиф поджал губы. Именно об этом он беспокоился, когда Шепард дал понять о своем психическом состоянии: управление отрядом в то время, если коммандер вновь впадет в биотическое буйство. — Ты прекрасно справишься. Ты же справился на Тучанке, помнишь? — успокоила Кортана, правильно распознав колебания спартанца. — Я возвращаюсь в машинный отсек. Мне нужно всё, что ты сможешь узнать о первой цели «Цербера», к которой нас ведет Шепард, к тому времени, как я спущусь туда. — Конечно, Чиф.* * *
Тем временем внизу, в КМК, Шепард нетерпеливо ждал, когда квантовая связь соединит его с человеком, находящимся на расстоянии многих сотен световых лет. Наконец, голубые точки голографического света начали материализовываться и сливаться в форму синего мундира, беловолосого, седого адмирала Альянса. — Коммандер, лучше сделать это побыстрее. Я должен быть на «Бесконечности» через тридцать минут вместе с остальными членами Верховного командования, — сказал отрывистый голос с другой стороны КМК. — Я отправляюсь за «Цербером», — ответил Шепард отрывисто, но с тем уважением, которое он только мог проявить. — Вы ставите в известность или просите моего одобрения? — спросил Хакетт. Однако, присмотревшись к голографическому аватару Шепарда, он, очевидно, понял это сам. — Не отвечайте, я и так всё понимаю. Вы думаете, они стоят за смертью Тейна Криоса? Примите мои соболезнования. — Я уверен в этом. Я собираюсь нанести им мощный удар, пройдусь по списку целей, который мы получили, когда они напали на Цитадель. Хакетт кивнул головой в знак согласия. — Я не сомневаюсь, что так и будет, коммандер. Хорошо, я даю вам свое согласие, не то чтобы я думал, что смогу остановить вас. В турианском пространстве вы мне не пригодитесь, и я согласен, что «Цербер» нужно уничтожить. Всё, что вам нужно, припасы, средства, подкрепление, я выделю всё, что смогу, если вы попросите. — Спасибо, сэр, — ответил Шепард. Приливная волна ярости, которую он испытывал, утихла до бурлящего кипения к тому времени, как он добрался до КМК, что позволило отдать должные почести адмиралу и на мгновение пробудить любопытство. — Как обстановка? — Суровая, — ответил адмирал, тяжело вздохнув. — Всё очень сложно. Мы с турианцами и саларианцами имеем более пятнадцати сотен кораблей, готовых дать бой Жнецам, и столько же штурмовых и военно-транспортных судов. Защита кораблей ККОН будет единственным, что действительно имеет значение, однако, по оценкам, численность Жнецов составляет от трех до шести сотен боевых кораблей. Хакетт вздохнул, усталость в его лице начала проявляться впервые за всё время, которое Шепард мог припомнить. — Я не собираюсь лгать вам, Шепард, количество кораблей может быть пока в нашу пользу, но огневая мощь и выдержка определенно в пользу Жнецов. «Бесконечность» и её флот, конечно, уравновешивают ситуацию, но это всё ещё битва, которую мы не можем проиграть. — Тогда нам придется победить. Удачи, адмирал. — Взаимно, коммандер. Я буду держать вас в курсе. Конец связи.* * *
Когда коммандер Шепард исчез, отключив связь квантовой запутанности, Хакетт крутанулся на пятке и направился к двери своей личной комнаты подготовки, мимо нескольких светящихся терминалов, всё ещё освещенных информацией всех видов, которую он просматривал почти без остановки. Дверь открылась автоматически — он отключил ручной тактильный интерфейс, — и, сделав ещё несколько шагов, оказался в БИЦ ККА «Килиманджаро». За последние несколько часов большая комната была в основном свободна от напряженной деятельности, поскольку суматошная организация различных флотов и кораблей союзников была завершена. Теперь наступала фаза, которую каждый военный мужчина или женщина либо ждал, либо боялся, поскольку всё, что можно было сделать, — это ждать. Двадцать два члена экипажа БИЦ делали всё возможное, чтобы занять себя и побороть растущее чувство тревоги, а в некоторых случаях и просто скуки. Союзы. Союзники. Союзные силы. Хакетт на короткую секунду задумался над названием, под которым сейчас объединялись Альянс Систем, Турианская Иерархия и Саларианский Союз. Он не знал, как именно возникло это название, но знал, что оно было принято почти всеми за такой короткий промежуток времени, что это было почти ошеломляюще. Три фракции, конечно, были союзниками, но, несмотря на то, что официальным документам, связывающим их вместе против Жнецов, не было и четырех дней, и почти никто не называл их представителей отдельными расовыми именами. Всё говорили просто «союзниками», особенно новобранцы, но теперь даже сам Хакетт. Из задумчивости его вывел вид белокурой девушки, которая была не кем иным, как флаг-капитаном «Килиманджаро» Сидни Джиллиан. По обе стороны от неё стояли два морпеха Альянса. Никто из троих не потрудился отсалютовать, поскольку Хакетт приказал перевести корабль в режим военного положения, что ослабляло стандартные военные формальности в интересах повышения эффективности. — Адмирал, ваш челнок готов доставить вас на «Бесконечность», — сказала она. — Наш челнок, — поправил Хакетт. На бледных, светлых чертах лица капитана Джиллиан промелькнуло замешательство, которое быстро сменилось любопытством. — Наш челнок, сэр? — спросила она, желая получить разъяснения на вопрос, ответ на который, как ей казалось, она уже знала. — Да, вы летите со мной. Я прошу прощения, что не сообщил вам раньше, но это было решение, которое я принял совсем недавно, — ответил он. Джиллиан кивнула. — Да, сэр. Могу я спросить, почему? — Потому что вы — следующий главком на случай, если я вдруг окочурюсь от напряжения этой проклятой войны. Удивительно, но темно-синие глаза капитана широко раскрылись. — Я, сэр? — Да, Джиллиан, вы. Наверное, вы можете сказать, что флот Альянса испытывает нехватку способных, опытных офицеров, поэтому нам нужно держаться за тех, кто у нас есть, и это касается и вас. Поэтому я официально назначаю вас своим заместителем, — сказал Хакетт. В каком-то смысле это было похоже на личное признание поражения. Обычно, если с адмиралом случалось несчастье, командование флота назначало нового офицера на его место или повышало кого-то. Даже во время суматошного безумия войны Первого контакта или спешной отправки к Цитадели, чтобы помочь её ослабленному флоту во время атаки Властелина, Хаккету никогда не приходилось беспокоиться о преемственности командной цепочки. Однако теперь, во время этой войны… это было непохоже на то, что он когда-либо испытывал или к чему готовился. К этому никто не был готов. Больше не было централизованного командования флота, которое могло бы назначать повышения и корректировать личный состав, если бы Хакетт рассыпался в прах. С потерей станции «Арктур» и связанных с ней флотов командная структура флота Альянса была выпотрошена. Даже в тех флотах, которые уцелели, потери и гибель отдельных кораблей разрушили прежние строгие организационные схемы, в которых было указано, кто кого сменяет в командной цепочке. Хакетт был просто счастлив, что у него самого есть практически невредимый командный состав, но большая часть уцелевшего флота Альянса не находилась в таком благоприятном положении. Он был вынужден назначать командные должности исключительно по результатам работы, невзирая на формальности старшинства. Большинством его групп фрегатов и крейсеров командовали капитаны, вместо привычного звания контр-адмирала. Он не мог позволить себе взять кого-то с другого командного поста, где ему было комфортно и хорошо, чтобы создать себе запасной вариант. Только тот, кто уже был в его штате, хорошо знаком с его стратегическими целями и мышлением, мог занять это место. Возможно, несколько оставшихся в живых офицеров будут не в восторге от того, что капитан перепрыгнет через них, чтобы стать адмиралом флота, но в долгосрочной перспективе это нанесет меньший ущерб общей командной структуре флота, чем если бы все переместились на ступеньку выше и заставили всех приспосабливаться к новым ролям. Последней войной такого масштаба была война с рахни и последующие восстания кроганов, но почти все, кто участвовал в них, уже мертвы, а человечество в то время ещё даже не изобрело пороха. Будучи адмиралом, и особенно сейчас, в качестве командующего флотом Альянса, он редко позволял себе роскошь тактического мышления, но даже в стратегическом плане масштаб мыслей был намного больше того, что раньше считалось «нормальным». Раньше стратегический взгляд Хаккета ограничивался отдельными планетами или системами, а также стратегиями и маневрами, предпринимаемыми различными отдельными элементами одного флота. Количество жертв исчислялось сотнями или редко тысячами, а потери кораблей исчислялись однозначными цифрами. Вместо отдельных планет или систем Хаккету теперь приходилось решать судьбы целых секторов или даже частей целых галактических цивилизаций. Например, сейчас он как раз собирался отправиться на совещание, где должен был быть объяснен и начат план по отвоеванию более половины турианского пространства. Что касается колоний Альянса Систем, то треть из них, расположенная ближе всего к предполагаемому пути продвижения Жнецов, уже эвакуирована, вторая треть находится в процессе эвакуации, а последняя треть укрепляется, как может. Ошибочно приняв внезапное изменение выражения лица Хакетта, вызванное довольно серьезными мыслями, которые только что приходили ему в голову, за опасения по поводу его решения, капитан Джиллиан попыталась успокоить его. — Адмирал, я обещаю, что не подведу вас. Слова капитана неожиданно вывели Хакетта из задумчивости, и он быстро ответил, чтобы развеять её опасения: — Я не сомневаюсь, что вы станете образцовым командиром в случае моей досадной гибели, капитан, прошу прощения, если мое выражение лица заставило вас думать иначе. Просто у меня сейчас много мыслей, и большинство из них не из приятных. Адмирал Альянса действительно имел в виду то, что сказал. Джиллиан блестяще окончила Школу кандидатов в офицеры флота Альянса в Пекине, наградой за что стали капитанские нашивки. Серия назначений на должности старпома и капитана фрегатов и крейсеров, включая принятие командования крейсером Альянса, когда прежний капитан погиб во время битвы за Цитадель, завершилась тем, что многие считали престижной должностью капитана адмиральского флагмана, в её случае «Килиманджаро». Хотя некоторые считали назначение под командование адмирала скорее наказанием, чем наградой, поскольку некоторые адмиралы были известны тем, что управляли своими флагманами в такой степени, что флаг-капитан оказывался не более чем прославленным пассажиром на собственном корабле, Хакетт был уверен, что его флаг-капитан так не считает. Он всегда заботился о том, чтобы те, кто служил под его началом, имели возможность изучать манеры и командную тактику адмирала. Выражение лица Джиллиан изменилось и она нахмурилась. Нынешняя и вероятная будущая цена войны со Жнецами, несомненно, не обошла стороной и её. — Я понимаю, сэр. Тогда мы должны идти? — Конечно, ведите, — сказал Хакетт. Путь до ангарного отсека корабля, где ждал его личный «кадьяк», был недолгим: через залы, заполненные флотским персоналом Альянса и значительной частью охраны из морских пехотинцев. В соответствии с процедурой военного времени, Хакетт и Джиллиан разделились: Хакетт вошел в свой личный челнок, а Джиллиан пересела в стандартный челнок, расположенный неподалеку. Его персонал, включая флаг-лейтенанта, начальника штаба и офицера связи, также разделился, чтобы потеря одного челнока, случайно или в результате враждебных действий, не привела к гибели адмирала и его заместителя. Войдя в челнок, Хакетт увидел, что остальные места внутри уже заняты четырьмя другими вооруженными морскими пехотинцами. «Старые привычки», — подумал он, хотя и знал, что на «Бесконечности» они, вероятно, будут в большей безопасности, чем где-либо ещё в галактике. После того как командир экипажа убедился, что все пристегнуты как следует, пилот оторвал челнок от поверхности и ускорился, выходя из ангарного барьера в вакуум космоса. Кроме смотрового окна в носовой части челнока, в «кадьяках» не было окон, но Хаккету не нужен был прозрачный материал, чтобы знать, что находится снаружи. В настоящее время над верфями Деспары собралось, без сомнения, самое большое скопление военной мощи союзников, которое Хакетт когда-либо видел. Возможно, это было самое большое объединение в истории любого из союзных флотов, за исключением рахнийских войн. Три флота Альянса, семь турианских флотов, три саларианских флота и одна боевая группа ККОН — всего более тысячи военных кораблей. В это число не вошло такое же количество военных транспортов и кораблей тылового обеспечения, которые будут столь же необходимы на предстоящем этапе войны, как и сами дредноуты, крейсеры и фрегаты. Главный вопрос, который, как знал Хакетт, был не только у него на уме, заключался в том, будет ли этого достаточно? Он почувствовал, как «кадьяк» замедляется, и почти неощутимое чувство искусственной гравитации вернулось, и прошло всего несколько секунд, прежде чем челнок коснулся палубы ККОН «Бесконечность». Одна из дверей открылась, и все, кто находился внутри, отстегнули ремни. Первыми из челнока вышли морпехи Альянса, оружие было закреплено на спине и на бедре, но всё ещё оставалось на виду. Хакетт потратил несколько секунд, чтобы оглядеть ангар умеренных размеров, один из вспомогательных ангаров, как ему сказали, и увидел другие челноки со всего собранного флота и обозначения, которые определяли, кому они принадлежат. Он увидел капитана Джиллиан, высаживающуюся из своего челнока, пока его внимание не отвлекла приближающаяся троица людей. Двое из них были морскими пехотинцами ККОН, что было легко определить по броне и лениво висящим серым винтовкам, но тот, что стоял в центре, был явно представителем флота, судя по форме. Офицер ККОН подошел к Хаккету и отсалютовал, сказав: — Адмирал Хаккет, капитан Джиллиан, добро пожаловать на «Бесконечность». Я лейтенант Джеймсон, прошу следовать за мной в комнату для брифингов. — После вас, лейтенант, — сказал Хакетт, возвращая приветствие. Капитан Джиллиан подала сигнал четырем из шести морпехов Альянса остаться в челноке, а оставшиеся двое пристроились за ней и Хакеттом, когда их повели к лифту в другом конце ангара их проводники из ККОН. Пока они проходили через ряд лифтов и коридоров, Хакетт не мог отделаться от ощущения, что обстановка мало чем отличается от «Килиманджаро», но этот корабль был в разы могущественнее, чем всё, что мог предложить флот Альянса. Это было странное чувство, одновременно унизительное и разочаровывающее. Если бы у них было десять таких кораблей, у Жнецов не осталось бы ни единого шанса. Дверь в комнату для брифингов было легко заметить из-за группы охранников, оставленных снаружи от каждого офицера, который присутствовал здесь. Он увидел морпехов Альянса, ККОН, турианцев и саларианцев, которые толпились снаружи в широком коридоре, вероятно, ведя светскую беседу о том, что будет обсуждаться их командованием в комнате, или ворча о том, как долго им придется ждать, пока закончится брифинг и они смогут вернуться на свои корабли. Взгляд Хакетта остановился на четырех больших бронированных фигурах, стоящих в непосредственной близости от двери в зал для брифингов, одетых в выцветшую красно-черную силовую броню с зеркальными серебряными визорами. Спартанцы, как ему сказали. Лейтенант Джеймсон подвел их к двери, и Хакетт увидел, что один из спартанцев стоит у стола, на котором лежат различные виды стрелкового оружия, несомненно, личного оружия тех офицеров, которые решили носить его. Капитан Джиллиан медленно извлекла свой «палач», проверила, что он стоит на предохранителе, затем передала его спартанцу, стоявшему у стола. Закованный в броню человек уважительно кивнул Джиллиан, осторожно взял оружие из её рук и положил его на стол среди других. Сам Хакетт не носил оружия, поскольку считал, что если ситуация требует, чтобы он достал личное оружие на собственном корабле, то стратегическая битва уже проиграна. Помещение для инструктажа напоминало небольшой зрительный зал: сиденья располагались рядами напротив возвышенной сцены. Наряду с большим экраном, вмонтированным в заднюю стену, имелся небольшой подиум, с которого можно было выступать, а также несколько кресел на самой сцене, предназначенных для важных членов союзного командования, частью которого Хакетт, к счастью или к худшему, являлся. Большая часть кресел уже была заполнена, и Хакетт начал узнавать различных адмиралов и старших капитанов флота, а также генералов и полковников из армии и корпуса морской пехоты союзников, присутствовавших вместе со своими штабами. Несколько человек приветствовали его с разной степенью эмоциональности — от теплоты близких товарищей до холодного признания тех, кто был слишком озабочен мрачными обстоятельствами этого собрания. Сам Хакетт коротко попрощался с капитаном Джиллиан, которая заняла место с остальными большими шишками Альянса и их подчинёнными, а сам направился к одной из коротких лестниц по обе стороны от возвышенной сцены. Около своих стульев стояли, но не сидели, поскольку брифинг ещё не начался, остальные три члена того, что Хакетт начал называть «Большой четверкой». Адмирал Ласки из ККОН спокойно беседовал с недавно получившим повышение гранд-адмиралом Тибринусом из Турианской Иерархии, а адмирал Манис из Саларианского Союза просматривал на датападе информацию, полученную в последнюю минуту. Все они повернулись, чтобы поприветствовать его, когда он подошел к ним на сцене, и Хакетт уже чувствовал тяжесть взглядов, направленных в его сторону от других важных военных руководителей, сидящих в креслах снизу. — Хакетт, — сказал Тибринус. — Теперь, когда мы все здесь, можно начинать. Турианец посмотрел на трех других своих коллег, чтобы убедиться в отсутствии возражений в последнюю минуту, затем он кивнул и направился к подиуму. Хакетт, Ласки и Манис сели в отведенные им кресла, и остальные присутствующие восприняли это как знак того, что все они должны прекратить говорить, сесть и слушать. Адмирал Альянса мысленно приготовился к предстоящему долгому пути, поскольку он уже достаточно присутствовал на подобных брифингах, чтобы понять, что они пробудут здесь довольно долго. Тибринус, скорее всего, начнет с общей идеи операции, а затем перейдет к мелким деталям почти каждого оперативного аспекта, которые хоть и отнимали много времени, но были абсолютно необходимы для усвоения. Несмотря на то, что время поджимало, он не рассчитывал вернуться на «Килиманджаро» ещё как минимум два часа. Гранд-адмирал Тибринус обхватил руками края трибуны, несколько секунд оглядывая притихший зал. Хакетт определенно не считал, что тот пытается создать драматический эффект, скорее, до него наконец дошла серьезность того, почему все эти могущественные мужчины и женщины находятся в одной комнате. — Дамы и господа, — начал он, — как вы все знаете, наша ситуация не оставляет времени на любезности, поэтому в интересах экономии времени мы сразу перейдем к делу. При этих словах включился главный экран, управляемый искусственным интеллектом «Бесконечности» Роландом. — Добро пожаловать на операцию «Горящие духи». — На экране появились те же слова, набранные крупным шрифтом. — Наша цель — полностью вытеснить Жнецов из пространства Турианской Иерархии. Наши сроки? Девятнадцать дней, потому что после этого первые Жнецы, застрявшие в Солнечной системе, начнут прибывать на окраины пространства Альянса Систем на стандартных ССД и откроют ещё один фронт. Война на два фронта — это то, с чем мы не сможем справиться, поэтому наша задача имеет первостепенное значение. Изображение на экране изменилось и теперь показывало часть галактики, в частности, ту часть пространства Турианской Иерархии, которую Жнецы успели захватить до того, как их остановили над Деспарой. Было выделено несколько систем, все из которых содержали первичные ретрансляторы. Большинство собравшихся, вероятно, заметили, что группы систем были соединены последовательными линиями, которые вели от планеты к планете, и что были показаны две отдельные «ветви» соединенных систем. Эти две ветви объединялись только в одной точке в конце цепей — турианской родной планете Палавен. — Наш план атаки не прост, но крайне важно, чтобы он был осуществлен с максимальной эффективностью и динамикой, на которую мы способны. Мы не можем позволить себе ни оступиться, ни затормозить, — сказал Тибринус с искренней убежденностью. — Для тех из вас, кто знаком с военной историей человечества, наша кампания будет вращаться вокруг стратегии, подобной той, которую генерал Артур МакДуглас использовал в Тихом океане во время Второй мировой войны на Земле: «Захват островов». Тибринус повернулся к экрану, указывая на одну из двух ближайших к Деспаре планет, каждая из которых образовывала начало отдельной «ветви». — Эти планеты — острова. Мы будем последовательно атаковать каждый из них, пока не достигнем Палавена. Как вы уже, вероятно, догадались, будет два театра военных действий, группа «А» и группа «Б», каждой из которых назначена своя ветвь планет. Каждая группа делится ещё на две группы, штурмовые и оккупационные силы. Штурмовые силы будут состоять в основном из флота, сил быстрого реагирования. Их задача — уничтожить Жнецов на орбите и в ключевых участках на поверхности. Как только пространство над планетой станет безопасным, прибудут оккупационные силы наших основных армий и возьмут на себя основные наземные операции, позволяя штурмовым силам перегруппироваться и двинуться к следующей планете. Тибринус несколько секунд оглядывал комнату, прежде чем вновь заговорить. — Прежде чем мы перейдем к более тонким деталям, я хотел бы предоставить слово всем, у кого есть общие вопросы по операции в целом. Да, адмирал Линдхольм. — Какова роль ККОН во всем этом? — задала вопрос адмирал Второго флота Альянса Систем. — Артиллерия дальнего действия и элитная мелкомасштабная наземная поддержка, — ответил адмирал Ласки, вставая со своего кресла. — Мои корабли будут разделены на максимально ровные половины, но наша оперативно-тактическая концепция их использования останется такой же, как и над Деспарой, по крайней мере, на начальном этапе. — Огневая мощь ККОН — наш козырь в этой войне, и я не могу не подчеркнуть, насколько жизненно важно, чтобы они оставались под защитой, — сказал Тибринус. В глубине своего сознания турианский гранд-адмирал думал об одном из своих капитанов, который пожертвовал своим кораблем и своей жизнью, чтобы защитить фрегат ККОН от потенциального уничтожения. — Мы подробно расскажем об интеграции ККОН в операцию далее на брифинге. Да, генерал Фромлик? — Что делает Альянс Систем для подготовки к возможному прибытию Жнецов? Хакетт встал, этот вопрос явно был адресован ему. — Системы, расположенные ближе всего к предполагаемым точкам прибытия Жнецов, уже эвакуированы, и ещё больше систем, расположенных дальше за ними, находятся в процессе эвакуации. Мы также находимся на завершающей стадии создания оборонительных линий, но в реальности мы сможем добиться успеха в борьбе со Жнецами, когда они появятся, благодаря действиям флотов. Он прижал кулак ко рту, чтобы заглушить звук прочищаемого им горла, но остался стоять, желая продолжить свою мысль. — Если быть откровенным, мы можем обсудить подготовку к возможному вторжению в пространство Альянса позже, но сейчас единственная цель — добраться до Палавена. Дамы и господа, мы пробьёмся к Палавену. Хакетт сел на свое место, удовлетворившись несколькими ободряющими кивками и короткими взглядами уверенности, которые вызвали его решительные слова. Он полагал, что заверения будут оценены по достоинству, исходящие от одного из тех, кто находится на самом верху командной структуры в эти неспокойные времена. Впрочем, слова давались легко, и как бы Хаккету ни хотелось признавать, неизвестно, доберутся ли они вообще до Палавена…