По ту сторону реки

      — Никогда не думал, что твой господин может так шипеть, — Ахерон присвистывает и похлопывает Флегетона по плечу. Всё это время они следили за Коцитом и Стиксом из окна, — Да и конспирации ему ещё следует поучиться.       Флегетон же только стоял, как вкопанный, наблюдая за всей этой перепалкой. Ахерон же поворачивается к юноше и интеруется:       — Ну что, готов служить мне верой и правдой?       — Я не вещь, чтобы мной торговали! — рычит Флегетон, отмахиваясь от чужой руки.       Так вот что ты думаешь обо всех своих окружающих, принц?..       Флегетон отдаёт себе отчёт в том, что такое поведение — недопустимо. Особенно для обычного слуги. Возможно, будь это Стикс, он бы побоялся так огрызаться, но… Флегетон просто не верит в происходящее! Он видит, как Коцит покорно кивает, бросает быстрый взгляд на окна и следует за принцем. Сколько бы тоски в его взгляде не было, он… Слушается! Коцит не пытается воспротивиться! А ведь они даже толком не попрощались! Флегетон чуть ли не всхлипывает от обиды. И вот этого стоит собачья верность принцу? Чтобы в нужный момент тебя продали как скот? Такого ты мнения обо всех? Помимо того, что его честь и достоинство стоптали за пару мгновений, так ещё и самый близкий человек не может ничего исправить. Сказать, что Флегетон разбит — ничего не сказать.       Последняя надежда на спасение улетучилась.       Флегетон останется один. Один на один с незнакомым мужчиной, что купил его за пару золотых в день.       — Понимаю тебя прекрасно, Стикс поступил очень необдуманно, — Ахерон разводит руками, — Но ты же понимаешь, что не только я виноват в содеянном. Мы живём в мире, где подобные вещи — обыденны.       — Спрос рождает предложение, — пренебрежительно парирует Флегетон.       — На хороший товар всегда найдётся покупатель, — Ахерон подмигивает юноше, — В нашем обществе такое правило. Оно появилось с самого начала времён, и всегда идёт руку об руку с создания первых цивилизаций… Если хочешь, можешь устроить революцию и поменять ход истории, отменив рабство. Но, благо, я это не застану.       Флегетон лишь отворачивает голову от Ахерона, поджимая губы. Он только подливает масло в огонь. Зачем он говорит всё это? Получает удовольствие от своего высокого положения? Разве Ахерон может понять, какого это, когда кто-то другой распоряжается твоей жизнью? Сейчас вся приятная пелена спала, и перед ним был не святой Оракул, а чёртов варвар. Но самое грустное, Флегетон понимает, что… Он заложник ситуации. Его действительно могли продать кому-нибудь по условиям Контракта. Но Флегетон никогда не думал об этом. Коцит всегда уверял, что будет рядом и сможет повлиять на принца. Видимо, это либо ложь, либо осталось давно в прошлом.       Ахерон будто хочет ещё что-то сказать, но затем сдаётся и отмахивается, отворачиваясь:       — Думай, что хочешь. Хочешь думать, что я насильник, деспот и рабовладелец, вперёд, мне всё равно.       Флегетон хмурит брови, оторопев. Рабовладельцы бы явно так поступать не стали. Даже Стикс бы, будучи в полном гневе, приказал замолчать и безропотно подчиняться. С другой стороны, рабовладельцам действительно всё равно, что о них думают их рабы… Парадоксально, думает Флегетон.       — Если надумаешь быть рабом, возьмёшь в подсобке шкуру медведя и постелешь себе в подвале, — Ахерон отходит в сторону, кряхтя уже более тихо, — я же не зверь какой-то, в конце-то концов. Да и помирать тебе ещё рано.       Флегетон молчит, обдумывая чужие слова. Его слова звучат… Странно. Будто в них сокрыто больше смысла, чем кажется. Впрочем, Оракулы, наверное, этим и должны отличаться от других людей… Любопытство Флегетона всё-таки пересилило его злость. Кричать и злиться на судьбу у него ещё будет время, а вот разобраться в мотивах Ахерона… Шанс довольно редкий.       Поэтому Флегетон поворачивается к Ахерону и неуверенно интересуется:       — …А у меня разве есть выбор?       — Я думал, я выкуплю себе помощника, а не слугу, — уклончиво отвечает Ахерон, скрывая хитрую улыбку. А затем наливает себе в кубок ещё вина, — То, что ты придумал в своей голове — уже не мои проблемы.       Флегетон теперь стоит в недоумении. Ладно, теперь он может понять Стикса и его огромную нелюбовь к Оракулу, но… Юноша переваривает в голове диалог, что состоялся совсем недавно. Ахерон действительно не упоминал, что ему нужен именно слуга. Да и сам он говорил, что у него «не слуги, а помощники». Но вот слово «служить»… Святые Боги, почему все господа такие сложные!       Наблюдая за этим сложным мыслительным процессом, Ахерон идёт на уступки:       — Для начала давай определимся… Где ты хочешь спать? — интересуется Оракул, а затем добавляет, — В твоём распоряжении любая поверхность для сна.       — Даже эта? — Флегетон косится на кровать. Он уже давно заприметил её и очень хотел бы самому ощутить, какого это — просто валяться на мягкой перине.       — Я не собираюсь уступать тебе своё ложе. Но если тебе нравится идея спать со мной, то пожалуйста. Я готов делиться своим ложем с каждым, кто этого хочет, — Ахерон усмехается, смотря на Флегетона.       Тот явно не ожидал такого ответа и закашливается, краснея. Ахерон смеётся и добавляет:       — Шучу. Я во сне занимаю всю кровать, ты просто не поместишься.       — Я… Кхм, понял вас, — Флегетон покачивает головой, отводя взгляд. — А могу я…?       Ахерон кивает, даже не дослушивая чужой вопрос, и отпивает из кубка. Флегетон же подходит к кровати и осторожно садится на неё. Мягкая. Просто до безумия. Особенно после долгой дороги. Кажется, он в жизни ни лежал на чём-то таком же мягком и приятном. Если бы не внутреннее самообладание, он бы уже завалился на неё, укутался в покрывало и просто бы… чувствовал богатую жизнь всеми клеточками тела.       Оглаживая бархат пальцами с мозолями, Флегетон неуверенно подаёт голос:       — Что… Что мне нужно делать? Мне нужно будет делать что-то по дому?       — Я выкупал тебя не для этого. Мне и моих слуг достаточно, — хмыкает Ахерон, и подходит к юноше, вставая напротив него.       Почему-то внутри возник некий трепет перед Ахероном. Сильный, мощный и при всём при этом — загадочный. Ахерон — самый странный господин, которого ему приходилось видеть. Позволил пить вино, сидеть на своей кровати, да и как слуга он ему не нужен. Флегетон вдруг округляет глаза и поднимает выразительный взгляд на мужчину, но тот цокает языком и ворчит: «Да нет же, и не для этого». Флегетон нервно сглатывает. Кажется, он действительно никогда не испытывал подобного трепета, а всё потому, что он не знал, чего можно ожидать от Оракула.       — А для чего тогда? — Флегетон нервно сглатывает, опуская глаза.       — Не буду врать, что выкупал только ради твоей свободы, — Ахерон наигранно ворчит, качая головой, — Я же ведь такой злой и страшный, как думает твой принц, нужно соответствовать…       Флегетон замирает в ожидании чужого ответа. И Ахерон продолжает уже серьёзнее:       — У меня свои причины держать тебя рядом. Ты можешь на равных общаться со мной. Но помни, — Ахерон поднимает голову юноши за подбородок, заставляя посмотреть на себя, — Твоя жизнь теперь зависит полностью от меня.       Смотря в эти карие глаза напротив, Флегетон робеет и кивает по мере своей возможности. Ахерон протягивает юноше свой бокал, произнося:       — Расслабься. Убивать тебя тут никто не будет.       И отпускает. Флегетон забирает чужой кубок и чуть отпивает. Ахерон бубнит под нос: «Или буду…», и уходит к столу, оставляя юношу в раздумьях. А затем уже более будничным тоном продолжает:       — Ты можешь на равных общаться со мной и моими слугами. Чуть позже я познакомлю тебя с ними. Мне нужен оруженосец, который будет помогать мне во время работы. Очень похоже на то, чем занимается Коцит. Но с некоторыми оговорками.       — Например…?       — Хм… — Ахерон обходит стол стороной, задумываясь. А затем выдает, — Сопровождение, пособничество, лжесвидетельство, побег, укрывательство, шантаж, скрытие следов, слежка, саботаж, возможно эпатаж…       — А это точно те дела, которыми занимается оруженосцы? — Флегетон с круглыми глазами смотрит на мужчину.       Ахерон медлит с ответом, а затем бормочет:       — Думаю, да. Примерно всем этим ты будешь заниматься в будущем… — Ахерон смотрит долго на Флегетона и хмыкает, — в недалеком будущем.       Флегетон присвистывает. Ахерон говорил это так уверенно, будто это уже происходило, и он точно знает, что так будет. А то, каким это будничным тоном говорил Оракул… Флегетон теперь и не знает, что думать о своём новом господине. Даже вопрос встаёт, а точно ли всё своё время Оракул посвящает богослужению?..       — Я не буду ограничивать тебя сильно в свободное время. Хочешь — останешься дома. Хочешь — пойдёшь к Коциту. Хочешь — слоняйся по городу. В целом, можешь пользоваться всеми благами человечества.       — Но у меня нет средств на подобные изыски, — Флегетон склоняет голову.       — Не переживай. С этого момента появятся.       Флегетон округляет глаза и, полностью потеряв какое-либо самообладание, заваливается на кровать. Такой сыр не то, что в мышеловке, даже в сырной лавке редко встретишь. Он в прошлой жизни спас целый народ, и теперь Бахр с Аюн подарили ему счастливую жизнь? Но как бы не соблазнял его Ахерон дарами, Флегетон не может заглушить голос разума.       — Это в любом случае всё звучит сомнительно, — подает голос Флегетон, поднимая голову. Ахерон даже ухом не повёл на то, что слуга позволяет себе подобное и валяется в его кровати, -Я, честно, не понимаю, чем я заслужил такую жизнь!       Ахерон закатывает глаза и поднимает голову, отрываясь от стола и разбора бумаг. Флегетон напрягается. Что, теперь увидел, что позволяет себе этот юноша, что лежит на его кровати?..       — Раз так… — Ахерон садится за стол, и подпирает щеку кулаком. — Раздевайся.       Флегетон округляет глаза. Он хочет переспросить, но Ахерон не сводит с него взгляда. Явно не шутит. Вот теперь-то он доигрался. Теперь придётся отрабатывать и сидение в чужих креслах, и лежание на самой мягкой кровати на свете, и за всю свою вольность.       — Я жду. Или ты можешь только и можешь, что разглагольствовать? — Ахерон вскидывает бровь, — Если ты так хочешь отработать, я не могу отказать тебе в удовольствии.       Флегетон поджимает обиженно губы. Но выполняет чужой приказ. Садясь, он развязывает платок на шее. Дрожащими пальцами расстегивает жилет. Под пристальный взгляд делать это очень стыдно и волнительно. Юноша старается не смотреть на Ахерона, чтобы вдруг не столкнуться с голодным взглядом. Даже у Стикса не было таких дурацких приказов, думает Флегетон, снимая жилет.       Сердце сбивается с привычного ритма. Развязывая шнуровку рубашки у горла, Флегетон медлит. Может, на этом всё и закончится? Но Ахерон своим кашлем намекает продолжать. И юноша стягивает с себя рубашку.       — Достаточно, — Ахерон хмыкает и жестом подзывает к себе, — Иди сюда.       Юноша поднимается и на негнущихся ногах идёт к мужчине. Тот приказывает жестом остановиться, а затем выходит из-за стола и подходит ближе. Флегетон не решается поднять взгляд. И Ахерон, будто чувствуя это, начинает сам. Тот берёт чужое лицо и поднимает, аккуратно касаясь пальцами. Оракул выглядит слишком довольным, а улыбка не сходила с чужих губ. Флегетон только смотрит, округлив глаза. Наверное, Ахерон должен слышать, как быстро и громко стучит его сердце. Чужие руки… Горячие. Или же это горят щеки Флегетона, юноша не знает. У Коцита всегда ладони были сухими. А у Оракула… Чуть влажные и… Нежные? Он касается чужих щёк аккуратно. Оглаживает большим пальцем и заглядывает в его глаза. Кажется, если не эти руки, Флегетон бы уже свалился на пол.       Пальцы мужчины меж тем, кажется, ведут ниже, плавно очерчивая изгиб плечей, локтей, и останавливаются на запястьях. Оракул слегка давит на кожу, но Флегетон уже не чувствует. Он настолько удивлён подобной… лаской, что только и может, что стоять столбом и быть тряпичной куклой в чужих руках.       И Ахерон пользуется этим. Он разворачивает юношу спиной к себе, не отпуская чужих запястий, будто в танце. Флегетон мычит что-то неразборчиво, опуская взгляд на свои перекрещенные руки. Кажется, он даже чувствует чужое дыхание на своей спине.       Флегетон шумно сглатывает, не замечая, как одну руку уже отпустили. Он лишь чувствует, как пальцы медленно ведут по позвоночнику вниз. От шеи и ниже. А вместе с ними бегут и мурашки. И странное тепло, что распространяется по всему телу.       Ахерон приближается ближе, и шепчет на ухо, опаляя чужую кожу горячим дыханием:       — Можешь одеваться.       И отпускает. Флегетон даже остается на пару мгновений просто стоять как вкопанный. Он не сразу понимает, что Ахерон уже отошёл от него и занялся своими делами. В один миг Флегетон подлетает к кровати и надевает рубашку с жакетом. Вот только руки совсем не хотят слушаться — дрожат и постоянно сбиваются. Кажется, тело до сих пор чувствует чужие касания. Одежда давит, и кажется, делает только хуже. Флегетон засматривается на свою ладонь и запястье и ловит себя на мысли, что был бы не прочь не отпускать руки Ахерона в будущем.       — Сегодня можешь обживаться и всё исследовать. Работу дам тебе завтра… — будничным тоном тянет Ахерон, а затем бормочет под нос, — У тебя на вечер и так приключение намечается…       Флегетон не слушает, будучи всё ещё на взводе:       — Ты… издевался на до мной?.. — Флегетон злится, поворачивая голову в сторону кровати.       — Ну, немного, — Ахерон пожимает плечами, — У тебя такое лицо было…       — Ты! Ты… Ты отвратительный! — обречённо скулит от бессилия Флегетон.       Юноша гордо отряхивается от пыли и демонстративно идёт к двери. Что ж. Раз ему сказано, что он может здесь всё исследовать, он не будет отказывать себе в удовольствии! Он залезет во все корзины с грязным бельем, засунет нос во все щели, лишь бы вынюхать что-то против Ахерона! Флегетон бросает быстрый взгляд на Оракула. А он даже глазом не ведёт! Какой же зверь этот мужчина! Флегетон чувствует подступающую обиду, что от него так отмахнулись.       И на пороге из комнаты Ахерон вдруг останавливает Флегетона и говорит:       — На будущее… Хотел бы я сказать, что ты можешь мне не докладывать, куда идёшь… Но ты очень любишь находить неприятности. Или они любят тебя.       Ну вот же! Всё-таки заметил! Флегетон поворачивается к Ахерону, который осматривает его с ног до головы:       — Поэтому прошу тебя — будь разумным, и не лезь в особо опасные авантюры. Сообщай мне в будущем, где ты будешь, — Ахерон склоняет голову, и говорит тише, — Ты понадобишься нам живым. Ты нужен мне живым.       Флегетон очень хотел бы соврать, что его слова не тронули. Наоборот. Но, увы, он знает Ахерона лично всего лишь пару часов. И за эти пару часов он побывал и в райском саду, и в дьявольских объятиях. Нужно держать голову холодной.       И прежде, чем Флегетон успевает сказать, Ахерон продолжает:       — Хотя, это в любом случае бессмысленно, ты в любом случае погрязнешь в этом всём, — Ахерон тяжко выдыхает и отворачивается.       — А вот и не погрязну, — Флегетон хмыкает, складывая руки на груди. Юноша думает, что Оракул несёт какую-то чушь бессмысленную.       — Все вы так говорите, а потом найду тебя за городом, израненного и беспомощного, и повезёт, если ещё живым будешь, — по-доброму ворчит Ахерон.       Флегетон бурчит под нос: «Ну прямо как старый дед сказал», а затем выходит из комнаты. Что ж. Если Ахерон сам настаивает, что он может делать всё, что угодно… Когда они входили, юноше не удалось рассмотреть весь дом полноценно. А тут ведь довольно мило. На втором этаже, видимо, была только спальня господина и его кабинет. А вот что на первом этаже… Флегетон решает изучить детальнее.       На первом этаже оказалась кухня, переходящая в столовую, и пару закрытых комнат. По всему дому витает легкий цветочный запах. Юноша вдыхает аромат и не может сдержать улыбки. Приятный запах. Флегетон приоткрывает дверь в закрытые комнаты. Если судить по вещам внутри — это комнаты слуг. По две кровати в комнате. Если комнаты две… Это, получается, он пятый слуга? Или же он четвертый и его кровать — одна из этих? Тогда зачем Ахерон сказал искать себе место?..       Флегетон заглядывает на кухню. В глаза сразу же бросается большая печь. В углу стоит дубовый стол со скамейками, укрытый белой тканью. Видимо, тут и трапезничают. На столе стоит странная чаша с маслом. Внутри неё плавает каэдерит. Стоило взять её в руки, как в нос ударяет сильный цветочный запах. Флегетон, не ожидая этого, морщится и ставит чашу на место. Видимо, от неё и разносится аромат.       На полу среди досок Флегетон увидел щель. Видимо, там был погреб. Флегетон открывает и смотрит, что внутри. Ничего интересного — только остатки мяса, да снег. И поблескивающие кристаллы каэдерита. Юноша видел, что их часто добавляют в снег, чтобы сохранить холод. Флегетон подаётся своему интересу и касается снега. Действительно холодный. Впрочем, он же снег, так и должно быть, пожимает плечами Флегетон. Вот только если прикоснуться к самому каэдериту, то он обжигает кожу своим холодом.       Флегетон плюхается на пол, закрывая погреб. Теперь, когда он в тишине и одиночестве, он наконец-то может собраться с мыслями. За эти пару часов произошло столько событий, что Флегетон даже сомневается, а реально ли это всё было. Но он отчётливо помнит чужое касание и горячий шёпот… Это ведь точно был не сон?.. Юноша себя одёргивает. Негоже думать об Ахероне в таком ключе. Хотя жених он завидный, скорее всего, подмечает Флегетон.       Ахерон странный. Позволил слишком многое: пить вино, так ещё и денег обещал дать. Разве так не одаривают шлюх? Но Ахерон сказал, что такого с ним не будет… Да и вообще ничего не нужно взамен… Что ты хочешь, Ахерон? В какие игры ты играешь? Хочешь использовать для интриг против Стикса? Но это ведь не практично. Если теперь часть дня он будет проводить с Оракулом, как он будет что-то проворачивать против принца? Хотя, какие интриги могут вообще быть у Оракула и принца? Они же в одном лагере.       Только если… Это может быть связано с Коцитом. Флегетон чуть ли не подпрыгивает на этом месте. А может, действительно дело в этом? Недаром же дипломаты одаривают не только принца, но и советника. Коцит ведь может повлиять на мнение своего господина. Советник мог бы попросить надавить на принца, чтобы тот согласился на поиск этого Бориса. Хотя, этот аргумент — бред. В таком случае Ахерон бы подкупал Коцита напрямую. Назначил бы встречу, или гонца бы прислал… Зачем нужно личное участие? Да и Стикс согласился на союз до того, как Флегетона продали. Зачем тогда Ахерону лишать советника его правой руки? Хотя, Оракул может и не знать, как много значит Флегетон для Коцита.       Ещё и Стикс этот… Зачем он с ним так жестоко? Флегетон вспоминает, как они общались в шатре, как зачитывались стихами. И вот так он поступает? И это после всего того, что было между ними? В голове всплывает строчка из стиха Поэта: «Но стоит лишь переступить порог, как друг становится врагом». Как легко Стикс стал в его глазах мерзавцем. Внутри клокочет разочарование. Разве вся та искренность была неправдой? Ему не нравилось обсуждать с ним стихи? Почему он согласился так легко? Флегетон поджимает губы, не находя ответа.       Флегетон обнимает колени, утыкаясь в них носом. В этом жестоком мире господ никто совершенно не думает о чувствах простого слуги. Даже Ахерон, что кажется совсем не типичным деспотом, находит свои способы глумиться над ним. Раньше эта несправедливость не бросалась так в глаза. Ведь раньше был Коцит, что мог любого приструнить. Но сегодня жизнь доказала Флегетону, что Коцит — не всесилен. Что юноша — обычный слуга, и выползти из этого круга он не сможет, отчего на плечи падает тяжелый груз, который он сам себе выбрал.       Наверное, тяжелее всего без Коцита. Как он там? Судя по той перепалке, Коциту тоже достанется. Возможно, даже больше, чем ему. Флегетон всю жизнь провёл под опекой Коцита. Флегетон всегда ждал Коцита по вечерам, потому что знал, что он придёт. Пусть у них двоих и были тяжелые дни, они всегда встречались вечером и обсуждали прожитое. Даже в дни разлуки, Коцит всегда отправлял вести Флегетону, а Кризалис помогал прочитать. И Стикс знает всё это. Что теперь будет с ними? Коцит… Будет его навещать здесь? Но как он уйдёт от принца? Советник всегда должен находиться подле своего Господина. А они ведь… Толком и не попрощались. Ещё и Стикс устроил скандал. Наверное, Коциту сейчас паршиво… Стикс давно не был таким грозным. Хотя, Флегетон вообще не помнит, чтобы принц так сильно выходил из себя. Он обычно тихий, скромный… А тут внезапно ураган.       У Флегетона нет выбора, ему нужно подчинится. Пусть течение жизни ведёт его дальше. Он не сможет влезть в чужую голову. Он не сможет поменять своего положения сейчас.       …Ну, точнее, может. Флегетон смотрит в сторону двери. Он может сейчас убежать в лес. Через пару часов он будет во дворце. Прибежит к Коциту… А дальше что? Если его увидит Стикс, что ему делать? Падать в ноги и умолять о прощении? А сам принц что сделает? Сообщит Ахерону? Он лишний раз не сунется к Оракулу. Возможно, на первое время это будет спасительным вариантом. Но если Стикс не пойдёт к Ахерону, Ахерон же сам наведается, чтобы… получить слугу? Почему-то от мысли, что сам Оракул придёт к принцу спрашивать за него, в груди появилась искра теплоты.       Нет. Бежать — ещё то самодурство. Ахерон, конечно, создаёт впечатление самодура, но хотя бы здесь он выпил вина больше положенного на год вперёд, да и дал поваляться в его постели. Может, ему сегодня и ужин нормальный перепадёт. Главное, чтобы он не заставил Флегетона выступать в роли тарелки на этом ужине… Великий Бахр, избавь меня от этих мыслей, мотает головой Флегетон. В любом случае, если Бахразар решил, что ему уготована такая судьба, Флегетон примет её. Какой бы жалкой она не была.       Флегетон поднимается с пола. Слоняться без дела — вещь хорошая, а Флегетон к такому не привык. Да и теперь почему-то ему стало интересно… А почему Ахерон считает, что он погрязнет в чём-то нехорошем? Это он узнал из предсказания? Вот так всегда, самые важные слова возникают уже после конца разговора!       Флегетон поднимается наверх. Ахерон всё корпел над какими-то бумажками. Юноша решает заговорить первым:       — Слушайте… — Ахерон поднимает хмурый взгляд, и Флегетон исправляется, — Слушай… Про те слова с «опасными авантюрами»… Это ты… Из предсказания узнал?       Ахерон неопределённо пожимает плечами.       — Давай ещё расскажу, где хранится казна Фанариотикос, — ворчит Ахерон, — Лучше пойдём со мной.       Оставалась только одна комната, в которой не побывал Флегетон. И та находилась прямо за спиной мужчины. И именно туда ведёт Ахерон юношу.       Мужчина открывает дверь и пропускает Флегетона вперёд. Это действительно кабинет. И Флегетон удивлённо окидывает взглядом все предметы в комнате: склянки, циркули, весы, и другие предметы, названия которых юноша не знал. Флегетон подходит ближе к столу. На нём была разложена карта. На ней отмечены разными цветами точки — какие-то зелёные, какие-то красные, а некоторые чёрные. Какие-то области на карте обведены в круг. Но вот понять, что именно отметил Ахерон, непонятно. Все заметки на полях карты — написаны на чужом языке. Визуально он напоминал… Язык с юга страны.       Но самое удивительное, что лежало на столе — каэдерит. На столе будто рассыпали этот минерал.       — Вот это ты сорока, конечно, — качает головой Флегетон, наблюдая, как сверкают камни под разным углом, — И ты всем… Этим пользуешься? А что ты делаешь с помощью этих всех штуковин?       — Я провожу эксперименты с каэдеритом, — кратко отвечает Ахерон, опираясь спиной на дверной проём. Он наблюдает за юношей со стороны. - Хотел показать тебе комнату, в которой в будущем лучше ничего не трогать.       Флегетон, будто назло, подхватывает крупный каэдерит, подходит и крутит его в руке, бормоча под нос:       — Глава церкви, ученый муж, богач и интриган… Ты хоть что-то в этом мире не умеешь?       — Ну, я не умею держать язык за зубами, когда вижу прекрасного наследного принца, — усмехается под нос Оракул, — Я много чего не умею. Например, я плох в готовке, мне тяжело даётся уборка, у меня ужасный акцент на местном языке… Хотя в основном все мои умения — опыт. Да и не забывай, что я старше того же Стикса лет так… — Ахерон вдруг задумывается, — лет так на семь? Напомни-ка, в каком году принц родился?       Флегетон возмущается, мол, будто он знает дату рождения принца, но тоже задумывается. А затем произносит похожее сочетание слов, которые Коцит говорил на каких-то церемониях. Флегетон, честно говоря, не то, чтобы не помнил дату рождения принца… Скорее даже не понимал и не представлял, что обозначают эти цифры, сколько это всего, и как давно это было.       Ахерон, на удивление, понимает юношу и присвистывает от этого заявления.       — То есть, даже не на семь, а больше… А я-то думаю, почему он такой… недалёкий, — Ахерон потирает подбородок, а затем склоняет голову в сторону, смотря прямо на Флегетона, — А ты помнишь, когда у тебя день рождения?       Флегетон замирает на этих словах и опускает голову. Он не привык, чтобы кто-то, кроме Коцита, интересовался им и его личностью.       — Мой день рождения — в последнюю пятницу осени.       Ахерон удивлённо вскидывает брови, и Флегетон спешит пояснить:       — Настоящей даты… Я… Я не знаю. Я вообще мало что помню о своём детстве. Всю свою жизнь я провёл под боком Коцита… — Флегетон замолкает, но видит интерес в чужих глазах, и продолжает неуверенно, — Родители умерли в моём детстве. Я даже не знаю, откуда я родом, — Флегетон пожимает плечами, рассматривая полки.       — И тебе не было никогда интересно, кто твои родители?       Флегетон задумывается. Он не так часто думал о своих родителях. Иногда, будучи в полном одиночестве, он размышлял на эту тему. Тогда он вспоминал, как Королева обнимала Мору в их немногие встречи… И как Стикс машинально склонялся и целовал руку матери, будто на автомате. Мора была всегда похожа на Королеву, когда в Стиксе от Королевы было, кажется, ничего. Такие разные дети одной матери. А сам Флегетон был похож на отца или на мать? Чей характер он унаследовал? Кем они были? Простые жители? Служивые во дворце? Знатные обедневшие вельможи? Флегетон, увы, никогда не узнает.       — Я потерял их так давно, что это не имеет смысла, - подает голос Флегетон, - Они мало как повлияли на меня настоящего. Единственное, что мне дали родители — жизнь. Всему остальному я научился сам. Быть может… Хотел бы узнать, но так, из чистого любопытства.       — А вдруг ты на самом деле бастард какой-нибудь знатной семьи? — усмехается Ахерон, складывая руки на груди.       — Это родство вряд ли принесет мне титул, только кучу проблем, — хмыкает Флегетон, — Даже если я и смогу их увидеть, то не думаю, что смогу их считать чем-то родным. Всю свою жизнь я провёл под крылом Коцита. Он воспитал меня и был рядом. Мне кажется, дороже него у меня нет никого, — признаётся юноша.       — Может, у тебя что-то осталось от них из детства? — Ахерон склоняет голову, задумчиво потирая подбородок.       — У меня остался плед. Ну, точнее не плед, а так, обычная ткань с узором. Он сейчас уже весь растрепался и посерел от времени. Но я всё равно ценю его. Коцит говорит, я тащил его с собой. Я укутан был в него, когда нас приводили в лагерь… В эти лагеря свозили всех беспризорных детей, когда Королева войну начинала на границе. Нас тогда Бессмертный нашёл.       — Лагеря, говоришь, — Ахерон, думая о чём-то своём, отстраняется и идёт к карте, разложенной по столе, — Во время войны…       — Ну да, — Флегетон следит за Оракулом, начиная чувствовать подвох.       — А Коцит помнит, где находился ваш лагерь? — Ахерон поднимает взгляд на юношу, — Или же ты помнишь, где они были?       Флегетон чешет затылок, пытаясь припомнить. А затем неопределённо пожимает плечами:       — Не знаю. Это было так давно, что я ничего не помню. Да и я бы хотел забыть об этом, — Флегетон замолкает, но тут же у него возникает вполне логичный вопрос, — А зачем тебе?       — Да так… — Ахерон выпрямляется, — Географию люблю. Хотел понять, где это на карте.       Флегетон с подозрением смотрит на мужчину. Он не видел, чтобы вельможи сидели и любили отмечать точки на карте. Скорее, они любят то, что прячется за этими точками. Только вот… Зачем Ахерону знать, откуда Флегетон родом?       Между ними возникает тишина. Ахерон решает привести стол в порядок. Он разбирает тетради, раскладывая по разным стопкам, а затем относит их по разным углам. Флегетон все это время старается не мешаться. Но вот любопытство всё никак не успокоится. Наоборот, только увеличивается!       — Получается… Ты работаешь с каэдеритом? — Флегетон осматривает рабочий стол мужчины.       — Угу, — Ахерон роется в ящиках стола, плюхнувшись в кресло.       Флегетон смотрит на все эти склянки, баночки, и записи. Тот берет первую попавшуюся тетрадь и смотрит на Ахерона, ожидая разрешения. Тот пару минут погружён в свои мысли и поднимает взгляд на юношу. «Можешь не спрашивать разрешения», — шепчет Ахерон, и возвращает внимание к поиску вещей. Флегетон открывает тетрадь. И разочарованно вздыхает. Всё написано на незнакомом языке. Ну конечно… Ахерон, каким бы беспечным он не был, умеет прятать свои тайны. Поэтому позволил открыть свои записи?       Флегетон переводит взгляд на камень, что всё это время он держал в руке. За всё это время он ещё не свалился с ног, а сам в прекрасном расположении духа. На уме сразу же всплывает вопрос, давно мучащий юношу, и тот спрашивает у Оракула?       — Слушай… А почему… Почему Марта умерла? — Флегетон смотрит на мужчину. А затем сжимает в руке камень, — Это же одинаковые камни, а я, почему-то, не умираю.        — А Марта это вообще кто? — Ахерон отрывается от своих дел и смотрит вопросительно на юношу.       Флегетон вкратце повторяет историю девушки — как та погибла, лишь коснувшись каэдерита. Кажется, эта история была так давно, хотя она и была у всех на слуху месяц или два назад. Юноша эту историю помнит до сих пор, тогда за неё чуть Коцита не отстранили.       Ахерон, кажется, понимает, о ком речь, и начинает объяснять:       — Чтобы каэдерит стал проводником магической энергии для людей, его нужно активировать, — Ахерон подходит и забирает камень из ладони Флегетона, — Обычный камень не опасен. Сам каэдерит выполняет роль усилителя реакции. Но чтобы получить его магическую силу, Оракулы активируют силу кристалла. После этого он становится опасен для обычных людей.       — А как это происходит?       — Если опустить все детали и молитвы… Для активации нужно только три компонента — каэдерит, сила Оракула и кровь.       Флегетон задумывается на мгновение. Если нужны всего три компонента… Флегетон хватает гость каэдерита одной рукой, сверху накрывает другой ладонью, на которой осталась незажившая царапина, а затем всё это протягивает Ахерон. Он шепчет: «Ну что, колдуй».       Ахерон вскидывает брови, а затем смеётся. Флегетон хмыкает, пока Ахерон бормочет: «Какой же ты дурачок, Флегетон». Он трепет юношу по голове. Флегетон забурчал и отстранился от мужчины. Ахерон, сквозь смех, поясняет:       — Кровь не в том смысле. Ты забываешь, что боги даруют силу, а не сам камень. Аюхаран решает, кому даровать силу, а кому нет. Если ты не будешь потомком первых королей, то Аюн отвернётся от тебя. Марта не была потомков древних королей, поэтому и поплатилась за это.       — Странно, что существуют люди, которые могут управлять магией… А других Боги обделяют, — Флегетон поджимает губы, — Это как-то нечестно.       — Ты не думал, что они этим самым вас уберегают? — внезапно спрашивает Ахерон, складывая руки на груди.       Флегетон удивлённо вскидывает брови.       — Что за чушь?! Разве может управление стихиями быть чем-то плохим? Это ведь безграничная сила!       — Ты сам говорил, что бесплатного сыра в мышеловке нет. Так почему ты думаешь, что сила даётся за просто так? — Ахерон склоняет голову и улыбается довольно, увидев замешательство на чужом лице.       Флегетон замирает на месте. О чём это он? Разве может идти речь о том, плоха ли сама магия или же нет? Она облегчает жизнь носителю на всю жизнь! Флегетон бы всё отдал, чтобы получить магию в свои руки. Будь у него магическая сила, над их королевством всегда стояло бы солнце, плодоносили деревья, и сам бы он валялся на кровати и подносил все предметы в воздухе, не вставая с постели. Это была бы сказочная жизнь! Почему Ахерон вообще задаёт такие вопросы?..       Между тем Ахерон осматривает кристалл в пальцах и что-то шепчет. А затем кидает каэдерит Флегетону. Реакция у Флегетона быстрая, и тот ловит его на мгновение. И этого момента ему хватило, чтобы почувствовать, что ему стало плохо. Сердце стучит в ушах, по телу бежит холодный пот. Кажется, будто даже время замедлилось, и он слышит отчаянный крик в ушах. Руку словно пронзает острая боль, стремительно распространяющая по всему телу.       Флегетон отбрасывает камень в сторону, хватаясь за горло. Возможно... Именно это испытывал Стикс, когда...       — Что это было..? — хрипит Флегетон, приводя дыхание в порядок.       — Страшные тайны рода земного… Запомни только одно, нельзя, чтобы активированный каэдерит попал в руки обычных людей. Каэдерит — занятная штука. Сколько еще предстоит изучить… Хотя, неприятностей от них больше, чем какого-нибудь толка, — Ахерон смотрит на осколки каэдерита на полу и бормочет, — А ведь я даже не сильно старался. Еще бы пару секунд, и от тебя был бы труп.       — Ты был готов убить меня?.. — выдыхает Флегетон, делая пару шагов назад.       — Просто кто-то задает слишком много вопросов, — Ахерон улыбается хитро, но в улыбке нет ни капли искренности.       Ахерон смотрит в окно и цокает языком. А затем переводит взгляд на часы.       — У Стикса, кажется, сегодня званный ужин, — вдруг говорит Ахерон, а Флегетон кивает в подтверждении его слов, — Твои руки могли бы там пригодится.       — Стикс продал меня как скот, — Флегетон морщится, складывая руки на груди, — Да и я теперь тебе служу, разве нет?       В груди всё ещё копится обида на принца. Не хотелось даже смотреть на него. Хоть он и помнит ту задушевную беседу в шатре, но… «Я хотел бы жить в неведении, как в блаженном сне…» — теперь Флегетон тоже хочет жить в неведении, и не знать, какой предатель живёт в принце.       — Для всех остальных ты, пока ещё, собственность принца, — напоминает Ахерон, — Будет странно, если правая рука Коцита внезапно исчезнет… Да и ему нужна твоя помощь. Сможете попрощаться по-человечески. Он-то для тебя пока что не пустое место, так ведь?       Откуда… Откуда он знает, что Флегетон близок с Коцитом? Но Ахерон продолжает, игнорируя чужое удивление.       — Ах, да. Сможешь что-нибудь отхватить от праздничного стола? Мои слуги обедают в городе, ужина сегодня не будет.       — Да… Хорошо, — только и выдыхает Флегетон.       — Буду ждать тебя вечером. И подумай над своим койка-местом. Не думаю, что тебе будет приятно, если ночью к тебе завалится здоровый пьяный кабан, — Ахерон усмехается, явно намекая на себя.       А затем тот поднимается с места и начинает опять что-то переставлять, убираясь на месте. Видимо, этим самым он ставит точку в их разговоре. Флегетону только и остаётся, что покинуть комнату и повиноваться приказу.       Спускаясь, Флегетон чувствует некоторое волнение. Получается… Он свободен на этот вечер? Ну, если не потребуется его помощь, то он… Предоставлен самому себе? Ему не придётся отчитываться ни перед кем? Одна лишь мысль о свободе окрыляет. Так, Флегетон, опомнись, нужно держать себя в руках. Нужно обдумать, что делать дальше…       Ахерон прав. Ему нужно увидеть Коцита. И сообщить, что с ним всё хорошо. Вдруг, Коцит всё-таки переживает на его счёт. А ещё им нужно придумать план как быть дальше. Пока есть возможность, нужно понять, как жить дальше.       На пороге Флегетон встречает девушку с корзиной, набитой фруктами и овощами. Флегетон здоровается по привычке и проходит мимо. За пару минут он седлает лошадь. Пара минут, и он скачет в город. Он чувствует чей-то взгляд в спину, и думает, что эта та служанка, что вернулась домой.       Но он оказывается не прав.       — Нужно успеть закончить со всем до начала зимы, — Ахерон задумчиво бормочет под нос, смотря вдаль удаляющейся фигуры.       Тяжело выдохнув, Ахерон отходит от стекла и садится за стол, бормоча:       — У нас мало времени. У нас его слишком мало.