— Голову держать высоко, грудь вперед… Взгляд тигра, грация павлина… — Коцит поднимает недовольный взгляд на принца, поправляя жемчужную нить на мундире принца, — Дорогой, я понимаю, что тебе это не нравится! Мне тоже, но нам надо показать, что ты вне себя от восторга!
Стикс тяжело вздыхает. В который раз он вот так сидит, а Коцит над ним колдует. Это уже не просто дежавю, а начало очередной временной петли. Благо, как показывает практика, он не застрял в одном дне и все действительно меняется. Уже и ночи не такие короткие, как в день той несчастной церемонии посвящения в Оракулы, да и каждый день советник приносит новые поручения, новые встречи и новые новости. Пусть дни и проходят по шаблону, но хотя бы меняются задачи. Но сегодня день действительно особый.
Даже Коцита нарядили по-особенному. Проходя мимо зеркала тот удивленно бросал взгляд на свой парадный мундир, который доставался только по большим праздникам. Не сказать, что Коцит привык к этому облачению, для него это было слишком роскошно и слишком затратно. Да и носится в этом костюме было не очень-то и удобно. А ведь его глаза и уши должны быть по всему дворцу.
— Ну прям король! — подытоживает Флегетон, заканчивая колдовать над прической Стикса, — Будь я какой-нибудь Госпожой, влюбился бы до безумия!
Коцит кашляет, поднимая выразительный взгляд на Флегетона. Стикс, конечно, не увидел, какую там гримасу состроил слуга, но тот уже обходит принца, и вот уже над принцем склоняются двое. А после жеста Коцита к ним подходит стюард, и вот их стоит уже трое. А после жеста стюарда, кажется, что на него уставилось уже двадцать три пары глаз, ну, или так кажется Стиксу. Для него пять человек вокруг — уже толпа. И каждый из слуг оценивают, в порядке ли наряд принца. Принцу даже кажется, что все слуги моргают одновременно, что заставляет его напрячься.
— Я тут вам экспонат что ли? — с некой усталостью интересуется Стикс. Ему не нравилось, что на каждую церемонию ему нужно было наряжаться в какую-то парадную обертку, чтобы стать каким-то посмешищем на потеху знати.
— Ты бы знал, дорогой, какой ты красивый, — констатирует Коцит, прогоняя жестом слуг из комнаты, — пока рот не откроешь.
— Ты ещё Оракула позови, пусть тоже оценит, — устало ворчит принц, отводя взгляд.
— Вам очень идёт цвет, Ваше Высочество, — говорит какой-то слуга, выходя из покоев принца.
— Да, надо бы еще заказать этих тряпок… — задумчиво тянет Коцит, поглядывая на синий дамаст.
— Какая это тебе тряпка?! — Флегетон резко оборачивается на Коцита, раздуваясь от негодования, — Эта ткань стоит дороже, чем вся конура, в которой мы живем! Это, — Флегетон хватает край рукава одежды Стикса, поднимая его и тряся, — Это дорогая парча! — цепляет пальцами ткань жакета — Это дорогой дамаст! А это, — Флегетон поднимает края синей вуали — Это дорогой шелк!
— Тряпка даже в Гардарике тряпка, как ты её не назови! — Коцит чуть повышает голос, стараясь приструнить Флегетона.
— Да сам ты тряпка! — Флегетон замахивается, делая вид, что хочет ударить советника, — Какой же ты не ценитель!
— Уймитесь! — хочет прекратить эту дружескую перепалку Стикс. Всё это время он был безвольной куклой в руках Флегетона. Подняли его руку за рукав — ладно. Схватили за одежду — неприятно. Потрепали за вуаль — такова судьба принца: никто не считается с твоим мнением.
— Варвар, — Флегетон ставит последнюю точку в их разговоре.
— Сноб, — бурчит Коцит, добавляя в их спор многоточие.
— Нам пора идти, — отрезает Стикс, поднимаясь с кресла.
Коцит смотрит на принца удивленно, а затем довольно улыбается. Он думал, что Стикс поднимется только под страхом смерти, или его придется уговаривать десять столетий. А он сам проявил инициативу, чтобы поставить жирную точку в их конфликте. Ну просто драгоценный герой из старинных легенд, думает про себя советник, ступая за Стиксом.
Сегодня во дворце праздник — день рождения Монарха. Праздник, что отмечается каждое летом, в седьмой месяц года, в благую погоду. В этот день проводятся парады и устраиваются гулянья. Сегодня в саду устраивают пиршество в честь Королевы. Но даже несмотря на праздник, день Стикса расписан по минуте.
И вот они стоят на веранде, рассматривая их сад. Ветер приятно обдувает кожу. Стикс щурится от яркого солнца. Сегодня будто даже природа чествует Королеву. Рядом с принцем стоит Лета, ещё прекраснее чем обычно, и её фрейлина. И между этой четверкой повисла напряженная тишина. Это чувствуют даже слуги, что стоят неподалеку. А особенно между советниками наследников. Даже не бросая взгляд друг на друга все чувствуют, что, если их оставить наедине, они переубивают друг друга. Советники даже не перекидываются своими привычными приветствиями-колкостями, только молчат. А стоит им бросить взгляд в чужую сторону, как в воздухе сразу возникают искры.
И только одному человеку абсолютно плевать, что произошло между этой четверкой. Мимо них проносится Мора, которая останавливается у лестницы, ведущей в сад, поправляет платье, сразу выпрямляется, и ждет. За ней несется еще одна маленькая девочка, ровесница Моры, и повторяет ритуал действий вслед за принцессой, поправляя диадему на рыжей голове. Переглядываясь, девочки улыбаются, предвкушая восхищенные взгляды, и ждут, когда к ним подойдет усталая нянечка. И стоит ей нагнать их, как те вальяжно и по всем правилам этикета спускаются в сад, следуя к шатру, что подготовили для наследников. Будто не они пару минут назад носились по дворцу, хмыкает про себя Стикс.
Пользуясь случаем, Коцит толкает принца в бок локтем и шепчет: «Учитесь, Ваше Высочество». Стикс поворачивает голову, чуть склоняясь в сторону Коцита. Советник же привстает на носочки, чтобы услышать вопрос Его Величества.
— У Моры появилась фрейлина?
— Угу. Самое время. Это с Вами тянули до последнего, Ваше Высокоблагородие, — отвечает шепотом Коцит, не упуская возможность подколоть принца, как старый друг. А затем продолжает более официально, как советник принца, — Кажется, эта девочка приходится племянницей Поэта. Хм… Кажется, Стася, на
их языке.
— Такие радостные… — выдыхает Стикс после некоторого молчания, чувствуя только одно волнение внутри.
— Ну, не им же кронпринцессами быть, — Коцит пожимает плечами, — Да и у Моры теперь новая подружка, как тут не радоваться. Теперь она не одна в этих каменных стенах…
Стикс выпрямляется, хмыкая. Хотел бы и он быть таким же беспечным, как и его сестра. Эти церемонии высасывают из него все силы. Во времена его детства от него требовали соблюдения всех протоколов и правил. И никто бы не обратил внимания — ребёнок он или уже взрослый человек. И сравнивая сейчас воспитание своих братьев и сестер, Стикс чувствует огромную разницу. Им позволяется намного больше, чем ему позволялось в его детстве. Они получают намного больше тепла, чем он. И Стикс рад, что хотя бы у кого-то в этом роду может быть счастливое детство.
Хотя, и для принца когда-то сегодняшний день был праздником. Но в этом году… Сегодня он получит дар королей. Дар, позволяющий подчинять магические силы природы. И Стикс чувствует нарастающее напряжение. Существует негласное правило, что ребёнок монарха, чьё имя называется во время такого торжества — наследник престола. Сам Стикс слышал это от советников Королевы. Но к тому моменту и конкурентов у неё, кажется, не оставалось… И с каждой минутой напряжение внутри возрастало. Сейчас решится, пойдет ли жизнь Стикса под откос или же забьёт новым ключом.
В саду появляется Королева в сопровождении Оракула. Что ж. Настало время негласной церемонии. Стикс медленно делает шаг навстречу своему будущему. Ступая в сад вместе с Летой, принц чувствует чужие взгляды слуг и советников, что скользят по нему, осматривая со всех сторон. Стикс уже давно приметил, что у окон дворца столпилась знать, что будто бы выбирала, какому наследнику присягнуть. Что ж. Стикс думает, что выбор здесь очевиден.
Стикс и Лета следуют к шатру, в котором пройдет праздничная трапеза. В шатре уже сидели Гъёлль и Мора. Двойняшки занимают свои места, но не торопятся притрагиваться к еде. Гъёлль поднимает бокал, ознаменовывая тост в честь матушки Королевы.
Между ними завязывается легкая беседа. И Стикс был бы рад расслабиться, но тревога не давала и продыху. Даже приятный вкус вина не спасал. Стикс посматривает на Коцита, что общался с советником Гъёлля в саду и будто наставлял того. Не хотелось этого признавать, но ему бы хотелось ощутить его руку на своем плече. Стикс чувствует, что ему нужна поддержка. Пусть тот стоит хотя бы в паре шагов от него. Но… Это всё лучше, чем оставаться наедине с собой.
Начинается. К ним следует церемониймейстер от Королевы. Шаг. Второй. В голове принца стучит кровь. Имя, которое назовет мужчина — наследник престола. Эта мысль бьется в голове, заставляя напрячься. Стикс молится, чтобы было названо чужое имя.
Вдох.
Церемониймейстер склоняется в поклоне, приветствуя наследников престола, и говорит:
— Госпожа Солнца и Луны, принцесса Лета…
Выдох.
Стикс облегченно откидывается на стул. Неужели он не наследник престола? С души упал камень. Наконец-то можно расслабиться. Стикс поглядывает на Коцита. Хоть он и стоит в саду, но он следит за каждым действием. Ему не нужно слышать их разговоры, чтобы понять что к чему. Стикс поджимает губы. Советник должен радоваться, что ему не придется ещё больше работать на благо страны. Но Коцит раздосадован. По нему видно. Он сам понимает всё, смотря на принцессу. Принц же хмыкает и отпивает из бокала, будто за здравие своей сестры. Та поднимается, уверенная и счастливая, и подходит к мужчине, уже желая уйти вместе с ним. Но церемониймейстер не спешит уходить.
— Господин Луны и Солнца, принц Стикс.
Стикс вздрагивает. А затем в шоке поднимает взгляд на мужчину. Все взгляды теперь обращены на него. Церемониймейстер… Только что назвал его имя?
На негнущихся ногах Стикс поднимается и следует к Церемониймейстеру.
Вдох. Выдох.
Они с Летой следуют за Церемонийместером. Весь дальнейший путь проходит в тишине. Стикс все это время находится в своих мыслях. Что всё это значит? Он будущий король? Или Лета будущая Королева? Они вместе будут править? Целуя руку матери в знак приветствия, Стикс хочет задать волнующий его вопрос, но понимает, что сейчас бессмысленно спрашивать. Лучше спросить лично. Все-таки нет никакого закона, что регламентировал подобную традицию. Лишь… Слухи, да и только. Стикс выпрямляется и сталкивается взглядом с Оракулом. Ахерон, что стоит рядом, лишь сочувствующе смотрит на принца, но ничего не говорит.
Следуя за Оракулом и Королевой, Стикс не верит происходящему. Король Стикс. Даже звучит смешно, думает он сам. Принц не подходит на роль монарха! Эта слишком большая ответственность! Он не оправдает ожидания народа, своих подчинённых и своих родителей. Смотря в спину Королевы, Стикс думает, что отец бы сказал на подобное решение. Он же… Никогда не видел мальчика на троне. Никто не видел его на троне. И теперь все это выглядит как насмешка.
Кажется, Стикс в каком-то безумном сне. Но он всё никак не заканчивается.
Стикс поднимает взгляд на грот, к которому подошли. Стражники отворяют двери, и они проходят внутрь. Красивый павильон, украшенный ракушками, мхом и минералами. А в самом центре длинная лестница, ведущая вниз. Раньше принц не был здесь. Это было священное место, куда Оракул приходил ради получения пророчества, а Монарх ради душевного успокоения. Но теперь и он сможет посещать этот грот. И зная нелюдимость Стикса, здесь он будет часто, он надеется.
Спускаясь вниз, принц усмехается про себя. С каждым шагом становится всё темнее. Прямо как и его будущее, думает Стикс. Он помогает сестре спуститься, держа её за руку. Осматриваются. Длинный коридор, в котором почти нет света. Только вдали виднеется синий свет, что будто зовет за собой. Слышится журчание ручья. Принц все больше понимает, что хотел бы остаться в этом нелюдимом месте как можно дольше.
Миновав коридор, они наконец-то выходят к залу. Точнее, к пещере. Стоило переступить порог, как мраморный пол сменяется естественным камнем. Будто бы они вмиг переместились из их эпохи в эпоху первых людей, что жили в пещерах. Принц ступает чуть вперед, осматриваясь. Оказывается, у этой пещеры есть только три стены. Вместо четвертой — кромка воды. Получается… они в пещере с подземным озером, думает Стикс. Ох, он не учел ещё одной детали.
У другой стены, напротив озера, бил ключ. Маленький ручеек стекал вниз, огибал камни, а затем впадал в это озеро. Но Стикс не видел края этому водоему. Будто бы у него был только один берег.
У Стикса перехватывает дыхание. На стенах будто растет каэдерит. Эти кристаллы, словно плющ, обвили каменные стены. Но самое удивительное не это. Принц никогда не видел, чтобы кристаллы могли сами светить, без какого-либо солнечного света. Стикс касается одного из них, и даже сквозь перчатки он чувствует приятное тепло. Они сияют так ярко, что Стикс спокойно видит и Королеву, что остановилась у входа. Скользя взглядом дальше, принц не может не засмотреться на Оракула. Среди всех присутствующих, он особенно сильно выделялся, а точнее, его белые одежды, что окрасились от света кристаллов в приятный синий цвет.
Ахерон ступает босыми ногами в воду, в ручей. Лета села по левую сторону ручья, а Стикс — правую. Они садятся на колени перед Оракулом, снимают перчатки, и вытягивают ладони вперед. Стикс — левую, а Лета — правую. Получалось как-то интуитивно. И до неправильности синхронно.
Ахерон берет протянутые руки в свои, соединяет тыльные стороны ладони наследников, и укрывает своими ладонями сверху. Стикс чувствует некоторое замешательство. На всех репетициях подобного не было — все должно быть по-другому! Оракул должен взять только его ладонь в свои. Но почему тогда он поступил наоборот? Стикс хочет найти ответ в глазах Ахерона. Оракул же шепчет что-то под нос, закрыв глаза. И поглядывая в сторону сестры, Стикс видит такое же замешательство. Сейчас они в одной лодке и совершенно не понимают, в какие воды они забрели.
Ахерон заканчивает молитву и поворачивает чужие ладони кверху. Одно мгновение, и тот достает клинок. Один взмах, и на ладонях проступать первые капли крови. Что-то бормоча под нос, Оракул берет два кристалла, что подносит Королева и кладет в раскрытые ладони, прямо на открытые раны. А затем накрывает своей.
Стикс поджимает губы, чтобы не зашипеть, ведь действия были не самыми приятными. Каэдерит будто начинает реагировать на кровь, неприятно согревая холодные руки Стикса. Но убрать руку нельзя. Это всё для того, чтобы кристалл запомнил принца, как объясняла Кето. Магический дар королевской семьи заключен в кристалле каэдерите. Камень выполняет роль проводника между силами природы и волей правящего монарха. Без этого кристалла он не сможет колдовать. И любой человек, что попытается воспользоваться королевским даром и не принадлежит к Королевскому роду — обречён на погибель.
Но кажется, будто каэдерит не видит в нем королевскую кровь. Стикс чувствует холод, проходящийся по телу от этого тепла. В глазах внезапно темнеет, а сам принц чувствует накатывающую усталость, от которой он мог упасть в беспамятство. Кажется, что ещё немного, и он начнет задыхаться. В голове будто начинают бесноваться чужие голоса, и Стикс слышит каждый из них. Они кричат, молят о помощи и проклинают. И от этого Стикс сходит с ума. Единственное, что приводит в чувство, рука Ахерона, которая сильнее сжимает, словно чувствуя чужое недомогание.
Через пару мгновений тепло исчезает. Все будто возвращается на места. И Стикс приходит в себя, переводя дух. Видимо, это все из-за этого каэдерита, думает Стикс. Но… Разве такое может быть? Наверное, в пещере слишком душно.
Ахерон отпускает руки двойняшек. Стикс убирает кристалл с раны, осматривая руку. Кровь успела свернуться, а от пореза остался тонкий алый след. Сам кристалл будто бы потемнел, но все ещё оставался красивого синего оттенка.
— Пусть Боги будут милосердны к Вам… И к Вашей судьбе, — кряхтит Ахерон с каким-то ужасным смирением, которое ему не к лицу.
Стикс поднимает глаза и сталкивается взглядом с глазами Ахерона. Тот смотрит на него с какой-то странной тоской. Кажется, будто его заставили сказать все это. Что, тоже не хотел, чтобы Стикс становился кронпринцем? Хоть в чём-то они похожи.
Ступая обратно, Стикс смотрит на свой кусок Кристалла. Так странно. Из обычного камня он превратился в символ его власти. Теперь это его оружие. Скоро из него сделают кольцо, и оно навечно останется у него на пальце. Даже страшно представить, сколько стервятников теперь захотят рискнуть жизнью, чтобы подчинить себе его силу. Останется только научится управлять своими новыми силами…
— Ваше Высочество! — принца окликает юношеский голос. Флегетон, Стикс сразу понимает.
Принц оборачивается к слуге, что подошел к нему. Стикс опять забылся и не заметил, как уже в одиночестве бродит по саду. Ну, теперь уже не в одиночестве.
— Коцит вас ищет… Там графиня… Приехала… Гибернийский… — Флегетон тяжело дышит, переводя дыхание. Видимо, носился по всему саду, чтобы догнать принца. — Она просит вашей аудиенции.
— Так быстро… — хмыкает Стикс, — Она… же должна была приехать через пару дней.
— Видимо, какие-то обстоятельства заставили её ускориться, — пожимает плечами Флегетон, выпрямляясь, — Коцит ждет вас в кабинете.
Кивая и тяжело вздыхая, Стикс разворачивается и следует в замок. Флегетон идет за ним, поглядывая по сторонам. Но у самой веранды юноша замечает странное скопление людей у дворцовой стены. Они прятались под одним из деревьев, а сами были укрыты плащами. Но судя по двум пышным платьям, скрывающихся под плащами — это принцесса и её советница. И Флегетон бы прошел мимо, если бы не видел, как оглядывается Свартжель по сторонам, будто бы ожидая кого-то. И, что самое странное, не было слуг. Это Стикс любитель побродить в одиночестве, но никак не Лета. С ней всегда следует по несколько слуг, которым она любит давать различные поручения.
Свартжель, кажется, замечает застывшего Флегетона. Чувствуя некий холодок, Флегетон хмыкает и продолжает свой путь. До сих пор перед глазами тот день. В голове сладко-мерзкий голос девушки, пытающейся склонить слугу на свою сторону. Перед глазами сильные руки стражников, что накидывают петлю на шею. Внутри лишь животный страх за свою жизнь. От одних этих мыслей мурашки по коже, а дыхание пропадает.
Тогда Флегетон еще долго отходил от покушения чужой советницы. Он боялся каждой тени, что появлялась из-за угла. Вздрагивал от каждого шороха. А следы от веревки еще несколько недель не сходили с его шеи. Постоянно приходилось скрывать их от лишних глаз. Но больнее всего от собственной ничтожности. Как он собирался быть правой рукой Коцита, если даже себя защитить не может? Хотелось взвыть от своей беспомощности.
Коцит, конечно, никогда не нуждался в его защите, думал Флегетон. Тот всегда сильный. Всегда гордый. Всегда готов вцепится в чужую глотку, чтобы защитить своих близких. Таким людям защитники, наверное, и подавно не нужны. А особенно такие неумелые, как Флегетон. А он… Кажется, и не был таким никогда. Хотел бы и юноша всегда быть таким же непоколебимым, как и Коцит.
Коцит ни перед чем ни остановится, чтобы защитить своих близких. И даже Свартжель это поняла. В один из дней Флегетон и Коцит столкнулись с советницей принцессы в коридоре. Кажется, оба торопились по своим делам. Но в один момент время застыло, стоило советникам пересечься взглядами. Флегетон тогда сразу вздрогнул и инстинктивно сжался, замерев на месте. А Коцит… Кажется, внутри него моментально вскипела ненависть и злость.
Одно движение, и Коцит вцепился в чужое горло, толкнув к стене. Девушка даже охнуть не успела, как оказалась в западне. На дне её карих глаз плескался страх. И Коцит упивался этим, кажется. Наверное, он находил свое особое, садистское, удовольствие, наблюдая за врагом, что извивался змеей в его руках. Флегетон понял это по его глазам, что как никогда прежде горели.
— Ты правда думала, что я прощу тебе такое оскорбление? — рычит Коцит, и сдавливает чужую шею. Свартжель вцепилась в его руку, пытаясь высвободиться из хватки. Но всё тщетно.
— Надо было сразу его прирезать, и дело с концом, — шипит Свартжель и улыбается криво, смотря с вызовом на советника.
Таким злым Флегетон ещё никогда не видел советника. Действительно хищник, что привык выживать во дворце. Но девушка, казалось, взяла ситуацию в свои руки и откровенно насмехалась над мужчиной, что злило того ещё сильнее. Видимо, понимала, что Коцит не сможет задушить её в стенах дворца. Это был бы большой удар по репутации принца. А этого советник никогда бы не допустил.
Тогда он просто стоял и смотрел, как душат человека. В такие моменты, обычно, радуются, что кто-то готов пойти на убийство ради тебя…
…Но не Флегетон. Юноша в тот момент… Ненавидел себя. За свою слабость. За свою неспособность постоять за себя. Он не должен был стать очередным слабым местом Коцита. Он должен быть стать кошмаром, что закроет спину советника от удара. Но вместо этого он словно сам вручил кинжал в руки врагу.
Да и смог бы он сам наброситься на обидчика?
— Нежная ты моя, — от мыслей юношу отвлек голос Коцита.
Тот, кажется, понял до девушки слишком плохо доходят угрозы. Коцит потянул девушку за шею на себя, тихо прорычав на ухо: «Ты не с тем связалась», с силой приложил о стену советницу. У той чуть искры из глаз не полетели. Та сжалась инстинктивно, взвыв от боли.
И Флегетон уверен, что Коцит придушил бы девушку, если бы не сбежавшие на шум слуги. Узнай Кризалис о потасовке между советниками, те бы сразу отправились в отдаленные места королевства, а на репутации наследников навсегда осталось бы темное пятно. Коцит напоследок швырнул девушку в стену, отчего та, закашливаясь, согнулась в три погибели, съезжая по стенке. Мужчина потянул Флегетона за собой, грубо держа за локоть. Юноша лишь поджал губы, вновь слушаясь. То ли от оцепенения от встречи со Свартжель, то ли от такого грубого и злого Коцита.
А утром следующего дня Флегетон проснулся от крика. Выбежав в общий зал, тот сам ахнул. У пары слуг на лице — ужасные волдыри и ожоги. Еще вчера не было никаких следов на коже, а теперь лица были обезображены. А прикасаться к нему было невозможно. Но самое страшное, что часть пострадавших ослепла. То ли на пару дней, то ли навсегда. Странно, что не было никаких признаков насилия. Стражники подтвердили, что ночью даже муха без их ведома не летала.
Флегетон сразу бросил удивленный взгляд на Коцита. Тот смотрел беспристрастным взглядом на слуг, сложив руки. А в глазах — ни капли жалости. Только хмыкнул, будто бы ничего и не произошло, и лишь пожелал, чтобы под сводами этого дворца стало поменьше интриг.
Кто это совершил — до сих пор неизвестно. Но что-то подсказывает, что этот знак приструнил все дальнейшие интриги. Хотя бы на ближайшее время.
Но Флегетон никогда не забудет, каким нервным был Коцит последующие дни. Советник за ночь поменял все расположение слуг и сделал все, чтобы Флегетон теперь всегда был рядом. Не сказать, конечно, что сильно что-то изменилось лично для него, но если раньше он постоянно слонялся по поручениям Коцита, то теперь без личного уведомления о своем перемещении, его никуда не пускали. За пару недель ему уже наскучило это. Следуй из одной точки в другую, не смей сделать и шаг в сторону, а прыгнешь — расценят как провокацию. Постоянно смотря на спину Коцита, что следовал за Стиксом, Флегетон всегда думал, как ему не наскучило чуть ли не десятилетием быть чужой тенью?
Но черт возьми, сейчас же явно что-то неладное! Флегетон останавливается, вырываясь из омута своих мыслей. О чем он вообще… Точно, Лета и Свартжель что-то замышляют под каким-то кустом! Смотря в их сторону, Флегетон прячется за одной из колонн. Они все ещё там. К ним подходят ещё пару людей в плащах. Скрываются… Если Флегетон сейчас уйдет, какая-нибудь очередная интрижка возникнет во дворце. Но идти за ними — рискованно… Как назло, вокруг совсем нет людей, которые могли бы последовать за ними вместо него.
И что ему делать? Честно говоря, Флегетон совершенно не хочет попадаться Свартжель на глаза, он надолго запомнил их последнюю встречу.
Но…
Ничему тебя жизнь не учит, бурчит Флегетон, следуя за ними по пятам. Он никогда не думал, что будет благодарить деревья, что они такие старые и большие. Он не подумал бы, что ему пригодится легкий шаг, который он разучил на танцах. Слуга срывает ленту с плеча и прячет в карман. Конечно, если заметит Свартжель, то это не поможет. Но если повезет — будут дольше искать.
Длинные плащи скрывают лица и фигуры людей. Но Флегетон понял одно: идут две девушки и двое мужчин. И если имена прекрасных дам он знал, то вот кого они ждали… Вопрос хороший. Один из них высокий, даже слишком, плечистый, судя по всему. У него тяжелая походка. А из-под капюшона проглядывали… Рыжие пряди? Другой же, кажется, примерно его же роста, если не больше. Но более утонченный. У него более плавный шаг. Если первый походил больше на какого-то воина, то второй точно был из высшего света.
И этот самый мужчина вдруг оборачивается, в шаге от часовни, кажется. Флегетон не успевает спрятаться, и их взгляды сталкиваются. Зеленые глаза.
Пронзительные.
Зелёные.
Глаза.
Стрельнув глазами, мужчина отворачивается и закрывает за собой двери, входя в часовню.
И жизнь Флегетона мгновенно делится на до и после.
Раскрывая глаза, Флегетон пытается вспомнить, что только что произошло. Кажется, он уснул? Или сознание потерял? Он лежит на земле и щурится от солнечного света. Голова словно набита ватой, которая мешает думать. Он не может понять, сколько прошло времени — всего лишь пару минут или пару часов? Расфокусированным взглядом он водит взглядом по сторонам, цепляясь за пейзаж. Ухоженные деревья, часовня какая-то, щебечущие птицы, фигура человека… Черт, его ведь, наверное, ищут… Но тут так хорошо… Приятный ветерок, шелест ветра…
— Живой? -взволнованный голос рассеивает зелёную пелену.
Флегетон поднимает взгляд на мужчину, что присел рядом с ним. И давно он здесь? Белые одежды, каштановые волосы, карие глаза, золотые украшения… И память возвращается. Флегетон чуть не подскакивает на месте.
Ахерон!
-И-Изви…
Договорить ему не дал жест чужой ладони.
— Что ты тут делаешь? — интересуется Ахерон, склоняя голову.
— Я… — Флегетон запинается, не зная, что и сказать.
В голове нет ответа, что он здесь делал. Он просто очутился здесь. И все.
— Ты, случаем, туда не заглядывал? — Ахерон кивает в сторону часовни.
— Да нет… Вроде, — пожимает плечами юноша. Конечно, внутри заползали черви сомнения. Такие вопросы всегда наталкивали на подозрения.
— Ладно, не важно, — хмыкая раздосадовано, Ахерон осматривает юношу, поджав губы. Кажется, он понял, что из Флегетона не вытянуть нужную информацию. Или же понял, что юноша слишком засмотрелся на него, отчего не в силах связать и пары слов.
И Оракул пользуется замешательством юноши. Ахерон вдруг осторожно берет чужое запястье. И Флегетон вздрагивает. То ли от чужого прикосновения, то ли от увиденного. На запястье виднеются черные вены. Замечая чужой шок, Ахерон лишь чуть надавливает на них большим пальцем. Пару секунд, и Оракул отпускает. На запястье больше ничего не было.
Флегетон даже ничего не успел почувствовать, как все наладилось. Он облегчённо выдыхает, перебирая пальцами:
— Спасибо Вам! — а затем не может удержать волнующий вопрос в себе, — А что… Что это было?
— Кровь загустилась, — бурчит Ахерон, поднимаясь, — На сладкое не налегай слишком сильно. И не слоняйся в одиночку.
Кивая, Флегетон поднимается с земли и чешет затылок. Он долго смотрит на часовню. А что он, собственно, хотел здесь? Почему он здесь сидел? Ждал кого-то? Память словно отшибло. Он помнит, что стоял в саду, по поручению Коцита ждал Стикса, чтобы сообщить о графе… А он сообщил об этом?
— На тебя сейчас Коцит собак спустит, пока ты тут прохлаждаешься, — замечает Ахерон, помогая Флегетону подняться.
— Ой, да… Наверное, — бубнит под нос Флегетон и устало трет виски.
Шагая в сторону дворца, Флегетон долго думал. Он, почему-то, до сих пор не мог прийти в себя. Голова болела. Хотя, сейчас надо придумать, что говорить Коциту. А что ему, собственно, говорить? Он потерялся в лабиринте дворца? Да он знает его как свои пять пальцев. Шел, упал, очнулся — Ахерон? Да ну, совсем бред. Решил приобщиться к природе, и захотел побыть жабой, что притаилась у куста? Лучше Флегетону вообще по возможности рот не открывать, раз такие идиотские мысли лезут в голову, думает слуга.
И, наверное, стоило ему и дальше продолжать любоваться природой, лежа на земле.
— Я на тебя сейчас собак спущу! Где ты был? — рявкает Коцит, увидев Флегетона на пороге кухни, а затем всучивает ему подносы, — Потом отчитаешься. Руки в ноги и дуй в столовую.
Флегетон забирает подносы и тащится в столовую. Голова все ещё плохо работает, будто бы что-то мешает ей. Все, что он сейчас может, бесспорно подчиняться чужой воле. Ему, наверное, стоило бы отдохнуть. Но покой Флегетону будет только сниться.
— А где Стикс?.. — юноша ставит на столы подносы, и хмурится, опираясь на стол.
— Его призвал Хранитель, какие-то дела, — бурчит Коцит. Он уже хочет дать оплеуху слуге, но замечает, что с Флегетоном что-то не в порядке, — Ты чего такой смурной?
— Сам не знаю, — пожимает плечами Флегетон, поглядывая на запястье. — Кажется, до сих пор проснуться не могу…
Даже чужие слова доходят с какой-то задержкой. Голова кружится. Хранитель… Королева… Королева.
Флегетон поднимает голову, долго смотря в окно. Нужно проверить свои сомнения. Он подходит к окну и указывает в сторону часовни.
— Слушай, а что за часовня стоит вон там?..
***
Следуя за Кризалисом, Стикс размышляет, зачем его вызвала Королева. Обычно про него вспоминают только на празднествах, да и то, во время официальных моментов. Та же Лета постоянно советовалась с матерью и словно всегда была на виду. Но теперь… Случилось что? А если учитывать, как Коцит насторожился, когда его попросили следовать за Кризалисом, все это не приносило успокоения.
Двери перед ним распахиваются, и принц застает Королеву, подписывающую какие-то бумаги. Услышав скрип двери, та поднимает глаза и улыбается по-доброму. Стикс проходит в кабинет, поглядывая по сторонам. Его всегда привлекало то количество книг, что было в этой комнате. Кажется, матушка решила устроить здесь личную библиотеку. И правда, кто вообще смеет осуждать Королеву? Интересно, сколько времени потребуется, чтобы прочитать хоть половину из этих книг?..
Стикс проходит в кабинет, а затем склоняется в поклоне и целует руку Королевы, что подошла поприветствовать сына.
— Вы звали меня, матушка?
Даже сейчас Стикс чувствует некое напряжение между ними. Дети должны быть привязаны к своим родителям, но… В первую очередь перед ним монарх. И только после — мама. Хотя, он даже и не помнит, когда называл её неформально и мог поговорить с ней как ребенок с родителем.
Тетис теряется на мгновение, будто бы не ожидая такого поведения сына, но быстро берет себя в руки. Королева кивает на слова сына, а затем разворачивается, обходит рабочий стол, и раскрывает карту.
Перед Стиксом открывается карта всего королевства. Карта королевства Гваэлод. Обширная земля, окруженная морем со всех сторон, и вытянутым полуостровом на западе. Благодаря Тетис, королевство теперь занимало целый материк. Стикс часто задумывался, насколько большая их земля? Кажется, что на карте этот материк занимает все полотно, но… А если их земля — лишь огромный остров? И что где-то за океаном, существуют континенты… Что, если за пределами есть ещё государства? Или же их судьба — быть единственными людьми в этом океане? Но, с другой стороны, объединить бы сейчас присоединенные земли, прежде чем думать о дальних путешествиях…
Тонкая черная нить разделяет всё государство на регионы. И каждый из них — со своими нравами, порядками и устоями. Взгляд цепляется за окруженную горами провинцию, откуда родом Оракул. Провинция, которая единственная сохранила некоторую самостоятельность. Но с сравнении с другими, этот регион довольно маленький. И словно её противоположность — Гардарика. Регион обширных равнин и ужасного холода. Или же остров Гиберния — неспокойный край, что до сих пор хочет жить самостоятельно. Все эти земли раньше были разделены. Но теперь нужно объединить их всех под одним флагом для процветания
Но взгляд невольно возвращается к морю, что оказалось запертым в объятиях суши — море Хирбалад. Кажется, будто кто-то случайно разлил синие чернила на карте, но нет. Очередное священное место Оракулов, после святыни в столице, и еще кучи мест для Оракулов, думает Стикс. Самое странное, что ходят слухи, что вместо этой огромной синий «дыры» на карте, раньше была суша…
Но вернуться в реальность помогает голос матери:
— До тебя уже доходили слухи о волнениях на границе?
Стикс кивает. Эти новости быстро распространяются. Даже на торжественном ужине в честь Оракула это обсуждалось. Пусть и мимолетно. Хотя, чувствуя, что вызвали его не просто так, он хотел бы не знать об этом. Королева будто ждет ответа Стикса, но поняв, что её сын не так многословен, как и его сестра, решает говорить прямо.
— Долгое время Корона служила тебе, сын мой. Теперь и тебе предстоит послужить ей, — твердо говорит Королева, неотрывно смотря на сына.
— Что мне предстоит сделать? — чувствуя прямой приказ подчиниться, Стикс задает лишь те вопросы, что хочет услышать Королева.
— Ты отправишься в Гардарику. Тебе нужно укрепить власть на этих землях. И найти тех, кто подрывает наш авторитет. Это поможет тебе подготовится к твоему будущему…
— Какое мое будущее? — прямо спрашивает Стикс, смотря в глаза матери. Этот вопрос волновал принца давно. С самой церемонии. Даже порез на ладони, словно чувствуя, ноет с большей силой.
— Твое будущее — вести Гваэлод вперед.
— Как король? Или как приближенный к Королеве? — Стикс склоняет голову. Наверное, будь он в окружении своих братьев или знати, он не был бы так прямолинеен.
— Покажет лишь время, — отрезает Королева холодным тоном.
— Почему ты не говоришь прямо? — Стикс, честно, устал. Устал от этих недомолвок, от этих недоговариваний. Он хочет знать правду полностью.
Королева молчит некоторое время, сложив руки на груди. А затем выдыхает:
— Пока вы не овладели силами камня, объявлять престолонаследника опасно. Или ты меня хоронить собрался?
— Поэтому ты решила и нам не говорить? — хмыкает Стикс, с холодом смотря на мать. Точнее, на Королеву.
— Имя наследника уже запечатано в камне, Стикс, — и увидев непонимающий взгляд сына, Тетис продолжает, — В день, когда меня не станет, только у Короля останутся силы. У других престолонаследников силы исчезнут.
— Разве такое вообще возможно? — Стикс удивленно смотрит на Тетис.
— Каэдерит же магический камень. Именно он проводник магии. Он тоже не так-то и прост, — Королева подмигивает по-доброму сыну. — Его тайны тебе еще предстоит разгадать.
Стикс лишь выдыхает устало, опускает голову:
— Ты в любом случае отправляешь меня на верную смерть…
— Почему же это?
— Отправлять принца, возможного кандидата на престол, на дальние границы Гваэлода, в момент, когда я только получил силу кристалла…
— За время, проведенное во дворце, ты мог бы и научится постоять за себя, — хмыкает Королева. Но затем продолжает более миролюбиво, — С тобой поедут мои люди. Они защитят тебя, если это будет необходимо…
— Никто не сможет защитить монарха лучше, чем Бессмертный, — хмыкает Стикс, смотря, как напрягается Королева. — От него нет вестей?
Королева поджимает губы. Стикс знает, насколько болезненная эта тема для Королевы. У неё были с ним напряженные отношения. Наверное, она бы расправилась с ним давно, если бы не его уникальные стратегический склад ума. Королева, после некоторого молчания, лишь коротко отрезает:
— Будто бы пропал. От него нет ни писем, ни вестей, — а затем, будто сама себе под нос, бормочет, — Впрочем, ничего удивительного.
А затем продолжает более будничным тоном:
— Единственные новости, что быстро распространяются по стране — здоровье правящего монарха, Стикс, да и интриги. Если не будешь кричать об новых силах на каждом шагу, то и внимание не сильно привлечешь.
Королева обходит стол и подходит к сыну. Она поправляет мундир, приговаривая:
— Да и сам подумай, кого мне отправить? — и, будто читая мысли Стикса, Королева поднимает взгляд на принца, — Лета? Она нужна при дворе. Гъёлль или Мора? Они ещё слишком юны, чтобы возглавить регион. Я могу полагаться только на тебя, Стикс.
И Стикс не смеет перечить. Он только и может, что смириться. Пусть внутри и скребутся кошки. Его словно отправляют в ссылку в дальние земли. Почему матушка так поступает с ним? Почему не Лета? Она — идеальный кандидат на роль будущей правительницы регионом. Но никак не Стикс… Все это несправедливо!
— Ближе к делу ты получишь официальное назначение, а пока… Готовься морально, — Королева похлопала принца по плечам и заглянула в его глаза. Стикс кивнул, тяжело выдохнув.
— Прояви себя достойно, сын мой.
Стикс выходит из кабинета с пустотой в сердце. Гардарика… Страна городов, расположенная на другом конце моря Харбалад. Он бы и никогда не подумал, что его нога ступит на эти земли. Их будущая правительница — Мора, а не Стикс. Но Мора ещё ребёнок и не в силах взять бремя правления на себя. Регион с жарким летом и холодной зимой. Регион хмурых людей, привыкших жить «по правде», к спорам ради спора и какому-то особому — коллективному сознанию. Они отличались от местного населения. И Стикс понимает, что все рушится у него на глазах.
Кажется, что все это ужасный кошмар.
Сердце хочет успокоения. И Стикс бы вернулся к Коциту, но… Коцит набросится на него с расспросами. Ноги сами ведут его в место, где он прятался от всего мира. В место, где раньше Кето проводила вечера, а он, будучи ребенком, сидел рядом. В храме дворца. Небольшая зала, выстланная черным мрамором, а у самой стены — резные статуи богов. Перед ними пару ступеней, укрытых синим ковром. На каменных стенах висят флаги царствующей семьи. А свет закатного солнца проходит сквозь яркие витражи, заполняя залу приятным светом. На всякие торжества здесь расставляют скамьи. Но сейчас их не было. В этом месте Монарх первый раз знакомится с богами, в этом месте венчаются короли и королевы, и здесь же они прощаются в последний раз со своими близкими. Обычно здесь никого нет, отчего Стикс любил приходить сюда, чтобы побыть наедине.
Но сейчас в любимой обители Кето многолюдно. У статуи богов сидит Ахерон. Он сидел спиной к двери, у статуи, и явно был занят молитвой. Стикс смотрит на него холодным взглядом, но всё-таки ступает в залу. Он проходит ближе и присаживается рядом на колени. Ахерон даже не шелохнулся. Он продолжал сидеть и не шевелится, прикрыв глаза и сцепив руки в замок. Что ж. Раз так, Стикс не будет мешать ему. Быть может, он сейчас быстро встанет и уйдет по своим делам… Стикс прикрывает глаза, складывая руки в замок и взывая к милости богини.
Пусть боги даруют ему свою благосклонность, молится принц. Пусть боги покажут ему верный путь. Пусть боги…
Ахерон опускает руки, будто отмирая, и Стикс вздрагивает, сбиваясь с мысли. Они переглядываются. И в момент, когда Ахерон хочет уже подняться, Стикс останавливает его своим вопросом:
— Уже получил предсказание о будущем?
Этот вопрос волновал Стикса давно. Что уготовано ему богами? Раз его отправляют в холодный край, он должен знать, к чему ему готовиться. И сейчас, когда есть возможность, принц хочет узнать, что написали боги в его судьбе.
Ахерон лишь кивает, потирая шею. Он поднимает взгляд на статуи, будто бы задавая ей немой вопрос, но получил ли он ответ?.. По отрешенному лицу сложно сказать, что на уме у этого мужчины. Сегодня он какой-то… тихий. Странно. Будто подменили, хмыкает про себя Стикс.
Стикс не рад получить такой краткий ответ. Поэтому и напирает вновь:
— Ты же был на том собрании, когда выбирался наследник престола… Что всё это значит? — интересуется Стикс, намекая о церемонии, прошедшей недавно.
— Все лежит на поверхности, Ваше Высочество, — отрезает Ахерон.
— Тогда… Кто же станет королем?
— Поживете и увидите, кто станет королем… Или Королевой, — Ахерон не может сдержать улыбки, когда видит, как выдыхает Стикс, услышав дополнение. — Будущее я-то знаю, но вот как мои слова отразятся на нём — нет.
Ахерон поднимает взгляд на статую, тяжело выдыхая. А затем задумчиво тянет, выдыхая:
— Знания… Они ведь не всегда приносят успокоение, Ваше Высочество. Возможно, Вам будет труднее спать, если вы узнаете хоть часть того, что я видел.
— Сколько было Оракулов до тебя, а ты не знаешь, как работают предсказания, — хмыкает Стикс.
Принц уже хочет подняться, но голос Ахерона останавливает его.
— Боги ведь не так просты, Ваше Высочество. Сегодня удача на Вашей стороне, а завтра нет. Стоит богам отвернутся, как все заготовленные карты превратятся в труху. — и, будто заметив выразительно-тоскливый взгляд принца, Ахерон возвращается к волнующей принца теме, — Вы же и так знаете, кто станет следующим монархом.
— Лета?
Ахерон лишь усмехается:
— Не быть вам провидцем, Ваше Высочество, — тот улыбается, потирая подбородок. — Да и какого человека можно назвать Королём? Человека, что сидит на троне, или тот, кто распоряжается чужими судьбами?
— Если Оракулов учили говорить загадками, ты явно был отличником, — бурчит Стикс, чувствуя, как его водят за нос.
Ахерон оценивающим взглядом осматривает Стикса и констатирует усталым голосом:
— Научитесь читать между строк, Ваше Высочество, перед тем как открывать рот. За умного сойдете.
Стикс осекается и поджимает губы. И о чем он вообще думал, пытаясь завести беседу с Оракулом? Он только у себя на уме. Только и может, что говорить загадками и постоянно уходить от сути. Еще и огрызается. Нужно поскорее уходить, раз от него не добьешься хоть какой-то полезной информации.
Ахерон, будто бы почувствовав чужое настроение, интересуется более будничным тоном:
— Болит? — интересуется, кивая в сторону ладони.
— А ты как думаешь?
Ахерон лишь хмыкает и берет чужую ладонь в свои, накрывая своей большой рукой. Стикс вздрагивает от чужого прикосновения, напрягаясь невольно. Он по своей природе очень нетактильный человек. Да и при воспитании наследника придерживались правила: лишний раз не касаться, не притрагиваться. И теперь это дало свои плоды. Поэтому сейчас чувствовать чужую руку в своей…
Стикс хотел бы вырвать руку, но чувствует, как по телу разливается тепло. Пара мгновений, и Оракул отпускает ладонь принца. От пореза ни осталось ни следа. Стикс осматривает ладонь, перебирая пальцами, а затем выдыхает:
— Если ты хотел подлизаться, у тебя не получилось.
— Какой вы злопамятный. Я всего лишь помогаю, — Ахерон наигранно обижается, а затем вновь издевается, — Как там говорилось?.. Шрамы украшают мужчину? Судя по всему, носить украшения вы не любите.
— Надеюсь, теперь, после этой церемонии, наши дороги наконец-то разойдутся, — Стикс чуть ли не шипит. Общаться с Ахероном не было никакого желания.
— Думайте, как хотите, — Ахерон не может сдержать ухмылки. — Помните — ручей, что попал в реку, больше никогда не покинет её.
— О чем ты?
— А вы попробуйте разгадать, станете таким же гением, — Ахерон поворачивается к Стиксу, и начинает объяснять, — Знаешь, вся жизнь человеческая похожа на ленту реки. Однажды пробиваясь на свет, тонкий ручеек прокладывает свой путь в земле. Со временем человек обрастает знакомствами, связями, а река — ручьями и притоками. Однажды появившись в чужой жизни, ты уже не сможешь уйти из памяти этого человека.
— Видимо, мне не дано забыть некоторых умников, — подытоживает Стикс из речи Ахерона.
— А ведь характер реки меняется от местности, где протекает, знаешь ли, — Ахерон кивает в сторону флагов, что висят на стенах. — Не забывайте, в каких стенах вы находитесь, Ваше Величество.
Стикс склоняет голову. О чем это он? Место, в котором протекает… Стикс следит за взглядом Ахерона и смотрит на флаги. Королевская династия… А затем в сторону дверей. Они остались чуть приоткрыты, и Стикс замечает слуг, что покорно ждали принца за дверьми. Намекаешь, что их слышат? Намекаешь, что… Все изменится, стоит покинуть стены дворца? Или что даже у стен есть уши? Стикс переводит полный сомнения взгляд на Оракула, и тот еле заметно кивает, довольно улыбаясь. Стикс хмыкает, будто отмахиваясь. Но внутри все явно всколыхнулось. Впервые, кажется, в Стиксе промелькнуло некоторые сомнения об личности Оракула.
И после некоторого молчания, Ахерон тяжело выдыхает:
— Но помните, что даже река в какой-то момент впадает в море. Там кончается путь реки, но начинается путь моря… Там, где у одних путь заканчивается, у других лишь начинается…
Стикс не понимает, к чему это он. Принц склоняет голову в сторону, обдумывая чужие слова и поднимает взгляд на статую богини. Величественная Госпожа Аюхаран, Богиня истоков, жизни и творения, покровительница семьи Оракулов. Скульптор изобразил её юной девушкой, полностью облаченную в вуаль. А сама Аюхаран, сложив ладони, будто бы застыла в воде перед тем, как её накроет волна. Стикс всегда восхищался мастерством скульптора, что смог изобразить и вуаль на лице, и брызги по краям и украсить девушку осколками каэдерита.
— Госпожа Аюн милостива к Вам, Ваше Высочество. Она направит Вас до врат Бахразар.
Стикс округляет глаза. Стикс, конечно, не каждый день молился за здравие Богов, но… Стикс поднимает взгляд выше. Над Аюхаран возвышалась зловещая тень. Бахразар, бог смерти и разрушения, покровитель Королевского рода. Облаченный в доспехи, сложно понять — мужчина ли это или женщина. С детства принц думал, что под шлемом Бахразар прячется отважный воин, как и его отец. И скульптор запечатлел его с мечом в руках. Обхватив рукоять двумя руками, Бахразар возвышался над юной Аюхаран, а его тень — укрывала богиню от солнечного света.
Но… Врата Бахразар… Говорят, перед тем как человек умирает, он оказывается в русле потусторонней реки. Пусть она и мелководна, да так, что вода касается только щиколоток, но мощное течение не дает повернуть назад. А если попытаться выйти на берег, человек не сможет выйти из воды. Всё, что человек может в эти минуты — слышать голоса близких людей за своей спиной. Нельзя ни обернуться, ни просто остановиться. Единственный путь — идти вперед. А там, умирающего, ждут огромные врата, переступив которые невозможно больше вернуться назад, в мирскую жизнь. На этих вратах сидит сам Бахразар, что смотрит за спину человека, на его прошлое. Переступая врата, с каждым шагом идти все труднее. И в один момент, когда течение подхватит умирающего, он становится одной из капель этой бурной реки.
Эта река продолжит свой путь, чтобы затем впасть в океан. Он растекается до самого края неба, чтобы обрушиться слезами дождя в мир смертных.
Каждому человеку предстоит перешагнуть эти врата… Но есть шанс, что Бахразар обратит свой взор на человека. Проявив себя при жизни, можно получить благосклонность этого беспристрастного Бога и заключить Контракт с Божеством… Но вот только как это сделать?
— Намекаешь, что мне осталось недолго?
— Смерть коснется всех нас, Ваше Высочество. Такова природа человека. Бахразар ждет всех нас. Вне зависимости от происхождения и крови, — Ахерон задумывается на мгновение, но все-таки продолжает, — Мы все медленно плывем по течению жизни и в один момент… Мы переступим эти врата. И ты. И я.
Стикс лишь хмыкает, отводя взгляд. Разговор явно зашел не в то русло, как думает принц. Стикс чувствует неловкость, что повисла над ними. И чего он завел весь этот разговор.? Ахерон слишком сложный человек. Стикс теперь абсолютно не знает, что ожидать от него.
— Идите вперед, Ваше Высочество. Отдайтесь течению жизни. Вода всегда найдет путь, чтобы стать рекой. Поэтому не бойтесь, Ваше Высочество. Так всю жизнь проживёте мелким ручейком, постоянно петляя между камнями.
— И что ты предлагаешь?
— Отпустить свои сомнения и просто плыть по течению? У вас длинная река жизни, Ваше Высочество, — Ахерон смотрит пристально в чужие глаза и выдыхает с некой досадой, — Вы слишком устали от всех этих метафор. У вас был трудный день. Поэтому лучше идите и отдохните сейчас. В будущем вам никто не даст продыху.
Ахерон словно хочет ещё что-то добавить, но вовремя осекается.
— Ты это узнал из предсказания?
— Не без этого, — усмехается Ахерон, улыбаясь хитро и потирая шею. — Должен же я хоть что-то ответить на ваш вопрос. А то такими темпами я окажусь на плахе.
Наверное, это были первые верные и правильные слова, что прозвучали из уст Ахерона, думает принц. Стикс поднимается с мраморного пола. Хоть и хочется ответить что-нибудь колкое, в стиле Коцита, но… Он не ожидал, что разговор с Оракулом сможет принести успокоение. Внутри наконец-то утихает буря. Возможно, Ахерон прав. Хоть его будущее теперь слишком туманно, но… Переживаниями делу не помочь. Сейчас ему нужно лишь собраться с мыслями перед тем, как двигаться вперед.
— А, и ещё, Ваше Высочество, — Ахерон окликает Стикса, поворачиваясь к нему.
Принц оборачивается по пути к дверям. Тот смотрит вопросительно, склоняя голову.
— На вашем бы месте я бы почаще опускал голову вниз и смотрел по сторонам. Упустите самое ценное, — Ахерон подмигивает, улыбаясь по-доброму.
Стикс лишь фыркает, закатывая глаза и отворачиваясь. Опять он за свое. Хватит с него этих умных разговоров. Самое время отобедать и пойти спать. Коцит явно заждался его в обеденной зале.
Ахерон же провожает взглядом Стикса и тяжело выдыхает:
— Кто знает, что будет ждать нас по ту сторону реки, Ваше Величество.
