Всё неважно

День принёс только чувство пустоты и вины за свою никчёмность. Мало того что строгий преподаватель снизил оценку, из-за явной личной неприязни, и Гиуку пришлось терпеть эти сочувствующие взгляды одногруппников, так он ещё пропустил свой автобус. Плохое состояние преследует его уже не день и не два, даже не неделю. Около месяца всё идёт не так. Планы срываются, работа не идёт, на учёбу нет времени и сил, начались проблемы со сном, а сам себе Ли кажется никчёмным, забытым на столе, куском хлеба. Зайдя в комнату общежития, Гиук слышит звук воды из ванной комнаты, в воздухе летает запах ванильного геля для душа. Донмён. Как бы плохо Гиуку не было, какие бы мысли его не преследовали, Донмён одним своим существованием может разукрасить черную дыру в солнечном сплетении в пыльный оттенок летнего заката. Его спасение, его сосед по комнате, его лучший друг(в которого он, возможно, совсем немного влюблён). — Как дела? — Сон высовывается из ванны с полотенцем на плечах. Вода с мокрых волос капает на ворот оверсайз футболки, которая каким-то образом перекочевала из гардероба Гиука в гардероб старшего. Он не против. — Нормально, наверное. — Ли устало разувается, раздражаясь с молнии на ботинке, которая почему-то не хочет скользить вниз. Донмён больше ничего не спрашивает, проходя в комнату, чтобы повесить полотенце на сушилку. Гиуку очень хочется то ли расплакаться, то ли просто уснуть на четырнадцать часов, но ничего из этого он сделать не может. Поэтому просто переодевается в домашнюю одежду, намереваясь тупо скролить соцсети до ночи. — Выглядишь уставшим. — В чужих глазах читается встревоженность. — Голодный? Я там готовил пибимбап, оставил тебе. Сил хватает лишь на кивок и слабую улыбку в благодарность. Забегавшись, он совершенно забыл про человеческую потребность в еде. Соскребя последние силы, всё же получается дойти до кухни. Через какое-то время старший садится рядом за стол, всё ещё обеспокоенно поглядывая. Гиуку кажется, что тот выглядит слишком уж мило и уютно. В груди клокочет желание коснуться мягкой кожи. Но он просто заталкивает в себя побольше риса. — Я собираюсь посмотреть аниме. Хочешь со мной? — Совершенно обыденный вопрос, ставший неожиданностью. Последнее время они редко были рядом, занимаясь своими делами. — Конечно. Наверное, всё это время Ли нужно было всего лишь лежать с Донмёном на его кровати, под его одеялом, вдыхая запах его влажных волос. Он скучал по этому. Парни лежат на боку, Гиук затыкает одеялом дырку между кроватью и стеной, когда Донмён пытается удобно расположить ноутбук на стуле, после чего ещё полминуты возится с тем, чтобы лечь удобнее и не загораживать экран своей головой. Гиуку, если честно совершенно не интересно что там происходит на экране. Он согласился только из-за непреодолимого желания побыть со старшим. Через несколько минут просмотра Ли вдруг понимает, что для его уставшего затуманенного мозга, донмёнов ванильный шампунь как цветок для пчёлки. Он не заметил, как придвинулся ближе, почти зарываясь носом в ещё не до конца высохшие пряди русых волос. Руки, лежащие между их телами, двигаются вверх. Младший играет с прядками, накручивает их на пальцы, легонько дёргает, словно завороженный. Донмён вдруг немного откланяется назад, подставляясь под касания. Гиуково сердце стучит где-то в висках. Сон, всё ещё не поворачиваясь, левой рукой находит свободную гиукову, чтобы положить её себе на талию, прося объятий. А Гиуку много раз повторять не надо. Прижимая к себе чужое тело, ему кажется, что всё, что он испытывал ранее, не имеет никакого смысла, и вообще ему показалось. Гораздо приятнее фокусироваться на запахе мягкой кожи на шее Донмёна, чем на глупых переживаниях. — Нравится? — Что? — Новый гель для душа. — Да, нравится. Очень. То ли его так разморило от чужого тепла, то ли он внезапно дал себе право делать что вздумается, но факт того, что Гиук совершенно бесстыдно водит носом по чужой коже, чувствуя невероятную привязанность и желание пролежать так примерно неделю, никуда не девается. Донмён шумно выдыхает, но не останавливает. Лишь двигается ещё ближе, практически не оставляя пространства между ними. Гиука натурально ведёт до мурашек по всей спине. Это чувствуется очень интимно, без всякого подтекста интимно. Это то, что ему было нужно. — Гиуки, ты точно в порядке? — Шёпот. — Да, просто давай полежим так ещё. — Хорошо. — Донмён расслабляется, но через минуту спрашивает: — Можно я тебя обниму? Младший кивает и тот поворачивается к нему лицом. Они несколько секунд смотрят друг другу в глаза, и Гиук почти уверен, что на его лице чёрным маркером выведено «Донмён, я тебя люблю!». Старший притягивает его к себе, заставляя уткнуться носом в плечо. Теперь его тонкие пальцы играют с чужими волосами, и Ли чувствует, как изнутри распирает миллионами глупых бабочек. Он слегка касается губами нежной кожи на шее старшего и чувствует, как тот замерев, переживает табун мурашек. Возможно, это было лишним, но желание сделать это безжалостно душило. Он слегка отстраняется, жмуря глаза из-за яркого света забытого аниме, что ударяет в глаза. — Прости. — Всё хорошо. Гиук льнёт к тёплой ладони, поглаживающей его щёку. Свет в комнате приглушён, но он прекрасно может видеть тёплый взгляд напротив. Что-то в нём заставляет внутренности сворачиваться. — Хочу тебя поцеловать. – Неожиданно звучит из чужого рта. — Ты можешь. — Отвечает Ли, выйдя из недолгого ступора. И Донмён действительно целует. Мягко и сладко, не переставая поглаживать гиуковы скулы. А Гиуку хорошо так, что сводит пальцы на ногах, внутренности скручиваются в узел, а мозг тает, словно его кинули в разогретую духовку. Мён отстраняется, не переставая мягко улыбаться, оставляет на кончике носа короткий чмок, после чего переворачивается обратно на другой бок, отматывая аниме назад. Им не нужны слова. Гиук засыпает с зацелованной улыбкой на лице, обнимая своё счастье. Рядом с Донмёном, Гиуку всё кроме объятий и поцелуев кажется неважным.